… о социальной и демографической подоплеке проблем американской экономики

Скандал, связанный с попытками американской администрации добиться от Сената и Конгресса США повышения планки государственного долга, только на первый взгляд кажется следствием текущего экономического кризиса. Дефицит социальных фондов – прежде всего пенсионных и по безработице, - для финансирования которых и требуется увеличить государственные заимствования, вызван не только кризисом 2008 года и не столько увеличением масштаба социальных программ, предпринятых нынешней администрацией, сколько гораздо более глубинными процессами, которые запустили совсем не  те люди, которые сейчас пытаются бороться с их последствиями.
Когда тот или иной процесс является глубинным, или подспудным, на поверхность он выходит не сразу и имеющиеся конструкции расшатывает постепенно. Поэтому ждать результатов его разрушительной деятельности можно было еще очень много лет. Но вот Америке крупно не повезло – из-за кризиса 2008 года накапливающиеся десятилетиями глобальные диспропорции сразу актуализировались, и скоро стало понятно, что ликвидировать их, используя имеющийся управленческий инструментарий, невозможно. Ни сейчас, ни в ближайшем будущем.
На поверхности сейчас видна пока только одна диспропорция – нехватка ресурсов у социальных фондов (и поддерживающего их федерального бюджета США) на выплату пенсий и пособий по безработице. Казалось бы, это вопрос чисто технический. Из-за кризиса поступления в эти фонды уменьшились, расходы, наоборот, выросли - и дефицит фондов резко увеличился. Однако его можно покрыть за счет субсидий федерального бюджета. Правда, федеральный бюджет тоже дефицитный, но и это не беда – всегда можно расширить заимствования на открытом рынке и получить дополнительные суммы на финансирование дефицита. А потом, через год-другой, когда экономическая ситуация в стране улучшится и налоговые поступления возрастут, дефицит можно будет снизить (или вообще ликвидировать) и уменьшить накопившуюся во время кризиса задолженность.
Подобного рода механизм прост и понятен и, что самое главное, уже неоднократно использовался. Поэтому совершенное естественно, что при наступлении очередного кризиса он снова был взят на вооружение. И не вина нынешней администрации, что эффект от его применения оказался смазанным. Ведь этот кризис не чета предыдущим, и если бы не слоновье упрямство Республиканской партии, которая пытается срывать повышение уровня государственного долга, этот механизм мог бы спокойно работать дальше и улучшать хозяйственную ситуацию в стране.
Однако расчет на то, что рано или поздно кризис закончится и падение в финансовую пропасть прекратится, может не оправдаться, потому что нехватка ресурсов для финансирования расходов социальных фондов – это не единственная диспропорция, с которой придется иметь дело нынешней администрации (да и будущим тоже). И если бы эта диспропорция была единственной (или основной), то действующая администрация могла бы относительно легко с ней справиться.
Другая, так же хорошо известная диспропорция - это разрыв между количеством пенсионеров и количеством работающих людей. Как принято объяснять, этот разрыв возник вследствие Второй Мировой войны, во время которой рождаемость снижалась, а после которой рождаемость резко выросла. После войны прошло 65 лет, дети, родившиеся в те времена, достигли пенсионного возраста, однако на смену им пришло гораздо меньшее количество новых работников, так как рождаемость в 60-е и последующие годы снижалась. Поэтому на одного человека, получающего пенсию, приходиться меньшее число работающих, которые платят пенсионные взносы, а это как раз и приводит к дефициту пенсионных фондов.
Хотя это объяснение дефицитности пенсионных и других социальных фондов является общепринятым, мы, тем не менее, внесем в него две корректировки, которые прямо вытекают из демографической статистики США. Первая состоит в том, что рождаемость в США падала не во время Второй мировой войны, а во время Великой депрессии. Еще в 1924 году рождаемость в Северной Америке была 26 человек на 1000 населения, но к 1933 году она упала до 18,4 человек на 1000 населения, и находилась около этого уровня еще 5 лет.  В 1941 году рождаемость подросла до 20 человек на 1000, а в 1942-43 годах рождаемость была еще выше - на уровне 22 человека на тысячу. В 1945 г. она составила 20 на 1000, в 1946 году подскочила до 24/1000, и в 1947 году – до 26/1000. После чего, начиная с 1948 года по 1959 год, рождаемость в США была на уровне 24-26 человека на тысячу, и только начиная с 1960 года она стала снижаться.
Мы специально так подробно расписали этот отрезок времени, чтобы показать, что в США, на самом-то деле, не было никакого отдельного скачка рождаемости после окончания войны, так называемого бэби-бума, который вроде бы и привел к современным пенсионным трудностям. Да, по сравнению с военным временем рождаемость подросла, но никакого выдающегося перевеса в послевоенных рождениях над рождениями военного времени не было. А что касается довоенного времени, то рождаемость во время войны была гораздо выше.
После войны установилась (или восстановилась) привычная для США тех лет норма рождаемости, которая только со временем стала снижаться. И вот именно это снижение нормы рождаемости в 60-е годы, стабилизировавшейся только начиная с 1995 года, на уровне 14 рождений на 1000 человек, и вызвало, как принято утверждать, нынешние трудности с пенсионным обеспечением.
Но эта корректировка носит технический характер, так как какая, в сущности, разница, когда начались трудности у пенсионной системы США – на пять лет раньше или на пять лет позже? Другое дело, что относительное сокращение рождаемости (абсолютная рождаемость была стабильной) не привело к сокращению численности населения США и, что самое главное, к сокращению численности ее рабочей силы. И это является второй корректировкой общепринятого объяснения дефицитности социальных фондов.
Да, действительно, дефицит фондов мог возникнуть в результате того, что соотношение между количеством работающих и количеством пенсионеров изменилось не в лучшую сторону. И данные о падении рождаемости в США (и, соответственно, сокращении предложения новых рабочих рук) наглядно об этом свидетельствуют. Но при этом не стоит забывать, что США всегда были страной массовой иммиграции, и они всегда пополняли дефицит рабочей силы за счет ее привлечения из других стран. Даже когда внутренняя норма рождаемости в США падала и предложение рабочей силы сокращалось, разрыв между имеющимися рабочими местами и рабочими руками покрывался иммиграцией. А раз так, то соотношение между количеством пенсионеров и количеством работающих вряд ли могло ухудшиться - несмотря на то, что рождаемость в США падала, население там постоянно росло. И хотя темпы роста снизились  со среднегодовых 1,7% в год, которые были в пятидесятых годах, до 1% в год с начала семидесятых годов, на этом уровне они оставались четыре десятилетия подряд и продолжают оставаться такими же по сей день. И это при падении рождаемости в два раза. Естественно, что подобного рода феномен мог произойти только за счет притока иммигрантов. Например, за период 2000-2008 годов при приросте численности населения США в 22 млн. человек за счет естественного прироста население выросло на 14 млн. чел., а за счет иммиграции – на 8 млн. чел. То есть иммиграция дала 36% прироста численности населения в стране.
Это объясняет тот факт, что соотношение лиц в трудоспособном возрасте к количеству лиц в пенсионном возрасте меняется не так сильно, как это можно было бы себе представить. Если в 1980 году на одного человека пенсионного возраста приходилось 5,2 человека в экономически активном возрасте (от 18 до 65 лет), то в 2009 году,  через тридцать лет, на одного человека в пенсионном возрасте приходилось 4,9 работоспособных человека.
Более того, складывается впечатление, что американские органы власти специально держали иммигрантские шлюзы открытыми по максимуму, чтобы заместить иностранной рабочей силой постепенное сжатие отечественной. Ведь сокращение рождаемости шло больше трех десятилетий, и времени, чтобы осмыслить этот процесс и предпринять соответствующие меры, у них было предостаточно.
Таким образом, широко распространенное представление о том, что дефицит социальных фондов в США возник из-за несоответствия между количеством лиц, находящихся в пенсионном возрасте и количеством лиц в работоспособном возрасте, придется отклонить как малоубедительное.
И тем менее убедительным выглядит представление о том, что этот дефицит возник вследствие резкого роста рождаемости после окончания Второй мировой войны и последовавшего потом снижения этой рождаемости.
Тем не менее, несмотря на то, что и демографическая ситуация, и ситуация на рынке труда не дают оснований для хронической дефицитности социальных фондов, проблема все-таки остается, причем настолько серьезная, что некоторые уже говорят о дефолте в США. До дефолта, как нам кажется, дело не дойдет, но вот причины долговременного дефицита знать все равно надо, потому что в ином случае все попытки выйти из сложившейся ситуации будут обречены на провал.
Поскольку общепринятые представления о долговременных финансовых трудностях социальных фондов в США выглядят не очень убедительно, нам остается только предложить свои объяснения, которые, впрочем, не будут выглядеть каким-то уж совсем сверхъестественными и необычными.
Как известно, технический прогресс состоит, в том числе, в вытеснении труда из производственных процессов – машины заменяют людей. В США эти процессы происходят особенно активно, поэтому не стоит удивляться, что относительный уровень безработицы там всегда достаточно высок. При этом, конечно, надо иметь в виду, что в США действует правило о 4%-ой безработице, которая считается «естественной», или «фрикционной», и органы государственной власти должны внимательно следить за тем, чтобы ниже этого уровня безработица не снижалась. Ниже этого уровня она и не снижается, а выше – сколько угодно.  И это превышение постоянной безработицей «естественного» уровня в большинстве случаев вызывается техническим прогрессом.
Но технический прогресс – вещь долговременная, и только им объяснить диспропорции на рынке труда невозможно. Другое объяснение, более или менее конъюнктурное, - это перенос рабочих мест в Китай и Индию. Об этом неоднократно писали и говорили разные люди, в том числе и на «Полит.ру», поэтому сейчас нет смысла еще раз останавливаться на рассмотрении этого процесса.
Тем не менее, есть один важный вопрос, на который пока нет ответа, и который состоит в следующем: дошел процесс переноса до точки невозврата? То есть, иначе говоря, не принял ли отток рабочих мест в Китай необратимый характер, и смогут ли теперь корпорации создавать столько же рабочих мест в США, сколько они перемещают в Китай? Если смогут, то тогда нынешние трудности носят временный характер, и США могут смело увеличивать потолок государственного долга. А если корпорации не смогут создавать новые рабочие места в нужном количестве, то тогда нынешний уровень безработицы в 9% - 10% трудоспособного населения из циклического превратится в хронический, и расширение государственного долга здесь уже не поможет.
Кстати, чтобы проверить эту гипотезу, ждать осталось уже недолго. За весь послевоенный период на таком уровне, как сейчас, 9,3%-9,6%, безработица была только один раз, в 1983-84 годах, после чего она начинала снижаться.
Если по итогам 2011 года безработица существенно снизится (скажем, не менее чем на 2 процентных пункта), тогда можно будет сказать, что американская экономика выходит из кризиса. А если безработица будет оставаться на таком же уровне (или даже расти), тогда, действительно, нынешний кризис будет смахивать на Великую Депрессию, правда, безо всяких перспектив выхода из нее.
Тогда ликвидировать дефицит социальных фондов можно будет или снижением пенсий, или увеличением пенсионных взносов, или повышением пенсионного возраста. Но кто из американских политиков, интересно знать, возьмет на себя смелость осуществить эти мероприятия?
В любом случае, даже если американской экономике и удастся выпутаться из этого кризиса, остается только удивляться некоторым действиям ее политического истеблишмента – одной рукой он выводил рабочие места за границу, а другой – продолжал привлекать рабочую силу из-за границы. Не удивительно, что вопрос и безработицы, и финансирования социальных фондов обострился после этого до предела.

Григорий ГРИЦЕНКО. «Полит.ру», 22 июля 2011 года