… о двухобщинном обществе в Латвии

То, что мы в Латвии живем в двухобщинном обществе, трудно оспаривать. Оно образовалось в результате политики русификации СССР, когда в республики «наводнялись» русские и представители других национальностей, которые знали русский язык и интегрировались в русское общество. Чтобы не раздражать местных жителей и хорошо выглядеть в глазах мира, в республиканских школах обучение осуществлялось, в том числе и на родном языке. Однако на предприятиях практически все происходило на русском языке, и в государственных учреждениях делопроизводство велось на русском языке. Самые большие успехи эта политика имела в Казахстане, Украине, Белоруссии, Латвии и Эстонии. Когда СССР развалился, образовались независимые государства с уникальным нехарактерным для конца ХХ века двухобщинным обществом.
За исключением конфедеративных государств, в которых общины живут раздельно, в мире фактически нельзя найти государство с двумя хотя бы в какой-то мере сопоставимыми общинами. Это, наверное, означает, что государство и двухобщинное общество сложно совместимые понятия. Первый способ, как государству положить конец многообщинным обществам, - это навязывание языка и обычаев одной общины другим. Например, британская община начала доминировать над остальными общинами в Америке. И русская община с расширением Российской империи начала доминировать над общинами завоеванных территорий. Второй путь к исчезновению двухобщинного государства – его раздел, если общины живут раздельно. Очень цивилизованный пример – недавний раздел Чехословакии на Чехию и Словакию. Западные страны были обеспокоены, когда Югославия разделилась на несколько независимых государств. Если бы не амбиции сербов, то и этот раздел произошел бы более-менее гладко. Правда, при участии международного сообщества было создано трехобщинное государство Босния и Герцеговина с довольно неясным будущим. Даже в таких экономически и демократически развитых странах, как Канада и Бельгия, где две общины живут раздельно, не всегда все гладко с взаимным сосуществованием. Примечательно, что государства очень заботятся, чтобы доминирующая община так и оставалась доминирующей. Финансирует только те школы, обучение в которых ведется на государственном языке. В последние годы обеспокоились Франция и Германия, поскольку, несмотря на то, что количество мигрантов не превышает 10% от числа жителей этих стран, интеграция приехавших турок и арабов в местное общество происходит очень медленно. Германия считает, что ее интеграционная политика провалилась, и канцлер Ангела Меркель предложила даже в детсадах проводить обучение только на немецком языке.
А как с двухобщинным обществом у нас – в Латвии? За независимость и восстановление латвийского государства боролась латышская община. И мне не хотелось бы соглашаться с госпожой Костенецкой, что в этом движении принимали участие также многие представители других национальностей, которые позже обиделись, что они были отвергнуты. Это были только отдельные лица – такие, как сама госпожа М.Костенецкая. Ни на манифестациях на набережной Даугавы, ни на «Балтийском пути», ни на баррикадах не было представителей русскоязычных. В лучшем случае они оставались нейтральными. Это не упрек представителям этой общины, потому что их можно понять: здесь, где они жили, образовывалось чужое для них государство, за границами которого почти у всех остались родственники; неясное будущее, наверняка, с потерями. Так и произошло. После восстановления латвийского государства государственным языком был объявлен латышский язык, который нужно применять в госучреждениях и в системе высшего образования, и которым большинство представителей русскоязычных не владело. Гражданство тоже не было предоставлено всем автоматически.
Не знаю доводов и причин, но было решено установить довоенный порядок, когда государство оплачивало основное и среднее образование на родном языке. Но до войны немецкая, русская, польская и другие общины в Латвии были небольшими. В восстановленной Латвии фактически было только две общины: латышская община, рассеянная равномерно по всей стране; русская община, сконцентрированная в Риге и в крупнейших городах, которая состояла не только из русских, но и интегрированных в эту общину украинцев, поляков, белорусов, евреев и представителей других национальностей. Закон о возможностях получения образования на родном языке был принят, чтобы преодолеть последствия русификации в СССР, но в действительности это больше выглядело, как жест. Представители большой белорусской общины вовсе не старались освоить белорусский язык, который они не использовали в семье и редко использовали в самой Белоруссии. В выигрыше, скорее, была русская община.
Применение латышского языка немного увеличилось, но русскоязычная община в быту могла довольно хорошо обходиться без него и успешно использовать московское информационное пространство, которое в наше время легко доступно при помощи телевизора, Интернета и радио. Поэтому возникла мысль о введении системы билингвального обучения в школах, которую, несмотря на сложности и пламенные протесты русской общины, все же удалось ввести. Это был шаг в правильном направлении, потому что нынешние выпускники русских школ намного лучше владеют латышским языком. Но это все-таки полумера. Латыши иногда чувствуют себя неуютно, не получая понятного ответа на государственном языке. В проигрыше остаются и представители русской общины, потому что у большинства уровень знания латышского языка не такой, чтобы свободно писать на государственном языке, поэтому для них  путь к работе в госучреждениях остается закрытым. В Сейм до сих пор избираются депутаты, не владеющие государственным языком. Образование партий и выборы проходят по национальному признаку. И тут не в чем винить политиков, потому что таково наше двухобщинное общество. Нет сомнений, что одна из причин отсталости нашего государства, в сравнении с соседями, - это наши двухобщинные «дрязги» в политике и в быту. В Эстонии русскоязычная община в процентном отношении ощутимо меньше. Ясно, что Россия заинтересована, чтобы в Латвии дольше существовала русская община, через которую можно влиять на события в соседней стране. В Латвии есть тенденция и предприятия создавать по национальному принципу.
Возникает вопрос: что делать? Можно, конечно, ничего не делать, но тогда и препирательство между обеими общинами продолжится, что, безусловно, будет тормозить развитие государства. Как показали события после переноса памятника в Эстонии, причина для вспышки противостояния между общинами может быть совсем неожиданной. Действительно ли русскоязычная община в Латвии ищет такой повод, стремительно расширяя празднование 9 мая в Пардаугаве? Ветеранов войны осталось уже мало, и среднее и младшее поколение там собирается не столько для того, чтобы чествовать ветеранов, а чтобы демонстрировать и распространять символику царских времен, которая с 9 мая не может иметь никакой связи. Очевидно, у общины есть ностальгия по могуществу Российской империи, желание продемонстрировать силу и напомнить, что Латвия была лишь губернией России. Официально поддерживая это мероприятие, мэр Риги Нил Ушаков играет с огнем. Не нужно быть ясновидящим, чтобы предвидеть, что рано или поздно последует ответная реакция латышской общины. Латыши терпеливые и раскачиваются медленно, но, если сдвинутся с места, то, как показала Атмода, становятся едиными и трудно удержимыми.
Не знаю, каков подготовленный Министерством культуры план общественной интеграции, но в действительности не много рычагов, при помощи которых можно способствовать интеграции. Государственный язык – реальный рычаг. Для того чтобы взаимное общение общин происходило без проблем, языком государства все его жители должны владеть на хорошем уровне. Поэтому я поддерживаю инициативу партии Visu Latvijai! о переходе на обучение на государственном языке в финансируемых государством школах. В предложенном проекте этот переход предусмотрен достаточно медленным. Может быть, приемлемо преподавать русский язык в школах как иностранный язык, усиленно. Только переход надо рано или поздно осуществить. Готовы ли мы сделать это сейчас, зависит от решительности латышской общины. Не верю, что Латвия будет способна создать новую до сих пор невиданную в мире модель успешного и жизнеспособного двухобщинного государства. Похоже, что мы хотим построить такое же идеальное, только нереальное общество, как коммунизм. Русской общине придется смириться, что определяющей в этом государстве является латышская община, потому что другого государства у латышей нет.
Интересно, что Литва недавно приняла закон о переходе на обучение на литовском языке в финансируемых государством школах, что вызвало недовольство Польши. Если у меня правильная информация, то и Эстония готовит изменение политики языка обучения. Если вышеупомянутые инициативы будут продвигать дальше, это естественно вызовет возражения русскоязычной общины и России. Но ни у Германии, ни у России, ни у какой-то другой европейской страны не должно быть возражений, потому что мы готовимся ввести именно такую систему в сфере языка обучения, которая установлена в их странах.

Имантс БЕРСОНС (Imants Bersons). "Diena", 25 мая 2011 года
Перевод: Лариса Дереча, ИноСМИ.Ru