… об утечке умов из Китая

В свои 30 лет Чэнь Ко имеет все, о чем многие китайцы только мечтают: собственную квартиру и работу с хорошей зарплатой в транснациональной корпорации. Но в середине октября Чэнь села на самолет и посреди ночи полетела в Австралию, чтобы начать там новую жизнь с неопределенными перспективами.
Подобно сотням тысяч ежегодно покидающих страну китайцев, ее влекло за границу неизбывное ощущение того, что за пределами Китая она сможет добиться большего. Несмотря на колоссальные экономические успехи этой страны за последние годы, ее тянула в Австралию более здоровая экология, достойные социальные услуги и возможность создать семью в стране, гарантирующей религиозные свободы.
«В Китае очень тяжело - иногда я работала на свою аудиторскую фирму по 128 часов в неделю, - рассказывала Чэнь за несколько часов до вылета, у себя в квартире. - А за границей мне будет легче воспитывать своих детей как христиан. В Австралии - больше свободы».
Готовящаяся к исторической смене своего руководства Коммунистическая партия Китая теряет рекордное количество своих грамотных дипломированных специалистов. В 2010 году 508000 китайцев уехали в 34 страны, составляющие ОЭСР - Организацию экономического сотрудничества и развития. Это на 45% больше, чем в 2000 году.
Отдельные страны сообщают о сохранении такой тенденции. В 2011 году Соединенные Штаты приняли на постоянное жительство из Китая 87000 человек. Годом раньше туда приехало 70000 китайцев. Из-за иммигрантов из КНР растут цены на недвижимость в самых разных местах - от Манхэттена, где некоторые предприимчивые агенты начинают учить китайский, до средиземноморского Кипра, который дает возможность получить паспорт Евросоюза.
Мало кто из китайских эмигрантов в качестве причины отъезда называет политику, но она - в основе их озабоченности. Они говорят о стратегии развития любой ценой, которая уничтожает окружающую среду, о разрушении социальных и нравственных основ, из-за чего жить в Китае становится неприятнее, чем в их детстве и юности. В целом же возникает такое чувство, что несмотря на достижения  последних лет и десятилетий, политическая и социальная траектория движения Китая остается крайне неопределенной. 
«Люди, составляющие в Китае средний класс, не уверены в своем будущем и особенно - в будущем своих детей, - говорит доцент Ноттингемского университета Цао Цун, изучающий проблемы китайской миграции. - Они не считают политическую ситуацию стабильной». 
Похоже, что большинство мигрантов видят в загранпаспорте страховку на случай худшего сценария, но полностью отрекаться от Китая не хотят. 
Один менеджер, работающий в Шанхае в машиностроительной компании и попросивший не называть его имени, сказал, что в этом году вложил деньги в проект недвижимости в Нью-Йорке, надеясь со временем получить грин-кард. Будучи к тому же острым на язык блогером, он заявил, что ему уже нанесли визит представители местных органов госбезопасности, и это лишь усилило его желание стать обладателем американского паспорта.
«Грин-кард дает ощущение безопасности, - сказал этот менеджер. - Здешняя система нестабильна, и неизвестно, что будет дальше. Я хочу подождать и посмотреть, как здесь будут развиваться события в предстоящие несколько лет».
Политическая неразбериха усиливает эти настроения. В начале года страну потрясли сообщения о том, что один из главных руководителей коммунистической партии Бо Силай действовал как удельный князь, создав систему, которая, согласно официальным отчетам, погрязла в убийствах, пытках людей и коррупции.
«Сохраняется большая неопределенность и риск даже на самом высоком уровне - даже на уровне Бо Силая, - говорит эксперт по миграции из университета Олбани Лян Цзай. - Люди задаются вопросом о том, что будет через два, через три года». 
Чувство неопределенности влияет и на китайцев победнее. По данным китайского министерства торговли, по состоянию на конец прошлого года за рубежом работали 800000 китайцев, в то время как в 1990 году эта цифра составляла 60000 человек. Многие занимаются малым бизнесом, работая водителями такси, рыбаками или фермерами. Они встревожены тем, что их класс упустил свои возможности во время тридцатилетнего китайского экономического бума. Хотя за этот период сотни миллионов китайцев выбрались из болота нищеты, пропасть между богатыми  и бедными в стране - одна из самых больших в мире, а в экономике все больше доминируют крупные корпорации, многие из которых находятся под государственным управлением.
«Многими движет страх перед упущенными возможностями в Китае, - говорит демограф из Оксфордского университета Бяо Сян. - Отъезд за границу стал своего рода лотереей, которая может принести определенную удачу».
Владелец ресторана из приморского города Вэньчжоу Чзан Лин - один из таких обеспокоенных людей. Его родственники, среди которых есть фермеры и торговцы, вскладчину отправила сына Чзана на учебу в канадский вуз. Они надеются, что он получит образование в канадском университете и когда-нибудь обретет вид на постоянное жительство. И может быть, это даст возможность им всем перебраться за границу. «Это как стул с разными ножками, - говорит Чзан. - Одна ножка должна быть в Канаде на тот случай, если сломаются ножки здесь». 
Сегодня эмиграция отличается от того, что было в прошлые десятилетия. В 1980-х годах студенты начали ездить за рубеж, и многие из них оставались, когда западные страны после восстания на площади Тяньаньмэнь в 1989 году предлагали им вид на жительство. В 1990-х годах бедные китайские мигранты снова привлекли к себе международное внимание, когда начали платить деньги посредникам за вывоз их на Запад. Порой этих людей вывозили в трюмах грузовых судов, таких, как Golden Venture, которое село на мель неподалеку от Нью-Йорка в 1993 году. 
Годы благополучия дали миллионам людей средства для законной эмиграции, как в рамках инвестиционных программ, так и за счет отправки детей на учебу за границу в надежде на то, что они там закрепятся. 
Ван Жуйцзинь, работающая секретарем в пекинской медийной компании, говорит, что они с мужем уговаривают свою 23-летнюю дочь подать заявление в аспирантуру новозеландского вуза, чтобы она могла там остаться и со временем перетащить в Новую Зеландию родственников. Она вряд ли получит стипендию, считает Ван, поэтому семья намерена взять ссуду как своего рода долгосрочное вложение капитала.
«У нас нет ощущения, что Китай подходит для таких людей, как мы, - говорит Ван. - Здесь, чтобы продвинуться, надо быть бесчестным или иметь связи. А мы предпочитаем стабильную жизнь».
Сигналом озабоченности правительства стало то, что эта тема сейчас оживленно обсуждается в государственных СМИ. Профессор Народного университета Китая Фан Чжулань написал на страницах журнала People’s Forum, что многие люди «голосуют своими ногами», и назвал такой исход «негативным ответом предпринимателей на слабую защиту и реализацию их прав в действующей системе». 
Но движение это не всегда одностороннее. Экономика на Западе пришла в упадок, вакансий стало меньше, и поэтому количество вернувшихся в Китай студентов в 2011 году выросло на 40 процентов по сравнению с предыдущим годом. Власти также создали ряд получивших широкую огласку программ для привлечения на родину китайских ученых, преподавателей и исследователей, предлагая им различные льготы и привилегии. Однако доцент Цао из Ноттингемского университета говорит, что программы эти дали меньший результат, чем на них рассчитывали.
«Вернувшиеся видят, что через пять лет они станут обычными китайцами, и окажутся в такой же незавидной ситуации, как и их коллеги» в Китае, заявляет он. «А это значит, что на долгий срок завлечь удастся немногих».
Многие специалисты по проблемам миграции говорят, что китайские цифры соответствуют тому, что в прошлом переживали другие страны. В 1960-х и 1970-х годах был огромный отток людей с Тайваня и из Южной Кореи в Соединенные Штаты, хотя их экономики набирали темпы. Богатство и образование давали больше возможностей для отъезда за границу, что многие и делали. Тогда, как и сегодня в Китае, их также беспокоили политические притеснения. 
Эти страны со временем добились благополучия и создали у себя открытые общества. И теперь многие китайцы спрашивают себя: сможет ли раздробленная фракционной междоусобицей новая руководящая команда Си Цзиньпина, которую изберут за закрытыми дверями, вывести Китай на новый уровень политического и экономического прогресса.
«Мне нравится жить здесь, но путь развития для меня - загадка», - говорит Брюс Пэн, получивший в прошлом году степень магистра в Гарварде, а сейчас возглавляющий в Пекине консалтинговую компанию Ivy Magna. Пока Пэн намерен жить и работать в Китае, однако он говорит, что у многих из ста его клиентов есть заграничные паспорта, либо же они хотят ими обзавестись. Большинство из них владеет либо руководит небольшими и средними компаниями, которые оказались в сложном положении из-за политики предпочтения государственных предприятий. 
«Иногда твоя собственность и твоя компания оказываются в очень сложном положении, - говорит Пэн. - В такие моменты многим людям хочется жить в более открытом и демократическом обществе».

В подготовке статьи приняли участие Эми Цинь (Amy Qin) и Патрик Цзо (Patrick Zuo).
Иэн ДЖОНСОН (IAN JOHNSON). "The New York Times", 2 ноября 2012 года
Опубликовано ИноСМИ.Ru