… о русских в Казахстане

Что делать русским в Казахстане? Этот вопрос возник после обретения Казахстаном независимости. И каждый русский казахстанец так или иначе задавал себе этот вопрос. Но не все смогли на него ответить.
Кое-кто, недолго думая, попросту уехал  — с ними все ясно, Бог им в помощь! Другие, ревностно относясь к вопросу своей русскости и очень болезненно реагируя на происходящую казахизацию государства, подстраховались, получив российское гражданство, и живут, как жили, с тревогой смотря в будущее. Третьи, особо не заморачиваясь вопросами своей этничности, просто живут, надеясь, что на их век спокойствия хватит, а там хоть трава не расти. И, наконец, четвертые, которые принципиально считают Казахстан своей Родиной и поэтому ведут себя как полноценные граждане, активно участвуя в судьбе страны.

Не потому что русские, а потому что конкуренты
Как видим, целый спектр попыток ответить на вопрос: «Что делать русским в Казахстане?». В целом же удручающая картина, свидетельствующая о квартирантских настроениях большинства проживающих в Казахстане русских. Уточним, квартирантских с точки зрения гражданского самосознания и  участия в общественно-политической жизни страны. Сегодня социально-политическая жизнь — это удел казахов. В политике русских практически нет. И это притом, что в городах (где, собственно, и творится политика) в целом сохраняется паритетность русских и казахов.
Участие русских в экономической жизни куда представительнее. Но успехи в бизнесе не есть показатели высокой гражданственности. Преуспевающие русские бизнесмены нацелены на получение прибыли, и их в меньшей степени интересуют вопросы личной гражданской идентификации, а уж политики они сторонятся как черт ладана. Таким образом, сложилась ситуация, когда русские, составляющие примерно половину городского населения, широко представленные в производстве, бизнесе, экономике  образовании, науке, здравоохранении, практически не представлены в политике и очень слабо в общественной жизни.
Это притом, что русских из этой сферы никто не вытеснял — они сами туда не идут, добровольно отдавая право «рулить» в государстве и обществе казахам. И при этом периодически раздаются стенания по поводу зажима русских, вытеснения их из власти и бизнеса. Да, зажим и вытеснения есть, но с одним уточнением — этнических русских вытесняют не потому, что они русские, а, в первую очередь, потому что они конкуренты.
Их вытесняют в рамках борьбы за лучшее место под солнцем, когда конкуренты работают локтями, не особо заморачиваясь о правилах и честности достижения своих карьерных и экономических целей. Слабый, не имеющий связей, без протекции, как правило, проигрывает — его вытесняют, он теряет должность, у него отбирают бизнес, и если ты при этом русский, то при желании это можно представить как притеснение на этнической почве. Но если ты казах — это уже воспринимается как банальное рейдерство.
При этом в нынешней борьбе за лучшее место под солнцем не исключается и использование такого козыря, как этническая принадлежность — тут все средства хороши. Такова суровая правда эпохи первоначального накопления капитала. Не понимающие этого уходят в небытие, адаптировавшиеся к этому демонстрируют успехи и преуспевание.

Негласный договор с властью
Отдельная тема — взаимоотношения русских и нынешней власти. Можно сказать, что объективно между русскими и властью существует негласный договор: русские  поддерживают власть, в обмен власть сохраняет сложившийся в Казахстане баланс этнических интересов, предусматривающий их относительно беспроблемное проживание в Казахстане именно в качестве русских.
Данное негласное соглашение предполагает отказ русских от любых политических претензий на власть в Казахстане и их лояльность (на уровне общественных организаций) к существующему политическому режиму. Отсюда в общественном сознании сформировалась установка  - править страной могут только казахи. Все это, помноженное на болезненное отношение казахов к любой интернационализации власти, в принципе исключает возможность казахстанского Обамы. И, как следствие, — уход русских из политики, из активной общественной деятельности. В целом мотив такого ухода звучит так: «Делайте что хотите, только не трогайте нас».
Понятно, что такого рода страусиная политика чревата самыми плачевными последствиями — эта власть не вечна. Завтра к власти могут прийти другие, которые откажутся выполнять условия нынешнего негласного договора. Что тогда делать? Как отстаивать свои интересы, если политика отдана на откуп казахам?
На мой взгляд, в нынешних условиях, когда национал-патриотами ставится вопрос переформатирования внеэтнического государственного устройства Казахстана в чисто этническое, очень нужно становиться полноценными казахстанцами. Полноценными в смысле своей определенности, что это твоя Родина, что ты будешь здесь жить всегда и в силу этого активно участвовать в жизни своей страны. Нельзя, сидя на чемоданах, требовать к себе полноценного отношения как к гражданину. Пока ты квартирант, к тебе будет отношение как к квартиранту.
Это очень логично. Как можно иначе относиться к казахстанцу, который имеет российский паспорт? И дело не в том, что это запрещено законом, тут важнее моральная сторона: наличие такого паспорта или сидение на чемоданах с точки зрения гражданственности — это, что называется,  одна нога здесь, а другая там. О каком патриотизме здесь может идти речь?
Известно, что во многих странах двойное гражданство является нормой, и никто не видит в этом криминала или чего-то аморального. В принципе я тоже не вижу в этом ничего предосудительного, но проблема в том, что мы проживаем в полиэтничной стране, возникшей всего двадцать лет назад. В стране идет сложный процесс формирования единой гражданственности. Из казахов, русских, уйгуров, корейцев, немцев, татар и прочих этносов формируется нечто единое в своей гражданской самоидентификации, что Конституция страны определяет как «народ Казахстана». Нынешняя Конституция Казахстана однозначно определяет внеэтничную государственность. Нет в ней и намека на титульных и диаспоры — все равны в гражданстве.
Но гражданство — это не только запись в паспорте, это внутреннее осознание своей причастности к общему, имя которому Казахстан. Для того чтобы это осознание вызрело, нужно время плюс грамотная государственная политика, исключающая этническое противостояние. Предполагается, что государство станет плавильным котлом, а не сепаратором, разделяющим граждан на титульных и диаспоры.
Очень принципиально, чтобы смысл термина «гражданин» стал ясным и понятным для каждого. Важно исключить двойственность его понимания, потому что в противном случае это может разделять людей, вселять в них дух неуверенности и неопределенности. Либо все проживающие в стране, независимо от этнической принадлежности, являются казахстанцами (без сидения на чемоданах, чужих паспортов и бараньей индифферентности), либо казахи строят свое национальное государство, где остальные проживают в статусе этнических диаспор, и тогда двойное гражданство, чемоданное настроение и политический пофигизм уже никого не волнуют — пусть живут на правах квартирантов.
То, каким будет этот выбор, как это ни странно, во многом зависит именно от русских. Дело в том, что казахская часть общества в части вопроса о характере государства разделена на две части. Одни казахи считают, что пришло время строить казахское моноэтническое государство, другие казахи придерживаются мнения, что этническое государство в условиях традиционной  полиэтничности Казахстана — путь в никуда, а поэтому поддерживают принципы государственности, заложенные в Конституции.
В этой ситуации от того, как поведут себя русские (точнее, все неказахи) будет зависеть, каким будет страна завтра — общим государством всех проживающих в нем граждан или государством казахов, в котором позволено проживать представителям диаспор. Нынешняя общественно-политическая индифферентность русских, их квартирантское отношение к происходящему в стране является серьезным козырем в руках казахских  национал-патриотов, которые используют его для доказательства своего основного тезиса, что истинными патриотами страны, а соответственно, и полноценными гражданами могут быть только казахи, и соответственно, только они способны решать судьбу страны. Согласитесь, в этом есть определенная логика.
Напротив, включение русских в активную политическую и общественную деятельность будет являться свидетельством их гражданской полноценности и явится мощной поддержкой тех казахов, которые выступают за общегражданскую форму казахстанской государственности. Здесь принципиально важно, чтобы казахи почувствовали, что русским, проживающим с ними рядом, не безразлична судьба страны. Это первый очень важный шаг в формировании единой гражданственности, и его должны сделать именно русские.
Повторяю, сегодня именно русские могут повлиять на дальнейшую судьбу Казахстана. От их активности и включенности в происходящие в стране процессы, от их позиции в вопросе о приоритетности этнического и гражданского, от их способности почувствовать себя полноценными гражданами страны во многом зависит вектор будущего развития Казахстана.
К сожалению, я не вижу осознания этого у большинства русских, проживающих в Казахстане. Люди либо не осознают важность проблемы, либо надеются, что можно остаться при своих интересах, выполняя условия негласного соглашения с властью.
Я все понимаю: тяжелое наследие советского прошлого, двадцать лет назарбаевского авторитаризма. Но голова-то все равно на плечах должна быть: неужели так сложно понять, что жить полноценно в стране, не включаясь в происходящие в ней процессы, не отстаивая свои интересы, нельзя. А отстаивать интересы можно только в качестве полноценного гражданина. Никто тебя не будет воспринимать всерьез с твоим чемоданом, никто не услышит твое брюзжание на кухне или в кругу подвыпивших друзей. Твой голос будет услышан только тогда, когда ты скажешь всем, но прежде всего самому себе: это моя страна, и я хочу, чтобы здесь стало лучше.
Я прекрасно осознаю, что мои призывы и пожелания вряд ли будут восприняты подавляющим большинством русских. Они в большинстве своем далеки от такого рода рассуждений о гражданственности. Но этого и не требуется, это говорится для той части русских, которые так или иначе интересуются рассматриваемыми вопросами, реагируют на них, сами пытаются найти на них ответы. Это говорится для политического тренда, ныне пребывающего в состоянии прострации и неопределенности и который, на мой взгляд, ищет ответы на вопрос, поставленный в заглавии этой статьи. Остальные, далекие от большой политики и вопросов гражданского самосознания, подтянутся потом.

Хоть эфиопом назови
«Ты меня хоть казахстанцем, хоть эфиопом назови, я все равно стопроцентный русак», — сказал мне один патриотично настроенный соотечественник. В этой фразе выражена квинтэссенция того заблуждения, которое присуще большинству русских — смешение этнического и гражданского, помноженное на имперскую традицию.
Этнические русские, проживающие в США, Франции или там Японии, без проблем становятся американцами, французами или японцами. Там они четко знают, что их русскость — исключительно для их внутреннего пользования, тогда как гражданство — для идентификации среди окружающих. Поэтому для русского называться американцем, французом или японцем считается в порядке вещей, гражданство для них — это способ  социально-политической идентификации.
Иная ситуация наблюдается в Казахстане. При всем том, что по Конституции Казахстан является государством внеэтническим, что исключает какую-либо дифференциацию по этническому признаку, у нас существуют две общественные тенденции, которые объективно подрывают основы нынешнего внеэтнического статуса казахстанской государственности.
Во-первых, с таким принципом государственности не согласны казахские  национал-патриоты, которые ставят в повестку дня вопрос о создании этнического государства казахов.
Во-вторых, это неспособность русских в Казахстане преодолеть традицию восприятия себя и своей этничности вне рамок имперского (российского, советского) прошлого.
Этот исторический фон психологически мешает русским адекватно реагировать на общественно-политические изменения происшедшие в стране,  и, как следствие, не способствует их полноценной адаптации к новым социально-политическим реалиям. Это не значит, что нужно отказаться от прошлого, от русской истории, культуры и традиций. Нет, здесь вопрос о приоритетах. Важно, сохраняя свою русскость,  понять, что в этой стране ты прежде всего казахстанец, а уже потом русский. Это очень важный социально-психологический момент, от которого зависит вопрос адаптации русских в современном Казахстане и, как следствие, успех формирования казахстанской внеэтничной гражданственности.
Кем себя считают русские, проживающие в Казахстане? В лучшем случае казахстанцами русского происхождения, в худшем — русскими, имеющими казахстанское гражданство. Ни один русский в Киргизии не назовет себя киргизом. То же самое в Туркмении, Грузии, Армении, Азербайджане, Украине, Литве, Латвии, Эстонии — русский везде остается русским. Потому что для него эти понятия сугубо этнические — не может быть русский киргизом. Киргизское гражданство в его понимании не делает из него киргиза.
В Казахстане есть компромисс — здесь этническое «казах» не совпадает с гражданским «казахстанец». Русские без ущерба для их русскости называются казахстанцами. Примерно также гражданское «россиянин» позволяет не растворять свою этничность другим этносам, проживающим в России. Но спросите любого русского казахстанца: согласен ли он называться казахом, если завтра Казахстан, скажем,  переименуют в Казахию? Подавляющее большинство ответят отрицательно. Для него понятие «казах» — сугубо этническое. Точно такая же ситуация во всех странах СНГ. Ни один русский не станет называться казахом, узбеком, киргизом. Американцем, французом, англичанином — пожалуйста,  казахом — никогда. Традиция, однако!
Однако вопрос не в терминах, а в том, что русские, живя уже в новых исторических условиях, по сути, в другой стране, продолжают воспринимать себя в первую очередь русскими без привязки к новой общности, именуемой казахстанский народ. И это объяснимо. Психологически большинство русских все еще  воспринимают себя частью России, волей судеб оказавшейся вне ее. Казахстанцами они стали не по своей воле, их таковыми сделали, и в этом смысле это дань обстоятельствам — так получилось.
Не здесь ли нужно искать объяснение тому, почему русский, приезжая во Францию, становится французом — он ехал туда, понимая, что должен стать французом. Это его выбор. У русских в Казахстане выбора не было — их переселили, пригнали, сослали, направили сюда как русских, и таковыми в качестве полноценных граждан они себя воспринимали несколько поколений. Однако по прошествии времени их точно так же, не спросив, назвали казахстанцами, а теперь им предлагают называться казахами. Не здесь ли нужно искать объяснение причин нежелания русских становится гражданскими казахами?

Почему русские не учат язык?
Отдельная тема — почему русские не учат казахский язык, который объявлен государственным. На мой взгляд, причин две. Первая — формально казахский считается государственным, но фактически таковым остается русский. В Конституции записали желаемое, тогда как в действительности государственным казахский язык не является.
Думаю, нет смысла объяснять, как такое может быть. Может! Вон у нас формально в стране демократия, а на самом деле чистой воды автократия — и что? Точно так же и с государственным языком: юридически он государственный, но по факту страна, государство, общество живут на русском. Слишком велика языковая инерция, набранная в прошлом, слишком большой процент русскоговорящих в стране, слишком велика зависимость общества от русской культуры, искусства (книги, кинематограф, эстрада, телевидение). И нет ничего серьезного, что можно этому противопоставить на казахском языке.
Сегодня казахский язык проигрывает конкурентную борьбу русскому, и это главная причина его проблемы. Вот основная причина, почему русские не учат казахский язык. И уж, конечно, не потому, что они не уважают казахов. Кое-кто из национал-патриотов сегодня заявляет, что незнание казахского языка нужно рассматривать как показатель неуважения к казахам. Откровенно провокационное заявление.
Это факт — русские действительно не учат казахский язык. Но при оценке этого факта принципиально важно понимать истинные причины, а не уходить в русло обид и обвинений. Спрашивается, зачем русским знать казахский, если в их жизни востребован больше русский? Даже казаху сегодня сложно без знания русского языка, поэтому он вынужден учить русский. Жизнь сама диктует и расставляет языковые приоритеты. Это реальность сегодняшнего дня, и против нее восстают национал-патриоты.
Я прекрасно понимаю тех, кто пытается переломить ситуацию, но, увы, казахстанское общество остается русскоязычным, и изменить языковую ситуацию не удается. Это, конечно, проблема. И это проблема прежде всего мотивации. Зачем русские должны учить казахский язык?? Только ради демонстрации своего уважения к  казахам? Так они и без этого их уважают и делают это при помощи русского языка. Никто, никогда не станет учить язык только из-за уважения. Уважать можно, и не зная языка, что убедительно демонстрирует 150-летняя история совместного проживания русских и казахов. А коли так, то к чему эти обвинения со стороны нацпатриотов? Дескать, если бы захотели, давно бы выучили. В том-то и весь вопрос: с чего бы это русские, проживающие в русскоязычной среде, должны захотеть?
Задайтесь вопросом: почему люди массово учат английский? Почему казахи, приезжающие в города из аулов, уже через год говорят по-русски? Мотивация!!!
За двадцать лет независимости Казахстана выросло целое поколение, обучавшееся в школах казахскому языку, но которое так и не заговорило на казахском. Причина та же — отсутствие мотивации, причем как у них, так и у тех, кто их учил. В итоге — отсутствие серьезного обучения в школах, невостребованность языка в экономике, науке, политике, ориентация населения на русскоязычное телевидение  (в основном российское), отсутствие книг на казахском, господство русскоязычного Интернета.
Со стороны некоторой части молодежи можно отметить примой саботаж в изучении казахского языка. Объяснение — они ориентированы на обучение за границей, где знание казахского языка не потребуется. Эта молодежь не видит своего будущего в Казахстане. Они еще и паспорта не получили, а уже квартиранты. И это не только русские, увы, тут и казахи и все остальные. Таким образом, к потерянным  для госязыка поколениям, выросшим в СССР, добавляются и те, кто родился в суверенном Казахстане.
Я понимаю тех, кто желал бы видеть Казахстан казахоязычным — двадцать лет разговоров о возрождении языка, а воз и нынче там. Принимались различные программы, строились школы, писались учебники — вроде бы прикладывались усилия, а результата нет. А те ли это усилия? А были ли они? Кто, кого, а главное, как учил все эти годы? Абы как, через пень колоду. По остаточному принципу — что не украли, то в дело. В итоге в школах не учат, учебники никудышные, деньги потратили — проблема осталась. И, как следствие этого, желание решить проблему через принуждение.
Кое-кто предлагает отказаться от конституционной нормы о двуязычии, перевести государственную жизнь на казахский, мол, вот тогда волей-неволей всем придется учить казахский.  Уже открыто звучат мысли о том, что пора патриотизм измерять отношением к казахскому языку. Дескать, знаешь хотя бы пятьсот слов, значит уважаешь страну, в которой живешь. Не знаешь — твой патриотизм под вопросом.
То, что национал-патриоты зациклились на госязыке, свидетельствует о том, что у них сбиты прицелы. Их упор на знание  языка — стрельба по воробьям.  Знание госязыка патриотизма не добавляет, разве что тешит национальное самолюбие. От того, что, скажем, завтра Козлов, Своик или кто-то из казахстанцев — олимпийских чемпионов научится говорить несколько расхожих фраз на казахском, большими патриотами они не станут. Патриотизм проявляется не в умении говорить на том или ином языке, а в том, что делает человек для своей страны и делает ли вообще что-то.
Можно привести примеры достаточно известных в общественной жизни людей, отлично говорящих на госязыке, но пользы от них Казахстану как от козла молока. Патриотизм формируется вне языкового контекста и прирастает успехами и достижениями страны и отдельных ее граждан. При этом вряд ли принципиально, при помощи какого языка это делается.

Сергей ДУВАНОВ. «Республика KZ», 6 сентября 2011 года