… об эмиграции и вырождении

Исчезновение нескольких процентов наиболее талантливых людей не приведет к тому, что талантливые люди перестанут появляться в последующих поколениях

Три года назад известная телеведущая Ксения Собчак назвала Россию «страной генетического отребья». В свойственной ей тогда скандальной манере она озвучила старую идею: якобы большие демографические потери в революционный и сталинский период привели к тому, что теперь наши сограждане обладают плохой наследственностью — т.е. в среднем не так умны и не так смелы, как раньше. Верно ли это? Современная генетика говорит, что нет: последние 100 лет нашей истории, какими бы жестокими они ни были, не должны были сделать россиян менее умными или менее смелыми на генетическом уровне.
Человеческие потери, понесенные СССР в сталинский период, были огромны, хотя точно их оценить невозможно из-за отсутствия достоверной статистики. Голод 1932-1933 гг. унес жизни от 5 млн до 8 млн человек на Украине, в России, Казахстане и Белоруссии, голод 1946-1947 гг. — до 1 млн. По данным демографа Анатолия Вишневского, в период с 1930 по 1953 г. в лагерях погибло до 2 млн человек. Не менее 6,5 млн крестьян и представителей разных народов (немцев, татар, корейцев, прибалтов, греков, народов Кавказа и многих других) были депортированы; избыточная смертность среди них составила более миллиона человек. Смертных приговоров только по «политическим» статьям, по разным оценкам, было от 700000 до 800000, возможно, больше. Оценки погибших в Великой Отечественной войне также сильно расходятся; большинство историков (в том числе западных) называют цифры от 25 млн до 27 млн человек. В любом случае за сталинский период в СССР и входившей в его состав России от голода, насилия и лишений погибло не менее 20-25% всего населения.
Почему же в свете таких громадных потерь миф о «генетическом вырождении» российского народа неверен? В первую очередь потому, что человеческие потери во время сталинского периода редко носили избирательный характер. В голодающих деревнях и среди переселенных в Сибирь и Казахстан народов одинаково гибли и смелые и робкие, и умные и несмышленые. На войне бомбы и артиллерийские снаряды не разбирали, куда они падали и кого убивали. В блокадном Ленинграде, в немецком плену или в советской тюрьме шансы умереть у всех были одинаковые (для еврейского населения, жившего на оккупированных во время войны территориях, эти шансы были близки к 100%).
Так что далеко не все люди, погибшие в сталинский период, погибли из-за того, что были умнее или смелее других. К последним можно отнести — с определенной натяжкой — лишь осужденных по «политическим» статьям (расстрелянных и погибших в лагерях), а также зажиточных крестьян, депортированных в ходе коллективизации и погибших в ссылке. В сумме это составляет не более чем 2-2,5 млн человек. Даже если мы добавим потери элит за более ранний период — белую эмиграцию и красный террор во время Гражданской войны, — мы все равно получим цифру, не превышающую 2-2,5% населения страны.
Советский период не должен был изменить генетические особенности российского населения потому, что разового уничтожения 2% элит для этого недостаточно: генофонд воспроизводится. Для того чтобы изменить процент людей, обладающих каким-то признаком (например, высоким интеллектом или высоким ростом), необходимо избирательно, из поколения в поколение (и в больших масштабах), уничтожать носителей этого признака. Предположим, например, что в некоторой стране средний рост мужчин составляет 175 см, женщин — 165 см. Что если не позволить иметь детей самым высоким 2% населения — мужчинам ростом выше 190 см и женщинам выше 180 см? Средний рост оставшихся 98% будет всего на 2-3 мм меньше, чем средний рост изначального населения. Средний рост следующего поколения будет еще ближе к 175-165 см, ведь среди 98% наверняка было много таких, кто имел хорошие гены, но был небольшого роста из-за того, что плохо питался в детстве. Причем через два-три поколения все те же 2% мужчин будут иметь рост выше 190 см (минус 2-3 мм), так как рост определяется сочетанием множества вариантов генов, которые рассеяны в популяции и перетасовываются, как в калейдоскопе, с каждым новым поколением.
То же самое верно и в отношении интеллекта: уничтожение нескольких процентов наиболее талантливых людей не приведет к тому, что талантливые люди перестанут появляться в последующих поколениях. Лишения советского времени были недостаточно масштабны и недостаточно избирательны для того, чтобы привести к такому результату. Не повлияет на интеллектуальный потенциал россиян и эмиграция последних лет — тем более что она компенсируется притоком в Россию наиболее мобильного населения из стран Средней Азии и Закавказья. Так что Ксения Собчак была не права: «генетическое отребье» — это миф, не связанный или почти не связанный с реальностью.
Значит ли это, что советский период истории прошел для нашей страны бесследно? Конечно же, нет. Отпечаток этого времени мы ощущаем и по сей день. Репрессии сталинского периода — да и все советское время — воспитали в людях страх, недоверие и лживость. Лучшие представители нации — ученые, писатели, поэты, артисты — были уничтожены или отправились в эмиграцию, а разгром научных школ в общественных науках ощущается до сих пор. Влияние советского периода на гражданскую культуру россиян еще предстоит оценить, но все же генетика тут ни при чем. Россияне не стали генетически хуже, чем были раньше, хотя многим вещам нам все же приходится учиться заново.
Авторы — ведущий научный сотрудник института общей генетики РАН; доцент национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Светлана БОРИНСКАЯ, Алексей ЗАХАРОВ. «Ведомости», 13 июня 2013 года