… о миграции и межэтнических проблемах

Демографическая ситуация не оставляет сомнений в том, что наша многонациональная страна должна и дальше принимать иностранцев. Рост напряженности в обществе, связанный с мигрантами — это свидетельство неотложности принятия системы мер, направленных на бесконфликтную адаптацию приезжих, уверена главный научный сотрудник Отдела социально-экономических исследований Института социологии РАН Ирина Гаврилова
Демографический кризис в России не оставляет для страны выбора: мигранты — единственная возможность оперативно восполнить недостаток населения, связанный с естественной убылью населения, т.е. перевесом смертности над рождаемостью. И, прежде всего, это относится к трудовой миграции, позволяющей заполнить имеющиеся вакансии, на которые не идут местные жители или же не хватает своих работников (рабочие, водители, дворники и т.д.). Здесь проходит тонкая грань между интересами местных трудящихся, работодателями и прибывшими мигрантами. При верно определенной стратегии трудовая миграция может стать благом для экономики государства, в противном случае — обернуться многочисленными проблемами. Добиться баланса интересов местного населения и мигрантов, как показывает мировой опыт, можно, хотя и сложно.
Одна из необходимых для этого мер — установление четких правил, среди которых наличие преференций для коренного населения при трудоустройстве. Например, путем повышения налогов для работодателей, принимающих на работу иностранцев, если на свободные места не приняты работники той же квалификации из числа собственных граждан. Это профилактическая мера, снижающая градус социальной и иной напряженности на местах. Стоит отметить, такая позиция властей понятна и приезжим: реальность такова, что мигрант, решившийся поехать в другую страну жить или работать, прекрасно понимает, что ему придется поступиться частью своих прав.
Понятно, что решения в такой области не могут быть, что называется, «в лоб», как например, запрет «иностранцам» торговать на рынках. Это не только во многом абсурдное предложение, но и нарушающее элементарные права человека. Давно известно, что опосредованные, косвенные меры куда более действенны в демографии, чем прямые. Об этом следует помнить, как и о комплексном характере проводимой политики, поскольку вышеперечисленные меры без специальной борьбы государства с демпингом заработной платы окажутся малорезультативными.
Баланс интересов может по-разному складываться в различных регионах. Вопрос в том, как привлечь мигрантов в трудодефицитные центры, перенаправить их из Москвы. В ряде регионов есть переизбыток рабочих рук, а значит, там необходимы особые режимы регулирования миграции. И не запретами, а стимулами, дабы люди ехали в тот или иной край не по разнарядке, а потому что там — перспективы и возможности. К примеру, во времена Екатерины II стимулировали желающих поселиться в восточной части страны: в 1762 и 1763 гг. царица издала два манифеста, согласно которым иностранцы при переселении в Сибирь получали казенные земли, деньги на переезд и обзаведение хозяйством, на 30 лет освобождались от всех налогов и податей, в том числе от воинской службы. Конкретные стимулы для региона должны учитывать его традиции и историю.

Этот город наш с тобою?
«Белокаменная», как и любой крупный мегаполис, всегда была плавильным котлом, куда постоянно стекалось пришлое население. Москва в основном и складывалась за счет механического притока населения, как называли еще сравнительно недавно миграцию, а не благодаря движению естественному (рождаемости и смертности). Естественного прироста не хватало для воспроизводства городского населения, а потому миграция всегда занимала особое место в его развитии.
В прошлые столетия, по ХIX век включительно, в Москве среди прибывших преобладали крестьяне из 8 близлежащих губерний, особенно после отмены крепостного права. Затем столица начала развиваться как крупный промышленный центр, опять же во многом благодаря притоку населения. В XX веке, когда Москва завоевывает лидирующее место в списке российских городов, естественный прирост населения начинает уже играть существенную роль в его воспроизводстве. Однако миграционный приток продолжается (лишь в периоды войн превалировал отток населения из города; также отрицательное миграционное сальдо было и в начале 1990-х годов).
Миграция в Москву шла не только трудовая, но и брачная, образовательная, туристическая и др. В прошлом веке Москва была городом «открытых дверей». Сейчас город «запирается на ключ», и не только путем снижения трудовых квот для мигрантов. Свою роль сыграло падение доходов значительной части населения страны, немногие ныне могут себе позволить поехать в столицу. В ней самой просто нет рынка недорогих, но конкурентоспособных гостиниц. Нет и доступных, удобных и качественных общежитий. Выходит, что люди, приехавшие из других российских городов, работают здесь вахтовым методом, но зачастую могут только прокормиться и заплатить за жилье. Поедут ли на такие условиях труженики из российской глубинки, чтобы занять имеющиеся вакансии? Пока едут в основном жители бывших советских республик, привлекаемые емким рынком труда и высокими по их меркам заработками. А у наших бывших сограждан по СССР, в свою очередь, много проблем: как получить легальный статус, попасть в выделенную квоту на иностранную рабочую силу, оформить все документы и справки, и чтобы еще работодатель не обманул, заплатил за работу, и как найти временное пристанище по средствам. В последнее время стала возникать еще одна проблема — незнание русского языка.

Язык до интеграции доведет
И сегодня представители разных бывших союзных республик для общения между собой используют русский язык. Отсюда очевидная необходимость открывать курсы обучения русскому языку и в России (причем максимально доступные, в том числе и бесплатные), и за рубежами страны. Нам выгодно, чтобы ближайшие соседи лучше знали русский язык — широкий ареал его распространения означает и вес в мире, и повышение коммуникативных возможностей.
В той же Москве сегодня действует ряд международных проектов, государственных программ и курсов, а также 10 негосударственных школ, где обучают русскому языку мигрантов, включая тех, кто приехал в Россию и хочет остаться в ней. Ясно, что на 12 млн. жителей Москвы десяток таких школ — капля в море, а ведь многие приезжие готовы учить русский даже за плату. Очевидно, что число курсов должно увеличиться, но тогда необходима господдержка. Такого рода школы работают в Европе, и этот опыт не только успешен, но и финансово оправдан. Ведь сегодня при выдворении нелегального мигранта, к примеру, представители власти вынуждены порой прибегать к помощи переводчика, а это недешево. Не лучше ли использовать эти средства на обучение мигрантов языку? Требовать его знания от всех прибывающих невозможно, но создавать стимулы для изучения можно, отдавая, например, приоритет знающим язык мигрантам.
Можно было бы, задействовав, например, диппредставительства в других странах, способствовать обучению потенциальных мигрантов прямо на их родине, поддерживать преподавателей, которые готовы работать на местах, снабжать учебной литературой, кадрами и пр. Отдельной темы заслуживает обучение детей мигрантов: если бы они осваивали русский уже в детском саду, это не создавало бы проблем для них в школе.

Русский пирог или квашеная капуста
Ускоренной адаптации мигрантов безусловно может способствовать их дисперсное расселение. В столице, однако, никто этим не занимается, по крайней мере, этот вопрос находится вне компетенции ФМС. Разумеется, невозможно насильно ассимилировать мигрантов, однако стимулировать адаптацию временных мигрантов, и интеграцию приехавших на постоянное место жительства, можно и нужно. Этой проблемой относительно недавно вплотную занялись в экономически развитых странах мира.
Во времена организованного набора рабочих в советский период в столице их расселяли в общежитиях, «разбросанных» по городу, впрочем, как и сами предприятия. Это — давняя московская традиция, в одних районах в начале ХХ в. концентрировались ткацкие фабрики, в других преобладала, как тогда говорили, металлическая промышленность. При этом почти не было районов, где не было бы промышленных предприятий, так сложилось издавна, а после революции тенденция продолжилась. И это тоже служило элементом политики интеграции пришлого населения, смешения его со старожильческим, что в конечном итоге приводило к созданию особого типа горожанина-москвича.
Анклавное, изолированное проживание не стимулирует приезжих познавать новую для них страну и своих новых соседей, их язык, традиции. Знание языка становится второстепенным при практически постоянном проживании в общине — фактический переезд «в комплекте» с кусочком родины пресекает нити, ведущие к интеграции. С другой стороны, принимающая сторона может воспринимать такое упорное сохранение гостями аутентичности враждебно: «они не уважают страну, в которую приехали». Налицо — почва для конфликта.
Система «гетто» однозначно противопоказана адаптации мигрантов, а меры по интеграции должны быть направлены, в первую очередь, на тех, кто планирует осесть в России с семьями всерьез и надолго.
Мигранты сталкиваются с отторжением местного населения, в частности, москвичей, в массе своей считающих (чему способствует и пресса), что коррупция и преступность — дело рук, прежде всего, иностранцев. Однако статистические данные показывают, напротив, низкий процент преступлений, совершенных приезжими иностранцами. Пальму первенства в этом отношении держат наши же сограждане из тех российских регионов, где нет рабочих мест, нет перспектив у молодежи. На поверхность же мутными пятнами всплывают обывательские суждения, чрезвычайно распространены культурно-религиозные предрассудки. Так, в последнее время в нашей стране просматривается весьма опасная тенденция отхода от светского характера государства, что закреплено в ее Конституции, и это — на фоне роста национализма, принимающего, в том числе агрессивный характер.
В целом, для решения проблем межнациональной напряженности времени уже не осталось, а если и осталось, то крайне мало. Между тем именно межнациональные противоречия могут окончательно подорвать стабильность в стране. Сегодня принцип интернационализма отринут, социальное расслоение огромно, будущее большинства населения туманно. Результатом становится социальный протест, сконцентрированный, в том числе, и в националистическом лозунге «Россия — для русских». Это путь очевидно тупиковый, если не сказать — роковой.

Ирина ГАВРИЛОВА. «Opec.ru», 10 ноября 2011 года