… об ответственном родительстве

Что мешает повысить рождаемость в России?

Главный вопрос, на который ищет ответ демографическая и социальная наука: падение рождаемости является результатом осознанного решения об отказе от двухдетной семьи или же люди сталкиваются с барьерами, которые мешают им родить столько детей, сколько они хотели бы?
Наше обследование показало, что падение рождаемости - не случайность. Это осознанная модель поведения населения. На протяжении жизни люди планируют свое репродуктивное поведение, причем у разных слоев населения эти стратегии различаются. И совершенно очевидно, что меры, предусмотренные новой демографической программой правительства, будут действовать на разные слои общества по-разному.
Возьмем детские пособия. Полторы тысячи рублей на первого ребенка или три тысячи на второго - это существенный рост по сравнению с тем, что было раньше. Но это суммы, которые могут быть существенны для бюджета либо совсем бедных, либо малообеспеченных групп населения. Это в основном селяне и жители небольших городов. Но произойдет ли в этих группах рост рождаемости? Не факт! Уровень рождаемости на селе уже сейчас выше, чем в городе. Если те, кто уже родил двоих детей и тем самым выполнил свою репродуктивную программу, ради новых денежных стимулов пойдут на рождение третьего, то эти пособия все равно не компенсируют те расходы, которые семья несет при появлении ребенка и, в сущности, это может только усугубить ее тяжелое материальное положение.
Гораздо более важный барьер для рождений - неразвитость рынка социальных услуг по уходу и воспитанию детей. Традиционно проблема сводится к числу детских дошкольных учреждений. И все. Но наше исследование рынка социальных услуг показало интересный факт. Выяснилось, что для высокодоходных групп и групп с доходом выше среднего вопрос не стоит так: детский сад или няня. Для них нужно и то, и другое, и еще третье - развивающие занятия, кружки, центры развития и т.п. То есть рынок социальных услуг не может состоять из одного товара - скажем, детского сада. Он должен быть диверсифицирован. И те женщины, у которых есть потенциал повышения рождаемости, которые родили в лучшем случае по одному ребенку, но хотели бы в будущем родить второго, демонстрируют интерес именно к такому диверсифицированному рынку. При опросе они отвечали, что пользуются одновременно и детским садом, и услугами няни, и услугами развивающих детских центров, и т.д. 15% опрошенных отметили еще "другое" - мы даже не знаем, что именно. Все это свидетельствует о том, что социальные стандарты и требования к структуре рынка социальных услуг у этих групп населения достаточно высокие.
Почему это столь важно? Потому что в конечном итоге вопрос состоит в конфликте между занятостью женщин и временем, необходимым для ухода и воспитания детей. Для постиндустриального общества этот вопрос вообще принципиальный. Для России тоже. Женщине, имеющей двоих детей, уже очень трудно одновременно с заботами о детях продолжать нормально трудиться и зарабатывать. А если она родит еще и третьего, это становится в наших условиях почти невероятным. Поэтому, строго говоря, те же самые, если не большие, деньги надо вкладывать не в материальные меры стимулирования, а в рынок социальных услуг, чтобы этот конфликт разрешить.
Сейчас рынок труда восстанавливается, безработица сократилась, матери выходят на работу. Присутствие женщин на нашем рынке труда очень и очень весомо. Они составляют больше половины экономически активного населения, причем это наиболее образованная рабочая сила. Вот почему никому не выгодно, чтобы женщина сократила свое присутствие на рынке труда - ни самим женщинам, ни их мужьям, ни детям, ни семье, ни работодателям, ни государству. Если они покинут рынок труда, то дефицит трудовых ресурсов разразится в полном объеме.
Если государство чрезмерно увлечется мерами материального стимулирования, то мы рискуем потерять женщин как работниц. И тогда потребуются миллионы мигрантов (причем немедленно!), чтобы восполнить эту лакуну на рынке труда. При этом надо иметь в виду, что "заточить" квалификационную структуру миграционных потоков на тот рынок труда, который мы уже сейчас имеем, вообще очень сложно.
Обратите внимание на структуру занятости женщин. Они у нас представлены во всех отраслях, в том числе они составляют 70% занятых в системе образования, а система образования - это 15% занятых в экономике. Первый сектор, который будет обескровлен, это образование. Учителя и воспитатели пойдут воспитывать собственных детей и не смогут предоставить те самые социальные услуги, о которых мы говорили, другим детям.
Да, российскую женщину в свое время на рынок труда ввели искусственно, но сегодня мы можем и должны использовать это как конкурентное преимущество. Самая высокообразованная и самая производительная часть нашей рабочей силы - это наши женщины, и отправлять их теперь домой рожать просто ради того, что им за это заплатят, - грубейшая ошибка.
Возможно, в ближайшие годы мы сможем услышать бравурные рапорты о том, что у нас рождаемость повышается. Но это будет повод не для ликования, а для серьезной озабоченности. Это проходили и другие страны, например Франция. Там пытались воздействовать на рождаемость через жилищную политику - активизировали строительство доступного жилья, были повышены пособия, развита система отпусков по уходу за детьми и пр. Да, это может вызвать всплеск рождаемости, но за такого рода повышением следует затяжное падение, потому что такие меры влияют не на рождаемость как таковую, а на календарь рождений. Кто-то родил первого ребенка и планировал родить второго спустя несколько лет, но, узнав о льготах, поторопится сделать это в ближайшие годы. Но это не значит, что они родят третьего. Получается, что число детей на одну женщину не изменится. А общая численность населения от этого не изменится вообще.
Представьте себе два графика - на одном кривая падает слева направо, на другом слева направо растет. Они выглядят практически зеркально. На первом графике изображается количество рождений на одну женщину, распределенное по группам населения в зависимости от дохода, на другом - намерения. Это значит, что наибольшее количество рождений сейчас приходится на женщин из наиболее бедных групп населения, а о желании иметь еще детей чаще заявляют более обеспеченные женщины. Если совместить эти две кривые, они пересекутся в центре, то есть только для среднеобеспеченных групп населения их репродуктивное поведение в целом соответствует их желаниям и намерениям.
Нынешние меры по материальному стимулированию рождаемости воздействуют прежде всего на малообеспеченные слои. Но, подчеркну еще раз, эти группы уже и так родили, у них и так коэффициент рождаемости выше, чем в среднем по России. А тех, у кого сейчас низкая детность, но высокий потенциал, деньги интересуют в меньшей степени, чем разрешение конфликта на рынке труда и на рынке социальных услуг. Но именно в этом отношении ничего не делается. Предлагаемые меры стимулирования не окажут ожидаемого воздействия именно на те категории, которые заявляют о желании иметь больше детей.
Какая же социальная политика в области рождаемости может быть названа эффективной, а какая - неэффективной? Я бы сказала, что если меры социальной политики снимают барьеры на пути реализации семьей репродуктивных планов, это эффективная политика. А если она создает искусственный стимул и вынуждает людей изменять репродуктивные планы в угоду каким-то конъюнктурным соображениям, это неэффективная социальная политика. Чисто статистически она может оказаться вполне успешной, но для того чтобы увидеть конечный результат, мы должны подождать. Допустим, сейчас в репродуктивный возраст вступают 20-летние. Считается, что репродуктивная активность снижается после 44 лет. Через 25 лет мы в полном объеме сможем оценить, насколько такое интенсивное политическое вмешательство смогло повлиять на репродуктивный тренд.
Правительственная программа стимулирования рождаемости разработана, на мой взгляд, с изрядной долей дилетантизма, но я не вижу, чтобы была прямо вредна. Население мудрее, чем иногда кажется. В целом оно демонстрирует рациональный тип поведения, в том числе и демографического. И я предполагаю, что на эти меры откликнется небольшой сегмент общества, а большинство подождет до тех пор, пока не сложатся условия, более удобные для реализации его запросов, обусловливающих дополнительные рождения. Речь идет в том числе и об общей стабилизации социально-экономического положения, и об ощутимой тенденции роста доходов как такового. На это рождаемость будет реагировать гораздо быстрее, чем на введение какого-то дополнительного пособия.
Все прекрасно помнят, как наше государство, которое сейчас щедро раздает по 10 тыс. долларов за второго ребенка, в течение 15 лет систематически не выполняло свои социальные обязательства. Поэтому доверие к социальным программам государства достаточно низкое, здесь иллюзий население не питает.
Мы должны изменить даже само понятие рождаемости. В демографии смертности уже давно используется показатель, который недавно появился и в российской практике, - это не продолжительность жизни вообще, а продолжительность здоровой жизни. Потому что рост продолжительности жизни, если он не сопровождается сохранением здоровья и жизненных сил, просто ведет к продлению периода болезней и немощи.
Точно так же, когда мы говорим о рождаемости, пора уже использовать термин "повышение социально ответственной рождаемости". Если раньше рождаемость описывалась циклом: беременность - роды - кормление, то сейчас границы этого процесса совершенно другие. Социально ответственное рождение включает в себя уход за детьми, их достойное воспитание и образование. К сожалению, социально ответственные рождения сконцентрированы как раз в тех категориях населения, куда программа не достучалась.
Но если в бедных семьях рождается больше детей, чем эта семья может прокормить и воспитать, то дальше начинаются социальные риски. Эта семья сначала будет получать материнский капитал и детское пособие, потом претендовать на другие социальные пособия, например, пособие по нуждаемости. Но эти дети не смогут получить достойного образования и, скорее всего, будут аутсайдерами на рынке труда, и теперь уже они будут получать пособие по безработице и, скорее всего, маргинализируются. В итоге они вольются в ту самую группу, которая демонстрирует низкую продолжительность жизни. Проще говоря, умрут в возрасте 40-60 лет, даже не успев вернуть государству в виде ВВП те социальные расходы, которые оно потратило в виде различного рода социальных пособий. В демографическом смысле это "холостой оборот". О социальном благополучии и процветании тут вообще речи быть не может.

Т. МАЛЕВА, директор Независимого института социальной политики.
«Ваше право. Газета о правах человека», 5 февраля 2007 года