… об этно- и мигрантофобии в российских СМИ

Рост этнически окрашенной мигрантофобии, наблюдаемый в России в последние годы, находит свое отражение и в прессе. Часто конфликты с мигрантами не только отражаются, но оправдываются, а иногда и прямо провоцируются не только маргинальными, но и респектабельными тиражными изданиями федерального и регионального уровня. Это ясно видно из мониторинга языка вражды в российских СМИ, который много лет проводит Информационно-аналитический центр "СОВА". Под "языком вражды" мы понимаем любые некорректные высказывания в адрес этнических и конфессиональных групп или их представителей - от криминальных призывов к насилию, до унизительной небрежности сленга.
Методология мониторинга изначально не была направлена на выяснение "антимигрантской" составляющей ксенофобных публикаций. Но она позволяет выделить статьи, в которых так или иначе присутствуют призывы не допустить закрепления в регионе представителей той или иной этнической группы. Их относительно немного - около 5% от всех выявленных нами некорректных высказываний. Но ведь это, по сути, завуалированные призывы к дискриминации по этническому признаку. Кроме того, из-за формальных ограничений мы не отмечали заявления, в которых не было этнической составляющей. Т.е. условный лозунг "Долой мигрантов!" отмечался лишь в случае, если в нем присутствовал намек на этничность (например, "Убирайтесь, черномазые, вон из Москвы!").
Основными объектами антимигрантских настроений в прессе становятся чаще всего абстрактные "не русские", обобщенные "кавказцы", "китайцы", "азербайджанцы" и "таджики". В основном в их адрес раздаются претензии к интеллектуальному и моральному облику и обвинения в криминальности. А общее количество негативных высказываний в адрес этих групп достигает 28%. Конечно, они не строятся по одной схеме, а претензии бывают разнообразны и иногда довольно неожиданны, часто прямо противоположны. Например, приезжих из стран СНГ могут упрекать в неряшливости ("между мешками, кошками, кроватями и таджиками..." "несколько мужчин восточного вида грязными руками месили на нечистых столах тесто"), а китайцев, наоборот, в излишней чистоплотности (в одной из статей недовольство ими мотивировалось тем, что они в два раза чаще других принимали душ в общежитии). А вот основная претензия к "кавказцам" и "азербайджанцам" - криминальность.
Большинство таких статей - лишь отражение ксенофобных настроений общества, но есть и прием, при помощи которого СМИ сами формируют эти настроения. Это немотивированное указание этнической принадлежности участников криминальных эпизодов. Ведь, за очень редким исключением, она не имеет никакого отношения к преступлению и тем не менее всячески подчеркивается журналистом. Ярким примером является одна из статей в "Московском комсомольце", с описанием двух происшествий. В первом участвовал некий "армянин", который "вел себя крайне агрессивно - не исключено, что … под воздействием наркотиков", во втором - "приезжие из Волоколамска", которые "просто … выпили лишнего". Нетрудно догадаться, какой из образов останется в сознании читателя. Если же "неславянскую" этничность грабителей и хулиганов подчеркивать изо дня в день, а затем заявить о том, что большинство преступлений совершаются "нерусскими", то никакие опровержения представителей МВД и прокуратуры уже не помогут. Стереотип прочно закреплен в сознании, и немедленно отражается в рассуждениях на тему миграции. Например, 30 марта 2005 года губернатор Красноярского края А. Хлопонин, со ссылкой на краевое ГУВД заявил, что "каждое пятое преступление в крае совершалось таджиками …Хотя в крае их проживало всего восемь с половиной тысяч человек". Но милиция говорила совсем не об этом! Эти цифры верны лишь для преступлений, совершенных в крае иностранцами, а не для всех преступлений. Таким образом, всего лишь одно слово, упущенное губернатором, "увеличило" криминальную "этническую" статистику в разы. И вряд ли у большинства читателей возникли какие-нибудь сомнения по этому поводу: во-первых, есть авторитет слова губернатора и, во-вторых, есть авторитет печатного слова как такового, ведь, при всей критике журналистского сообщества, доверие россиян к прессе по-прежнему велико.
При этом долгое время ни читательское, ни журналистское сообщество никак не противостояли появлению ксенофобных публикаций. Только после трагедии такого масштаба, как Беслан, началось активное обсуждение проблемы языка вражды не в экспертном, а в самом журналистском сообществе. Возможно, наиболее четко сформулировала это Ольга Романова (REN-TV): "В атмосфере того ужаса, который происходит в стране, повышается ответственность за неправильное слово. Сегодня произнесешь слово "теракт", так завтра начнется война против чеченцев… И эти покалеченные люди будут на твоей совести".
Будет ли активна и продолжительна эта дискуссия? Журналисты, склонные к подобной рефлексии, и без того не допускают ксенофобных высказываний. А та часть журналистского сообщества, для которой подобные публикации - норма, вообще крайне враждебно относится к любой критике, даже если она исходит от коллег.
И все же активное обсуждение проблемы языка вражды, постоянное указание на недопустимость унизительных и оскорбительных заявлений в адрес этнических групп, является, на наш взгляд, одним из способов противодействия ксенофобии в российском обществе.
Статья написана для ежеквартального вестника УВКБ ООН в Российской Федерации "Убежище" и опубликована в №7, за октябрь-декабрь 2005 года.

Галина КОЖЕВНИКОВА. Текст с сайта: sova-center, 23 января 2006 года