… о мультикультурализме и европейской культуре

Когда Словения вступала в Европейский Союз, один из наших евроскептиков перефразировал братьев Маркс (американские актеры, популярные в 1930-1950-е годы – прим. ред.): «У нас, словенов, какие-то проблемы? Вступим в Евросоюз! Проблемы останутся, но появится ЕС, который будет их решать! Стоит ли защищать Европейский Союз? Вопрос в том, какой Евросоюз?»
Дэвид Кэмерон раскритиковал политику мультикультурализма, которая на протяжении 30 лет проводилась Великобританией, под тем предлогом, что она подпитывает экстремистскую идеологию, вторя заявлению Ангелы Меркель, которое она сделала в октябре 2010 года. («Мультикультурный подход, подразумевающий, что мы успешно сосуществуем бок о бок с другими, провалился. Совершенно провалился»). Заявление, в свою очередь, было эхом дебатов, разгоревшихся два года назад по поводу Leitkultur, главенствующей культуры. Но какого рода главенство Дэвид Кэмерон и Ангела Меркель пытаются нам продать?
Усиление антииммигрантской неприязни следует рассматривать сквозь реконфигурацию европейского политического пространства, в котором до недавнего времени преобладали два основных течения с самым широким электоральным охватом: правоцентристское и левоцентристское движения. Кроме этого существовали менее крупные партии, нацеленные на более ограниченный электорат (экологи, коммунисты и так далее). Недавние результаты выборов - как на Западе, так и на Востоке - говорят о возникновении другой полярности с доминирующей центристской партией, представляющей глобальный капитализм, с прогрессистской программой (толерантное отношение к абортам, права гомосексуалистов, меньшинств и так далее) и противостоящей ей популистской партией с антиммиграционными требованиями, все более и более набирающей вес. Наглядный пример в этом случае – Польша, но похожие тенденции можно увидеть в Нидерландах, Норвегии, Швеции, Венгрии … Как мы до этого дошли?
Мы вступили в новую эру, в которой основная форма осуществления государственной власти сводится к деполитизированному управлению и логике согласования интересов. Единственный способ добавить страстности  - вызвать страх: страх иммигрантов, преступлений, надругательства, страх военного вторжения, экологической катастрофы, но и страх дискриминации (политкорректность – это либеральная парадигмальная форма политики страха). По этой причине главным событием первого десятилетия нового тысячелетия стало то, что антииммиграционная политика перешла через границы крайне правого толка, став доминирующим дискурсом.
В порыве новой формы гордости самоотождествления основные партии полагают, что иммигранты – это гости, которые должны адаптироваться к ценностям их принимающего общества и считают допустим думать таким образом. Либеральные прогрессисты ужасаются подобного рода популистскому расизму. А ведь их толерантность исходит из той же потребности держать других на соответствующей дистанции. Кофе без кофеина, сливки без жира, политика без политики вплоть до нынешнего мультикультурного либерализма, восприятие Другого, лишенного друговости, – эдакий Другой без кофеина
Механизм такой нейтрализации впервые был сформулирован в 1938 году Робером Бразильяком (Robert Brasillach, казнен в 1945 году), который считал себя «умеренным» антисемитом и изобрел «разумный антисемитизм»: «Мы не хотим никого убивать и не желаем устраивать погромы. Однако мы полагаем, что лучший способ избежать непредвиденной реакции инстинктивного антисемитизма - это утверждение антисемитизма разумного». И разве сегодня мы не видим схожий подход в том, как правительства противостоят «иммигрантской угрозе»? После добродетельного отказа от открытого и популистского расизма они принимают «разумно» расистские меры и, как современные Бразильяки, некоторые из этих политиков говорят нам: «Мы не хотим никого убивать и не желаем устраивать погромы. Однако мы полагаем, что лучший способ избежать непредвиденных и жестких антииммиграционных инициатив - это принятие разумной антииммиграционной политики».Такой взгляд на вещи, «детоксикация» ближнего, свидетельствует о переходе от неприкрытого варварства к варварству с человеческим лицом. Он является двигателем регресса, втаптывая в грязь христианскую любовь к ближнему и возвышая языческую сплоченность одного варварского племени перед лицом других. Хотя его сторонники и говорят о защите христианских ценностей, он представляет собой главную угрозу для христианского наследия.

Конфликт взглядов на условия сосуществования
Вместо того, чтобы строить из себя ангелов с белыми крыльями, сетуя на подъем расистских настроений в Европе, давайте для начала критически посмотрим на себя самих и зададимся вопросом, в какой степени наш абстрактный мультикультурализм поспособствовал возникновению нынешней печальной ситуации. Если не все стороны разделяют и уважают одни нормы культуры и поведения, значит, мультикультурализм превращается в обоюдное невежество или ненависть. Конфликт вокруг мультикультурализма - это конфликт по поводу того, что именно принимать за Leitkultur, главенствующую культуру: речь идет не о конфликте культур, а конфликте различных взглядов на условия сосуществования этих культур, конфликте вокруг правил и практик, которые эти культуры должны принять, если хотят продолжить совместное существование.
Таким образом, нам нужно всеми силами стараться не быть затянутыми в маленькую либеральную игру под названием «сколько толерантности мы сможем унести?» Если следовать этой логике, мы никогда не будем достаточно толерантны, или уже толерантны сверх всякой меры... Единственный способ выйти из этого тупика - предложить универсальный проект, который будет подходить всем сторонам, и бороться за него. Полей для битв, где нет «ни еврея, ни грека, ни мужчины и ни женщины», существует огромное множество, от экологии до экономики.   
Вместо того, чтобы терять время на анализ плюсов и минусов от вхождения в Европейский Союз, нам лучше сосредоточиться на том, что представляет из себя Европейский Союз на самом деле. К концу жизни Зигмунд Фрейд расписался в своей неспособности ответить на вопрос: «Чего хочет женщина?» Сегодня стоящая перед нами дилемма скорее такова: «Чего хочет Европа?» В настоящий момент почти все ее действия ограничиваются регуляцией глобального капиталистического развития при периодических заигрываниях с консервативной защитой традиций. Оба этих пути ведут к уменьшению ее влияния на международной арене. Единственная возможность выйти из этого парализующего тупика - это воскресить ее славное наследие радикальной и всеобщей эмансипации.
Задача заключается в том, чтобы выйти за пределы простой толерантности и достичь освобождающего позитивного взаимодействия, так как только оно способно стать почвой для сосуществования и смешения различных культур. И за это будущее нам предстоит побороться. Давайте не будем ограничиваться простым уважением к другим, а предложим им общую борьбу, так как стоящие перед нами проблемы на самом деле касаются всех.

Славой ЖИЖЕК - словенский философ, социолог, последователь Лакана, автор «Возвышенного объекта идеологии».
"Le Monde", 25 февраля 2011 года
Опубликовано на ИноСМИ.Ru