… о веротерпимости в России

Россия может поделиться с Европой своей практикой многовекового сосуществования христианства и ислама, уверен академик Валерий Тишков, директор Института этнологии и антропологии РАН.
— В европейскую культуру относительно недавно стали проникать ценности мусульманского мира, в то время как Россия всегда была многоконфессиональной. Наш опыт может быть полезен западному соседу?
— У нас действительно давно существует диалог между христианами и мусульманами, и представители обеих религий научились идти на взаимные уступки. Характерный пример — Поволжье, где ислам появился раньше православия и мирно уживается с ним на одной территории. По крайней мере, последние лет 200 там не было открытых распрей между представителями разных конфессий. Отчасти это заслуга того, что ислам в России приспособился к христианскому окружению, не случайно его иногда называют евроисламом. Например, он не предполагает ношение чадры и вообще не регламентирует строго мужскую и женскую одежду, разрешает межэтнические браки, поэтому, например, в России возникает много русско-татарских семей. Общаются и высшие иерархи обеих конфессий, то есть диалог существует как на низовом, так и на официальном уровне.
По сути, единственный пример открытого конфликта, когда начальный лозунг национального самоопределения был заменен на лозунг джихада и провозглашение халифата,— это так называемая вторая чеченская война. Но очевидно, что тогда мы имели дело с экстремальной ситуацией, в которой был замешан международный терроризм, и она мало что говорит об обычном положении вещей. Сейчас на Северном Кавказе есть подпольная сеть бандитов, которая называет себя "имаратом Кавказа", то есть неким исламским образованием, но это всего лишь лозунговое прикрытие террористов. Верующая часть населения республик Северного Кавказа, которая состоит из мусульман и православных, по вопросам веры между собой не враждует.
— Но обычная жизнь тоже полнится конфликтами если не на религиозной, то на национальной почве, которая часто и религиозная тоже. Разве это не похоже на ситуацию в Европе?
— То, с чем столкнулась Европа сейчас, это именно конфликт двух мировых религиозных систем, различных социокультурных традиций, а не национальностей. Даже если мы говорим об отстаивании европейцами светских норм и правил в противовес исламским, то нужно понимать, что эти светские принципы сложились в Европе на христианской основе. Поэтому конфликт все-таки имеет религиозно-цивилизационную природу. ООН и международно-правовые нормы провозглашают свободу культурного выбора, что включает право человека быть в религии или вне ее, выходить из религии и критиковать ее. Ислам же отвергает любую критику в свой адрес и не позволяет менять веру — как здесь не быть конфликту? Но это совсем не то же самое, что этнические конфликты и проблемы национальных меньшинств, которые имеются во многих странах, включая Россию.
— Нет ли опасности, что в России эти два конфликта сольются в один и выйдет крайне опасный гибрид?
— Границы нашей толерантности действительно очень зыбкие: то, что вчера воспринималось как должное, при определенной социальной ситуации, политической и идейной обработке начинает казаться возмутительным. О попытках вооруженных экстремистов бросить вызов обществу и государству под лозунгом радикального исламизма я уже сказал, опасность расширения числа сторонников вооруженного подполья сохраняется. Кроме того, ультранационалисты шовинистического толка, которые якобы борются за интересы русского народа, а по сути — вредят ему, не выступают против мусульман как таковых, но могут задеть их интересы, притесняя мигрантов из исламских стран, а также российских граждан определенных национальностей. Их агрессивные действия вызывают реакцию у представителей молодого поколения мусульман, тех, кто приехали с родителями лет 10-15 назад в центральные и другие области России из регионов с исламской традицией или из стран бывшего СССР (прежде всего Средней Азии и Азербайджана). Если конфронтация этих двух групп будет усиливаться, здесь может возникнуть религиозно окрашенный конфликт. Тем более в свете того, что творится в Европе. Я не сторонник концепции "краха Европы" по причине массовой иммиграции из стран Азии и Африки. Западные страны найдут выход из сложившейся ситуации: ведь смогла же Франция восстановить порядок после поджогов машин и выступлений молодых потомков мигрантов, причем без всяких депортаций. Там существуют устоявшиеся правовые механизмы и сильное гражданское общество. А случись у нас такое, вряд ли все закончилось бы так мирно. Поэтому, делясь своим опытом сосуществования ислама и христианства, нам важно ненароком не подхватить чужую бациллу религиозной розни. Излечиться от нее России будет в разы сложнее, чем самой Европе.
— Если говорить не о радикалах, а о простых гражданах: что может угрожать их толерантности? Почему, например, европейцы становятся нетерпимы?
— Одна из самых очевидных причин — демографическая: рост числа иммигрантов как в Европе, так и в России вносит напряженность. С другой стороны, много ли было представителей нетитульной национальности в Кондопоге? Два-три десятка, а этого хватило, чтобы пострадали люди. Очевидно, в определенных случаях речь идет не об объективных причинах, а о некоем поиске внешнего врага, о подстрекательстве к насилию или же о банальной преступности, которая прикрывается аргументами народных интересов или этнической солидарности. Это крайне опасно, и хорошо еще, что наши политики, говоря о проблемах мигрантов, не добрались до пропаганды религиозной вражды
Еще один повод для ожесточения у простых людей — это когда представители этнических меньшинств или люди с другим вероисповеданием считаются замешанными в какой-то преступной деятельности, вроде продажи некачественного алкоголя, торговли наркотиками. Но всегда встает вопрос: действительно ли они в этом замешаны или им просто приписывают все мыслимые недостатки? Так или иначе, но избавиться от такого негативного образа сложно, но возможно. Я сам наблюдал подобные метаморфозы с азербайджанцами в одном небольшом уральском городе. Сначала люди винили их во всех смертных грехах, но те вели себя уважительно, адаптивно — и их приняли, сейчас там нет никаких конфликтов. В общем-то другой рецепт и подыскать сложно: единственный способ борьбы с враждой — это поиск всевозможных компромиссов.

Беседовала Ольга ФИЛИНА. «Огонёк», 17 мая 2010 года