… о роли мужчины в семье

«Российским мужчинам не хватает уверенности в себе, они стали фаталистами, много пьют и умирают молодыми. Неудивительно, что российские женщины обращают свои взоры за рубеж», – пишет один западный журнал, ссылаясь на мнение российской женщины, которая ищет себе спутника жизни за рубежом. Каков истинный портрет российского мужчины? Каким образом достигаются мужские качества и какую цену за это приходится платить? Об этом в беседе с корреспондентом «Трибуны» размышляет ведущий научный сотрудник Института социологии РАН кандидат философских наук Елена МЕЩЕРКИНА-РОЖДЕСТВЕНСКАЯ.

– Как вы думаете, Елена Юрьевна, призыв «Берегите мужчин!», с которым несколько десятилетий назад выступил демограф Урланис, по-прежнему актуален?
– Конечно. В этом убеждает социально-демографическая статистика. Российские мужчины живут на 12 лет меньше женщин. Ранняя смерть от инфаркта, суициды, травматизм, депрессии – все это приметы развертывающейся драмы жизни миллионов людей. Социологические исследования показывают, что российские мужчины не в состоянии сберечь себя, не считают важным заботиться о своем здоровье в той мере, как это делают женщины. Повседневная забота о своем здоровье, своевременные визиты к врачу, здоровое питание, неразрушительные способы снятия стресса и т.д. – все это кажется им унижающим мужское достоинство проявлением слабости.
– Получается, беречь мужчину нужно прежде всего от него самого?
– Да, как ни парадоксально. Потому что, по мнению специалистов, которые занимаются проблемами маскулинности (мужских качеств и жизненных практик), сегодняшний день проблематичен для мужского «я», которое живет в разрыве между реальностью и теми узкими нормативными образцами, которым мужчины вынуждены следовать. Это прокрустово ложе, в которое мужчине нужно втиснуться. Еще сильны и очевидны традиционные представления о том, что мужчина – глава и кормилец семьи, доминирующий в публичном мире. Но сегодня женщина потеснила мужчину на рынке труда, ей мало быть только матерью, только женой, она готова совмещать семью и карьеру и рассчитывает на равноправие. Тем не менее, 70% таких российских женщин считают, что главным кормильцем должен быть мужчина. Такова противоречивая картина взаимных ожиданий. Сейчас мужчинам надо бы искать другие сценарии осуществления мужского начала, делиться ролью кормильца (не только правами, но и материальной заботой) с женщиной, но не многим мужчинам и женщинам это по силам.
– А какие типовые сценарии осуществления мужского «я» наиболее распространены?
– На вершине пирамиды, отражаемой в масс-медиа, судя по исследованиям питерского социолога Жанны Черновой, несколько типажей: бизнесмен-собственник, чиновник-бюрократ, гений-творец и компьютерщик-программист. Это профессионалы, достигшие топ-позиций. Но большинство встроены в тело иерархии, они не внизу, но и не на самом верху. И в этом случае мужское самоутверждение может быть развернуто как в позитивном, так и в негативном плане. Можно построить себя, перейдя на следующую профессиональную ступеньку. Повысив квалификацию, через свои деловые качества, активность и т.д. Но можно возвыситься, наступив на низшего, например, представителя иной маскулинности, иной этничности. Отсюда другие практики самоутверждения, которые построены на агрессивности, доминировании, умении строить интригу. Но подняться, наступив на другого, или выйти наверх благодаря собственным деловым качествам – две разные стратегии.
Очень важный сюжет – социальные различия в построении маскулинности. Для мужчин среднего класса важно зеркало оценки, много значит мнение женщины. А вот представители простых профессий, рабочих не так зависят от отношения к себе со стороны. «Ремесло не ржавеет, – говорит человек, считающий себя профессионалом. – Не сложилось на этом заводе – уйду на другой. На меня всегда будет спрос». Этот типаж более независим, и отношения с женщинами в семейном кругу в меньшей степени являются для него угрозой, поскольку здесь основа мужского «я» неотчуждаема – она в навыках и умениях.
– Люди, которые приобрели хорошее образование, приобщились к либеральным ценностям, разделяют идеи равенства с женщинами, в том числе и в профессиональной сфере?
– Как ни странно, они демонстрируют больший сексизм (мужской шовинизм), чем простые люди, рабочие. Им более свойственна риторика об истинном предназначении женщины, которая очевидно играет защитную роль для более неуверенного «я». Для меня это было парадоксальным открытием в ходе социологического исследования, в котором недавно участвовала.
– Когда в мужчине возникает стремление жить «по-мужски»?
– Все мы – и мужчины, и женщины – дети матери. И оба пола сначала идентифицируются именно с матерью. Девочки сохраняют в себе женственность. Что касается мальчиков, они сначала вбирают женственность (эмпатию, нежность, чувствительность), а потом в 3-4-летнем возрасте под влиянием культуры от женственности всеми силами избавляются. Этот момент отрыва исследователи называют «мужской раной». Она обусловлена представлением общества, что мальчик должен стать мужчиной как существом, отличающимся от женщины. Отсюда – «мальчишечьи» машинки-пистолеты, самоорганизующееся по признаку пола сообщество детей (мальчики с мальчиками, девочки с девочками). Если для девочек игры – подтверждение эмоциональной близости, то мальчики играют соревновательно, жестко, для них итогом игры должна быть наращенная компетенция и подтвержденный статус в сообществе. Общество и культура это поощряют. Для становления мужского «я» в мальчике должно произойти обесценивание, вытеснение женственного, чтобы на освободившееся место пришли умение достигать цели, соревновательность, сдержанность, ориентация на публичную сферу.
– Что для этого необходимо?
– В первую очередь, сообщество себе подобных, откуда исключались бы женщины. Находится ли юноша два года за забором воинской части, пошел ли в поход с приятелями или предпринял альпинистское восхождение, чинит ли машины возле гаража, – все это имеет общий смысл коллективно разделяемого маскулинного поведения, отделенного от женщин и иерархически устроенного.
Мне очень нравится фильм Андрея Звягинцева «Возвращение». Классическая история о том, как в пути мы приобретаем то, чего у нас не было. По сюжету отец, который возвращается после долгого отсутствия домой, за несколько дней похода делает из мальчиков мужчин. Он заставляет их, когда они обедают в кафе, подавить робость и расплатиться с официанткой, учит формальным ролевым отношениям. Преодолевать невзгоды, связанные с непогодой, держать слово (если ты обещал, покатавшись на лодке, вернуться в 3 часа – будь любезен это сделать). Научиться работать руками, брать контроль над ситуацией, над телом, над временем. Отец жестко проводит сыновей через приключения похода. Подростки, которые привыкли находить образцы маскулинности только в среде сверстников, обычно превращаются в седых мальчиков с хвостиками на голове и до старости не могут выйти из своего молодежного, например, байкерского опыта. У них нет образа старика, и они не могут внутренне с ним согласиться. У мальчиков из фильма «Возвращение» есть отец, представитель другой возрастной группы, и этот образ должен быть согрет доверием и любовью. Но откуда этим чувствам взяться, если отца не было рядом в важные годы взросления! Поэтому неизбежен драматичный конфликт. Когда конфликт доходит до своего пика и младший мальчик покушается на суицид, у отца прорываются чувства нежности и любви к нему, которые он тщательно прятал, в этот момент отец и гибнет, срываясь с вышки. Фильм подводит главного героя к ситуации небытия именно тогда, когда с ним происходит нечто разрушительное для этого типажа – жесткой, гегемонической маскулинности, которая задавливает все женское как слабое, мягкое.
– Сегодняшний день формулирует и другую проблему: способны ли современные отцы быть отцами?
– Начнем с того, есть ли они? Очень часто отцов и не видать. Наш бич, как известно, высокая доля разводов. Реального, наблюдаемого, ощущаемого детьми отцовства крайне мало. В этой ситуации мама ведет себя как пама – она должна, утратив какие-то материнские качества, компенсировать недостаток отцовских. Это тоже не самый здоровый вариант. Мальчики, растущие без отца, испытывают сложности в дальнейшем выполнении его роли. Если они и видели отца, это зачастую бывает негативный образ или его материнская интерпретация. В этой ситуации хочется вырасти в итоге максимально на него непохожим. Но в действительности это не лучшее наследие часто воспроизводится. Когда позитивного образа в реальной жизни не было – нет и гарантии, что он состоится в следующем поколении.
Вспоминаю юношу из сибирской деревни, с которым встретилась в ходе социологического исследования. Он рос в семье, где было много детей, отец пил, бил детей и мать, тратил последние деньги на алкоголь. Мальчик рос в уверенности, что уж он-то построит идеальную семью и будет относиться к своим детям совсем иначе. И что же получилось в итоге? Он выучился, получил хорошую работу, после долгих поисков выбрал жену, у них родился ребенок. Но мальчик живет всю неделю с дедушкой и бабушкой – родителями жены, родители навещают его лишь в конце недели. И отец по этому поводу произносит такие слова: когда сын вырастет, я вымощу ему золотую дорогу в Гарвард, куплю ему будущее! Свою задачу он видит прежде всего в возможности дать лучшее образование и при этом растит сына на дистанции, он делегировал эту эмоциональную работу бабушке и дедушке. Получается, что приходящий папа, отталкиваясь от негативных образцов, увиденных в детстве, построить свой до конца позитивный образ не смог.
Отцовство – проблема именно потому, что миллионы мужчин не знают, как быть отцами, поскольку этого либо не видели, либо образ их не устраивает в силу травмы, которую нанес реальный отец.
– Каков же выход?
– За неимением лучшего – вступить в права отцовства, как это установлено традиционной культурой: когда подросший ребенок переходит из рук матери в руки отца. И заняться им вплотную, рассказывая и действуя собственным примером.
Но отцовство не может быть отделено от материнства и от взгляда на него современной женщины, которая в последние десятилетия ведет иной, нежели раньше, образ жизни. Современная российская женщина часто иначе смотрит на отцовство, нежели ее бабушка. Она профессионально занята и очень себя в этом качестве ценит. В силу возможностей, которые дают средства контрацепции, она сама принимает решение, когда родить ребенка. Более того, она отодвигает первое рождение, стремясь получить образование и начать карьеру. Она заведомо меньше родит, но материнство при этом более ответственное. И при этом женщина хочет, чтобы мужчина совмещал в себе качества кормильца, добытчика, но и мягкого, заботливого, внимательного отца ребенка.
– Возможно ли совмещение этих качеств в одном человеке?
– Мужчине нужно сильно исхитриться, чтобы такому образу соответствовать. После тяжелого рабочего дня, после стрессов, которые он испытывает, впору отдохнуть. Но надо быть и мягким, внимательным отцом. И это сложно. Многие мужчины нуждаются в психологических буферах: «Вы меня пока не трогайте, я почитаю газету, посижу перед телевизором – мне нужно время, чтобы переключиться с одной сферы на другую!» Хорошо, если ему такое время дадут. Но в этот момент к нему подбегает ребенок и требует внимания. Однако если женщина разумна и видит отцовскую компетенцию, скажем, не в том, чтобы муж знал рецепт манной каши (наверное, манную кашу все-таки лучше сварить женщине), а в том, чтобы он сел и объяснил устройство звездной карты или как обращаться с детским конструктором, – результат будет иной. Главное – поделить между собой вопросы, и в итоге уделить внимание ребенку.
А пока такого в массовом масштабе не наблюдается, это прямым образом сказывается на здоровье мужчин (а следовательно, и на демографической ситуации) и росте безотцовщины. Множество людей растет без отцов, и это означает разрыв в передаче отцовских навыков. Возникают поколения мальчиков и девочек, которые не очень хорошо понимают, что такое отец, каким он должен быть и какой от него прок, кроме алиментов. Ответ на этот вопрос человек получает путем собственных проб и ошибок. Но ведь культура тем и благословенна, что содержит, словно обкатанные камушки на морском берегу, готовые решения – как в сложных жизненных ситуациях людям поступать. Это облегчает повседневную жизнь. Если же повседневность наполнена такими проблемами, как отцовство вприглядку, это чревато кризисами, проблемами, которые ложатся на плечи последующего поколения.
– Жизнь мужчины полна драматических моментов. Как их гармонизировать?
– Образ, который транслируют масс-медиа, не соответствует реальному многообразию мужчин и заостряет внимание исключительно на типажах «верхушки» пирамиды. Они, безусловно, ярки. Но есть и другие типажи, которые нуждаются в пространстве существования. Нужно показывать, что помимо вершины пирамиды есть другие варианты, и в других сценариях проявления мужского «я» люди тоже могут себя чувствовать комфортно. Если мальчик смотрит конкурс бодибилдинга, видит горы мускулов и затем себя – худенького, бледного, у него может возникнуть жуткое чувство неудовлетворенности собой. Но если в каждом районе будет доступный молодежный спортклуб, это приведет к другому пониманию своей телесности, которую мужчина может построить сам, научившись власти над собственным телом. Это перейдет и на отношение к собственному здоровью в целом и на отношение к самому себе. Однако это требует и соответствующей государственной политики – нужны, к примеру, не только конкурсы бодибилдинга, но и дешевые «качалки» в каждом районе.
И еще одно. На уровне государственной политики, нацеленной на увеличение рождаемости, мы сегодня видим большое внимание к материнству. А где же отцовство? Оно словно находится в тени. Между тем, можно и нужно найти меры социальной политики, которые отцовство поддерживали бы, чтобы это стало социально престижной ролью. Чтобы в телепередачах, скажем, фигурировал не только успешный профессионал, занимающий высокую позицию на служебной лестнице, но и хороший семьянин, отец троих детей, чьи фотографии стоят у него на рабочем столе. Отцовство необходимо сделать социально престижным. Вот тогда у российских мужчин, да и у женщин, возможно, начнется совсем другая жизнь.

Илья МЕДОВОЙ, «Трибуна», 6 апреля 2007 года