… о голодоморе на Украине

Сегодня в Украине отмечается День памяти жертв голодоморов и политических репрессий. 17 ноября в Верховной Раде произошли беспрецедентные по цинизму, но, к сожалению, ожидаемые события. Несмотря на договоренность между президентом Украины Виктором Ющенко и председателем ВР Украины Александром Морозом, на сессии так и не был рассмотрен представленный президентом законопроект о признании Голодомора 1932-1933 годов геноцидом. Коммунист, вице-спикер Верховной Рады Адам Мартынюк, председательствовавший на сессии, решил, что этот вопрос не актуален...
После десятилетий запрета на публичное упоминание В. Щербицкий в декабре 1987 года вынужден был признать наличие такой досадной страницы в глорифицированной истории советской Украины, как голод 1933 года. С тех пор в обществе продолжается полемика вокруг интерпретации Голодомора.
Внимание научных работников было сосредоточено на воспроизведении реальной картины событий. Теперь мы знаем в деталях о случившемся. Чтобы ответить, почему это произошло и как, нужно установить причинно-следственные связи в двух группах событий. Первая из них связана с кризисом, нараставшим в ходе создания искусственного социально-экономического порядка, а вторая — с реакцией на этот кризис в Украине.

«Государство-коммуна»
Те, кто утверждает, что Голодомор-33 был геноцидом, опираются на факты. Власть создавала для украинских крестьян условия, не совместимые с жизнью. Оппоненты не могут объяснить огромное количество жертв голода. Но отрицают утверждение, что советская власть могла уничтожать людей (целыми социальными группами!), не смотря им в глаза. Зарубежным оппонентам теории геноцида не нужно объяснять, почему младотурки истребляли армян, а нацисты — евреев. Но и они не могут представить, чтобы собственное правительство уничтожало не политических противников, а миллионы далеких от политики детей, женщин и стариков.
Всем известно выражение «чисто английское убийство». Воспользовавшись аналогией, могу сказать: Голодомор-33 — это чисто советское народоубийство. Подчеркиваю: не русское, а советское. Цепь причинно-следственных связей ведет к «Апрельским тезисам» В.Ленина, впервые опубликованным в 1917 году. В этом документе формулировались стратегические задачи большевиков после захвата власти. Конкретно речь шла о: 1) построении «государства-коммуны»; 2) сосредоточении в его руках контроля за финансами, производством и распределением всей народнохозяйственной продукции; 3) национализации земли и преобразовании помещичьих имений в советские хозяйства (совхозы); 4) переименовании большевистской партии в коммунистическую и принятии на ее съезде коммунистической по содержанию программы; 5) создании Коммунистического интернационала для руководства «мировой революцией».
Когда провозглашались «Апрельские тезисы», в России бурлили два не смешиваемых друг с другом революционных потока — демократический и советский. Демократический пришел из предыдущих революций, а советский стал следствием имеющегося в России социального противостояния, обостренного мировой войной. Сплоченные самими условиями производства рабочие и впервые объединенные войной крестьяне в солдатских мундирах создали советы, требовавшие уничтожения крупных собственников. Этот лозунг отдалил их от демократического лагеря и приблизил к большевикам — врагам любой частной собственности. Чтобы проникнуть в советы изнутри, большевики временно отказались от своих стратегических задач и взяли на вооружение советские лозунги, с которыми и победили.
Демократический поток в революции иссяк после разгона Учредительного собрания в январе 1918 года. Советский спустя несколько месяцев после большевистского переворота прибрали к рукам чекисты. Партия большевиков не уничтожила советы. Компартийные комитеты стали носителями всеохватывающей, но не обозначенной в конституции диктатуры. Исполкомы советов — от сельсоветов до совнаркомов — занялись управлением. Намертво скрепленное с компартийной диктатурой советское народовластие влачило жалкое существование. Но и в партии большевиков никто не ощущал себя диктатором. Благодаря подчинению ее низших ступеней высшим диктаторская власть над партией и страной сосредоточилась в политбюро ЦК. Так сформировался двуединый компартийно-советский режим, именуемый советской властью.
Переворот, осуществленный в ноябре 1917 года, большевики объявили народной революцией, которая якобы и начала реализацию выдвинутых в «Апрельских тезисах» стратегических задач партии. Но на самом деле большевики начали с весны 1918 года собственную революцию. Коммунистические преобразования были направлены на создание порядка, предоставлявшего им полный контроль за производством и распределением продукции. Политическая диктатура дополнялась экономической.
Два десятилетия коммунистической революции разделены на три периода: ленинский штурм 1918-1920 годов, новую экономическую политику 1921-1928 годов и сталинский штурм 1929-1938 годов. Во время первого штурма большевикам удалось построить основы командной экономики. Попытка превратить помещичьи имения в совхозы потерпела крах. Провалилась и попытка объединить крестьян в коммуны. НЭП подготовил новый штурм и совпал во времени с борьбой за власть в политбюро ЦК ВКП(б). И. Сталин победил соперников и с 1929 года начал новый штурм.
Новый вождь был намерен сделать то, чего хотел, но не сделал Ленин: загнать мелких товаропроизводителей в коммуны. Но в начале 1930 года назревал социальный взрыв. Сталин вынужден был отказаться от коммун и ограничиться артелями, позволив крестьянам иметь приусадебные участки. Надеясь, что колхозники будут довольствоваться продукцией с приусадебного хозяйства, он начал забирать из села почти весь урожай зерновых. Крестьяне не имели права на хлеб до выполнения плана заготовок, на практике — безразмерного. Хлеб, найденный в деревне, считался скрытым от учета или разворованным. Когда же Сталин убеждался в том, что весь урожай уже изъят, он начинал возвращать его небольшими порциями в голодающую деревню, чтобы обеспечить посевную кампанию.
Трехлетняя (1930-1932) продразверстка вызвала усиливающееся сопротивление. Крестьяне отказывались работать в колхозах бесплатно, государство обвиняло их в саботаже. Кризис колхозного строя грозил превратиться в экономический коллапс. В январе 1933 года правительство было вынуждено перейти от безразмерных заготовок к фиксированным государственным закупкам зерна на налоговой основе. Это означало, что государство признало право собственности колхозов и колхозников на выращенный урожай. Новый закон коренным образом изменил отношения между городом и деревней.
Роберт Дэвис, признанный в мире специалист в области истории советского общества из Бирмингемского университета, передал мне написанную в соавторстве со своим учеником Стефеном Виткрофтом книгу «Годы голода (советское сельское хозяйство в 1931-1933 годах)», увидевшую свет в 2004 году Еще в рукописи он ознакомил с содержанием книги Роберта Конквеста и добился от него отказа от утверждения о голоде-геноциде в Украине. Дэвис и Виткрофт опубликовали десятки таблиц, из которых следовало, что с февраля по июль 1933 года государство предоставило крестьянам УССР и Северного Кавказа 265 тысяч тонн продовольственной помощи, тогда как остальные регионы, вместе взятые, получили такой помощи всего 55 тысяч тонн. Этот факт они считали убедительным доказательством отсутствия геноцида.
Соглашаюсь с Дэвисом: сталинские хлебозаготовки не являются признаком геноцида в том узком понимании термина, который заложен в Конвенции ООН. Они были причиной голода со многими смертными случаями во всех хлеборобных регионах СССР. Но не хлебозаготовки стали причиной Голодомора в УССР и на Кубани в первой половине 1933 года...

«Без вранья и железа»
В январе 1918 года ІІІ Всероссийский съезд советов объявил созданную большевиками советскую республику свободным союзом наций. В.Ленин заверил делегатов, что вокруг России будут объединяться новые и новые народы, и эта федерация будет расти добровольно, без вранья и железа.
Конституционные конструкции государства советского типа ничего не значили для Кремля, ведь за ними скрывалась не отображенная в Основном Законе диктатура жестко централизованной партии. Эта особенность позволяла как угодно выстраивать национальную советскую государственность. Контролируемая большевиками страна оставалась централизованной даже тогда, когда не имела названия и состояла из девяти формально независимых государств.
В. Ленин трижды отправлял вооруженные силы России в Украину, а в конце 1920 года сосредоточил в жизненно важной для Кремля республике более миллиона красноармейцев. Вместе с чекистами и милицией они образовали мощное силовое поле, в котором никто не мог бросить вызов диктатуре ЦК РКП(б). И все-таки Ленин заключил договор между Российской Федерацией и советской Украиной, в котором каждая сторона признавала независимость и суверенность другой.
Когда больного Ленина поставили перед фактом образования единого государства путем «автономизации» национальных республик, он внес в конституционную конструкцию принципиальные поправки. Образовывался федеративный союз государств, в который «вместе и наравне» входили как Российская Федерация, так и другие независимые республики. В конституциях республик, как и в общесоюзной, отмечалось, что каждая республика имеет право выйти из Советского Союза, когда того пожелает.
Ричард Пайпс, авторитетный специалист по истории России, утверждает, что национальная советская государственность была фикцией, так как за ней скрывалась жестко централизованная диктатура с центром в Москве. Это утверждение требует уточнений, без которых мы не поймем ни украинского Голодомора, ни разрушительного для судьбы СССР противостояния Б. Ельцина и М. Горбачева в 1990-1991 годах.
Советская государственность — это непростое понятие как в первичном, то есть российском измерении, так и во вторичном, национальном. Подчиненные диктатуре кремлевских вождей советы обладали вполне реальной властью. Благодаря этой власти партия большевиков превращалась в государственную структуру. Двуединая конструкция власти — гениальное по своей коварности творение Ленина. Но она не была безопасной для центра, который я бы назвал не Москвой, а Кремлем. Москва — это столица России — тогда самой обделенной в правах республики. Вожди большевиков превратили всероссийский ЦК РКП(б) во всесоюзный орган. Хоть Россия и оставалась государствообразующей республикой, Кремль не стремился ни отождествлять себя с ней (этому мешала конституционная конструкция СССР), ни создавать конкурентный центр власти.
Несмотря на свои преимущества, конструкция национальной советской государственности также представляла для Кремля угрозу. Самая большая угроза исходила от Украины — республики с крепкими традициями строительства национального государства, которая по экономическому и человеческому потенциалу была равна другим республикам, вместе взятым. Важно было и то, что Украина располагалась у границы с Европой. Миллионы украинцев находились в Польше, Чехо-Словакии, Румынии. Миллионы украинцев, по данным Всесоюзной переписи 1926 года, находились и за пределами восточных границ УССР — в Центрально-Черноземной области (ЦЧО) и на Северном Кавказе.
После образования СССР Кремль развернул в национальных республиках кампанию коренизации — укоренения советской власти в нерусской среде. В Украине коренизация вышла за рамки бюрократической кампании и стала орудием национального возрождения. После Всесоюзной переписи 1926 года украинское руководство поднимало перед политбюро ЦК ВКП(б) вопрос о присоединении к республике территорий Российской Федерации, где украинцы составляли большинство населения. Общее количество украинцев на близлежащих к украинско-российской границе территориях с преимущественно украинским населением (Кубанский и Таганрогский округа, районы ЦЧО) составляло 2733 тысячи человек.
Ходатайство отвергли, но руководству УССР удалось добиться согласия Кремля на украинизацию тех районов за пределами республики, в которых украинцы составляли большинство. На Кубани благодаря активной поддержке населения на украинский язык была переведена деятельность административных учреждений, школ, СМИ. В Кремле на эти успехи смотрели с удивлением и обеспокоенностью. Полностью украинизированную Кубань пришлось бы присоединять к УССР, то есть наращивать ее и так большой людской потенциал в СССР.
Мы помним Советский Союз таким, каким он стал после Голодомора 1933 года и Великого террора 1937 года. Это был союз республик, контролируемых центром посредством трех вертикалей власти — партийной, чекистской и советской. Основная часть объектов управления уже была переведена в подчинение общесоюзных наркоматов. Однако до начала террористических акций СССР был союзом государств. Распространение советской государственности на национальные окраины помогло большевикам реставрировать империю, но привило ей внутреннюю нестабильность. Созданное в России тоталитарное «государство-коммуна» с максимально суженным количеством носителей диктатуры вобрало в себя национальные государства, наделенные реальной управленческой властью. Дабы устранить угрозу повторного распада империи, Кремль готов был прибегнуть к любым средствам террора.
Сталин не был откровенен даже с ближайшим окружением. Но 11 августа 1932 года он написал очень откровенное письмо из Сочи в Кремль Кагановичу. Суть письма — в двух абзацах:
«Самое главное сейчас Украина. Дела на Украине из рук вон плохи. Плохо по партийной линии. Говорят, что в двух областях Украины (кажется, в Киевской и Днепропетровской) около 50-ти райкомов высказались против плана хлебозаготовок, признав его нереальным. В других райкомах обстоит дело, как утверждают, не лучше. На что это похоже? Это не партия, а парламент, карикатура на парламент. Вместо того, чтобы руководить райкомами, Косиор все время лавировал между директивами ЦК ВКП и требованиями райкомов и вот — долавировался до ручки. Плохо по линии советской. Чубарь — не руководитель. Плохо по линии ГПУ. Реденсу (Станислав Реденс до января 1933 года работал председателем ГПУ УССР. — С.К.) не по плечу руководить борьбой с контрреволюцией в такой большой и своеобразной республике, как Украина.
Если не возьмемся теперь же за выправление положения на Украине, Украину можем потерять. Имейте в виду, что в Украинской компартии (500 тысяч членов, хе-хе) обретается не мало (да, не мало!) гнилых элементов, сознательных и бессознательных петлюровцев, наконец — прямых агентов Пилсудского. Как только дела станут хуже, эти элементы не замедлят открыть фронт внутри (и вне) партии, против партии. Самое плохое это то, что украинская верхушка не видит этих опасностей. Так дальше продолжаться не может».
Изучая положение в СССР во второй половине 1932 года по советским газетам, мы увидим лишь рапорты о вводе в действие новостроек первой пятилетки. Рапорты ГПУ, на которые ссылался Сталин в этом письме к Кагановичу, рисуют иную картину. Город голодал, голодало и село. Компартийно-советский аппарат пребывал в растерянности или открыто фрондировал. Среди рядовых членов партии нарастало недовольство действиями властей.
Если бы положение сталинской команды в Кремле пошатнулось, компартийно-советское руководство УССР могло бы вспомнить о конституционных правах и стать из красного сине-желтым. Это понимал и Сталин. Это понимал выдающийся украинский историк Иван Лысяк-Рудницкий, который еще в 1950 году высказал следующее мнение: «Отмена коммунистического строя в современных «союзных республиках», как и в сателлитных государствах, являла бы собой никак не болезненный переворот, а, наоборот, радостный и естественный поворот к собственной индивидуальности». В конце концов, так это и произошло в 1990-1991 годах.
Итак, вторая половина 1932 года оказалась точкой пересечения двух кризисов — в социально-экономической и национальной политике Кремля. И.Сталин больше всего боялся социального взрыва в голодающей Украине. Начавшиеся в скором времени репрессии были направлены одновременно против украинских крестьян (террор голодом) и украинской интеллигенции (индивидуальный террор в массовых масштабах, партийная чистка). Острие репрессий направлялось не против людей определенной национальности, а против граждан Украинского государства. Не буду отрицать, если мне скажут, что речь идет все-таки об украинцах. Но вся суть в том, что граждане Украины, даже в смирительной рубашке советской республики, самим своим существованием создавали угрозу для своры преступников в Кремле.

Новогоднее поздравление вождя
Первым звеном в цепи репрессий, позволивших сталинской команде сохранить свое место в Кремле, был «закон о пяти колосках», как его прозвали в народе. 7 августа 1932 года ЦИК и СНК СССР приняли постановление «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». Мерой судебной репрессии избиралась высшая мера «социальной защиты» — расстрел. «При смягчающих обстоятельствах» расстрел заменялся лишением свободы на срок не менее десяти лет.
В ноябре 1932 года Сталин откомандировал чрезвычайные хлебозаготовительные комиссии: под руководством В. Молотова — в УССР, Л. Кагановича — на Кубань. Согласно полученным от вождя инструкциям, Молотов отработал текст двух постановлений — ЦК КП(б)У от 18 ноября и СНК УССР от 20 ноября, носивших одинаковое название: «О мерах по усилению хлебозаготовок» (окончательный текст завизировал Сталин). Они предусматривали пункты о натуральных штрафах для «должников» по хлебозаготовкам — мясом и картофелем.
Воспользовавшись чрезвычайной ситуацией, вызванной террористическими действиями хлебозаготовительных комиссий, политбюро ЦК ВКП(б) объявило украинизацию Северного Кавказа «петлюровской». Постановление от 14 декабря 1932 года требовало «немедленно перевести на Северном Кавказе делопроизводство советских и кооперативных органов «украинизированных» районов, а также все издаваемые газеты и журналы с украинского языка на русский, как более понятный для кубанцев, подготовить и к осени перевести преподавание в школах на русский язык».
В течение декабря 1932 года у крестьян непрерывно искали хлеб. Обыски, под надзором чекистов, осуществляли члены комбедов (они имели определенный процент от найденного хлеба) и прикомандированные из городов рабочие. Потом чекисты отчитались, что обнаружили до 15 тысяч ям с хлебом за весь период обысков в декабре и январе. Но в ямах и подпольных колхозных амбарах оказалось менее 2 млн. пудов зерна. Как и в предыдущие годы, заготовители успели изъять почти весь урожай. 1 января 1933 года Сталин отправил в Украину телеграмму с требованием сдавать хлеб: «К колхозникам, колхозам и единоличникам, которые упорно продолжают скрывать разворованный и скрытый от учета хлеб, будут применяться самые суровые меры наказания, предусмотренные постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года».
Свидетели Голодомора рассказывают, что тех, кто имел запасы хлеба, сразу же ссылали на север. Но таковых, как свидетельствует статистика ГПУ УССР, было немного. Почему же Сталин, прекрасно зная положение украинских крестьян, прислал эту телеграмму? Ответ лежит на поверхности: нужно было инициировать очередной виток тотальных обысков. Только с помощью обысков можно установить, был ли хлеб у крестьян. В телеграмме не говорилось о том, что должны делать бригады заготовителей, если не будут находить хлеба. Но документы свидетельствуют, что в декабре 1932 года в таких случаях спорадически применялось натуральное штрафование мясом и картофелем. Во время обысков, инициированных сталинской телеграммой, как утверждают свидетели Голодомора, у крестьян забирали любое продовольствие. Под прикрытием хлебозаготовок проводилась совсем другая акция.
В официальных документах о натуральных штрафах речь шла только о мясе (сале) и картофеле. Даже неправовое советское законодательство не могло угрожать должникам конфискацией лука, тыквы или свеклы. Но все-таки у крестьян на основании устных указаний изымали все, что годилось в пищу. Наличие устных указаний прослеживается по схожести действий исполнителей в разных районах, а также по результату акции: полным отсутствием продовольствия в селе, начиная с февраля 1933 года.
Сталин не ограничился конфискацией продовольствия. 22 января 1933 года он собственноручно (автограф сохранился) написал директивное письмо ЦК ВКП(б) и СНК СССР, начинавшееся так: «До ЦК ВКП и Совнаркома дошли сведения, что на Кубани и Украине начался массовый выезд крестьян «за хлебом» в ЦЧО, на Волгу, в Московскую обл., Западную обл., Белоруссию». Кремль потребовал от руководства соседних регионов заблокировать Украину и Кубань.
В начале апреля 1933 года в городах была возобновлена свободная торговля хлебом по повышенным ценам, что рассматривалось как дополнительный канал снабжения рабочих и служащих (наряду с карточной системой). Голодающие крестьяне бросились в города и выстаивали в очередях долгие ночи, чтобы купить килограмм хлеба (больше в одни руки не давали). Но вскоре появились постановления областных органов власти о запрете продажи железнодорожных билетов крестьянам без спецудостоверений сельсоветов. Кремль отрезал голодающее украинское село от благополучной России и от городов в самой Украине с очевидной целью: заставить крестьян умирать дома.
У выживших во время Голодомора создалось впечатление, что власть уничтожала людей по этническому признаку. Действительность была многограннее: власть одновременно уничтожала и спасала украинских крестьян. П. Постышев, приехавший в конце января 1933 года в Украину с диктаторскими полномочиями, имел две главных задачи: организовать весенний сев и ликвидировать «националистический уклон» в партии и советском аппарате. 19 февраля 1933 года он снял бронь с имеющихся в УССР запасов хлеба, чтобы кормить голодающих. Помощь предоставлялась только тем, кто сохранил физическую способность работать. Так крестьян приучали работать в колхозе.
Даже в строго секретном делопроизводстве партийных комитетов тему голода позволялось поднимать только в «особых папках» с особым режимом хранения. Это делалось не с целью сокрытия известной всем информации, а для того, чтобы исключить возможность помощи тем, кого власть обрекла на медленную смерть. Запрет упоминать голод продержался до декабря 1987 года...
Можно доказывать, что у колхозов нужно было забирать зерно, чтобы превратить его в валюту и расплатиться за импортируемые станки, без которых оказалась бы невозможной победа в 1945 году. Можно доказывать, что у крестьян забирали хлеб, чтобы прокормить голодающие семьи рабочих в городах. Такие аргументы часто используются с тех пор, как стало возможным говорить на запрещенную ранее тему голода. Но чем можно объяснить, что у крестьян в начале 1933 года забирали даже фруктовую сушку? В мировой историографии факты изъятия нехлебного продовольствия стыдливо умалчиваются, но ведь они — единственное объяснение ужасной смертности. Когда годом ранее в Украине у крестьян отбирали весь хлеб, когда в первой половине 1933 года отбирали весь хлеб на Средней и Нижней Волге, то крестьяне умирали от голода десятками тысяч ежемесячно. В марте—июне 1933 года люди умирали в Украине сотнями тысяч ежемесячно.
Одновременно с применением террора голодом Кремль нанес удар по КП(б)У и по беспартийной украинской интеллигенции. Количество лиц, арестованных органами государственной безопасности, составляло 74849 в 1932 году и 124463 в 1933-м. После Голодомора-33 и массовых репрессий 30-х годов Украина утратила бунтарский потенциал (за исключением западных областей, вошедших в состав СССР в 1939 году).
Давно уж нет тех политиков, которые бросили Украину в водоворот ужасных репрессий. С 1991 года не существует тоталитарное государство, высшие политические институты которого ответственны за Голодомор. Мы ждем от мировой общественности признания этого преступления геноцидом. Прежде всего мы ждем этого от Российской Федерации, население которой также сильно пострадало от действий кремлевских экспериментаторов

Станислав КУЛЬЧИЦКИЙ. «Зеркало недели», 25 ноября-1 декабря 2006 года