… об эмиграции и иммиграции в Германии

Шансы получить работу - плохие, налоги - высокие, бюрократы - всемогущие: многие немцы сыты по горло своей страной, и они ее покидают. В большинстве своем это квалифицированные специалисты. Вместе с ними исчезает интеллектуальное богатство, и экономические последствия этого явления фатальны.
Им все надоело. Надоели постоянные споры о социальных реформах, сокращении субсидий, времени закрытия магазинов. Им неприятно жить в стране, где получить место в детских яслях - все равно что выиграть в лотерею, где лишь менее половины населения живет за счет собственных заработков, где даже человеку с высшим образованием по достижении 45 лет сложно устроиться на работу; в стране, где, кажется, все шансы уже поделены между другими - шансы на профессиональный успех, приобретение собственности, благосостояние.
Поэтому они хотят уехать. Ничего другого - только уехать. Туда, где им чудится лучшее будущее. Например, в страны третьего мира, в Индию.
35-летний Рене Зайферт все еще словно опьянен Бангалором, развивающейся метрополией субконтинента, где ночью молодые программисты толпятся в танцевальных клубах, а днем автомобили обгоняют рикш, рикши - коров, и для всего так или иначе находится свое место. Зайферт любит этот хаос. "Бьющая ключом жизнь в Азии, позитивный общий настрой и обилие возможностей очаровали меня", - восторгается он.
Зайферт, дипломированный коммерсант, раньше возглавлявший развлекательный отдел интернет-портала Lycos Europe, основал фирму в Бангалоре с начальным капиталом в несколько тысяч долларов. Он консультирует немецких представителей среднего бизнеса, которые хотят работать в Индии. Зайферт не представляет себе, что когда-нибудь вернется в Мюнхен: "Здесь для меня по-настоящему все только начинается".
Такого же мнения и 38-летний Франк Науман, врач, вместе с женой сбежавший в Австрию от "жалких условий работы в ФРГ": "От мыса Нордкап до Эмиратов немецкие врачи востребованы, с какой стати я должен оставаться в Котбусе?"
В течение 6 лет в городской клинике Котбуса Франка "кормили завтраками", заключая с ним временные трудовые договора. Было абсолютно неизвестно, возьмут ли его когда-нибудь в штат. Науманы сделали свой вывод: они переехали в Зальцбург, и теперь Франк заведует отделением в больнице Шварцаха. В Котбусе же клиника вынуждена составлять расписание внеочередных дежурств из-за растущей нехватки врачей.
Почти каждый знает сегодня таких людей, как Зайферт или Науман, которые, достигнув среднего возраста, хотят начать все заново. Вряд ли кому-то из них легко расставаться с прежней жизнью, но в один прекрасный момент разочарование становится так же велико, как и желание по-иному спланировать свое будущее. Редко случалось, чтобы столь многие в Германии решались бросить все: дом и хозяйство, родителей и любимых тетушек, друзей и коллег.
Согласно данным Федерального статистического ведомства, в прошлом году из Германии уехали 144 815 человек, на четверть больше, чем в 2002 году. Одновременно с этим все меньше возвращаются из-за границы - 128 052 человека в прошлом году. Впервые из страны уезжает больше немцев, чем приезжает. И это только по официальным данным.
Предположительно еще столько же граждан Германии, решивших покинуть страну, не сообщают о своем отъезде местным властям. Это не только неудачники, люди, уклоняющиеся от уплаты налогов, либо знаменитости. Сегодня уезжают специалисты: врачи-терапевты - в Норвегию, инженеры - в США, агрономы - в Новую Зеландию. Вне всякого сомнения, Германия становится страной эмиграции.
Типичный эмигрант находится в самом расцвете сил, ему от 25 до 45 лет, он получил солидное образование и уже сделал карьеру. "Чаще всего уезжают квалифицированные люди с высокой мотивацией", - говорит Стефани Валь из Боннского института экономики и общества. Совсем иначе обстоит дело с иммигрантами: "Приезжающие в большинстве своем бедны, малообразованны и не имеют профессии". В этом и заключается проблема.
Все больше немцев оборачивается спиной к своей стране, и это прежде всего люди, уже чего-то добившиеся. По данным исследования, проведенного Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), ни одна другая промышленно развитая страна не теряет так много специалистов с высшим образованием из-за того, что те уезжают за границу. Доля людей с ученой степенью среди уезжающих в десять раз больше, чем в среднем по стране. Половина эмигрантов моложе 35 лет. "Это тревожный сигнал", - предупреждает Людвиг Георг Браун, глава Объединения торгово-промышленных палат ФРГ.
А в Германию приезжает все меньше новых граждан, и зачастую совсем не те, кто был бы интересен предпринимателям. В то время как Австралия или Канада в первую очередь впускают в страну тех, в ком эти страны действительно нуждаются, большинство приезжающих в Германию - либо родственники уже живущих там иммигрантов, либо переселенцы "поздней волны". Это неправильное регулирование миграции чревато далеко идущими последствиями.
Экономист из Гамбурга Томас Штраубхар предостерегает от "эффекта ГДР" - ситуации, когда страна теряет именно тех специалистов, которые обладают гибкостью и открыты для нового. "Если мы ничего не предпримем, проблемы страны обострятся в такой мере, что сегодня это трудно себе представить".
Именно сейчас, когда начинают выходить на пенсию представители поколения "беби-бум", сокращается число тех, кто делает взносы в пенсионную систему. Демографический кризис обостряется, тем более что в 2005 году в Германии уже умерло на 144 тысячи человек больше, чем родилось, и разрыв между числом рождений и смертей продолжает расти.
Отъезд элиты приносит огромные убытки немецкой экономике: государство вкладывает десятки тысяч евро в образование каждого биолога, специалиста по информатике или инженера. А потом эти специалисты, разочаровавшись, покидают страну.
Из почти 12 тысяч студентов, ежегодно начинающих учебу на медицинских факультетах, менее 7 тысяч работают в клиниках или практикуют как частные врачи; и почти каждый второй из них, согласно данным профсоюза медицинских работников Marburger Bund, уезжает из Германии. Образование этих 3 тысяч врачей обходится государству в 600 млн. евро - а пользу извлекают пациенты в Великобритании, Норвегии или Швейцарии.
В конечном счете экспорт интеллектуального капитала ослабляет Федеративную Республику. Многим предприятиям уже сегодня не хватает специалистов, 16% немецких фирм не могут заполнить вакансии, поскольку не находят сотрудников соответствующей квалификации. Одной лишь машиностроительной отрасли в настоящий момент требуется около 7 тысяч инженеров.
"Не может такого быть, чтобы уезжали прежде всего люди, которые ценны для нас, хорошо образованны и обладают высокой мотивацией", - сетует глава концерна DaimlerChrysler Дитер Цетше, имея в виду утечку мозгов. Одновременно топ-менеджер Цетше требует, чтобы государство проводило иную иммиграционную политику: "Возможность въезда в страну должны иметь и люди, которые помогут решать наши проблемы".
То, что раньше казалось экзотической мечтой, сегодня для многих является реальным вариантом планирования жизни. Между тем уже 3 млн. немцев живут за рубежом. Германия, чемпион мира по экспорту, сначала перенесла в другие страны свои производства, затем рабочие места. Теперь за всем этим последовали ее граждане.
Одних влечет в дальние края жажда приключений. Другим надоели типично немецкие свойства, например, склонность придумывать все новые и новые правила там, где это совсем не нужно. Некоторые просто ищут место под солнцем. Но чаще самая важная, буквально движущая причина отъезда имеет экономический характер: люди не видят для себя в Германии никаких профессиональных перспектив и хотят построить новую жизнь там, где их рабочая сила еще востребована. А она востребована в удивительно многих странах мира.
Австралия запустила специальную кампанию по привлечению из-за океана специалистов, начиная с парикмахеров и заканчивая инженерами для горнодобывающей промышленности. Новая Зеландия также активно занимается поиском квалифицированных кадров. Однако большинство эмигрантов боится уезжать очень далеко. Попытка начать все заново в одном из соседних государств - это для них уже достаточно рискованное предприятие.
Например, в Австрии в настоящий момент трудятся свыше 57 тысяч немцев. Все более популярной становится и Швейцария: каждый десятый немецкий эмигрант отправляется жить и работать к южным соседям. А датские рекрутеры специально ездят на биржи труда в Германию, чтобы подобрать там специалистов нужного профиля. Утро понедельника в головном офисе ведомства по трудоустройству в Гамбурге. Грит Скорн из датского агентства Ramsdal, занимающегося подбором персонала, сидит на фоне красно-белого национального флага. На столе целая стопка трудовых договоров. Тот, кто выучился на сварщика, может сразу подписывать документ, таких людей она трудоустраивает почти не глядя.
"Привет, я Грит", - говорит она молодому человеку, который подошел к ее столу. "Привет, меня зовут Рамон Берг", - отвечает он, немного сбитый с толку таким свойским обращением. "Что ты умеешь, Рамон?" - приступает к делу она.
39-летний Рамон Берг из Киля умеет кое-что, он дипломированный инженер-строитель. "Правда? Инженер-строитель?" - переспрашивает датчанка. "Я знаю, это сложно", - отвечает он коротко, считая, что его шансы уже улетучились. "Нет, это очень легко, - перебивает она, - нам требуются инженеры-строители, срочно". Один работодатель у нее уже есть на примете, через 3-4 недели можно приступить к работе. Так быстро меняется жизненный путь. Германии часто приходилось справляться с волнами эмиграции. В середине XIX века, когда на страну несколько раз обрушивался голод, сотни тысяч немцев устремились по ту сторону Атлантики, в Новый Свет, суливший столь заманчивые перспективы. В XX веке бежали сначала от экономического кризиса и инфляции, затем от нацистского террора, среди эмигрантов были и такие великие умы, как физик Альберт Эйнштейн.
Около 5 млн. человек покинули свою родину в период с 1850 по 1939 год только через гамбургский порт. Как правило, уезжали небогатые люди - крестьяне, служанки, батраки, вдохновленные надеждой, что где-нибудь, когда-нибудь они будут жить лучше, а если не они, то хотя бы их дети. Поэтому переселенцы шли на такой чудовищный риск.
Сегодня же, в нынешнем мире без границ, эмиграция превращается чуть ли не в детскую игру. Тому, кто переезжает в Хельсинки, Дублин или Севилью, не надо даже получать разрешение на работу.
В наши дни до любого более или менее крупного города мира можно добраться максимум за 36 часов. Десятиминутный телефонный разговор, не важно, с какой страной, чаще всего стоит меньше одного евро, общение через Интернет еще дешевле. Кроме того, семейные связи не так крепки, как раньше, в большинстве случаев каждое поколение живет своей собственной жизнью. Таким образом, современные люди, начинающие жизнь с чистого листа, - это уже совсем другие люди.
Примером может служить 35-летний Руфус Пихлер, юрист, специалист по правам в области СМИ. Он живет в Сан-Франциско, работает в компании Morisson & Foerster, одной из крупнейших адвокатских контор мира, занимался исследовательской работой в элитном Стэнфордском университете. В Германии такая комбинация практически невозможна, говорит он "Если работаешь в немецкой компании, можно забыть об исследованиях в университете".
Пихлер занимался научной деятельностью в Мюнстерском университете, потом ему надоели "все эти структуры". Собственно, он хотел провести всего лишь один год в Стэнфорде, чтобы расширить кругозор, поле его деятельности - право в интернет-пространстве. Пихлер быстро сделал себе имя, потом получил от адвокатской конторы в Сан-Франциско предложение, от которого невозможно отказаться.
Что-то подобное переживают многие немцы, обучающиеся за границей. Начиная с 1990 года их число выросло почти вдвое и сегодня достигает 62 тысяч человек. Вначале они планируют лишь ненадолго покинуть родину, затем получают удовольствие от жизни и работы в Бостоне или Барселоне и остаются там на неопределенный срок. Согласно результатам опроса общественного мнения, уже более 50% немецких студентов допускают для себя возможность жить в других странах.
Заграница во многих отношениях предоставляет больше свободы, и это с удовольствием используют в первую очередь ведущие ученые. Например, 50-летний коренной берлинец Вольфганг Шенфельд, который два года назад создал биотехнологическую фирму Eucodis, выбрал для ее размещения не Мюнхен, не Дрезден или Франкфурт, а Вену. Шенфельд и его команда разработали метод, с помощью которого можно так комбинировать гены, что образуются новые протеины. Германия его отпугнула негативным настроем по отношению к генной инженерии. У него создалось впечатление, что немцам "не хватает драйва, все происходит в черепашьем темпе".
С тех пор ситуация немного улучшилась, но основатель фирмы рад, что решился переехать в Австрию. В этой стране обосновалось немало биотехнологических фирм, говорит он, потому что от Вены исходит "невероятная сила притяжения".
Наряду с высококвалифицированными специалистами все чаще и рядовые граждане находят в себе мужество начать все с нуля, правда, по большей части это вызвано необходимостью. Они гладят белье в отелях Южного Тироля, обслуживают гостей в ресторанах Тичино и готовят клецки в Штубайтале. Они не гнушаются никакой работой - все лучше, чем сидеть дома на уменьшающемся пособии по безработице.
Вот уже 30 лет 45-летний Франк Пигорш родом из Штаде работает на стройке. Его фирма объявила о банкротстве, каменщик остался не у дел, рассылал свои резюме куда только можно - но все напрасно.
На одной из ярмарок по трудоустройству он познакомился с представителями канадской строительной фирмы из стремительно развивающейся западной провинции Альберта, где крупные залежи нефти. Пигорш получил приглашение, с марта он работает в Калгари. "В 45 лет это последний шанс", - говорит Франк.
Канада, Австралия, Новая Зеландия (а вскоре к ним должна присоединиться и Великобритания) используют систему очков, чтобы регулировать иммиграцию. Эти страны нанимают в первую очередь ту рабочую силу, которая будет долго пользоваться спросом. К примеру, если претенденту менее 29 лет, то в категории "возраст" он получает максимальное число очков. Тем, кому за 45, сложнее. Барьер высок.
В Австралии наилучшие шансы были бы у 27-летнего булочника с двухлетним опытом работы, свободно владеющего английским языком, проходившего некогда практику в Мельбурне и, в идеале, с парой тысяч евро в кармане. Такой соискатель получил бы до 140 очков, а чтобы въехать в страну, достаточно 120. В Канаде нужно набрать 67 очков из 100 возможных.
Подобный инструмент регулирования иммиграции предыдущее, "красно-зеленое" правительство намеревалось ввести и в Германии - по предложению комиссии под руководством Риты Зюссмут (ХДС). Уже в 2003 году соответствующее положение содержалось в проекте нового иммиграционного закона. Однако тогда, ввиду постоянно растущей безработицы и проведенной заблаговременно популистской кампании под лозунгом "Дети вместо индийцев", блок ХДС/ХСС отступил, и система баллов была выброшена из документа.
Теперь болезненно ощущается недостаток квалифицированной молодежи. Число иммигрантов ниже, чем за все последние 20 лет, и даже хваленая "Зеленая карта" - разрешение на временную работу в Германии для программистов - не стала эффективным средством привлечения людей в страну.
В прошлом году лишь 900 высококвалифицированных специалистов попросили предоставить им постоянный вид на жительство. Это не удивительно при столь отпугивающих условиях: право проживать в Германии имеет лишь тот, кто зарабатывает больше 84 тысяч евро в год или занимает видное место в науке. От частных предпринимателей, желающих попытать счастья в Германии, ждут инвестиций в размере минимум 1 млн. евро и создания 10 рабочих мест. Если бы молодая женщина-врач из США захотела переехать в Германию, у нее не было бы никаких шансов.
"Германия обособилась от остального мира, - считает историк и эксперт по вопросам миграции Клаус Баде. - В длительной перспективе это нанесет ущерб инновационному потенциалу страны".
А ведь Федеративная Республика с ее стареющим и сокращающимся населением как никто другой зависит от квалифицированных иммигрантов. Только для того, чтобы численность населения сохранялась на постоянном уровне, необходимо, чтобы ежегодно в страну приезжало не менее 200-300 тысяч человек. Фактически же в прошлом году в Германию въехало только 80 тысяч.
Очевидно, что именно страны, уделяющие серьезное внимание иммиграционной политике, находятся в более выгодном экономическом положении. В Канаде, Австралии или США экономика растет постоянно и быстрее, чем в Германии, да и уровень безработицы значительно ниже. Распространенное опасение, что иммигранты отберут рабочие места у местных жителей, очевидно, необоснованно.
Появлению современного иммиграционного права вряд ли поможет и инициатива Центрального еврейского совета в Германии. Эта организация, объединяющая еврейские общины, недавно добилась введения системы баллов для приезжающих евреев. В будущем в стране смогут остаться прежде всего молодые люди, имеющие высшее образование и хорошо владеющие немецким языком. Может ли эта модель стать действительной для всех? Ни в коем случае, заявляют в Министерстве внутренних дел. Концепция иммиграционной политики не изменится.
Таким образом, Федеративная Республика продолжает препятствовать иммиграции, вместо того чтобы с умом управлять ею. Лучшие зарубежные специалисты и дальше будут обходить Германию стороной, в то время как представители молодой немецкой элиты сами отправятся в другие страны. Однако далеко не для всех это шествие окажется триумфальным. Многие идеализируют страну нового местожительства и удивляются, столкнувшись с тем, что в реальности и там не все совершенно.
Кому известно, что в Австрии максимальная налоговая ставка выше, чем в Германии? Или что в Великобритании работодатель в случае болезни сотрудника выплачивает ему не такую уж большую зарплату? Кто знает, что хорошо зарабатывающие швейцарцы должны отчислять большие суммы в пенсионную кассу и что один день в детском садике в Цюрихе вполне может стоить 100 франков? На месте реальность действует отрезвляюще.
Кроме того, многим иммигрантам приходится признаться самим себе, что хотя в их жизни и открывается новая глава, они-то остаются прежними, со всеми своими слабостями и особенностями. Например, не так-то просто найти работу в Новой Зеландии, если не говоришь по-английски. И, возможно, далеко не каждому удастся привыкнуть к менталитету неторопливых людей в южных странах. Существует так много различий, даже если это касается лишь мелочей.
33-летняя Юлия Арнет, например, столкнулась с тем, что в Великобритании нельзя доверять расписанию поездов. Юлия, жительница Гамбурга, в феврале переехала в Лондон и работает там архитектором. "В Германии у меня не было ничего надежного, постоянного", - говорит она. Теперь выяснилось, что по крайней мере немецкий общественный транспорт был вполне надежным.
Когда же у нее в Лондоне разболелся зуб и она не смогла сразу попасть к врачу, ей стало понятно: "В Германии нам все же живется неплохо". Арнет молода, она спокойно воспринимает британские особенности. Но есть общее правило: чем старше эмигрант, тем сложнее ему приспособиться к новой обстановке. И еще: чем дальше уезжаешь от родной страны, тем сложнее прижиться на чужбине.
Многие так и не могут найти свое место под солнцем в другой стране и хотят вернуться домой. Недавно в Евангелическую службу помощи проживающим за границей позвонил отец семейства и рассказал, что после неудачной попытки начать свое дело он вынужден работать сборщиком фруктов на плантации, чтобы заработать на обратный билет.
Некоторые подумывают о возвращении не из-за нужды, а из-за своих убеждений. Зачастую именно ученые долго не задерживаются в выбранном месте эмиграции и через несколько лет решают продолжить карьеру в Германии, обогащенные новыми знаниями и опытом. Утечка мозгов может быть желательной, если знания, словно с процентами, возвращаются в страну.
Но вернуться иногда бывает непросто. 39-летний Хальвард Бениг, детский врач-гематолог, хоть сегодня переехал бы обратно в Германию. Он исследует в университете Сиэтла наиболее эффективные методы пересадки костного мозга. Но в Федеративной Республике очень мало университетских клиник с кафедрами экспериментальных исследований, и дефицитные места, как правило, распределяются среди своих. Поэтому возвращение означало бы для ученого шаг назад.
Американцы, с которыми он познакомился, кажутся ему слишком расчетливыми. Бенигу становится немного не по себе при мысли, что своей деятельностью он приносит пользу американской науке. "То, чем я занимаюсь здесь, я бы с удовольствием делал и в Германии". Но на родине он никому не нужен.
По мнению Томаса Бауера, экономиста из Эссена, немцы еще не поняли, что весь мир охвачен конкуренцией за лучшие умы планеты. Но Федеративная Республика по сравнению с другими странами совсем не выглядит такой уж привлекательной: налоговое бремя - слишком тяжелое, зарплата - слишком маленькая, а зависть к тем, кто зарабатывает больше, проявляется особенно сильно. Все это отпугивает высококвалифицированных специалистов, что наносит Германии огромный ущерб.
Многое поставлено на карту. Когда хорошие люди эмигрируют и преуспевают за границей, об этом быстро становится известно на родине. Тогда вслед за ними устремляются их соотечественники. В итоге образуется волна.
Клауса Дитмерса, 34-летнего геолога из Бремерхафена, встретили с распростертыми объятиями в Осло, с апреля он работает в норвежской фирме, связанной с нефтяной промышленностью. Дома Дитмерс жил на пособие по безработице.
Геолог уже подумывает о том, чтобы купить дом где-то между фьордами и горами: "С каждым днем эта страна нравится мне все больше и больше".
А в Германии станет еще на одного человека меньше.

Юлиа БОНШТАЙН, Александер ЮНГ, Себастиан МАТТЕС, Ирина РЕПКЕ.
«Профиль», 20 ноября 2006 года