… о вынужденных мигрантах
|
Беженцев уже допекли
|
Сначала закрыли узбекскую пекарню в Тамбове. Теперь
таким же способом уничтожают Федеральную миграционную службу
На окраине Тамбова работала пекарня, открытая переселенцами
из Узбекистана. Бывшие строители Рагунской ГЭС, после распада Союза
вынужденные уехать из-за своей русской национальности, выпекали,
по мнению многих, самый вкусный в Тамбове хлеб. Хорошая была пекарня,
получала призы на конкурсах, грамоты от губернатора и даже, как
это ни удивительно, благодарственные письма от налоговой инспекции.
Теперь же ни пекарни, ни вкусного хлеба не будет: переселенцы получили
приказ срочно демонтировать оборудование и освободить помещение.
Тридцать пять человек останутся без работы.
"Наезд" на успешный бизнес стал у нас любимым видом национальной
охоты, так что разгром переселенческой пекарни - случай рядовой
и даже мелковатый. Однако интересен он тем, что точно так же, как
эту тамбовскую пекарню, милиция уничтожает всю миграционную службу
страны. И происходит это... в рамках административной реформы.
Не реформа, а революция
Федеральная миграционная служба (ФМС) кропотливо создавалась с 1992
года как ответ на вызов истории - Россия спешила принять миллионы
соотечественников, бегущих к нам как на остров спасения со всех
окраин бывшей советской империи. У ФМС была благородная миссия -
помочь, обогреть, обустроить. После того как осенью 2001-го миграция
была передана в ведение МВД, к мигрантам стали относиться как к
потенциальным преступникам, и задача ФМС изменилась на прямо противоположную:
ловить, штрафовать, не пускать.
Действительно, с какой стати силовое ведомство должно заниматься
обустройством мигрантов и вообще нянчиться с ними? Стремление "сбросить
социалку" на какое-нибудь другое ведомство (например, "на
Починка") откровенно высказывал генерал Черненко, как только
его назначили начальником ФМС. Журналист по профессии, Черненко
на первых порах активно и даже талантливо пиарил проблему миграции.
Но через год покинул ФМС, нежданно-негаданно отправившись в Санкт-Петербург
исполнять роль надежной опоры для бывшего вице-премьера В.И. Матвиенко.
Миграция была возложена (как дополнительная обуза) на плечи и без
того перегруженного заместителя министра МВД Чекалина.
Но вот минувшей осенью (опять - вдруг!) Андрей Григорьевич Черненко
возвратился в ФМС и начал бойко двигать административную реформу.
Не просто реформа, а настоящая революция происходит сегодня в миграции.
Мало того, что бедолажную ФМС уже шесть раз реорганизовывали за
последние пять лет, так теперь ее сливают с паспортно-визовой службой.
Как будет работать этот кентавр, по-моему, никому толком не известно.
Недавно казалось, что будущее укрупненной ФМС отчетливо видит инициатор
объединения А. Г. Черненко, ведь расширение полномочий было его
давней мечтой. Переселенцы считали, что генерал потому и вернулся,
что своего добился. Однако сейчас и в его энтузиазме приходится
усомниться. Реформа застопорилась.
Захват "Бастилии"
Пока Андрей Григорьевич путешествовал из Петербурга в Москву и обратно,
из ФМС эмигрировали самые опытные, самые ценные сотрудники. В милицейской
структуре все они, штатские, попадали в число "неаттестованных"
, то есть второстепенных сотрудников, у них и зарплата куда ниже,
им и слова не дают сказать. В общем, случилось массовое бегство
чиновников.
Посетив на днях "Бастилию в Боярском переулке" (так в
последнее время называют переселенцы ФМС), я испытала странное чувство
наподобие того, как в шутливой песенке: "На палубу вышел, а
палубы нет... ". В здании, где знаком каждый угол, где выдержано
столько сражений за права мигрантов, я встретила всего-навсего троих
сотрудников из прежнего состава - из тех, кто создавал с нуля миграционную
службу.
Теперь обустройством вынужденных переселенцев (это было главное
дело гражданской ФМС) занимается маленький отдел в составе управления
с трудным названием - финансово-экономического и ресурсного обеспечения.
Этот отдел эвакуировали из "Бастилии" в помещение бывшего
детсада, куда-то за Савеловский вокзал, от которого нужно еще долго
добираться пешком - никакой транспорт туда не ходит.
Всю бывшую ФМС, разорвав на три части, разбросали в разные концы
Москвы, а в престижный особняк в Боярском переулке переехала паспортно-визовая
служба, но ее сотрудники тоже стонут: известно же, что любой переезд
по разрушительности равносилен пожару.
Реформируемая ФМС уже полгода находится в летаргическом состоянии.
Начальник, называемый сегодня директором, есть, но его как бы и
нет, а без его приказа ни один вопрос не решить. Черненко очень
занят: то составлением нового положения о службе, то разработкой
нового штатного расписания, то подбором аж шести своих замов. Обращаться
к нему с какими бы то ни было предложениями или просьбами - пустое
дело. Не раз проверено: недоступен. Не то что для посторонних, но
и для подчиненных. Многие рядовые своего начальника только по телевизору
и видели.
Пребывает он в неприступном здании МВД на Житной. Обещал, правда,
перебраться "поближе к народу" в Боярский. (Мне лично
не раз обещал). Но и в первое, и во второе свое пришествие в миграцию
предпочитает быть ближе не к народу, а к министру. А сейчас ходят
упорные слухи, что непоседливый генерал вновь собирается покинуть
ФМС. Что ж, сотрудников центрального аппарата Черненко надолго обеспечил
увлекательным занятием. Хлопот по великому переселению - ФМС на
место ПВС, а ПВС в здание ФМС - на полгода, пожалуй, хватит.
Джип простить невозможно
В регионах до недавнего времени все оставалось, как было - миграционная
и паспортно-визовая служба работали порознь, каждая делала свое
дело. Но теперь и до регионов добралась административная реформа:
в УВД и ГУВД появилась новая должность - заместитель начальника,
который должен координировать работу миграционной и паспортно-визовой
службы.
Не знаю, намного ли улучшится от появления еще одного милиционера
жизнь мигрантов в других регионах, но вот в Тамбовской области именно
по этой причине погибает та самая образцовая переселенческая пекарня,
с которой я начала рассказ. Проклятый "квартирный вопрос",
испортивший москвичей, оказывает свое пагубное воздействие и на
глубинку: если в столице административная реформа свелась к захвату
престижного особняка, то в Тамбове милиция не упустила возможности
прихватить еще одно зданьице, пусть и на окраине. Новый замначальника
УВД Александр Тимофеев решил на месте пекарни сделать себе офис.
Зачем нужен офис на краю города, когда у миграционной службы есть
трехэтажное здание в центре? И во сколько обойдется переоборудование
производственного помещения? В разговоре со мною Тимофеев объяснил
ситуацию так: "Да разве эти пекари переселенцы? У них давно
уже статус кончился, многие и квартиры себе купили. Они вон на джипе
ездят, а мы - на старенькой "Волге"".
Действительно, джип, пусть он и десятилетнего возраста, простить
никак невозможно. И статус - правда - у большинства работников пекарни
закончился. Они просто не стали его продлевать. Из-за бесполезности.
Сами зарабатывают себе на жилье. А часть из них даже гражданства
пока не имеет. Сегодня российское гражданство получить - что на
Луну слетать.
Что касается статуса, то ФМС уже два года его почти никому не дает.
Принципиально. Вынужденная миграция, по мнению милиции, исчерпалась.
Пора закрывать проблему. И с присущей милиции решимостью - закрывают.
Разбой по закону
Когда осенью 2001-го МВД только получило в свое ведение миграцию,
статус вынужденного переселенца имели 626 тысяч человек, сегодня
же "статусных" осталось всего 240 тысяч. В течение трех
с половиной "милицейских" лет за счет государства было
обустроено около 20 тысяч мигрантов. Но куда ж делись еще 366 тысяч?
Не могли ж они так быстро все перемереть или убежать за границу.
Нет, просто милиция навела порядок, лишив статуса (т. е. надежды
хоть когда-нибудь получить помощь от государства) всех, к кому можно
было из-за каких-то формальностей придраться.
Логика безупречна: раз нет у переселенцев статуса, значит, они уже
не переселенцы и можно на законном основании выгнать ту же пекарню
на улицу. А пекарня отчисляла в бюджет более 500 тысяч рублей в
год, за аренду здания платили по 200 тысяч, столько же - за коммунальные
услуги. И даже за аренду оборудования, которое подарила им MOM -
Международная организация по миграции, тоже отдавали по 27 тысяч.
Теперь у них это подаренное иностранцами оборудование милиция отбирает.
Оно ведь в свое время было поставлено на баланс ЦБР (Центр временного
размещения), а ЦВР - собственность ФМС, а ФМС теперь - структура
милицейская. Сотрудники MOM удивляются и даже возмущаются, что их
гуманитарная помощь переходит к милиции. Тем более что стражам порядка
старенькие духовые печи и тестомешалки вовсе ни к чему. Эту технику
только тронь, она сразу же рассыплется.
Однако полковник Тимофеев непреклонен. А директор ЦВР Ланин, балансодержатель,
торопит переселенцев и при этом с холуйским подобострастием оправдывается:
"Я - букашка, я - маленький москит, я выполняю распоряжение
больших людей... ". Кто эти "большие люди", распорядившиеся
уничтожить образцовую пекарню, узнать не удалось, хотя я имела несколько
весьма приветливых разговоров с московскими генералами и полковниками
ФМС. Все они были "не в курсе".
Смешно, конечно, когда человек называет себя "букашкой".
Но за три с половиной года я не раз слышала от солидных милицейских
работников такое же (по содержанию) оправдание: ничего, мол, не
могу решить, я - солдат, я просто выполняю приказ. Вот вспоминаю:
полтора года назад, когда Андрей Григорьевич Черненко перед своим
внезапным отбытием в Петербург позвонил проститься, и я высказала
ему какие-то упреки, он ответил в том же духе: я, мол, человек военный,
что прикажут, тому и подчиняюсь.
Как просто быть ни в чем не виноватым! И все-таки интересно бы узнать:
кто приказал Черненко окончательно загубить миграционную службу
России?
Куда делись 366 тысяч переселенцев? Не могли они так быстро перебежать
через границу...
Лидия ГРАФОВА. "Новая газета", 17 марта
2005 года
|