… о мигрантах и столичном рынке труда

Москвичи по закону обладают в столице первоочередным правом на трудоустройство. Следом за ними – приезжие из регионов. Под третьим номером в списке претендентов значатся иностранцы. Как в действительности сегментирован кадровый состав Белокаменной, точно никто не знает. Но то, что так или иначе номинальная очередность на рынке труда нарушается, признают многие.

Вакансии с особыми пометками
В прошлом году, по данным столичного УФМС, иностранцам в Москве было выдано 250 тыс. разрешений на работу, 17 тыс. патентов для осуществления трудовой деятельности у физических лиц и 1 тыс. 200 разрешений на работу для высококвалифицированных специалистов.
Комментируя статистику, в департаменте труда и занятости города подчеркивают: «эти данные отражают численность иностранных граждан, законно осуществляющих трудовую деятельность в Москве». Большинство из них – 90 тыс. человек – заняты в строительном секторе, в сфере торговли и питания трудятся 62 тыс. иностранцев, транспорта и ЖКХ – 60 тыс., в промышленности – 17 тыс.
Прибавив сюда «патентованных» садовников и счастливчиков с окладом в два и более млн. рублей в год, выясним, что, согласно официальной статистике, доля иностранцев на столичном рынке труда держится на уровне 4%. Этот процент вычисляется исходя из показателя экономически активного населения, который, по оценкам департамента труда, сегодня составляет 6 млн. 200 тыс. человек. Однако уже на этом уровне возможны разночтения.
«Показатель экономической активности населения вычисляется простым суммированием горожан трудоспособного возраста: женщин от 18 до 55 лет и мужчин от 18 до 60, — объясняет свои сомнения заместитель председателя Московской федерации профсоюзов Сергей Чиннов. — При этом у нас некоторые начинают трудиться, получив паспорт, и еще лет 20 продолжают после 60-ти. А кто-то не в состоянии работать в 40, но в статистику, тем не менее, попадает. Кроме того, департамент труда может отвечать только за тех иностранных специалистов, которым он совместно с миграционной службой выдал разрешения. Скольких при этом не отследили, никто не знает. Так что, к 4% можно относиться по-разному. Если мне подтвердят эти расчеты не на словах, я с ними соглашусь».
Департамент труда влияет на миграционные процессы только на стадии привлечения рабсилы. Так, в Москве функционирует специализированная межведомственная комиссия — своеобразная помесь КПП и кадрового агентства, объединяющая представителей исполнительной власти страны и города, профсоюзов, бизнеса. Раз в год, во время квотной кампании, и раз в две недели, во время корректировочной, комиссия рассматривает заявки работодателей, проверяет, так ли уж сильно те нуждаются в услугах мигрантов, или, что бывает, планируют нажиться на перепродаже документов. Последним, естественно, отказывает.
В числе возможных «но» — размер зарплаты. Он не должен быть ниже того минимума, который правительство Москвы утверждает в рамках трехстороннего соглашения с городскими объединения профсоюзов и работодателей. С 1 января 2011-го, напомним, МРОТ поднялся до 10 тыс. 400 рублей. Так вот, если межведомственная комиссия замечает, «что предприятие, участвующее в квотной кампании, просто напросто демпингует в плане зарплат, — поясняют в департаменте труда, — то ему, как правило, отказывают в получении разрешения на привлечение иностранной рабсилы».
Откажут и тому бизнесмену, который прежде чем подать заявку, не разместит аналогичные вакансии в городской службе занятости. По закону зарплата должна соответствовать среднему по столице уровню оплаты данного вида деятельности. Если в течение месяца москвичи ею не прельстятся, можно запрашивать помощь из-за рубежа. Но не раньше. Это требование, говорят в департаменте труда, соблюдается строго.
Однако там также отмечают, что предложения в банке вакансий традиционно делятся на две приблизительно равные части: для москвичей и гостей столицы. Т.е. примерно 70 тыс. из 142 тыс. рабочих мест, которые сегодня может предложить служба занятости, помечены словами «требуется иностранец». Как уточняют в департаменте, «в первую очередь речь идет о малоквалифицированных должностях, на которые москвичи не идут».
Допустим, не идут. Но как знать – может, потому не идут, что и не предлагают?  

Недогляды ЖКХ
Мы постоянно слышим аргумент про «не идут», но не слышим, почему и куда. Вроде бы и так ясно: работа (возьмем, к примеру, работу дворника) тяжелая, не для белоручек, график ненормированный, зарплаты так себе. Какой сумме эквивалентно это «так себе» при этом не оговаривается.
Как выяснилось, недомолвки объясняются просто — неосведомленностью. Чиновники (с вопросом о зарплатах дворников «Росбалт» обратился в департамент ЖКХ и благоустройства) знают, что есть распоряжение столичного правительства № 1417-РП от 7 июля 2010 года «О размерах максимального фонда оплаты труда работников жилищного хозяйства города Москвы», знают, что зимой дворники должны получать 14 тыс. 523 рубля, а летом – 13 тыс. 405, но сколько они получают на самом деле, не знают.
Более того, в департаменте ЖКХиБ не знают, сколько всего в Москве работает дворников. Для сотрудников этого учреждения существует только нормативная численность, которая каждый год определяется на основании распоряжения мэра от 05 июня 1998 года №568-РМ. Так, в 2011 году улицы должны подметать 48 тыс. 805 потенциальных дворников. Исходя из этого показателя и на основании распоряжения № 1417-РП и формируется фонд оплаты труда. Затем деньги на конкурсной основе разыгрываются между подрядчиками, которые в свою очередь нанимают реальных дворников, но уже на своих условиях.
Открытые аукционы на уборку территорий (в зависимости от того, в чьем ведении та или иная территория находится) проводятся на уровне префектур округов, районных управ и инженерных служб (ГУ ИС). С 2011 года — только в электронной форме, что, как заметили в департаменте ЖКХиБ, необходимо для «развития добросовестной конкуренции и исключения факторов сговоров недобросовестных участников размещения государственных заказов».
Но, согласитесь, странно говорить о добросовестности, когда, как сообщил «Росбалту» руководитель московского управления федеральной антимонопольной службы Владимир Ефимов, подрядная организация с большей вероятностью выигрывает, если называет меньшую сумму за выполнение работ. «В полномочия ФАС входит контроль за самой процедурой размещения заказов, — сразу же поясняет Ефимов. — Контроль за тем, как впоследствии распределяются бюджетные средства, не входит в компетенцию антимонопольного органа».
В департаменте жилкомхозяйства разводят руками: «Критериев оценки кандидатов нет. Главным в электронном аукционе является цена».
Поэтому, пожалуй, не стоит удивляться, что и подрядчиков не интересуют ни нормативная численность дворников, ни условия их проживания и труда: они могут нанять в два раза больше человек и платить им в два раза меньше. Единственное требование властей — чистота. В остальном у бизнесменов полная свобода. Одни, к примеру, платят своим сотрудникам по 15, а то и по 20 тыс. в месяц, другие со скрипом раскошеливаются на 11.
«Довольно частая практика, когда один работник заключает договор на уборку не одной, а трех-четырех территорий, — отмечает руководитель информационно-правового центра «Миграция и закон» Гавхар Джураева. – Он делает свою норму, а остальное убирают его братья, братья жены и другие родственники, не оформленные официально. Т.е. зарплату одного человека получает вся семья, и эта сумма, поверьте, намного меньше той работы, которую они выполняют».
Корректировать поведение подрядчиков не в силах ни госзаказчики, ни профсоюзы. «Если раньше уборку придомовых территорий осуществляли домовые управления, которые также привлекали иностранцев, но действия которых мы все же могли отследить, то сейчас в ЖКХ в основном работают частные компании, — говорит зампред Московской федерации профсоюзов Сергей Чиннов. – Они выигрывают аукцион, подают заявку в межведомственную комиссию на привлечение иностранной рабочей силы. Мы можем повлиять на них только в части зарплаты».
«Более того, — продолжает он, — несмотря на то, что работников в сфере ЖКХ много, членов профсоюзов среди них мало. Из малого бизнеса к нам идут неохотно. Если в компании трудится меньше 50 человек, их работодатель всегда может сказать: вступишь в профсоюз – уволю. Поэтому о том, как живут дворники, где они спят, что едят и сколько получают, мы можем рассуждать очень условно».

Нездоровое соглашательство
Лучше всего система привлечения мигрантов на московский рынок труда, по мнению Чиннова, была отлажена в 2001-2003 годах. За наем иностранцев в какую-либо из областей экономики города профильные департаменты тогда отвечали, что называется, головой. Скажем, если транспортному предприятию нужны были водители, заказчика «расписывали» на департамент транспорта и связи, сотрудники которого проверяли и «чистоплотность» предприятия, и его потребности в рабсиле. Они же обговаривали с заявителем условия проживания и оплаты труда для его будущих подчиненных. 
Новые формы работы спровоцировали появление новых проблем. Наибольшее недовольство у Чиннова вызывают патенты. По его словам, оценить положение иностранцев, работающих у физических лиц, «практически невозможно». «Мигранту могут платить меньше или больше МРОТ, а могут вообще ничего не платить, — рассуждает он. — Это рабский труд. Непрозрачная система. Да, каждый месяц иностранный специалист должен докладывать в налоговую о заработанном. Но документально он свои слова не обязан подтверждать. Он может сказать, к примеру, что получал гонорары котлетами и не заплатить ничего. Среди обладателей патентов членов профсоюза нет, они работают не по трудовым, а по гражданско-правовым договорам. Поэтому если их там будут избивать и морить голодом,  мы повлиять не сможем».
Эта «на-все-согласность» отражается на здоровье не только иностранных работников, но и рынка труда в целом. «Чем больше соискателей претендует на одно и то же место, чем выше предложение, тем, соответственно, ниже зарплаты, — объясняет Чиннов. – Это рынок. Когда есть возможность выбора, работодатель выберет того, кто стоит дешевле. В этом плане мигранты оказывают ощутимое влияние на цену рабочих рук москвичей».
Депутат Госдумы, член комитета по международным делам Семен Багдасаров придерживается в отношении иностранных трудяг более жесткой позиции. «Миграция – это коррупция, — считает он. – Мигранты платят огромные откаты хозяевам, отсюда и желание их привлекать».
«Я выступаю за ограничение миграции в целом, — подчеркивает он. — Когда мне говорят, что без мигрантов невозможно развитие экономики, я всегда спрашиваю, а в каких, собственно, отраслях нужны мигранты. И пока ничего вразумительного в ответ не услышал».
«Кроме того, где гарантии, что мигранты, приезжающие по заявкам в ту или иную отрасль, на самом деле не окажутся в совершенно другом месте, — продолжает Багдасаров. — У нас нет законов, которые бы предусматривали наказание за то, что приглашение прислано в одну отрасль, а по факту человек идет работать в другую. У нас в этом плане настоящий хаос».
Хаос, который, однако, родился не по вине иностранных граждан. Человек, молодой он или старый, с узким разрезом глаз или нет, вне зависимости от формы носа и вероисповедания, срывается с места только тогда, когда на уже насиженном дела оказываются совсем плохи. Но приезжая в Россию за новой жизнью, он находит в ней привычное несовершенство системы.

Дарья МИРОНОВА. «Росбалт», 8 февраля 2011 года