… о российском рынке труда и безработице

Какие изъяны российского рынка труда выявил экономический кризис и как из сегодняшней сложной ситуации достойно выйти? Об этом в беседе с корреспондентом "Трибуны" размышляет известный экономист, руководитель Центра социальной политики Института экономики РАН Евгений ГОНТМАХЕР.
- Евгений Шлемович, не представляется ли вам заниженным недавно обнародованный прогноз Минздравсоцразвития, по которому в России к концу года должно прибавиться 640 тысяч зарегистрированных безработных, тогда как за предыдущие полгода в их числе оказались 900 тысяч наших соотечественников?
- У нас зарегистрированы более 2,1 миллиона безработных, прирост составляет 40-50 тысяч в неделю. Как правильно подойти к прогнозу развития событий? Есть способ экстраполяционный - умножить ежемесячные показатели на число оставшихся до конца года месяцев. Такой метод срабатывает только на первоначальных стадиях кризиса, поскольку со временем темпы высвобождения людей с рынка труда замедляются. Все-таки не вся экономика бездействует, и в рыночном хозяйстве высвобождаются люди, которые в данный момент оказались лишними с точки зрения производства. Экстраполяционный вариант, предполагающий 4 миллиона зарегистрированных безработных, на мой взгляд, чрезмерно пессимистичен. Фактически это обвал.
Минздравсоцразвития прогнозирует цифру 2,8 миллиона. Этот прогноз я расцениваю как оптимистический. Судя по картине, которая сейчас складывается, скорее всего, будет 3-3,5 миллиона зарегистрированных безработных. Однако об этом можно говорить условно. Все зависит от развития экономического кризиса. Если мы действительно близки к дну, как заявил недавно первый вице-премьер Шувалов, важно понимать, что по классическим меркам мировой экономики после дна наступает не рост, а длительная стагнация. В Японии в конце 90-х годов лопнул финансовый пузырь, что вызвало кризис, но они до сих пор на рост экономики не вышли. Никто не знает, когда именно мы стукнемся о дно и насколько затянется стагнация. Но понятно, что во время стагнации больших высвобождений на рынке труда не будет.
- Отражает ли цифра, на которую ориентируется Минздравсоцразвития, - более 2,1 миллиона безработных - состояние рынка труда в стране?
- Минздравсоцразвития оперирует единственной цифрой - численностью зарегистрированных безработных, то есть тех, кто пришел в центры занятости и кого взяли на учет. Она отражает лишь часть картины. Большинство оставшихся без работы россиян не обращаются в центры занятости, поскольку тамошние вакансии - самые малоквалифицированные. Они ищут работу в Интернете, в печатных изданиях, на досках объявлений, опрашивают знакомых, родственников, но мало кто бежит в центр занятости. О ситуации в стране достаточно точно говорит показатель общей безработицы, то есть число людей, которые ищут работу.
Как определяется общая безработица? Росстат проводит раз в квартал обследование: составляют выборку 0,06 процента от экономически активного населения и во всех регионах России спрашивают людей, работают они или нет, а если нет - ищут ли они работу. Ищущих работу сейчас больше 6 миллионов, примерно 8 процентов от экономически активного населения.
- Как мы в этом смысле выглядим на фоне других стран и насколько близки к критической цифре?
- Ответ на этот вопрос не такой простой. В экономиках, которые давно существуют как рыночные, - американской, европейской - безработица то уменьшается, то увеличивается. Тамошним экономистам и политикам известно, что, когда она достигает уровня 8 процентов, происходит общественное брожение, начинаются волнения, при таком уровне правительство может готовиться к досрочной отставке. Например, недавно подал в отставку премьер-министр Венгрии, заявив, что экономическая ситуация в Венгрии ухудшается, а он со своей партией не в состоянии с этим совладать.
У каждой страны есть свой порог, при достижении которого экономисты, политики начинают бить тревогу. В Соединенных Штатах это 5 процентов безработных от числа экономически активного населения. Там считают, что, если общая безработица более 5 процентов, можно ожидать социальных волнений и резкого снижения внутреннего спроса. Безработные мало покупают, и экономика еще больше начинает замедляться, поскольку двигатель экономики - внутренний спрос. Как только перейден 5-процентный порог, в США начинают менять налоговую политику, стимулировать бизнес, чтобы он создавал рабочие места. Сейчас в Соединенных Штатах безработица 8 процентов. В феврале потеряли работу полмиллиона человек. Это очень серьезно. Вот почему президент Обама с колоссальной энергией занимается внутренней политикой, пытаясь эту ситуацию разрулить.
Что касается России, то у нас опыта длительного существования рыночной экономики пока нет. Можно лишь строить предположения по поводу того, как будут развиваться события в ходе кризиса.
- Какие проблемы и особенности нашего рынка труда высветил кризис?
- Первыми были уволены в конце прошлого года излишние вспомогательные работники различных офисов. Прежде нефтяная и газовая экономика - а это успешный сектор - работала при рентабельности несколько десятков процентов за счет колоссального роста цен на сырье. Какой-нибудь банк, обслуживая финансовые потоки крупной компании, получал хорошие деньги. Компании этого сектора могли иметь в пресс-службе 10 человек, хотя нужен только один. А их руководители - держать в приемной нескольких секретарш на любой вкус и украшать офисы подлинниками Малевича. Таким образом, показывали своим контрагентам, что конкурентоспособны и солидны. Но вся мировая экономика живет за 5 процентов рентабельности, некоторые секторы - и за 2 процента. Там экономят на издержках, и 5 секретарш никакой руководитель банка держать себе не позволит. Там оценивают секретаршу не по длине ее ног, а с точки зрения того, умеет ли она работать - насколько владеет компьютером, как организовывает рабочий день в офисе и т.д. Когда в конце прошлого года рухнули мировые цены на сырье, которое мы экспортируем, и соответственно снизилась рентабельность, банковский сектор и фондовый рынок стали лихорадочно освобождаться от лишних людей. Безработные первой волны в основном люди молодые и среднего возраста. У них высшее образование, но зачастую фиктивное, липовое...
- А что можно сказать об их квалификации?
- Квалификация у них, увы, как правило, низкая. Компания "МакКинзи" провела исследование производительности труда российского и голландского банков. У голландцев этот показатель оказался в 4 раза выше. Имея лишние деньги, вы не обращаете внимания на то, что у вас одну бумажку двигают пять человек, в то время как этим могут заниматься двое. 2 или 5 процентов рентабельности заставляют думать об этом, а также о том, сколько в офисе тратится канцелярской бумаги, как сотрудники следят за своим здоровьем, и предпринимать что-то для того, чтобы расход бумаги снизился, а сотрудники меньше болели. В ходе кризиса всплыло много вопросов, к которым мы оказались не готовы. И когда наш высокодоходный сектор с обслугой полетел вниз, несколько сот тысяч офисных работников оттуда были высвобождены почти моментально. Сгоряча увольняли и тех, кто, может быть, нужен. Например, в Москве освободили половину "айтишников", специалистов по высоким технологиям. Через 2-3 года захотят вернуть, а их, скорее всего, не будет - кто-то уедет, кто-то дисквалифицируется... Сделали это, повторяю, сгоряча, поскольку наш бизнес, оказавшись вдруг под холодным душем, был в истерике.
- Пора истерики бизнеса миновала. Что происходит сегодня?
- Сейчас идет вторая волна увольнений - высвобождаются люди из реального сектора экономики. Это старые советские рабочие места. Стоит в каком-нибудь городе замшелый металлургический заводик с оборудованием середины прошлого века. В хорошие времена сюда поступали какие-то заказы, что-то здесь поделывали... И вдруг все рухнуло. Разумеется, оставшимся без работы тяжело. И государство должно ими заняться, не перекладывая это на работодателей, у которых сейчас просто нет денег. Ну никто не покупает гайку от левого колеса, которую они делают! Такой завод надо закрывать, санировать, возможно, построить на его базе более эффективное предприятие, куда придут работать те же рабочие. Но с этим надо разбираться, четко отличая, что необходимо сохранить, а что должно умереть. А у нас происходит что-то вроде: "Не троньте!" Губернаторы боятся, что у них будет статистика плохая, из-за роста безработицы могут и снять с должности.
Помимо двух сдувающихся пузырей - во вспомогательно-сервисном секторе и производстве - есть и третий пузырь: торговля. Там тоже сжимается товарооборот, сокращается число работников. Люди умерили свои потребительские аппетиты. В феврале-марте дешевые товары стали более популярными, покупка одежды упала на 40 процентов. Потребление меняется. Люди все больше предпочитают не выкидывать одежду и обувь, бытовую технику, а чинить их. Если в прошлые годы росло число покупок в крупных торговых сетях, сейчас снова обращаются к вещевым рынкам, лоткам и ларькам. Поскольку снижаются прибыль, рентабельность, торговля экономит на издержках, прежде всего, сокращая персонал...
Остановились и стройки, а в строительстве занято около 4 миллионов человек. В значительной степени сокращения коснулись гастарбайтеров, но тысяч 200 россиян это точно коснется: если стройка стоит - не нужны прорабы, крановщики, водители самосвалов и т.д. Идут сокращения и в бюджетной сфере...
- Каков ваш прогноз по общей безработице?
- Видимо, процентов до 10 мы дорастем. Миллионов 7-8 безработных у нас будет.
- Насколько опасна эта цифра?
- Опасность в двух вещах. Во-первых, это, к сожалению, безработица в значительной степени застойная. Если бы люди быстро, в течение считанных недель устраивались на новом месте - не страшно. Но когда они месяцами, а то и годами не могут найти работу - это другое. Резкое увеличение доли таких людей очень вероятно. Долгие поиски работы выбивают из колеи. У людей опускаются руки, они дисквалифицируются. И в социальном, и в экономическом плане это плохо, поскольку их надо поддерживать, нагрузка на бюджет увеличивается. И в случае если эти люди вернутся на рынок труда, нужны большие расходы, чтобы они были полноценными работниками. Потому что новая постиндустриальная экономика, которая возникнет после того как выйдем из кризиса (по оптимистическим прогнозам, такой выход может состояться через 2-3 года), создаст другие рабочие места, требующие иных квалификаций. Новый рынок труда потребует высоких профессионалов, начиная с сантехника (опрятного мастера, отлично делающего свое дело за хорошую зарплату) и кончая представителями высоких технологий, конструкторами, инженерами, квалифицированными рабочими. Что такое квалифицированный рабочий в идеале? Это человек, окончивший школу и техникум или колледж. А у нас квалифицированным рабочим считается выпускник ПТУ, куда загоняют двоечников и где обучают на устаревших станках - приходишь на завод, а квалификации у тебя нет. Это фактически система собеса, а не система образования. Многим выпускникам этой системы в ближайшие годы придется трудно. Миллиона 3-4 из 8 миллионов безработных застрянут. Какая-то часть может переучиться, получить востребованную специальность. Какая-то часть - участвовать в общественных работах: на уборке, благоустройстве территорий, на стройках. Кто-то пополнит нашу неофициальную экономику - заменит гастарбайтеров. Часть безработных сядут на землю, станут выращивать на огородах картошку, огурцы, помидоры.
Главный же результат нарастания безработицы в том, что мы теряем часть трудового потенциала. А у нас и так по демографическим причинам ежегодно убывает миллион трудоспособных людей.
- Что может и обязано сделать для облегчения последствий кризиса государство?
- Надо создавать благоприятные условия для развития бизнеса. Свобода бизнеса, свобода рыночных сил очень важна. Есть стратегические вещи. Например, сельское хозяйство. Стоит дать преференции тому, кто вкладывает деньги в эту сферу. Малый бизнес быстро заполнит все микрониши, если предоставить ему возможность нормально развиваться без административного давления и коррупции. Для малого бизнеса следовало бы отменить даже уведомительный характер заявления об открытии фирмы, освободить на два года от налогов и проверок. С точки зрения среды для создания рабочих мест, нужны радикальные и в то же время простые решения. Если предоставить бизнесу свободу развития, инициативы, он создаст рабочие места. Государство же должно его обеспечивать рабочей силой с помощью переквалификации тех, кто из-за кризиса оказался не у дел. Может быть, имеет смысл готовить работника на образовательных курсах не два месяца, как сейчас, а учить за государственный счет пару лет, но при этом дать ему специальность высокой квалификации.
- Для этого нужны хорошие центры обучения...
- Как это ни парадоксально, все может быть организовано быстро и хорошо. Ведь если, по словам министра образования и науки Андрея Фурсенко, две трети наших вузов надо закрывать, не проще ли переименовать их в образовательные центры, техникумы или колледжи, дающие нормальное среднее профессиональное образование. Сделать их частью индустрии переподготовки оставшихся без работы людей.
И третья проблема - здравоохранение. Человек, у которого снижаются доходы, как правило, не следит за своим здоровьем и врачу платит только в крайнем случае, экономя на себе, своих детях и близких. Какое качество человеческого капитала мы в результате получим через несколько лет? Еще несколько миллионов инвалидов? Государству, несомненно, нужно вкладывать средства в поддержание здоровья людей.
Свобода инициативы бизнеса, система переобучения и развитие здравоохранения - три кита, которые, как мне представляется, должны быть приняты во внимание, если хотим с наименьшими потерями выйти из кризиса и извлечь из него максимально полезные уроки. Надо учитывать именно это, а не голые цифры прироста безработных. Анализировать тенденции, видеть проблемы в комплексе. Минздравсоцразвития, к сожалению, этого не делает, у них абсолютно плоский взгляд.
- Вы верите в то, что упомянутые вами проблемы можно в наших условиях решить?
- Это наш единственный шанс. Если хотим, чтобы Россия не исчезла, а существовала и была мощной державой, возможность у нас только одна. Либо энергично действовать в этих направлениях, либо - ждать катастрофы.

***
"Свобода инициативы бизнеса, система переобучения и развитие здравоохранения - три кита, которые должны быть приняты во внимание, если хотим с наименьшими потерями выйти из кризиса и извлечь из него максимально полезные уроки"

***
Досье
Евгений Шлемович ГОНТМАХЕР - доктор экономических наук, профессор. Родился в 1953 году. Окончил географический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. В 1993-1994 гг. - замминистра социальной защиты населения РФ; в 1997-2003 гг. - начальник Департамента социального развития Аппарата Правительства РФ; С 2006 года - руководитель Центра социальной политики Института экономики РАН. С 2008 года - член правления Института современного развития.

Илья МЕДОВОЙ. «Трибуна», 2 апреля 2009 года