… о производительности труда, человеческом капитале и кризисе

Программа Международной научной конференции ГУ-ВШЭ по проблемам развития экономики и общества впервые за свою десятилетнюю историю включает два пленарных заседания. Первое из них «Производительность труда и человеческий фактор» прошло 7 апреля.
Как уже сообщала Новостная служба портала, открыл заседание ректор ГУ-ВШЭ Ярослав Кузьминов, напомнивший, что бессменным председателем оргкомитета конференции является научный руководитель Вышки Евгений Ясин. За прошедшие десять лет конференция стала самым крупным событием в сфере социально-экономических наук на всем постсоветском пространстве. Рассказав об основных особенностях программы нынешней, юбилейной, конференции, Я. Кузьминов предоставил далее слово Евгению Ясину, который выступил с подготовленным в ГУ-ВШЭ докладом «Производительность и факторы долгосрочного развития российской экономки».
Авторами доклада являются Я. Кузьминов, Е. Ясин, В. Бессонов, В. Гимпельсон. Когда год назад была намечена тема нынешнего доклада, сказал, в частности, научный руководитель Вышки, про кризис еще никто не думал. «Все размышляли о перспективах развития страны, и они представлялись для России абсолютно сияющими». Но, как и предполагалось, численность населения России, объемы трудовых ресурсов стали сокращаться, и уже ясно, что этот процесс, видимо, будет проходить в течение нескольких десятилетий. К этому надо быть готовыми, потому что в подобных условиях «производительность труда становится важнейшим фактором экономического роста. Вот почему эта тема была избрана в качестве ключевой».
За прошедший год «обстоятельства изменились довольно круто». Но надо сказать, что кризисы обладают одним замечательным свойством: рано или поздно они заканчиваются. Как бы то ни было, проблемы, стоящие перед страной, остаются, и их необходимо решать. «Поэтому мы и не стали менять тему, которая приобрела лишь дополнительные грани по причине наступившего кризиса», — подчеркнул научный руководитель ГУ-ВШЭ.
Далее Е. Ясин представил важнейшие показатели развития страны за последнее десятилетие, «которые были высокими, в том числе, к сожалению, и по инфляции тоже». Но перед этим, напомнил он, был ведь период трансформационного спада и «ситуация выглядела противоположной». После 1998 года началась фаза восстановительного роста, когда темпы роста ВВП намного превышали темпы роста занятости и капитала. «Таким образом, в совокупности результаты второго периода восстановительного роста в значительной степени обусловлены предыдущим этапом трансформационного спада». Этот восстановительный период закончился в 2007—2008 годах, ибо именно в 2007 году был превзойден уровень дореформенного валового внутреннего продукта. Конечно, следует учитывать, что при этом произошла смена экономической системы, и поэтому сопоставление всех экономических показателей нужно воспринимать «с известной условностью». «Я лично считаю, что мы превзошли уровень 1990 года примерно на 15 процентов», — сказал Е. Ясин, добавив, впрочем, что вообще-то бытует мнение, что тот уровень все еще не достигнут. «Но это, к сожалению, вопрос вкуса».
На втором этапе значительную роль сыграли высокие цены на энергоносители — главный предмет российского экспорта. «Но не было бы этого фактора, действовали бы другие», — уверенно заявил Е. Ясин. Основные изменения произошли, подчеркнул он, за счет роста совокупной факторной производительности, которая поначалу снижалась, а затем росла.
Докладчик обратил внимание на одно обстоятельство, связанное с кризисом 1998 года. «Этот кризис был в значительной мере результатом внешнего мирового кризиса, который тогда не приобрел столь глобального характера, как сегодня, но для России, учитывая тогдашнюю крайнюю слабость отечественной экономики, он был чувствителен». Цена нефти, напомнил Е.Ясин, достигала 9 долларов за баррель, и «даже трудно было представить себе, что когда-нибудь эта цена может подняться до уровня 2008 года». Кризис 1998 года «был в значительной мере эксцессом», ибо в российской экономике «перелом наступил несколько раньше».
После нынешнего кризиса, заметил, развивая свою мысль, научный руководитель Вышки, тоже последует подъем, «обусловленный такими же конъюнктурными факторами, с которыми мы сталкивались в 1998—1999 годах», когда первое время наблюдалось довольно активное экономическое оживление и «еще не шла речь о повышении цен на нефть». Но даже если бы сейчас не грянул кризис, следовало бы все равно задуматься над вопросом, какими будут механизмы развития российской экономики, ибо восстановительные ресурсы уже исчерпаны. Ясно видно, что даже при весьма высоких темпах экономического роста и производительности труда (последняя в среднем росла со скоростью 5,1 процента в год), есть страны, как и Россия, с переходной экономикой, где темпы роста производительности выше. Не столь уж сложно уловить и следующую закономерность: темпы роста производительности «тем выше, чем ниже исходная база». Россию сегодня никак нельзя отнести к странам с низкой производительностью. А поэтому полагаться на использование еще раз «эффекта значительного понижения производительности, как в годы трансформационного спада, уже невозможно».
Если взять показатели производительности труда по ОЭСР и России с учетом паритета покупательной способности в долларах США, то, согласно данным Японского центра производительности, «по сравнению с США Россия в 2006 году находилась примерно на уровне 28,9 процента, а это значит, что разрыв очень большой». Десять лет назад, напомнил в связи с этим Е.Ясин, был обнародован доклад «Экономика России: рост возможен», подготовленный институтом «Маккинзи глобал инститьют», из которого вытекало, что России «не нужно падать духом и что у российской экономики имеются чрезвычайно большие возможности роста производительности». На нынешней конференции будет проведена презентация еще одного доклада этого института, который готовился к десятилетней годовщине первого доклада. «Я не могу предвосхищать того, что будут говорить авторы нового доклада, но это весьма интересное сопоставление».
В докладе ГУ-ВШЭ также дается сопоставление показателей производительности в США и России в 2003 и 2007 годах (причем показатели США вновь приняты за сто процентов). Судя по этим расчетам, России не удалось достичь особых результатов. «Был рост производительности относительно наших же предыдущих уровней, а если брать сопоставление, то прорыва мы не достигли». В этом контексте Е. Ясин выразил убеждение, что в России необходимо улучшать статистику для того, чтобы «иметь гораздо более подробные данные относительно производительности труда». На сегодня Россия сталкивается примерно с теми же проблемами, что и во времена, когда был обнародован первый доклада института Маккинзи. Хотя по ряду показателей, в частности, в сфере корпоративного управления, достигнуты немалые успехи, несмотря на то, что борьба за контроль над собственностью продолжается. В связи с этим Е. Ясин высказал несогласие с бытующей точкой зрения о том, что в России не удалось создать надежную финансовую систему, из-за чего, дескать, сегодня столь велики потери от кризиса. «Лично я с этим не согласен. Если взглянуть на данные о развитии банковской системы России за последние десять лет, на показатели российских финансовых рынков в последние годы, и самое главное — на рост инфраструктуры, рост специалистов в области финансов, то видно, что достигнуты немалые успехи. Но они должны были бы быть существенно большими, однако чудес, видимо, не бывает». Что же касается проблем неравенства условий конкуренции, то эта проблема как была, так и осталась, «если еще и не усугубилась».
Е. Ясин привел некоторые данные доклада, характеризующие производительность. Так, в 2007 году численность занятых в России достигла пика в 68 миллионов человек, основные фонды росли медленно, несмотря на значительные инвестиции — 1,1 процента и «совокупная факторная производительность давала вклад на 5 процентов». Что же ожидает Россию в будущем? Предполагается, что в 2017 году произойдет сокращение численности населения в трудоспособном возрасте на 9,7 миллиона человек при умеренном притоке мигрантов. За год сокращение численности работников, таким образом, будет равняться примерно одному проценту. Ожидаемый рост основного капитала будет примерно такой же, ибо доступ к капиталу будет не столь легким, как в последнее десятилетие, и для достижения прежних темпов роста экономики будет необходим рост производительности не менее 6 процентов в год.
Это, по словам Ясина, очень амбициозные показатели, которые указаны в Концепции долгосрочного развития РФ до 2020 года, утвержденной Правительством России. «Но наши оценки показывают, что максимум ожидаемого роста ВВП при прежних темпах роста производительности не превысит 4-4,1 процента. С большой вероятностью темпы роста будут еще ниже, и нам серьезно надо думать о тех факторах, которые могут быть задействованы для роста производительности России».
К числу этих факторов относятся инвестиции в обновление основного капитала при существенном повышении эффективности этих инвестиций (сейчас эта эффективность в России не очень велика), развитие инновационной экономики, увеличение расходов на научные исследования и разработки. Что касается эффективности инвестиций, то сейчас, например, в России один киловатт установленной мощности на угольных и тепловых электростанциях обходится в 2500 долларов, а в Европейском союзе — 1800 долларов. Хотя их прокатная стоимость в России не выше, чем в Евросоюзе. Один километр автодороги высшей категории в России стоит намного дороже, чем в Европе.
Что касается перехода к инновационной экономике, то задача, по мнению Е. Ясина, определена совершенно правильно. Однако необходимо учитывать, что исходное состояние сферы инноваций в России «достаточно неважное. По доле инновационной продукции для себя и для рынка Россия пока находится по сравнению с другими европейскими странами в довольно-таки плачевном состоянии». Почему? Потому что пока заимствование гораздо выгоднее, чем создание собственных инноваций. И решение исключительной важности и сложности задачи создания и развития инновационной экономики требует много времени. «Я бы в этом вопросе отказался от нашей традиции шапкозакидательства. Здесь нужно терпение, нужна стратегическая линия, поскольку инновационная экономика подразумевает в значительной степени другую культуру», — заметил, в частности, Е.Ясин.
Как подчеркнул научный руководитель ГУ-ВШЭ, квалифицированный труд должен быть «дорогим и дефицитным» и оплачиваться соответственно этому. Сейчас в России занятость населения в возрасте от 15 до 72 лет составляет 63 процента, примерно столько же, что и в странах ОЭСР и значительных резервов для увеличения занятости у России нет. «Нам предстоит добиваться более высокого уровня образования, а это значит, что большее число людей в течение большего времени будут учиться, что также будет сказываться на тех, кто может работать». Годовая продолжительность рабочего времени сейчас оценивается примерно в 1800 часов, столько же, сколько в советское время и в странах ОЭСР. При этом в России мы имеем трудовую нагрузку — включая работу и на подсобных участках — выше, чем в других странах такого же уровня развития. Е. Ясин остановился более подробно и на вопросе модернизации российского образования, в котором, по его словам, «имеются очень серьезные проблемы». Запросы населения относительно уровня образования намного превышают то, что им предлагает экономика. «Люди хотят работать на высококвалифицированных и хорошо оплачиваемых рабочих местах, а им предлагается занятость в основном на архаичных работах с устаревшими технологиями». Это ведет к падению трудовой мотивации, недовольству жизнью.
Все это складывается в понятие «человеческий фактор», о котором и идет речь на сегодняшней конференции — потому что именно этот фактор и решает, насколько удастся в России повысить производительность труда. «Инвестиции — инвестициями, но очень многое зависит от настроения людей». Основные вызовы, с которыми сталкивается сегодня Россия, это разрыв между формальными критериями образования и получением соответствующей компетенции. Образовательная структура не стыкуется с профессионально-квалификационной структурой при том, что существует нехватка квалифицированных рабочих. Разрыв между средним профессиональным образованием и высшим образованием по оплате труда намного меньше, чем в других странах. И мотивы, которые раньше толкали население к повышению уровня образования, к повышению компетенции, «в значительной степени сейчас ослаблены».
Е. Ясин перечислил также факторы, учет и соблюдение которых имеет первостепенное значение для повышения производительности труда, уровня инновационности экономики России. К числу этих факторов относится совершенствование институтов по защите прав собственности, обеспечение равной для всех конкуренции и верховенство закона. «Пока же построение нормальной институциональной системы в России, где многие решения зависят от воли отдельных лиц или группы лиц, но не от институтов, далеко от совершенства», — без обиняков указал научный руководитель Вышки.
О задачах, стоящих перед российским образованием, говорил в своем выступлении министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко, сообщивший, в частности, что недавно в Бонне прошла конференция ЮНЕСКО, посвященная роли образования в обеспечении устойчивого развития общества. И тема, и терминология, обсуждаемые много лет, вроде бы, заметил министр, общеприняты и привычны. С этим связаны и такие ключевые понятия, как экология, ресурсы. Но докладчики на форуме в Бонне разделились: одни предпочли традиционное прочтение этой темы, обсуждали проблемы ресурсоограничений, толковали об изменениях климата, но со стороны второй половины звучало главное, ключевое слово — ответственность. «И мы все увидели, что устойчивость и экономики, и вообще развития оказались в опасности не в связи с экологическими проблемами и ограничением ресурсов, хотя и это играет свою роль, а с системой внутренней ответственности государств, корпораций, отдельных людей. Причем, ответственности в самом широком смысле этого слова». Такой, именно ответственный подход должен способствовать осознанию того, что после выхода из кризиса «мы окажемся в принципиально иной экономике». И в данном контексте, по мнению министра, проблемы образования становятся ключевыми, поскольку образование должно «давать информацию, предоставлять возможности», что и является сегодня главным для «подготовки кадров, для сохранения устойчивой экономики».
Что же необходимо, задался вопросом министр, для достижения этой устойчивости при динамичном развитии? В вопросах определения направления для образования важен внешний заказ на знания, на умения, на социальную востребованность. С этим пока есть проблемы. Уже давно звучит тезис о том, что катастрофически не хватает кадров для оборонного сектора, информационных технологий. Но вот начались экономические неурядицы, пошла волна сокращений, причем, прежде всего, на тех предприятиях, где больше всего говорилось о нехватке кадров. «И надо честно признаться себе, что те работники, от которых сегодня избавляются, были не очень-то нужны и вчера. И дело все-таки не в нехватке специалистов, и даже не в демографическом спаде, но в квалификации работающих людей и тех, кто их готовит», — убежденно сказал А. Фурсенко. Да и вообще, заметил он, когда ситуация требует принципиально новых решений, именно квалификация «становится критическим фактором». А что такое квалификация? А квалификация сегодня, действительные знания, компетенции человека — все это «у нас стало отходить на второй план». В итоге, уверен А. Фурсенко, сложилась странная ситуация: если бы всем людям, имеющими дипломы об окончании вузов, предложили рабочие места, которые должны соответствовать этим дипломам, то подавляющая часть таких «специалистов» провалилась бы. В этом, собственно, и убеждает кризис. Сейчас «как раз квалифицированных специалистов все же не сокращают, за них держатся из последних сил».
Между тем, когда заходит речь об ответственности, то у нас принято рассуждать об ответственности государства, в лучшем случае — вуза, но гораздо меньше говорится об ответственности человека перед самим собой, перед обществом — в том смысле, что знания все же следует приобретать! «И искусственное кормление тут вряд ли будет успешным». А на сегодняшний день число людей, которые действительно учатся, вбирают знания, «очень невелико». И это также связно с безответственным поведением «достаточно большого числа людей».
На сегодня очень важно, продолжал А. Фурсенко, соблюдение баланса между академически ориентированными университетскими курсами и системой подготовки так называемых «синих воротничков». От последнего в России «в значительной мере ушли». А профессионализм в мире сегодня очень ценится, «этот профессионализм должен сопровождаться статусностью», что не только создает правильную структуру экономики, но и обеспечивает социальную стабильность в обществе.
Многие существующие проблемы, прямо признал министр, могли бы решаться при посредстве опережающей подготовки людей для будущей экономики. Еще в 1949 году Уинстон Черчилль скептически изрек фразу: «Наше военное ведомство всегда готовится к прошлой войне». В связи с этим министр образования и науки заметил, что «мы в России сегодня, шестьдесят лет спустя, в огромной степени готовимся в нашей высшей школе к прошлой экономике, которой уже никогда не будет. Но беда еще и в том, что мы не очень отчетливо представляем, какой будет экономика будущего». И когда говорится о необходимости очень четкого и жесткого внешнего заказа высшей школе со стороны экономики, то следует понимать, что, увы, «надежда на сформулированный, сформированный заказ со стороны экономики — это такая же иллюзия, как и надежда на то, что образовательные учреждения сами сформулируют, кого же им надо готовить для будущего». Ибо динамика процессов такова, мир меняется столь стремительно, что практически невозможно предвосхитить все требования, которые будут предъявляться к образовательным программам через пять-шесть лет. «Поэтому принципиально важно, и сегодня является абсолютным императивом трансформация государственного образования по всем уровням подготовки», — подчеркнул министр.
Если говорить о высшей школе, то мы «должны переходить к тому, что сейчас называется двухуровневым образованием». В этом заключается единственная возможность добиться того, чтобы преподаватели начали качественно менять свою систему преподавания. «Не улучшать, а именно принципиально менять подходы к образованию». Двухуровневая система интересна еще и тем, что сокращает время обратной связи. Поскольку «если мы сегодня в течение четырех лет готовим бакалавра, ориентированного на многие профессии, то мы реально сокращаем время обратной связи на уровне магистратуры до двух лет». К вопросу о переходе на такую систему следует подходить с принципиальных позиций, а именно: меняется мир, экономика, и поэтому должно меняться образование. «И альтернативы этому нет и не будет». Весьма важно и то, что за основу программ профобразования должны быть взяты не «сформулированные заказы» промышленности и экономики, а выявленные в рамках социологических прогнозов новые социально-экономические тренды…
По сложившейся на конференциях традиции министр ответил на вопросы «из зала». Один из них задал Я. Кузьминов: «Одним из тезисов, который достаточно часто обсуждают в последнее время, является ожидаемый высокий уровень безработицы среди выпускников очных отделений вузов по причине наличия на рынке (по ряду специальностей) большого числа опытных работников. И работодатели предпочтут, конечно, их. В связи с этим рассматривается два предложения: первое состоит в том, чтобы отложить переход на образовательную систему «4+2» и дать людям доучиться дополнительный год. Второе предложение заключается в том, чтобы субсидировать для выпускников, которые не найдут работу, участие в программах дополнительного образования сроком от полугода до года. Есть и третье предложение: расширить прием в магистратуру. А что вы считаете наиболее разумным ответом самой системы образования на эти вызовы?».
«Я не думаю, что отсутствие рабочих мест для выпускников приобретет катастрофический характер, — ответил министр. — По результатам проводимого нами постоянного мониторинга, нет впечатления, что молодые люди не будут востребованы. Все-таки большая часть из них найдет работу. Это, во-первых. Во-вторых, мы считаем, что здесь нет какого-то одного решения. Если говорить о магистратуре, то мы увеличили прием туда почти вдвое, и увеличили бы и больше, если бы у высшей школы была готовность к этому. На самом деле большинство вузов, к которым мы обращались, где действительно могут дать знания, не стремятся к расширению магистратуры. Ибо это предъявляет определенные требования к квалификации, к новым программам. При этом мы готовы обеспечить финансирование, бюджетные места, о чем так много говорится. Даже были спекуляции насчет того, что государство, мол, всю магистратуру хочет сделать платной. Так вот, мы предлагаем бесплатные места, но никакой очереди на них нет. То же самое относится, кстати, и к аспирантуре.
Мы считаем, что одна из возможностей состоит в восстановлении и расширении института стажеров-исследователей. Те мои коллеги, кто оканчивал университет лет двадцать, или как я сам — лет сорок назад, помнят, что это был достаточно распространенный институт, по крайней мере, в Академии наук. Да и в ведущих вузах. Такая форма, когда человек приходит не на постоянное место, на год, или два, с тем, чтобы оценить предлагаемое место работы, а работодатель при этом мог бы оценить пригодность этого человека, может быть востребована и эффективна и сегодня. Что касается дополнительного образования, то сейчас готовится программа, в которой главный вопрос таков: на кого готовить? Ибо с моей точки зрения принципиально неверно рассматривать любые образовательные программы, как некие «камеры хранения», дабы человек хоть полгода был чем-то занят. Мы должны быть полными реалистами и понимать, что за полгода это не кончится».
На пленарном заседании своими соображениями о причинах возникновения финансового кризиса и мерах по его преодолению, роли и месте кредитных учреждений в условиях кризиса, о проблемах их поддержки со стороны государства поделился профессор Института перспективных исследований Принстонского университета, лауреат Нобелевской премии по экономике Эрик Маскин. О роли культуры и ее влиянии на экономику разных стран рассказал профессор Лоуренс Харрисон, директор Института культурных преобразований при Школе права и дипломатии им. Флетчера университета Тафтса.
Клаус Роланд, директор по России и постоянный представитель Всемирного банка в Российской Федерации, представил презентацию «Регион Европы и Центральной Азии и глобальный кризис», в которой содержатся, в частности, прогнозы экономического развития России и меры, рекомендуемые Всемирным банком для преодоления последствий кризиса. Последствия эти достаточны серьезны. По некоторым прогнозам, к концу года безработица в России будет составлять 12,5 процентов, то есть, более десяти миллионов человек. А с учетом членов семей это уже 20 миллионов человек. Поскольку безработица распределена по стране неравномерно, особенно в промышленных регионах, крупных городах, где ситуация может оказаться весьма тяжелой, то это требует особого внимания к данной проблеме со стороны правительства России.
Большую обеспокоенность вызывает и проблема бедности, которой охвачено 20 процентов населения РФ, что чревато социальной напряженностью. По мнению Всемирного банка, сказал К.Рональд, антикризисные меры, предпринимавшиеся правительством России, «до сих пор были адекватными ситуации». Всемирный банк предлагает России сосредоточить, в частности, больше внимания на поддержке домашних хозяйств, предприятий малого и среднего бизнеса, финансового сектора. «Выделение дополнительно одного процента ВВП на пенсии, домашние хозяйства, пособия по безработице, на уход за детьми может снизить уровень бедности в России примерно на пять миллионов человек», — заметил К. Роланд.
Характеризуя эти оценки и рекомендации, Я. Кузьминов с удовлетворением отметил, что предложения Всемирного банка «коррелируются с антикризисной программой российского правительства, что свидетельствует о зрелости принимаемых решений». Однако надо вырабатывать и рецепты того, отметил ректор, как Россия будет работать в послекризисных условиях, на новом уровне развития и компетенции.

Николай ВУКОЛОВ, «Новостная служба портала ГУ-ВШЭ», 7 апреля 2009 года