… о таджиках в Москве

Он делает нашу столицу чище и лучше, а мы ничего не знаем о нем. Какой он? Как ему живется? И главное - что он думает о нас?

Зоя ЕРОШОК, обозреватель «Новой»:
«Ксенофобия - разновидность ненависти к Богу. Ну если всех создал Бог, то че ж тогда мы...»

Место действия: Кутузовский проспект
Яркий солнечный день. Трое таджиков в сквере красят белой краской бордюрчик, а зеленой - мусорный бак. Рядом на лавочке сидят трое наших. На газете - водка, хлеб, колбаса. Пьют, мрачнеют, потом кричат на весь Кутузовский: «ПОНАЕХАЛИ!». (Это - к таджикам.) Дальше - долгий, долгий мат. Таджики молча красят бордюрчик и бак.
Оговорюсь сразу: таджик, о котором пойдет речь в этом тексте, - суммарный. Нет, не условный, а очень даже безусловный. Но - собирательный образ. За ним - десятки «единичных» таджиков, с которыми я говорила подробно-подробно.
Это дворники, строители, рабочие рынков. Их зовут по-разному: Айша, Додо, Юсуф, Сафар, Мирзо, Абдукаюм и т.д. Они представлялись мне: Аня, Дима, Юра, Саша, Миша и т.д. Объясняли смущенно: вы, русские, все равно наши имена не запоминаете.
Не запоминаем и не воспринимаем. Ничего про них не знаем и вообще не замечаем. Пока однажды не обнаруживаем: дворы наши - чистые! С чего - вдруг? Ах да, это ж таджики-дворники...
И тогда сторонники Лужкова говорят: молодец Юрий Михайлович, что их привез! А противники: у-у гад, заполонил Москву «черными»...
Между тем таджик у нас в столице - это отдельный московский народ. Кто он? Какой? Как ему живется? Что думает о нас? Попробуем ответить на эти вопросы.

Место действия: Дорогомиловский рынок
Говорят, он - частный. И уж точно - самый чистый.
Идет человек. С метлой, с совком и в синей спецовке с зеленым жилетом.
В первый раз я не знаю, как подойти. Боюсь не то спросить, как-то нечаянно обидеть... Ну, что я скажу: вы - таджик? А если не таджик, а киргиз - тогда не надо?
Потом просто говорю: «Здравствуйте». Он - удивленно: «Здравствуйте». «Вы - дворник?» - «Да». - «Вы - таджик?» - «Да». (Чуть позже узнаю, что большинство русских с таджиками вообще никогда не здороваются.)
Этот мой первый «единичный» таджик - не совсем типичный. Очень похож на индейца из американского фильма «Пролетая над гнездом кукушки». Большой, высокого роста, волосы длинные, собраны сзади в хвост. А глаза - персидские: огромные, миндалевидные.
Вначале смущается, не очень хочет говорить. Предлагаю деньги. (Это меня друг подучил. Сказал: «Предложи, если будут отказываться от разговора, рублей триста. Одна известная писательница так делает. Ну, в конце концов, это им за работу, за информацию, за интервью».) Наверное, та писательница не с таджиками разговаривала, потому что они от денег мягко, но твердо отказываются. Деньги - за интервью? Но они не считают разговор работой.
«В Москве я с января этого года. Получаю здесь, на рынке, 13 тысяч рублей. За квартиру плачу две тысячи. В одной комнате со мной живут пять человек. Квартира - трехкомнатная, так что всего нас там - пятнадцать... На еду мы сбрасываемся: по тысяче рублей в месяц.
Дома у меня четверо детей и жена. Высылаю им каждый месяц по 300 долларов. Денег этих моим родным на жизнь с головой хватает. У меня на родине семья в месяц живет на 20 долларов, а то и на 10. А в худшие дни нам приходилось жить совсем без денег. И - ничего. Выжили».
Его зовут Мирза. По-русски - Миша.
«Нет, москвичи меня не обижают. Но вот едешь на работу, вроде и день еще не начался, и утро хорошее, доброе, а люди уже какие-то враждебные, злые, взвинченные. Как «погибающие полярники», борются за жизнь, то есть с утра пораньше за «место под солнцем». Не за то даже, чтоб сесть в метро или автобусе, это вообще мало кому удается, разве только тем, кто с вечера места позанимал; нет, в основном люди в общественном транспорте борются за то, чтоб рукой ухватиться за поручень над головой. И - с какой силой! Оттолкнут твою руку, схватятся на том месте своей и довольны. Но я, правда, не обижаюсь. Думаю, улыбаясь: «Ну пусть им будет удобнее, чем мне...».

Место действия: Сретенка
Из «разговоров на ощупь» с дворником-таджиком, в Москве он восемь лет, на родине был журналистом. «Ну а когда вы сталкиваетесь со злыми, раздражительными москвичами, как реагируете?» - «А я все равно по-хорошему общаюсь». - «Поясните, пожалуйста, что это значит?» - «Стараюсь - нежно, - после паузы: - С оттенком почтительности». - «С оттенком - это как?» - «Ну, сильную почтительность могут неправильно понять: принять за мою чрезмерную податливость, угодливость. И это бывает еще больше провоцирует их на злобу».
Мой редактор мне сказал, что ксенофобия - разновидность ненависти к Богу А ведь правда! Если всех создал Бог, то че ж тогда мы...
«...не верьте, если говорят, что в Москве не рады гостям. Очень рады. Милиционеры рады. Чиновники миграционной службы рады. В паспортных столах рады. И даже скинхеды большую часть своей жизни посвящают поиску гостей». Олег Козырев. «Дневник замерзающего москвича».
И неправда, что только таджики учат русский язык, москвичи тоже учатся говорить по-таджикски. Например, как только таджики появились в Москве, наши менты подходили к ним, когда они торговали на рынке или подметали улицу, и говорили: сад сум. Что в переводе означает «сто рублей». Сегодня такса повысилась до пятисот, так что филологические, я бы даже сказала, лингвистические успехи наших стражей порядка растут на глазах.
1995 год. На московских улицах у одного и того же таджика документы проверяли до десятка раз в день. Как минимум один раз в день доставляли в отделение милиции, где он вынужден был находиться от тридцати минут до пяти часов. И до трех раз в день избивали. Абсолютно будничным делом были облавы в метро. Они запросто могли продолжаться месяц. Таджики тогда в метро не ездили. Кто побогаче, ловил машины. А остальные просто сидели дома. Целыми неделями подряд.
Все это я узнавала, когда писала заметку «Черные. Из истории расизма в России. Год 1995-й» (см. «Новую ежедневную газету» от 2-8 ноября 1995 года N 41 (365). И тогда же, в 1995-м, подолгу общалась с Олегом Панфиловым, директором Центра экстремальной журналистики, русским журналистом, который родился и вырос в Таджикистане.
«Я шел как-то по Москве с друзьями-таджиками. К нам подошли капитан и рядовой милиционер, - рассказывал мне Олег. - У моих друзей проверили документы. Меня не трогали. Но я тоже стал показывать свой паспорт. Капитан удивился: «И вы - тоже? Зачем? Вы же русский...». Я сказал: «Пусть вас не смущает рыжий цвет моих волос. Жопа у меня тоже черная». Капитан покраснел и сказал: «Можете идти».
Спрашиваю Олега: что изменилось за эти двенадцать лет? Отвечает: почти ничего. Облав в метро стало поменьше. А так - все то же. Только об этом уже почти никто не пишет и не говорит. И тем более никогда не показывают по нашему «заасфальтированному телевидению».
По данным Московского комитета межрегиональных связей: между переписями населения 1989-го и 2002 годов численность постоянно проживающих в Москве таджиков выросла в 12 раз (для сравнения: китайцев - в 35 раз, вьетнамцев - в 14 раз, армян и грузин - в 2,8 раза). Согласно исследованиям Международной организации по миграции, с 2000 года по январь 2003-го в России работали 530 тысяч таджикских мигрантов. А по неофициальным данным - более одного миллиона человек. Официальные источники утверждают: сегодня у нас в стране таджикских гастарбайтеров - не более четырехсот тысяч. А по данным журнала Time Out, только в Москве сейчас около 200 тысяч нелегалов из Таджикистана, и лишь 35 тысяч из них зарегистрированы по переписи 2002 года. Но даже если у таджика есть регистрация, для милиции это ничего не значит. Посмотрят на заветную бумажку и разорвут. И заберут тут же таджика в милицию, и держать будут его там часов пять, и бить, и издеваться. Если у таджика есть с собой деньги или кто-то за него даст выкуп - отпускают.
Из «Черных...»: «У одного таджика омоновцы в паспорте вырвали фотографию, нарисовали вместо нее обезьяну и сразу же начали бить: «Ах, ты - обезьяна? Или нас за обезьян держишь?».
Последняя волна эмиграции из Таджикистана - дети гражданской (1992 года) войны. После войны многие учителя из Таджикистана уехали, школы позакрывались. Поэтому сегодня в Москве среди торговцев на рынках или дворников - кроме кандидатов наук, музыкантов и журналистов - можно встретить абсолютно безграмотных двадцатилетних парней. Они не умеют читать и писать (считать кое-как научились). Приехали в Москву от безысходности, но и здесь оказались самыми слабыми и беззащитными. Образования нет никакого, ничего делать не умеют, к жизни не приспособлены. Живут на Черкизовском рынке в контейнерах, болеют, умирают. Часто именно эти молодые таджикские люди становятся жертвами скинхедов.
Ежегодно из России в Таджикистан отправляется как минимум до трехсот гробов. (Таджикские правозащитники говорят, что каждый день (!) из Москвы в Таджикистан уходит два-четыре гроба с погибшими земляками в возрасте от 15 до 36 лет. И утверждают: «Каждая третья таджикская семья уже получила из России инвалида или труп своего родственника».)
Президент таджикской диаспоры в России Каромат Шарипов в интервью узбекской службе «Радио Свобода» заявил, что в России за 2006 год убиты или умерли около двух тысяч граждан Таджикистана.
Что ОНИ думают о НАС? Из «разговоров на ощупь»: «Москвичей тоже понять можно. Они работают много, но мало получают. Ну, это когда от работы нет ни радости, ни результата - только усталость. И их никто не жалеет. А деньги - они всегда и у всех почему-то очень быстро кончаются». «Такое впечатление, что здесь никто никому не радуется». «В Москве, наверное, процентов девяносто людей - нормальные, а десять процентов - плохие. Но это везде так». «Одна наша русская соседка постоянно на нас кричит: «Понаехали тут, и наши места заняли, и хлеб наш едят». Но ее урезонивают другие соседи, тоже русские, коренные москвичи: «Что они тебе плохого сделали? Твой, что ли, хлеб едят? Они свой хлеб едят. И много работают, живут самостоятельно».
В Интернете нашла интересное исследование Натальи Александровны Зотовой, кандидата исторических наук, научного сотрудника Института этнологии и антропологии РАН «Трудовая миграция из Таджикистана».
Причина отъезда таджиков на заработки - очень экономическая. Вот таджик из г. Ходжента до отъезда в Россию в 2001 году работал начальником ЖКО. Зарплата его была 25 сомони (250 рублей). Каково это мужчине зарабатывать 250 рублей в месяц? Зарплата медсестры - 20 сомони (200 рублей). Самая высокооплачиваемая работа у слесаря на цементном заводе в Душанбе: 150 сомони в месяц (полторы тыщи рублей).
NB! Несколько неженатых молодых людей упомянули, что встречаются с русскими девушками. Один признался, что хочет жениться на русской: «Но есть проблема. Ее отец против «черных». Сама она говорит, что готова куда угодно со мной поехать, за русского выходить не хочет. А я сам зарабатываю, не пью и не курю».
У благополучного (есть и другие, о них - ниже) таджика-дворника в Москве зарплата не очень высока: 7000 рублей. Но те ЖЭКи и РЭУ, что поприличнее будут, помогают оформить легальную регистрацию в городе и даже защищают от проверок и вымогательств милиционеров.
Впрочем, даже при наличии легальной временной регистрации таджики, не препираясь, отдают деньги милиционерам. Допытывалась: почему? Говорят: так проще. Или: а мы у себя к этому привыкли. Или: менталитет у нас такой.
Что такое «менталитет таджика»? Объясняю: таджики не пьют, не воруют, не ленятся, не бунтуют, если им не заплатят за работу; очень аккуратные, дельные; безответные, беззлобные, безотказные, покорные, простодушные, наивные, вежливые, «тихие в голосе»; несправедливость терпящие стойко, безропотно и до такой степени достойно, что если у обидчика есть хоть капля совести - непременно застыдится!NB! Я вот тут подумала: если бы наши власти объявили кастинг на лучший народ, то, как пить дать: победили бы таджики! Да они ж - мечта любой власти. Поди найди лояльней. К тому же талантливы, трудолюбивы, неприхотливы в быту.
Месяц назад появились сообщения: Управление федеральной миграционной службы Москвы собирается проверить «соблюдение миграционных законов в системе столичного ЖКХ». Вы не поверите, но чиновников забеспокоила «ситуация с московскими дворниками».
Итак, наши улицы убирают южане-мигранты. Раньше это были только таджики, позже к ним примкнули киргизы и узбеки. Но по спискам сотрудников РЭУ и фирм-подрядчиков дворниками работают исключительно русские. На оплату дворников в Москве выделяются очень серьезные деньги. Но реальные таджики-дворники получают весьма скромно.
Я сама лично переговорила с десятками таджиков-дворников, а потом принялась обзванивать московские ЖЭКи и РЭУ, и везде мне говорили: «Нет, у нас дворниками работают только русские».
Интересно получается! Все москвичи видят, что убирают столицу дворники-мигранты. Но не верь глазам своим: вообще-то мигрантов в Москве нет! Господи, во что мы играемся?
Средняя зарплата нелегала-дворника в Москве: четыре тысячи рублей.
Но!
«Если сложить все ставки и доплаты, которые обычно «закрывает» таджик, то ему должны платить более 30 тысяч рублей в месяц», - рассказала в интервью «Новым известиям» инженер ДГЗа, пожелавшая остаться неизвестной.
Теперь - немного арифметики. Все районы города разбиты на участки. В каждом - до ста домов. На уборку одного участка РЭУ из бюджета ежемесячно получает до полутора миллионов рублей. Территорию одного участка обслуживают двадцать-тридцать таджиков-дворников. Общая их зарплата - 100 тысяч рублей. Вопрос: какова реальная зарплата виртуальных коллег? Ну тех, что только на бумаге...
Для тех, кто не понял, объясняю еще раз: всю дворничью (и не только) работу делают таджики. Получать они должны от РЭУ каждый месяц полтора миллиона рублей. Но получают сто тысяч. Таджиков-дворников на один РЭУ: двадцать-тридцать человек. В месяц они реально получают от четырех до семи (в самом лучшем случае) тысяч рублей. А те, кто на них (таджиках) наживается: 1 миллион 400 тысяч рублей. Ощущаете разницу?
«Таджикам-дворникам в Москве ежегодно «забывают» заплатить около 14 млн. рублей», - считает глава «Народной лиги «Таджики» Каромат Шарипов.
В день вылета самолета в Таджикистан около аэропорта стоят несколько машин ГИБДД. У входа в аэропорт - несколько милиционеров. Это - исключительно поборов ради. И плакали денежки, заработанные тяжким трудом!
С 1 января по 15 ноября 2006 года из России на родину депортировали 4858 таджиков. Наверное, им просто нечем было откупиться.
(Кстати, я вот что опять же тут подумала: таджик убирает нам родину. А мог бы ее и защищать! Нет, вы только представьте: 8 тысяч евро - московская взятка, чтобы откупиться в военкомате от армии. А для таджика 400 евро - лучшая в мире зарплата! А теперь представьте себе, какая б это была армия! Умная, красивая, чистоплотная, без дедовщины! И все битвы бы выигрывала. Хотя таджики не любят воевать. Они очень мирные люди.)
Конечно, не все таджики работают в Москве дворниками. Есть главврачи в шести московских больницах. Таджикские знаменитости: Зарина Самадова - солистка Музыкального театра им. Наталии Сац, Абдулахат Самадов - руководитель ансамбля «Московские фанфары» и т.д.
Но вернемся к таджикам-дворникам. И - к нам.
Россия - великая страна. Но на наше величие работают нефть и газ. Поэтому, быть может, и патриотизм у нас такой избыточный.
Избыточный патриотизм - как круг, по которому мы бежим и никак не можем добежать до реальности. Так бывает, когда действия - не поступок, а только реакция.
С шумом и яростью реагировать на те же заявления американского госдепа, увы, легче, чем «добегать до реальности» и в этой реальности быть результативными и эффективными.
У нас же пока потребности государства больше, чем возможности страны. И везде - «неустойчивый баланс несовпадающих слов и реалий».
А вот таджики-дворники в Москве показали нам важнейшую историю. Они «разомкнули круг» поступком: сделали Москву чище и прибраннее.
Теперь мы гордимся своей подметенной улицей. Что правильно, хорошо и очень патриотично.
(Полностью материал читайте в трех номерах цветного иллюстрированного выпуска «Новая газета. Свободное пространство» № 16-18 с.г.)

Зоя ЕРОШОК. «Новая газета», 14 мая 2007 года