… об инокультурной иммиграции в Европе

Веротерпимость как вызов экстремизму

Процесс образования вулканов вступил в критическую фазу - они уже начинают взрываться. Минувшей осенью на наших телеэкранах горели предместья французских городов. Едва утихло во Франции, как загремело в Датском королевстве.
Как образуются вулканы перемешанных наций, вероисповеданий, культур, почему этот процесс почти не поддается ни контролю, ни управлению? Случайно ли о "конфликтах цивилизаций" заговорили в тот самый момент истории, когда зримые очертания начал приобретать и "глобальный мир"?
Чтобы разобраться в том, почему с такой силой ударил мусульманский прибой, необходимо уяснить, какую роль в ней играют иммиграции.
Третье плечо
Сожжения флагов и погромы посольств, разрывы дипломатических отношений, угрозы мусульман поквитаться с "неверными" и ответные угрозы изгнать исламских иммигрантов из Европы - все это стало возможным потому, что в дискуссии вокруг карикатур на пророка Мухаммеда инициативой завладели экстремисты. "Не стоит удивляться тому, что скандал с карикатурами разразился именно в Дании, - заявила Европейская ассоциация по борьбе с расизмом. - Такой исламофобии, как в этой стране, нет больше нигде в Европе".
Истоки такого отношения к иммигрантам коренятся в самой модели "государства всеобщего благоденствия", которое построили датские социал-демократы. В стране всего 5 процентов безработных. Уважающий себя безработный датчанин согласится далеко не на любое дело, поэтому самым низкооплачиваемым иммигрантам занятость гарантирована. Все остальные, как не устает повторять газета "Юлландс-постен", "повисли на шее государства". В этом утверждении есть даже доля истины. "Дошло до того, - говорит специалист по вопросам интеграции Т.Р. Расмуссен из университета Оденсе, - что половине иностранных рабочих наше государство выплачивает пособия с одной целью: чтобы сидели дома и не обостряли конкуренцию на рынке труда".
И все же в динамичной датской экономике мусульмане не лишние люди. Предприниматели охотно нанимают их на работу без контракта, "по-черному". В результате государство всеобщего благоденствия, основанное на идее высоких солидарных налогов, лишается обоих источников дохода. Отсюда всеобщее убеждение, что именно мусульмане мешают осуществлению престижного национального проекта.
В 2001 году социал-демократы, правившие бессменно после войны, оказались в оппозиции. К власти пришел альянс трех партий - либеральной, консервативной и ультраправой. Дания сегодня единственная в Европе страна, в парламенте которой заседает неонацистская партия, больше того, входит в парламентское большинство и правительство. Уже десять лет Датская народная партия ведет агрессивную кампанию против "раковой опухоли иммиграции". На последних выборах ей ответили взаимностью 13 процентов избирателей, это позволило получить 22 депутатских места из 179 и стать третьим плечом консервативного альянса. Потому, собственно, и родился этот альянс, что согласился с программными установками ДНП. "Мы никогда не согласимся с тем, чтобы Дания превратилась в мультиэтническое общество, - говорит глава ДНП Пиа Кырсгор. - Свободный доступ иммигрантов в нашу страну приведет к тому, что она перестанет существовать как государство всеобщего благоденствия".
За минувшие четыре года иммиграционное законодательство Дании стало фактически антииммиграционным. С трех до семи лет увеличен срок для получения вида на жительство. Связать свою судьбу с иностранцем этнические датчане могут теперь только по достижении 28 лет. В результате мусульманские женихи и невесты уезжают от своих возлюбленных датчан в соседнюю Швецию, где иностранцы составляют больше 10 процентов населения - это самая высокая пропорция в Европе. А в Дании, где иммигрантская община и раньше была немногочисленна, всего 200 тысяч человек на 5,4 миллиона населения, она тает на глазах. Это единственная страна в Европе, которая прогоняет иммигрантов.
Все это побудило писателя Коре Блюйтгена написать книгу с едким названием "Черный бенефис". В ней он предъявил счет левым силам, которые почти за полвека пребывания у власти так и не выстроили связную интеграционную политику в отношении иностранных рабочих и позволили теперь наводить на этом поле неонацистский порядок - "черный бенефис". Блюйтген, бывший школьный учитель, по-прежнему живет в квартале Норребро, одном из самых "цветных" в Копенгагене. Его дети (дочери 13 лет, сыну 17) сидят за партами с палестинскими сверстниками. "Школа требует от детей иммигрантов, чтобы они знали героев датской истории. Но тогда и датчане должны знать жизнь героев ислама..." Так объяснил писатель возникший у него замысел новой книги, предназначенной детям.
Книга "Коран и жизнь пророка Мухаммеда" вышла в свет месяц назад, уже в разгар карикатурной войны. Аноним (имя художника пришлось сохранить в тайне) нарисовал пророка Мухаммеда, согласно исламской традиции, "без лица", но ему удалось нечто большее - представить его как фигуру, как личность истории. В этом и состояла трудность задачи.
И когда теперь газета "Юлландс-постен" представляет дело так, будто она "поспешила на помощь одному литератору, который не мог проиллюстрировать свою книгу", то это - ложь. Вот уж что никак не входило в планы Блюйтгена и совершенно не вязалось с его книгой, так это карикатуры на ислам.
У подножия вулкана
Дым вспыхнувшей карикатурной войны заволок одну из самых острых проблем современного мира. В начале 2000 года группа экспертов ООН разработала всемирный прогноз миграций на первую четверть XXI века. Само название, как бомба: "Миграции замены: решение проблем стареющего и исчезающего населения". Еще больше ошеломило содержание доклада: из него вытекало, что почти все развитые страны стоят перед угрозой исламизации, но сильней всего этот процесс заденет Европу.
Пока Запад сам развивался неравномерно, проблема занятости регулировалась с помощью "внутренних" миграций. Итальянцев можно было встретить на шахтах и стройках всей Европы. Португальцы прославились как самый прилежный гостиничный персонал. Человеческих ресурсов Европы хватало даже на Новый Свет, который поглощал целые потоки переселенцев. Отличаясь от принимающих стран только языками и оттенками вероисповеданий, старые миграции растворялись там без следа.
Но вот уже полвека главным притоком рабочей силы в индустриальный мир служит иммиграция из исламских стран. Мусульмане работают на конвейерах, убирают города, собирают урожаи, сторожат, дежурят, разгружают. В школах все больше мусульманских детей. Под боком у большинства европейских столиц сложились настоящие гетто с сильно пониженным социальным статусом: культурно - иные, конфессионально - отдельные, демографически - проблемные в силу более высокой рождаемости. И все же степень интеграции мусульманских мигрантов в западное общество заметно различается от страны к стране.
США и ныне принимают по миллиону мигрантов в год, которые через процедуру натурализации быстро становятся американцами. Население Франции, Великобритании, Голландии тоже увеличивается благодаря естественному приросту, потому что и эти страны давно проводят политику натурализации иностранных рабочих. А вот в Германии, Италии, Австрии, Дании, Греции, Португалии, Испании статистика уже много лет фиксировала бы убыль населения, если бы не включала иммигрантов и их детей.
Принимая иммигрантов в годы послевоенного бума, Германия рассматривала их как гастарбайтеров и твердо намеревалась заменять каждые шесть лет, чтобы не зажились в гостях. Но ротация - это дорого, хлопотно. Гастарбайтерам разрешили привозить свои семьи. Тем не менее канцлер Гельмут Коль стоял на своем до конца: "Германия никого не интегрирует".
Веками германское право зиждилось на критерии крови, которое одно только гарантирует "чистоту нации". И вот исторический перелом: по настоянию канцлера Герхарда Шредера 1 января 2000 года вступил в силу новый кодекс национальности. Теперь она может определяться также правом почвы - по месту рождения. В этот день, в 3 часа 8 минут, на свет появилась первая гражданка Германии, в жилах которой не было ни капли немецкой крови. Родители Сеймы - турки. Национальность девочки предрешило то, что кто-то из ее родителей, а может, они оба, прожил в Германии уже 8 лет (по старому кодексу требовалось 15), то есть уже и сам стал гражданином ФРГ. Кстати, пусть не покажется читателю, что я путаю "гражданство" и "национальность" - в западном законодательстве эти понятия совершенно равнозначны.
Почти половина иммигрантов Европы живет сейчас именно в Германии - 7,4 миллиона человек, из них 2,1 миллиона турок. Наивно было бы думать, что вся эта масса тут же рванула за новыми паспортами. Чтобы их получить, надо сдать экзамен на знание немецкого языка, а к этому готовы не все, и отказаться от прежнего гражданства, а к этому готовы далеко не все. В турецкой прессе одновременно ведется кампания за вступление Турции в ЕС - и против замены турецких паспортов на европейские. В этом здорово помогают радикалы, причем с обеих сторон. Исламисты - вменяя в вину своим единоверцам "предательство Корана". Неонацисты - грудью защищая Дойчланд от "исламизации". Но даже когда доходит до кулаков, бьются они, если вдуматься, за общее дело.
До последнего своего расширения Европейский союз насчитывал 379 миллионов жителей, из них почти 14 миллионов иммигрантов-мусульман, прибывших в основном из Турции, Магриба, Индийского субконтинента. Ислам в моде: уже 100 тысяч этнических немцев, 60 тысяч этнических французов молятся в мечетях. Сохраняют свою исламскую культуру и потомки натурализованных переселенцев из мусульманских стран, но это уже совсем не те ревностные магометане, какими были их отцы и деды. Среди них появилась даже такая категория, как "верующие, но не практикующие", а это, ни много ни мало, больше половины рожденных в исламе. Все это могло произойти, видимо, только на европейской почве, отсюда и "европейский ислам", которому уже добрых тридцать лет.
Прогноз ООН на таком фоне породил ощущение, что поехали миры. С 2010 года активное население Европы начнет резко сокращаться, а к середине века на пенсию выйдут 47 процентов европейцев. Чтобы не допустить падения уровня жизни, надо любой ценой сохранить пропорцию налогоплательщиков и иждивенцев - 4,5: 1. На таком расчете и основан прогноз миграций: Европе только до 2025 года потребуется 159 миллионов дополнительных рабочих рук, Северной Америке - 150 миллионов. А поскольку в развивающихся странах, по преимуществу мусульманских, образовался огромный рынок труда, почти 700 миллионов лишь частично занятых рук, то вот и шанс выправить наш перекошенный мир, разрядить мировой вулкан.
Но разве на местных вулканах жить безопаснее? Во Франции первый гетто-вулкан взорвался еще в 1979 году, следующий, в 83-м, закончился 100-тысячным "маршем арабов" на Париж, и так уже двадцать лет. Куда же ей принимать чуть не по миллиону мигрантов ежегодно, как прогнозирует ООН (23 миллиона до 2025 г.)? Посмотрим на итоги 2004 года: прошли натурализацию - 168826 лиц, прибыли для воссоединения с семьями - 102619 лиц, приглашены на постоянную работу - 6500 лиц, получили статус беженцев - 11292 лица. Никак не миллион. Но это почти треть миллиона! Примерно в таких же пропорциях прирастает население Италии, которая до середины века проводит на пенсию 17 миллионов своих нынешних работников. Больше других готова рискнуть Германия, опирающаяся на свой новый кодекс: за предстоящие двадцать лет она собирается пригласить еще 5,2 миллиона иностранных рабочих.
История еще не скоро ответит на вопрос, чья стратегия окажется дальновидней. Но уже ясно: датский пример не подходит ни одной развитой стране. И не датский вулкан взорвался у нас на глазах, а мусульманский - только от датского фитиля.
С точки зрения экстремистов
По мере их появления на сцене первым следует назвать редактора отдела культуры газеты "Юлландс-постен" Флемминга Росе. Прочитав в газете "Политикен" статью "Почему так страшно критиковать ислам? " - это было приглашением к дискуссии, где вскользь упоминалась еще не проиллюстрированная книга Блюйтгена, - датский коллега загорелся идеей не дискуссии, а "теста на самоцензуру". Из 40 карикатуристов, к которым он обратился, предложение приняли 12 человек. Один из них, Ларе Рефн, сожалеет: "Теперь мне ясно, что газета с самого начала задумала провокацию". Если довелось вам видеть по НТВ интервью с Флеммингом Росе, думаю, вас тоже удивил его хороший русский язык. Однако он и не подумал на своем хорошем русском принести извинение российскому МИД за грандиозный дипломатический скандал между нашими странами, спровоцированный в 2002 году, когда Росе был корреспондентом "Юлландс-постен" в Москве. Назвав в своей статье Калининградскую область "логовом воров в сердце Европы", он предложил отнять ее у Российской Федерации. Датский МИД объяснил российской стороне, что никто из его дипломатов такой идеи не суфлировал.
Поскольку у мусульман Дании нет своего национального представительства - еще одна примета "жесткой" модели, - там долго делали вид, что и партнера для переговоров нет. Эту роль пробовала взять на себя одна из местных организаций, Исламское общество веры, давая понять, что достаточно нескольких примирительных жестов - и за пределы Дании конфликт не выйдет. Главный редактор Карстен Жюсте ответил через газету так: "Мусульмане, живущие в Дании, должны научиться ценить свободу слова. Но еще важнее им научиться понимать, что не все и не всегда надо принимать всерьез". Похоже это на извинение? Исламское общество веры обратилось в суд. Иск не был принят - свободу слова не судят. В итоге "Юлландс-постен" извинилась за карикатуры только 30 января, когда уже вспыхнул исламский мир.
Можно было урегулировать конфликт и дипломатическими путями: еще в октябре послы 11 исламских стран попросились на прием к премьер-министру А.Ф. Расмуссену. Твердый отказ: в демократическом государстве такие дела обсуждаются не с правительством, а напрямую с прессой. Это потом, когда скандал перехлестнул все мыслимые рамки, пригласили 60 послов и объяснили им "точку зрения правительства". Максимум, что смог выдавить из себя премьер-министр, - "я бы этих карикатур не печатал, но это мое сугубо личное мнение". Похоже это на попытку дистанцироваться от свободной прессы хотя бы в тех случаях, когда она наломала дров?
После этого на сцену вышли исламские экстремисты. Самое бесчестное, что сделали датские имамы, - замешали в колоду из двенадцати рисунков еще три, которых никто не печатал. Про два из них, особо скабрезных, ввиду деликатности темы, умолчу, а история третьего такова. Каждый год во Франции в городке Три-сюр-Баиз проходят фестивали поросячьего визга - кто правдоподобнее "визжит", тот и чемпион. Естественно, в ходу всякие смешные маски с поросячьими ушами и рылами. Чей-то снимок вот в такой маске, под которой ничего, кроме бороды, различить невозможно, и выдали за еще один "рисунок пророка", якобы появившийся в печати.
Уже не раз в руках разгневанных исламских толп был замечен плакат: "Европа, ты дождешься 11 сентября! " Страшный плакат. Он не оставляет сомнений в том, что исламские экстремисты вызов приняли. Они давно ждали этого часа - "спасибо, Дания".
Дуня в Европе
В1989 году UOIF (Союз исламских организаций во Франции) переименовал себя в UOIF - Союз исламских организаций Франции.
Аббревиатура не изменилась оттого, что был опущен "лишний" предлог. Но изменился смысл. В своем ходатайстве в Минюст Франции UOIF не только не скрывал, а, наоборот, всячески подчеркивал этот новый смысл. Раз дети иммигрантов во 2-м и 3-м поколениях стали, согласно французскому закону, полноправными гражданами страны, значит, они живут здесь не по праву dar al-sohl (на арабском языке это понятие означает договор между миром ислама и миром безбожия), а по праву dar al-islam (на "земле ислама"). Французский Минюст эту аргументацию принял. Неудивительно, что следом разразился скандал: администрация школы в городке Крей потребовала от какой-то ученицы снять мусульманский платок, она наотрез отказалась, а все исламские организации подняли шум - как можно на "земле ислама" запрещать исламские знаки веры? Конфликты такого рода сотрясали Францию пятнадцать лет, пока не был принят специальный закон. Теперь демонстративное ("бросающееся в глаза") ношение религиозных атрибутов - мусульманских платков, иудейских кип, христианских крестов - в школах запрещено как вызов светским традициям республики.
Не принять аргументы UOIF французская юстиция не могла: по числу своих приверженцев, почти пять миллионов человек, ислам стал второй религией в стране, потеснив протестантскую и иудейскую. Пришлось сделать и второй шаг: "распечатать" старейший республиканский закон, принятый в 1905 году, который запрещает светскому государству "финансировать любые религиозные культы". Однажды этот закон уже "распечатали" : в 1924 году при помощи государства была построена Парижская мечеть в память о 100000 мусульманских солдат, сложивших головы за свободу Франции на полях Первой мировой войны. А ведь тогда французский ислам был далеко не тот, что сегодня. Министр внутренних дел Николя Саркози предложил "распечатать" закон только на пять лет, чтобы за это время мусульманские общины с помощью государства построили необходимое - и сравнимое с другими конфессиями - количество культовых учреждений.
Можете себе представить, какую полемику это вызвало в мире и в стране. "Франция хочет национализировать ислам! " - неслось из арабских стран. - "Нет ислама ни хорошего ни плохого, есть только такой, каким его делают сами люди, а не политики! " С этими словами социолог Дуня Бузар хлопнула дверью новой общественной организации, через которую правительство рассчитывало "приватизировать ислам".
Сама судьба этой женщины может служить иллюстрацией важной особенности европейского ислама: права на индивидуальный выбор. Мать всегда называла ее Доминик, для отца же она была только Амина. Когда ей исполнилось двадцать лет - выходит, это было полжизни назад, - она поехала в Алжир, разыскала отца и была потрясена его ответом. "Ты не можешь быть моей дочерью". - "Почему? " - "Потому что твоя мать француженка". Доминик: Амина думала над этими словами несколько лет, пока сама жизнь не открыла ей смысл. "Француженка" ни при чем. Поскольку ислам не признает браков с иноверцами, мама приняла веру отца. Но потом "его ислам" и "ее ислам" разошлись. "Ты не можешь быть моей дочерью потому, что у твоей мамы не тот ислам". Когда ей открылся этот подтекст, из своих двух имен она сочинила одно, получилась Dounia. Но соединить так же легко "два ислама", при всем желании, оказалось невозможно, тут выбор был только один. И она выбрала мамин ислам.
Это ислам без обязательных пяти намазов в день. С паранджой или без паранджи, это опять-таки по индивидуальному выбору и по обстоятельствам. Без конфликтов с учителями и сослуживцами. С полным осознанием, что "земля христианства" и "земля ислама" не противопоставляются друг другу, тем более что Бог Един. Это "ислам эпохи телевидения, а не верблюдов", как выразился однажды такой же новообращенный, как и сама Дуня Бузар. Таков, с поправками на каждую конкретную страну, европейский ислам: толерантный, умеренный, просвещенный. У Дуни Бузар я прочел поразительно точную мысль: сегодня ислам в европейской среде проходит такую же эволюцию, какую прошли до него все христианские религии.
Однако не все так просто. Почти все французские имамы - люди присланные, если не сказать засланные, из-за рубежа. Но почему в стране, где ислам уже вторая религия, а половина его приверженцев уже полноправные граждане, чужие пастыри пасут овец? Большинство французских мусульман - сунниты, выходцы из стран Магриба, а самая щедрая помощь им идет от ваххабитов Саудовской Аравии и множества исламских неправительственных организаций, близких к самому радикальному течению в исламе - салафизму. С чего бы эта щедрость? После 11 сентября 2001 года эти вопросы уже не могли оставаться без ответа. Стоило французским спецслужбам копнуть, и выяснилось, что только в Парижском районе уже 5-6 тысяч салафитов, что в их руках 15 мечетей из 150, в которых тоже задают тон радикальные имамы, и такая картина по всей стране. "Истинный ислам", для которого время застыло в 661 году, в эпохе династии Омейядов, навязал бой модернизированному европейскому исламу на его же собственной территории. Франция приняла самые жесткие меры: выслала наиболее одиозных лиц, перекрыла каналы финансирования из подозрительных источников, учредила школы для подготовки своих, французских, имамов, "приоткрыла" закон 1905 года, чтобы помочь мусульманским общинам перебраться из подвалов в мечети и молитвенные дома. И сделала это очень вовремя, до того как снова рванул вулкан.
Когда в прошлом году горели французские местечки, сколько было догадок, что это дело "исламских рук"! Вот справка: за минувшую осень хулиганье французское спалило 9000 автомобилей, а в 2003-м, когда об этом ничего не писали и не показывали, - 23000. Из полузабытых гетто, этих скопищ безликой архитектуры, обойденных транспортными магистралями, одичавших от безработицы, связанных с миром только тарелками на крышах домов, вулканические извержения идут давно, просто с разной интенсивностью. Эту запущенную социальную болезнь придется долго и упрямо лечить. Но ислам ни при чем. Когда все затихло, французские спецслужбы представили правительству итоговый доклад. Оказалось: мусульманские общины Франции проявили себя с самой лучшей стороны.
Вот почему не было никакой внешней исламской реакции на горячий французский ноябрь. И вот почему такой мусульманский прибой ударил в ответ на унылый скандал в Датском королевстве, где ничего не горело, кроме свободы слова.
***
Европейский ислам в цифрах
Англия: имамов - 2000, мечетей - 1600, молельных мест - неизв., частных мусульманских школ - 4. Национальное представительство - да.
Франция: имамов - 1500, мечетей и молельных мест - 1685, частных мусульманских школ - неизв. Национальное представительство - да.
ФРГ: имамов - 1500, мечетей - более 1000, молельных мест - примерно 2000, частных мусульманских школ - 1. Национальное представительство - да. Дания: имамов - 90, мечетей - О, молельных мест - 40, частных мусульманских школ - 12. Национальное представительство - нет.
Голландия: имамов - 500, мечетей - 450, молельных мест - неизв., частных мусульманских школ - 20. Национальное представительство - да.
Италия: имамов - неизв., мечетей - 2, молельных мест - 155, частных мусульманских школ - неизв. Национальное представительство - да.
Испания: имамов - неизв., мечетей - 12, молельных мест
- 60, частных мусульманских школ - 4. Национальное представительство - да.

Александр САБОВ. "Российская газета", 1 марта 2006 года