… о трагедии на Басманном рынке

Трагедия, случившаяся на столичном Басманном рынке, широко обсуждается, но тональность этого обсуждения какая-то стертая, привычная. Средства массовой информации с разной степенью профессионализма "отрабатывают", как это им и положено, катастрофу. Должностные лица выразили соболезнования родственникам и близким погибших и пострадавших. Городские власти пообещали им компенсацию. Основная же масса наших сограждан, по крайней мере если судить по их откликам на репортажи о катастрофе, переписке на интернет-форумах, отнеслась к событию равнодушно. Да, погибли люди, много. Но сколько у нас их гибнет каждый день на тех же дорогах!
Рискну предположить, что дело тут не в очерствении сердец россиян, привыкших за последние годы к техногенным катастрофам различных масштабов. Ведь, скажем, схожая трагедия в "Трансвааль-парке" наше общество, безусловно, шокировала. А не потому ли - хоть там жертв было меньше, чем на Басманном, - что это были "наши" люди, такие же, как мы? На их месте мог оказаться любой из нас. А вот в рыночных подвалах, ставших братской могилой для десятков людей, мы не могли оказаться никак. Мы в таких местах, как правило, не ночуем. К тому же абсолютное большинство погибших - выходцы с Кавказа и из Закавказья. Те самые, которые "понаехали тут", захватили все рынки, "держат цены". Кто их в России любит? Как откровенно написал в одну из центральных газет ее читатель, туда им и дорога... Согласимся с ним?
Безусловно, некоторые наши южные соседи неплохо потрудились для того, чтобы образ наглого "джигита", сорящего деньгами направо и налево, презирающего законы и обычаи нашей страны, стал в сознании очень многих россиян хрестоматийным. И любить такого, безусловно, не за что. Но печальный парадокс-то в том, что эти самые "джигиты" отнюдь не в рыночных подвалах живут и не в бытовках гастарбайтеров, которые десятками сгорают у нас каждую зиму вместе с обитателями.
Взглянем на список погибших - учитель, герой войны в Афганистане, инженер, еще учителя... Их в российскую столицу привела не жажда наживы или приключений. Это не "джентльмены удачи". Не случись того самого геополитического катаклизма с СССР, были бы почти все они уважаемыми людьми - учителями, врачами, инженерами. Такими же, как мы. Потому что в сущности это наши люди. Просто их в подвалы рынка загнала нужда, из которой они, между прочим, хотели выбраться честным трудом. Так они еще и взятки платили за право там ночевать! А как назвать тех, кто эти взятки вымогал? И как с ними следует поступить?
Меры, конечно, будут приняты. Контроль за состоянием и работой рынков временно усилят. Работа по борьбе с нелегальной миграцией на какой-то период активизируется. А развалины Басманного уберут. В Москве некому горевать о "чужих" погибших. Да и времени нет.

Сергей ЧУГАЕВ. "Известия", 1 марта 2006 года

Москвичи "азербайджанского происхождения" сейчас горячо обсуждают, почему гибель на Бауманском рынке десятков их соплеменников не вызвала у горожан того резонанса и сочувствия, какие чувствовались, например, по отношению к жертвам обрушения "Трансвааль-парка". В Москве не был объявлен траур, а столичные власти даже не удосужились в день трагедии отменить праздничный салют. Впрочем, никто особо и не скрывает, что одна из самых представительных мигрантских общин - азербайджанская - в нынешней столице оказалась и самой нелюбимой. Это подтверждает и исследование, проведенное сотрудниками Института социологии РАН. Его итоги ведущий научный сотрудник института Владимир Мукомель прокомментировал обозревателю "Известий" Наталье Давыдовой.
Известия: Москвичи убеждены, что большинство мигрантов из Азербайджана работают у нас нелегально. Если судить по вашему опросу, то у доброй половины есть и регистрация, и разрешение на работу. К тому же они имеют или стремятся получить российское гражданство и живут в столице больше 5 лет. Не верится, что эти цифры отражают реальную картину.
Владимир Мукомель: А мы этого и не утверждаем. Найти людей, готовых откровенно ответить на наши вопросы, было непросто, нам помогали азербайджанские студенты московских вузов. Но проблема в том, что ясного представления о "предмете" нашего исследования вообще нет. Каков пол, возраст мигрантов из Азербайджана, какая их часть живет в Москве нелегально? Точного ответа не знает никто. Нас в первую очередь интересовала их готовность адаптироваться к московской среде. И удивило, что на это ориентированы даже нелегалы. К себе на родину они уезжают как в отпуск. Заработок, семья - все уже здесь. Поэтому им важно жить и работать в Москве легально, а лучше всего - получить гражданство, ведь у нас в России только гражданство гарантирует, что тебя не станет останавливать каждый милиционер. Значительная часть мигрантов последней волны - выходцы из сельской местности либо из небольших районных центров, и это серьезная проблема. Для них приезд в мегаполис - шок, им здесь трудно прижиться. Возможно, поэтому на каждого посоветовавшего бы землякам переезжать в Москву приходится впятеро больше не рекомендовавших этого делать. Есть еще категория потребителей, для которых столица - лишь место заработка. Москва, говорят они, похожа на кабана, а проблемы решаются горстью желудей. То есть делай, что хочешь, деньги решают все. Контакты с ними и питают ксенофобию москвичей. Но все-таки большинство мигрантов готовы принять московские правила. К примеру, среди опрошенных нами оказалось вдвое больше согласных с утверждением, что "в Москве надо жить, как все", чем несогласных (при этом большинство согласилось, что "москвичи никогда не будут считать нас своими"). Вот таким мигрантам, на мой взгляд, нужно помочь адаптироваться. Работая на овощных базах, на рынках, они варятся в среде соплеменников, не имея возможности притереться к Москве и москвичам. Хотя, конечно, они не так изолированы, как, например, те же таджики, которые часто и живут на стройках.
Известия: Азербайджанцев обвиняют в том, что они захватили "хлебные места" (в основном рынки) и живут лучше и других мигрантов, и иных москвичей.
Мукомель: 12% опрошенных признались, что денег им хватает только на еду, 2 % - что их не хватает даже на еду. А большинство азербайджанцев зарабатывают немного, это средние московские заработки. Причем их рабочая неделя - это не 40 и не 50 часов, а намного больше. Но москвичи не видят тех, кто вкалывает на овощных базах, они видят лишь часть айсберга - торговцев на рынках, хозяев кафе и ресторанов. Кстати, торгуют кавказцы еще и потому, что иных сфер приложения труда для них почти нет. Летом Центр Юрия Левады опрашивал россиян, где, на их взгляд, должны работать мигранты. Большинство сказали - только не в бюджетной сфере. А половина не хотела бы их видеть и в частном секторе.
Известия: Азербайджанцев подозревают еще и в том, что ради московской прописки они чуть ли не поголовно готовы жениться на русских.
Мукомель: Подавляющее большинство опрошенных предпочло бы, если бы их дети женились или вышли замуж за сородичей (впрочем, в сравнении с другими братьями по бывшему Союзу русская родня для них - не самый худший вариант). Интересно, что при этом многих азербайджанцев не устраивает образ жизни, с которым они расстались, - патриархальность, большая семья. Они тяготятся этим шлейфом, ориентированы на "стандартную" московскую семью. А родственников можно и не видеть, общаться по телефону.
Известия: Хотите сказать, что претензии к мигрантам вообще и к азербайджанцам в частности - мол, не платят налоги, а все заработанные деньги отправляют на родину - не так уж обоснованны?
Мукомель: Мы спрашивали, сколько они зарабатывают, сколько денег и как часто отправляют на родину? Отвечали не все, вопрос-то деликатный. Но около четверти признались, что денег на родину вообще не посылают. Или, например, москвичи убеждены, что московские азербайджанцы все друг другу помогают, что это "сплошная мафия". Да, соотечественникам помогают, но, по данным моего коллеги Игоря Кузнецова, проводившего фокус-группы, где обычно обсуждаются не попадающие в вопросники нюансы, только на первых порах. А со временем отпускают в свободное плавание. Многих азербайджанцев, настроенных на адаптацию, тяготит постоянная необходимость все время кому-то помогать.
Известия: На фокус-группах обсуждалось, почему азербайджанцы стали самой нелюбимой нацией в Москве?
Мукомель: А Москва тут ничем не отличается от других регионов. Летом Центр Юрия Левады опрашивал россиян: "Как бы вы отнеслись к запрету на проживание в вашем городе или районе выходцев с Кавказа?" Две трети опрошенных ответили: поддержим.
Известия: Как написала нам об азербайджанцах одна негодующая москвичка, "их много, и число их растет, а занятая территория неминуемо станет принадлежать тем, кто на ней живет".
Мукомель: Одной из крупнейших национальностей в Москве всегда были татары. Ну и что? Мегаполис переваривает всех, и все становятся москвичами. В нашем случае - не азербайджанцами в Москве, а москвичами азербайджанского происхождения. К этому и надо стремиться. Кстати, на тех же фокус-группах говорили о том, что коренные москвичи более толерантны к приезжим, чем вчерашние лимитчики, которые отыгрываются на них за все свои прошлые унижения. Так что ненависть к мигрантам - это своего рода дедовщина.

Наталья ДАВЫДОВА. "Известия", 1 марта 2006 года

Москва. - Работающие на Дорогомиловском рынке мужчины и женщины, которые ежедневно раскладывают на прилавках фрукты и рыбу, могут быть благодарны хотя бы за то, что у них над головой есть крыша. Она выглядит крепкой и прочной.
Это немаловажно. В конце февраля под тяжестью снега обрушилась крыша еще на одном продовольственном рынке в столице России. Погибло 66 работников, десятки были ранены.
Это обрушение вновь высветило опасности, кроющиеся в полуразвалившейся инфраструктуре бывшего Советского Союза, даже в его некогда образцовом городе. Кроме того, в очередной раз проявился изменившийся характер труда в столице России, где значительную часть самой тяжелой, опасной и наименее привлекательной работы более не выполняют славяне, но власти которой оказывают скудные знаки благодарности тем, чей труд обеспечивает жизнь города.
Из 66 человек, погибших под завалами и снегом, 64 были не из России - главным образом, из Азербайджана, но также из Таджикистана и Грузии. Погибшие представляли собой значительную прослойку общества: во вторник государственное агентство РИА "Новости" сообщило, что от 12 до 16 миллионов жителей России в 2005 году составляли нелегальные иммигранты. Это около десяти процентов населения России, и еще большая часть ее рабочей силы.
При всех самоочевидных диспропорциях, Москва купается в деньгах, что делает ее магнитом для рабочих-мигрантов из нищих уголков бывшего Советского Союза. Это таджики и узбеки, молдаване и азербайджанцы, грузины и украинцы, армяне и киргизы. К ним присоединяются рабочие-мигранты из экономически стагнирующих регионов России. Они российские граждане, но зачастую нерусские по национальности и говорят, что к ним относятся как к чужим в собственной стране.
Привлеченные стремительно развивающейся экономикой потребления и строительным бумом, они кладут кирпичи, штукатурят стены, укладывают паркет, работают грузчиками, рубят мясо и потрошат рыбу, моют посуду и полы, смотрят за детьми и нанимаются на самую низкооплачиваемую и физически утомительную работу, которой не хотят многие русские, освободившиеся от подневольного труда советских лет. Часто за 12-часовую смену они получают не более $15 в день, а затем их встречает город, который, похоже, не рад их вкладу.
И все же, они по-прежнему приезжают, по той простой причине, что, несмотря на все трудности, черной работы здесь хватает. На значительной части постсоветского пространства работа отсутствует вовсе.
"Мы не особо любим Москву", - говорит Амина, дагестанка, продающая овощи на рынке. - Нам не нравится, как нас встречают в Москве, и отношение москвичей. Но в Дагестане мы не можем найти работу по специальности. Поэтому мы приехали сюда".
Амина, сказавшая, что по профессии она школьный учитель, к властям относится настороженно. Она не назвала свою фамилию. Обрушение крыши 23 февраля высветило сложные отношения между рабочими-мигрантами и городом, в который они приехали. Некоторые рабочие говорят, что за трагедией последовали новые примеры бессердечия, с которым рабочие-мигранты встречаются ежедневно.
Еще до того, как тела погибших были опознаны, мэр Москвы Юрий Лужков объявил о планах по строительству нового торгового центра на месте руин рынка. Тем самым он проявил больший интерес к возможностям, предоставляемым бумом на рынке недвижимости, чем к самой крупной трагедии, потрясшей столицу после того, как в 2004 году террористы одновременно взорвали два самолета. О погибших еще не сказали ни единого доброго слова, но уже навесили на них ярлык нелегальных мигрантов или членов рыночной мафии, чьи ближайшие родственники не заслужили помощи.
Лужков отметил, что семьи погибших получат компенсацию, за исключением тех, чьи родственники находятся в столице нелегально.
Двузначное отношение характеризует обе стороны. Работники рынка говорят, что, хотя им повезло иметь работу, они также испытывают трудности, издевательства и дурное обращение. Смены обычно длятся от рассвета до семи-восьми вечера, семь дней в неделю. Зарплата варьирует от 14 до 18 долларов в день. В конце каждой смены рабочие набиваются в тесные комнаты, в каждой из которых зачастую спит от четырех до шести взрослых людей. (Работающие на стройплощадках часто спят прямо там). Если они не на работе или не спят, то их вылавливает милиция, вымогая деньги.
19-летний таджик Бохадир Темиров, приехавший в Москву семь месяцев назад и работающий у прилавка с рыбой, говорит, что милиция останавливает его раз пять в неделю, и каждый раз он должен заплатить "штраф" в 100-200 рублей ($4-8). "Это может случиться в любой момент, когда я не на работе", - говорит он.
Многие россияне постоянно жалуются на продавцов из Средней Азии и с Кавказа, обвиняя их в том, что они запрашивают слишком высокие цены, недовешивают, а вместо первоклассных фруктов и овощей, лежащих на прилавке, подсовывают покупателям мятые и гнилые.
Стереотипным является именно такой портрет пройдохи, но почти никто из покупателей, побывавших на таких рынках, не имел опыта, который мог бы это подтвердить. Часто забывается, что до того, как в этот бизнес включились рабочие-мигранты, порой месяцами было почти невозможно найти свежую рыбу и даже самые заплесневелые помидоры.
Сегодня можно купить почти все - даже сейчас, когда за окном вьюга: свежие персики из Чили, дыни с Ближнего Востока, дорадо из Средиземного моря. Обрушение крыши напомнило неприглядную правду о России, которая еще находится в процессе трансформации. Большинство холодильников уже не пусты. Есть выбор. Но жизнь многих не стала более радужной.
"Если у тебя проблемы, то они говорят: "Возвращайся в Дагестан и решай свои проблемы там", - говорит Амина.

Си Джей ЧИВЕРЗ. "The New York Times", 3 марта 2006 года
Опубликовано на: ИноСМИ.ru