… о миграции и политических дискуссиях во Франции

Марин Ле Пен (Marine Le Pen) намерена выиграть на первом туре президентских выборов во Франции в следующем году. Она утверждает, что Франция находится на грани революции. Мадам Ле Пен, какую тактику, как вы считаете, выберет Николя Саркози, чтобы не позволить вам одержать победу?
МАРИН ЛЕ ПЕН, лидер партии Национальный фронт:  Знаете, я не думаю, что такой риск есть. Если человек честен и защищает свои собственные идеалы, нет причин волноваться. Самая серьезная угроза в связи с Николя Саркози это то, что он может снова сделать то, что сделал в 2007 году, а именно –ряд крайне жестких заявлений на тему угроз, регулирования миграционных процессов и европейского протекционизма. Однако эти заявления не пойдут дальше риторики, это просто пустые слова.
Как-никак, в ходе четырех лет его президентства и еще девяти лет его пребывания на посту главы системы безопасности – ведь он был министром внутренних дел до того, как стать президентом, - он, собственно говоря, не делал ничего. Как я ему много раз говорила, у него громкие слова и слабые руки. Однако французы часто склонны заблуждаться, считая, что, может быть, в этот раз он выполнит свои обещания. Но по большому счету он не выполнил ни единого обещания их тех, что давал во время своей кампании в 2007 году.
- Какой эффект окажет на выборы во Франции арест Доминика Стросс-Кана?
- Стросс-Кан – в некотором роде символ. Символ универсализма, высшего класса, не отягченного этическими нормами. Он – символ истерического ультра-либерализма, и в этом смысле он просто показательный кандидат был.
Однако с человеческой точки зрения, с учетом того, что он из себя представляет, тот факт, что он был нейтрализован, не должен вас успокаивать. Дело в том, что вследствие этого Николя Саркози получил дополнительный глоток воздуха. – Из-за того, что электорат Доминика Стросс-Кана и Николя Саркози частично совпадает, потому что они выступают за одинаковые громкие идеалы.
- Еще до ареста Стросс-Кана несколько женщин подавали жалобы на сексуальные домогательства с его стороны, однако французские СМИ отказывались расследовать эти случаи – о чем это говорит?
- Да, существует проблема падения общественной морали. Со своей стороны я призываю граждан Франции вернуться к строгости в этих вопросах. Французы должны снова стать взыскательными. Послушайте, стоит отметить, как-никак, что все пять ушедших в доставку министров в этом году ушли из-за конфликта интересов. Господин Блан, господин Жуандэ, господин Ворт и даже Фредерик Миттеран – никого из них не вынудили подать в отставку.
Пять министров в ходе одного года и шесть тех, кто заслуживает того, чтобы остаться, это слишком много для одного правительства. Более того, не стоит забывать, что именно Николя Саркози назначил Доминика Стросс-Кана министром финансов Франции, хотя был вполне в курсе заявлений о его распутном поведении. Однако он пошел на риск возможного скандала – скандала, который бы запятнал всю Францию.
- Много ли французов обычно отказываются голосовать на выборах, и какую долю голосов вы ожидаете завоевать?
-  Это зависит от выборов. Число не участвующих в голосовании доходит до 20%, иногда до 60%. Это значительная цифра. Стоит сказать, что высокие должности во Франции по очереди занимают люди, которые никогда не выполняют своих обещаний. Так что в какой-то момент французам просто надоело. Еще один феномен, существующий в западных странах сегодня, это то, что экономическая власть превалирует над властью политической. Так почему французы должны куда-то там идти голосовать за своих правителей, если очевидно, что эти правители бессильны и что страна управляется теми, кто обладает экономической властью? Вот почему, чтобы заставить французов пошевелиться, им необходимо объяснить, что политика должна перехватить инициативу у экономики.
Ну и, в довершение всего, во Франции нет демократии. Давно настала пора перестать рассказывать себе сказки. Миллионы французов вообще никак не представлены в Национальном Собрании, хотя их голоса обычно составляют от 15 до 20%. И в то же самое время, депутаты есть у Коммунистической партии, хотя они получают лишь 5% голосов. И поскольку далеко не каждый француз полагает, что выборы вообще что-то значат, он воздерживается от голосования.
- Вы говорили об инициативах поддержки этнических меньшинств во Франции. Что это означает?
- Их тысячи, потому что сегодня все предприятия, в особенности крупные, подписывают документ, который предписывает им нанимать людей разных культур и разного происхождения, что означает что француз, бедный француз с французскими корнями, оказывается позади других. Я полагаю, что это грубое нарушение республиканского принципа равенства. Я верю, что, неважно какого цвета кожа или какое у кандидата происхождение, должность должен получать тот человек, который ее заслуживает. Согласиться с тем, что кто-то должен получать работу только из-за цвета своей кожи, из-за своей национальности или религии, - это абсолютное противоречие основным ценностям Франции.
Это означает, что если вы иностранец, у вас лучшие шансы на трудоустройства, чем у гражданина Франции. Глава одной крупной французской компании выпустил заявление, которое вызвало много шума. Он сказал, цитирую: «Лично я, при прочих равных условиях, предпочитаю брать на работу человека по имени Мухаммед, а не Франсуа». В результате французы подвергаются дискриминации в своей собственной стране! Этот мир встал с ног на голову.
- Какими будут последствия, если иммиграция во Францию продолжится теми же темпами?
- Во-первых, мигранты затребованы на должностях с низкими зарплатами. Понимаете, рынок труда говорит сам за себя. Здесь речь идет о спросе и предложении. Это помогает иностранным гражданам прибывать в нашу страну и работать за копейки, снижая тем самым уровень зарплат. Это их труд использовался более 30 лет.
Во Франции более пяти миллионов безработных. Как возможно такое, что закон позволяет еще двум сотням тысяч людей в год приезжать в страну с пятью миллионами безработных? Эти безработные вынуждены делать все что угодно ради выживания. Кто позволяет им выживать? Государство, которое очевидно провоцирует рост дефицита и так далее. Я думаю, что иммиграция в том виде, в каком она сейчас существует, это сущий бред.
Я думаю, что текущая ситуация связана с нашей колониальной историей. Владимир Путин был очень прав, когда сказал, что через 20 лет Франция станет колонией своих бывших колоний.
По сути, мы наблюдаем месть со стороны этих народов. Францию заставляют ощущать себя виноватой, ей говорят – «вы кучка негодяев, колонизаторов, работорговцев, вы не имеет права препятствовать тем, кто приезжает во Францию». Французы смирились с массовой иммиграцией. И сегодня они в курсе, что эта масштабная иммиграция чревата гигантскими проблемами: проблемами государственного финансирования, самосознания и совместного существования. Послушайте, что они говорят – многие из этой молодежи просто ненавидят Францию, теперь, когда они добились независимости. Можно подумать, что они будут развивать свои собственные страны, демонстрируя, что без нас им лучше.
- Что вы думаете о том, что Италия позволяет тысячам североафриканцев попадать во Францию через свою территорию?
- Итальянцы пользуются системой, Шенгенским договором, Европейским союзом. Они знают, что любой нелегал, получивший статус в любой стране ЕС, может с этими документами попасть в любую страну ЕС. Они говорят – «вообще без проблем! 80% тунисцев хотят попасть во Францию, мы дадим им документы и они от нас уедут». Именно это они и делают. Дают статус нелегалам, и они все перебираются во Францию.
- Стоит ли румынам и болгарам позволить свободно передвигаться в границах Евросоюза, как это сейчас обсуждается в Европарламенте?
- Это будет трагедия. Это дополнительная иммиграция. Очевидно, что это станет сигналом для масштабной миграции, в особенности цыган. Получается, Николя Саркози зря пел и плясал и заявлял по мировым телеканалам – посмотрите, я оттесню цыган обратно к границе! Границы не будет существовать. Теперь они смогут прийти и поселиться во Франции, как они того хотят, однако их значительное количество, и мы знаем, что они очень бедны. Франция является самой привлекательной страной ЕС, поток иммигрантов устремится именно к нам, и это будет грозить последствиями – конфликтами совместного житья, сосуществования. А люди уже с трудом уживаются.
- Французское правительство заявляло, что война в Ливии займет дни или месяцы. Какого развития событий ожидаете вы?
- Сейчас операция ведется абсолютно за рамками международного законодательства, мы должны перестать говорить чепуху. Это больше не является установлением бесполетной зоны.
Мы заняты миссией свержения лидера и режима. И с этой целью мы бомбим, посылаем вертолеты, а завтра, очевидно, пошлем наземную армию.
Речь уже не идет о гуманитарных вопросах, это гражданская война, в которой мы приняли одну из сторон, это племенная война, которая объективно не имеет к нам отношения, если конечно не считать, что Франция, и другие державы, имеют право вмешиваться во внутренние дела той или иной страны. Мы не выберемся из этой войны, мы в ней завязнем. А кроме того, я готова спорить, что, к сожалению, режим, который придет после режима Каддафи, будет исламистским. И к сожалению, это будет крайний исламизм, поскольку мы хорошо знаем, что повстанцы в Бенгази в большинстве своем являются бывшими бойцами джихада, которые принимали участие во всех недавних войнах.
- Французские адвокаты работают над исками к Саркози по обвинению в военных преступлениях от лица ливийских семей, которые потеряли своих детей в результате французских бомбардировок. Вы их поддерживаете?
- Франция – страна больших табу. Когда что-то не по душе политической элите, не является политкорректным, это не говорится вслух. Французский народ не знает о том, что от бомб НАТО погибают сотни, тысячи людей. Этого никто не знает. И даже сын Каддафи, который не является мне другом, я никогда с ним не встречалась, у меня нет с ним ничего общего, но – его жена и трое детей были убиты в результате натовского удара по их дому. И никто не сказал ни слова, как будто ливийские дети это не настоящие дети.
- Вы хотите, чтобы Франция вышла из еврозоны. Почему евро это плохо даже для Франции?
- Приговор евро вот-вот будет подписан. Это означает, что те, кто создавал эту валюту, были неправы, и они затянули много других людей в этот провал на экономическом и социальном уровне. Так оно и есть. Евро умрет, я думаю, что лучше предусмотреть  эту смерть, чем страдать от этой гибели, а это будет реальный экономический и социальный хаос.
Однако они нам говорили – евро обеспечит рост, занятость, подъем покупательской способности, позволит нам противостоять влиянию доллара. Извините, однако еврозона сегодня слабейшая в мире, она практически банкрот.
- Германия недавно отказалась от своих атомных объектов. Три четверти французов заявляют, что они против атомной энергетики. Как вы поступите с ядерной энергией, если станете президентом?
- Я думаю, что сегодня Франция не смогла бы справляться без атомной энергетики. Она имеет большое значение для нашей национальной независимости. Так что целью должно являться инвестирование в исследование и разработку альтернативных источников энергии. Однако мы не можем планировать отказ от атомной энергетики к 2022 или 2025 году, как это делает Германия, которая готовилась к этому отказу в течение довольно долгого времени.

Дэниэл БУШЕЛЛ (Daniel Bushell). "RT", Россия, 9 июня 2011 года