…о бессмертии

Есть ли причины не соглашаться с радикальным продлением жизни

Технологии бессмертия стоят огромных денег.
Кто будет решать, кому целесообразно жить вечно?
В конце прошлого столетия зародилось новое направление – иммортология – наука о личном бессмертии. Исследования Карла Эссера и группы сотрудников кафедры ботаники Бахумского университета, впервые получивших нестареющие, вечно молодые организмы (1985), можно считать началом экспериментальной иммортологии. А в 1992 году американский физик Эрик Дрекслер выступил в Сенате США с сообщением о том, что будущее человечества принадлежит нанотехнологии. В докладе говорилось о создании кибернетических устройств величиной с молекулу - «ассемблеры» (от английского «собирать, монтировать»). «Эта машина может выполнять программу по воспроизведению себе подобных в любом количестве, – удивил собравшихся именитый докладчик. – Представляется возможность конструировать молекулы любых химических веществ. После этого можно осуществлять реакции синтеза для получения структур любой сложности. Нанотехнология основывается на достижениях современной генетики, и за ней, безусловно, будущее».
Фантастические прогнозы ученого вскоре начали осуществляться. Уже через два года была создана молекулярная структура из 35 атомов ксенона. Появилась возможность переставлять атомы вещества, как заблагорассудится.
«Итак, насколько мы можем продлить жизнь? – рассуждает доктор философских наук, профессор кафедры истории науки философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Сергей Лебедев. – Создана целая сеть организаций, «заведующих» этим вопросом. Это Организация продления жизни (The Life Extension Foundation), которая концентрируется в основном на биологическом подходе к бессмертию. Ее сотрудники озабочены проблемами медицинской нанотехнологии, подразумевающей работу с большими группами машин молекулярного масштаба, которые смогли бы проникать в тело и устранять биологический ущерб на микроуровне еще до того, как он был нанесен организму. Институт Форсайта (The Foresight Institute) широко известен изучением технических и политических аспектов медицинской нанотехнологии, а создание самосовершенствующегося искусственного интеллекта – область интересов Института искусственного интеллекта (the Singularity Institute for Artificial Intelligence). В США появились также Институт бессмертия и Институт экстропии...»
Но целый ряд выдающихся личностей в политике и науке считают бессмертие нежелательным и угрожающим духу человека. Наверное, самый активный из их числа – американец Леон Касс, глава комитета по биоэтике, автор многочисленных лекций об опасностях иммортологии. По мнению Касса, если бы все преодолели старение, то это могло бы привести к негативным социальным последствиям – перенаселению и перекосам в демографии. Однако, отвечают Кассу последователи Дрекслера, эти проблемы существуют уже сейчас, и радикальное продление жизни не приносит человечеству новых фундаментальных проблем. Наоборот, прогресс в генной инженерии и нанотехнологии увеличит способность человечества к их решению.
Другой аргумент Касса – социальная несправедливость и колоссальное расслоение общества, к которому приведет, по его мнению, развитие иммортологии. Ясно, что услуги по продлению жизни поначалу будут стоить огромных денег и доставить себе такое удовольствие смогут лишь сильные мира сего. И эти проблемы не новы, возражают противники данной точки зрения. Потребность в радикальном продлении жизни проявится, как только люди убедятся в его возможности. Лишение их этой привилегии – вот это и есть самая большая социальная несправедливость.
Онтологический аргумент Касса: мы, мол, потеряем интерес к жизни, если она будет продолжаться вечно.
«Здесь тоже есть с чем поспорить, – считает профессор Лебедев. – Ведь и сейчас подавляющее большинство людей живет, не задумываясь о продолжительности и смысле жизни. В то же время выдающиеся мыслители, ученые, писатели, художники нередко уходят из жизни, не успев раскрыть своего интеллектуального и творческого потенциала. Из-за этого человечество несет колоссальные потери. Не будет ли гуманнее дать им возможность прожить дольше и сделать больше? Однако кто будет решать, кому целесообразно жить вечно, а кому нет?»
Главными же противниками иммортологии стали теологи: по их мнению, человек должен жить столько, сколько ему предрешено свыше.
«Текущая продолжительность жизни имеет свою характерную величину только лишь по одной причине – это было оптимальным инженерным решением на данный момент человеческой эволюции, – уверен Дрекслер. – Но теперь эти эволюционно-адаптивные причины устарели. Мы не живем в тех условиях, в которых существовали наши пещерные предки. Мы эволюционировали, и у нас нет причин принимать ограничение природы на теперешнюю продолжительность жизни. Исходные биологические ограничения преодолеваются с помощью медицины, науки, социотехники, Интернета и так далее. Технологии, которые вскоре позволят продлять жизнь на неопределенно долгий срок, являются всего лишь естественным продолжением человеческого пути к эволюции и прогрессу. А социальные системы постепенно приспособятся к изменениям, которые принесет продление жизни. Вот простой пример: поначалу услуги мобильной связи были доступны лишь избранным. А теперь они стали предметом быта почти для каждого».
Так что путь к истине здесь один – научные исследования.

Наталия ЛЕСКОВА. «Независимая газета», 24 мая 2006 года