Россия нуждается в русскоязычных переселенцах не меньше, чем они нуждаются в ней

Позиция "Российской газеты", вставшей на защиту прав семьи переселенцев из Туркмении и тысяч других русскоязычных переселенцев из стран СНГ, вызывает искреннее уважение. И поскольку газета отслеживает драму семьи Журавлевых с такой принципиальной последовательностью, есть надежда, что разрешится она скоро и счастливо. Воспользуюсь приглашением "РГ" принять участие в разговоре о проблемах соотечественников ("Дни Журавлевых" - "РГ" N 99 от 12.05.2006 г.).
Резерв демографической прочности
Как вернуть в родное отечество тех наших людей, кто к этому стремится? Знаем ли мы, учитываем, какой потенциал имеет Россия в странах СНГ, кто эти люди, сколько их, каковы их желания и возможности? Это вопрос принципиальный и от того, как мы его решим, во многом будут зависеть результаты миграционной политики. А решаем мы его сегодня плохо. Есть, по крайней мере, два камня преткновения, об острые края которых разбиваются судьбы тысяч переселенцев.
Чужие по закону
Помню, как беспокоились правозащитники, когда пять лет назад миграционные вопросы были переданы из гражданской службы в ведение силового министерства. Все, о чем с тревогой они предупреждали, сбылось: предоставление статуса вынужденного переселенца сегодня сведено на нет, а обустройство людей, стоящих в очереди на жилье, проводится все в меньшем объеме. Да скоро и обустраивать-то будет некого: при малейшей возможности людей с учета снимают. Причем делается это вполне легитимно.
Дело в том, что наши федеральные законы "О беженцах" и "О вынужденных переселенцах" фактически слово в слово воспроизводят определение беженца, данное в Конвенции ООН о статусе беженцев 1951 года. То есть этот статус человек получает, когда есть обоснованные опасения, что он может стать жертвой преследований по признаку расы, вероисповедания, гражданства и т.д. Но сегодня ситуация в странах СНГ стабилизировалась, никто русскоязычных граждан открыто там не преследует, не могут люди привести таких фактов. А то, что они, не по своей воле оказавшиеся в чужой стране, где все более сужается русское языковое и культурное пространство, испытывают, мягко говоря, сильнейший жизненный дискомфорт, закон во внимание не принимает.
Фактически не выполняются и многие права людей, даже гарантированные им Законом "О вынужденных переселенцах". Проживающая в г. Екатеринбурге переселенка из Казахстана подробно описала мне, сколько трудностей ей пришлось испытать при оформлении регистрации и постановке на учет, определении ребенка в детский сад, в поисках работы и жилья. Она хорошо знает Закон "О вынужденных переселенцах" и недоумевает, почему не может воспользоваться гарантированными ей правами, почему ей не помогли в трудоустройстве. Почему, наконец, ей, работнику милиции, одной воспитывающей ребенка, не находится места даже в общежитии?
Большая часть людей лишилась даже слабой надежды на обустройство в России: за несвоевременное обращение в миграционные службы для подтверждения регистрации статус вынужденных переселенцев они утратили. И тут все свершается по закону: сами ведь виноваты! А то, что некоторых просто плохо проинформировали о необходимости как минимум раз в год проходить перерегистрацию, то, что количество миграционных отделений резко сокращено и теперь за подтверждением порой надо ехать за сотни километров в областной центр, - в расчет не принимается. Суды в таких случаях стоят на стороне государства: закон у нас строго исполняется, когда речь идет об обязательствах переселенцев. И всегда находятся "законные" объяснения для неисполнения обязательств государства перед переселенцами.
Когда человек человеку не брат, а чиновник
Поражает легкость, с которой чиновники возвращают, оставляют без рассмотрения принятые от людей ходатайства.
П. родилась в Свердловской области, проживала в Туркменистане. В 1999 году получила разрешение на переезд в Россию и предоставление статуса переселенца. В декабре 2001 года подала документы на получение российского гражданства. Ответ получила в конце 2003 года, после многочисленных жалоб: П. уведомили, что ходатайство будет рассмотрено в феврале 2004 года. Но лишь в августе - и опять после многочисленных жалоб - пришло уведомление о том, что Комиссия по вопросам гражданства при президенте РФ отложила рассмотрение ходатайства до переезда на территорию России на постоянное жительство. Аналогичные жалобы получаю и я, и мои коллеги в других регионах. Люди узнают, что рассмотрение их ходатайств отложено, спустя годы!
Из-за формального отношения чиновников к делу фактически издевательством над людьми обернулись гуманные решения президента России. Например, его указание применить упрощенный порядок предоставления гражданства тем молодым людям, кто, не будучи гражданами РФ, по ошибке отслужили срочную службу в Российской армии. Далеко не все эти юноши смогли быстро получить гражданство через военкоматы. Документы, принятые к рассмотрению в военных комиссариатах, многим были возвращены на доработку, спустя несколько месяцев, - когда, после внесения изменений в законодательство, подавать их вновь следовало уже на общих основаниях в паспортно-визовую службу по месту жительства.
Фактически заблокирована была чиновничеством и другая инициатива президента - о приеме в российское гражданство всех участников Великой Отечественной войны. Не думаю, что такое важное решение готовилось в течение одного дня. Только вот сообщили об этом в паспортно-визовое управление Свердловской области в конце рабочей недели, дав срок на оформление и оповещение населения три дня, два из которых пришлись на выходные! Стоит ли удивляться, что многие ветераны узнали о решении президента слишком поздно?
Я полагаю, что сегодня необходимо срочно принимать комплекс мер, направленных на привлечение русскоязычных мигрантов из стран СНГ. Это - и изменения в законодательстве, и создание центров адаптации. Главное же, необходимо менять отношение к переселенцам. Нерешенные проблемы вынужденных переселенцев могут послужить очагом напряженности в обществе.

Татьяна МЕРЗЛЯКОВА, уполномоченный по правам человека Свердловской области, Екатеринбург.
«Российская газета», 5 июня 2006 года