… о миграционной политике России и патентах для мигрантов

Российские власти снова пытаются "вывести из тени" нелегальных мигрантов: иностранцам, работающим у частников, будут продавать патенты. Но будет ли кто-нибудь их покупать?

Одной из первых новостей наступившего года стало известие о том, что в скором времени мигрантам, которые работают по найму у физических лиц, придется приобретать специальный патент. Такой порядок предлагается в законодательных поправках, которые правительство РФ внесло на рассмотрение Госдумы. При этом, отметим особо, "патентованные" мигранты не будут учитываться в квотах на трудовой импорт. Неудивительно, что споры о том, нужны ли нам трудовые мигранты, вспыхнули с новой силой. Вопрос этот далеко не праздный. С одной стороны, правительство официально заявляет, что острую фазу кризиса Россия миновала (об этом говорят и статистические данные), а значит, скоро понадобятся дополнительные рабочие руки в разных отраслях. С другой стороны, как утверждают профсоюзные лидеры, нам и самим рабочих мест не хватает, и безработица остается серьезной экономической и политической проблемой. Так что же надо делать - облегчать въезд трудовых мигрантов в страну или ограничивать его?
По мнению заместителя директора Института социальных систем Дмитрия Бадовского, дальнейшая либерализация миграционного законодательства не целесообразна. За последние полтора года ситуация на рынке труда изменилась радикально: сегодня россияне готовы работать там, где трудятся преимущественно гастарбайтеры. Неслучайно с января 2010 года правительство Москвы запретило иностранцам работать водителями общественного транспорта. Однако парадокс состоит в том, что в той же столице сегодня примерно 160 тыс. незанятых рабочих мест. Россияне, например, по-прежнему неохотно идут в ЖКХ, проще говоря, махать метлой и лопатой во дворе мы не хотим, несмотря на кризис. Иностранцы и россияне имеют разные квалификационно-отраслевые ниши приложения труда, а потому конкурентами не являются, полагает заведующий кафедрой демографии Института демографии ГУ - Высшая школа экономики Лилия Карачурина. Она уверена, курс на более либеральное законодательство в этой сфере оправдан.

ПРИТАИВШИЙСЯ МИГРАНТ
Надо отдать должное Федеральной миграционной службе (ФМС). В последние годы ей удалось несколько упорядочить отношения между мигрантами, работодателями и государством. За отправную точку можно взять 2006 год. Всего три года назад легальная трудовая миграция в России составляла всего 15-20% от реального притока работников. Оставшиеся 80-85% трудились неофициально. Понадобилось два года целенаправленных усилий, чтобы эта пропорция изменилась. К концу 2008 года уже 35-40% гастарбайтеров работали в России легально. Однако наметившаяся было победа над теневым рынком труда грозит ускользнуть от нас, полагают независимые эксперты. В 2009 году доля теневого сектора на рынке труда иностранцев в России вновь увеличилась, отмечает Лилия Карачурина. По оценкам ФМС, за январь-август 2009 года в России получили разрешение на работу 812, 4 тыс. безвизовых мигрантов и 188,6 тыс. визовых. На этом основании можно заключить, что по итогам года Россия предложила выходцам из ближнего зарубежья столько же официальных рабочих мест, сколько и в 2006-м: тогда разрешение на работу от госструктур получили немногим более миллиона человек. По сравнению с 2008 годом сокращение в обоих сегментах, по официальным данным, составляет около 43%. Однако на деле, по оценкам Лилии Карачуриной, сокращение миграции составляет лишь около 20%, остальные приезжие рабочие просто остались вне контроля ФМС. Такие выводы эксперт сделала, сопоставив данные из совершенно официальных источников.
Значительная часть работ, которые выполняются в России силами неквалифицированных иностранных рабочих, носит сезонный характер. Если верить ФМС, то в 2009 году традиционной сезонной волны не было. В январе-мае разрешение на работу получали в среднем 128 тыс. человек в месяц. А летом даже меньше - 120,5 тыс. человек в месяц. Однако эти данные противоречат другой статистике - информации из стран ближнего зарубежья, откуда к нам прибывает народ на заработки, и суммам денежных переводов гастарбайтеров на родину, которыми располагает Банк России. Так, по данным исследований зимы 2008/09 года, в Таджикистан и Молдавию, поставляющих нам значительную часть временных трудовых ресурсов, вернулось по окончании сезонных работ на 15-25% мигрантов меньше, чем обычно, то есть значительная часть их осталась зимовать в России. Этим и объясняется примерно 20-процентное сокращение числа въехавших на работу в 2009 году. Косвенно этот вывод подтверждает и статистика денежных переводов. Финансовые потоки от трудовых эмигрантов в страны ближнего зарубежья сократились в первом полугодии прошлого года по сравнению с аналогичным периодом 2008 года на 33%. Многие семьи в Таджикистане и Молдавии недосчитались примерно по трети заработка (по объемам переводов 2009 год сравнялся с 2007-м). Если учесть, что уровень заработных плат в России в 2009 году снизился на 7,4%, то выходят примерно те же цифры: мигрантов стало лишь на 20% меньше, но никак не на 40-50%, отмечает Лилия Карачурина. Для пущей убедительности можно привести еще и оценки ситуации в строительстве. В России в разное время на стройках работали 35-50% иностранцев, в 2009 году этот рынок "просел" на те же 20-25%.
Таким образом, ни кризис, ни усилия правительства, направленные на замещение иностранной рабочей силы, не привели в минувшем году к сокращению трудовой миграции, как это декларируют официальные источники. Просто часть гастарбайтеров снова перетекла в теневой сектор. Истинная причина этого явления кроется в политике сдерживания безработицы любой ценой, в том числе за счет практически двукратного урезания квот для иностранцев в конце 2008 года, считает Лилия Карачурина. А в 2010 году они будут еще меньше. Поскольку квоты для иностранных рабочих оказались не выбранными (за январь-август 2009 года использовано всего лишь 30% квот для визовых мигрантов и менее 60% для безвизовых), последовало их автоматическое сокращение на текущий год - с 2 млн. до 1,3 млн. человек.

ИЗ ТЕНИ В СВЕТ?
Исходя из вышеизложенного, введение патентов для иностранцев, которых нанимают на работу физические лица, выглядит вполне оправданным. Надо признать, что в этой сфере без гастарбайтеров нам не обойтись. Ведь о ком идет речь? О сиделках, нянях, помощницах по хозяйству, садовниках... Любой, кому понадобилось срочно найти сиделку к тяжело больному человеку, знает, что уговорить на это медсестру или санитарку-россиянку из районной больницы шансов практически нет. Сегодня сиделки, а также няни и домработницы - это почти исключительно женщины из соседних государств. Так что причитания профсоюзов по поводу патентов выглядят не слишком убедительно.
А ведь здесь важно еще и другое - именно эта категория трудовых мигрантов, как правило, пребывает в тени. Лишь небольшая часть из них находит работу с помощью агентств, большинство же ищет место через знакомых. При этом складываются нелегальные отношения работодателя-физлица и наемного работника. Совершенно очевидно, что этот поток работников идет мимо государственного ока. Неизвестно даже, насколько он велик. По экспертным оценкам, это от 2,5 млн. до 5 млн. человек. Сейчас иностранец может работать в России по трудовому договору с юридическим лицом. Но помощники по хозяйству, воспитатели, сторожа, садовники и сиделки такие договоры заключают крайне редко. В ФМС говорят, что таким образом рассчитывают снизить зависимость приезжих от работодателей и милиции, иностранцы смогут свободнее выбирать место работы. Стоить патент будет предположительно 1 тыс. рублей в месяц, порядок его получения - уведомительный.
Одним словом, идея в целом неплоха, вот только сработает ли она на практике? Захотят ли сами приезжие платить лишние деньги? Те, кто работает в России не один год и не привлекает лишний раз внимание постовых неместной внешностью, - вряд ли. Кроме того, безвизовые граждане и сейчас имеют право 90 дней подряд находиться в России, не объясняя причин. Возможно, часть новичков захочет иметь некие гарантии от милицейского произвола. Некоторые эксперты предлагают возложить обязанность оплачивать патент на работодателя. Но с этой точки зрения никакой разницы между нанимателем и работником нет - зачем платить, когда можно не платить? Надо признать, что у нашей миграционной службы нет инфраструктуры, которая могла бы эффективно контролировать все потоки приезжающих на работу. Если на предприятиях можно устраивать рейды по проверке, то как отследить тех, кого нанимают частники?
И все же представляется, что новый закон - это шаг в направлении более цивилизованного рынка труда. Если новый закон примут, то трудовой импорт будет разделен на три категории: те, что оформляют договоры с юрлицами, их количество по-прежнему будет определяться квотами; работники высокой квалификации, въезд которых значительно упростят, определять их профессиональный уровень будут специалисты из Минзд-равсоцразвития; иностран-цы, приехавшие порабо-тать у частных лиц по патентам. Правда, никуда не исчезнет и еще одна категория - нелегалы, которую отследить нашим контролирующим органам никак не удается.

А ВАМ НУЖЕН ПАТЕНТ?
Насиба Р., Узбекистан:
"Я не вижу для себя необходимости покупать патент на работу. Вы же знаете, что мы экономим на всем, чтобы отправлять деньги домой, и тысяча каждый месяц для меня не лишняя. Я уже несколько лет работаю няней в Москве, с работодателями проблем нет, у меня высшее образование, за эти годы обросла связями, и если ребенок, с которым я сижу, подрастает, то следующую работу нахожу без проблем. Да, внешность у меня не московская, но я каждый раз оформляю регистрацию, стоит она недорого, и жилье тоже есть, поэтому с милицией конфликтов не бывает. Даже если по патенту не надо будет каждые 90 дней пересекать границу, для меня это не аргумент - домой все равно ездить надо".

Татьяна Б., Украина
"Пока не пойму, зачем мне этот патент нужен. Живу в Подмосковье уже седьмой год. У меня опыт ухода за тяжелобольными, - как вы понимаете, найти такую работу не составляет труда. Меня милиция вообще не трогает, ведь я никаких подозрений не вызываю. Муж работает все эти годы на предприятии, которое ему оформляет все необходимые документы, потому что там в нем заинтересованы. Патент может мне понадобиться, если будет особый контроль, но как его можно установить, не представляю. Вот разве что при пересечении границы теперь придумают какую-нибудь систему, чтобы всех отслеживать, если закон о патентах примут".

Николай ЧЕХОВСКИЙ, Александр ГОРЧАКОВ. «Профиль», 18 января 2010 года