Региональные особенности российской демографической ситуации

Лилия Карачурина
(Опубликовано в журнале "Отечественные записки" №5 (32), с. 168-178. 2006)

Российское пространство само по себе столь велико и многообразно, а население, инфраструктура и производство, казалось бы "размазаны" по нему столь неровно, что демографические различия должны быть чрезвычайно разительными. Однако демографические "разрывы" между регионами с самыми лучшими и самыми худшими показателями экономической и социальной жизни все же менее выражены, чем можно было бы предполагать.

Воспроизводство населения

Постепенное осуществление и завершение в России демографического перехода (ситуации, когда происходит снижение рождаемости и смертности и начинается простое воспроизводство) смягчает региональные различия в воспроизводстве населения. Они были максимальными в 1960-1970-е годы, когда одни территории уже перешли к одно-двудетной модели семьи (Центральная Россия, Северо-Запад), а другие - как правило, менее урбанизированные, традиционно аграрные, по-прежнему существовали с четырех-пятидетными семьями (республики Северного Кавказа, юга Сибири).

При этом еще до начала 1990-х годов в целом в России снижение уровня рождаемости происходило, при доминирующей модели двудетной семьи. Сложившийся сегодня уровень рождаемости находится в границах уже преимущественно однодетной семьи. Существует две гипотезы, по-разному объясняющие снижение рождаемости в 1990-е годы. Первая гипотеза состоит в том, что падение - есть рефлексия населения на социально-экономический и политический кризис. Однако выявленные микропереписью 1994 года особенности снижения рождаемости в разных социально-демографических группах населения не подтвердили данное предположение: в частности, рождаемость в малообеспеченных семьях в 1993 году была даже несколько выше, чем в более обеспеченных¹. Другая гипотеза предполагает, что резкое снижение рождаемости в России в 1990-е годы является продолжением долговременной тенденции демографического перехода, и кризис лишь ускорил этот процесс².

Наблюдаемое сейчас некоторое повышение рождаемости - суммарный коэффициент рождаемости (СКР) в 2004 году в России составил 1,340 рождений на одну женщину против 1,157 рождений на одну женщину в 1999 году - произошло в основном за счет "отложенных" рождений, реализованных в годы экономического подъема и некоторой социальной стабилизации. Увеличению числа рождений (и браков) способствовала также благоприятная возрастная структура населения - численность женщин основного детородного возраста (до 30 лет) находится в фазе роста³. Пока не ясно, насколько устойчивым может оказаться этот рост и насколько эффективными окажутся государственные инициативы по повышению рождаемости⁴.

Традиционно рождаемость сельчанок несколько выше, чем горожанок. Постепенно, однако, разница между ними стирается - ныне (2004 год) она составляет 0,418 рождений, тогда как еще 20 лет назад, в 1985-1986 годах, равнялась 1,129.

Самые высокие показатели рождаемости характерны для Алтая и Тывы, ряда Северо-Кавказских республик (Ингушетия, Дагестан, Калмыкия, Чечня), автономных округов Сибири (Усть-Ордынский и Агинский Бурятские, Таймырский, Эвенкийский) и Дальнего Востока (Чукотский, Корякский).

Только в 9 российских регионах с общей численностью населения 1520 тысяч человек (1,06% населения страны) СКР превышает два ребёнка на одну женщину, но нигде не достигает - трех. Из Северо-Кавказских республик такие показатели фиксируется органами статистики лишь в Чечне (2,965). Даже в регионах с некогда высокой рождаемостью - Дагестане и Калмыкии - СКР более 2,000 теперь наблюдается только в сельской местности. Городские жительницы этих республик демонстрируют почти среднероссийский уровень рождаемости.

Репродуктивные установки и нормы детности имеют этнические особенности. По данным Всероссийской переписи населения 2002 года, среднее число рожденных детей⁵ превышает 3000 детей на 1000 женщин лишь у одной российской этнической группы - жителей Дагестана - аварцев-дидойцев, общая численность которых около 20 тысяч человек. Относительно высокой рождаемостью отмечены курды (территориально рассредоточены по стране), ненцы (Ямало-Ненецкий, Ненецкий, Долгано-Ненецкий автономные округа), табасараны (Дагестан), ингуши (Ингушетия, Чечня), коми-ижемцы (Коми).

Вообще среди представительниц 7 этнических групп, численность которых превышает в России 1 млн. человек, только у чеченок среднее число рожденных детей больше 2000 на 1000 женщин. Все остальные заметно не дотягивают до этой планки. Рождаемость же русских и вовсе не доходит до 1500 детей на 1000 женщин.

В итоге наиболее урбанизированные регионы Центра и Северо-Запада страны, с высокой долей русского населения имеют минимальные показатели рождаемости. СКР в границах 1,129 - 1,200 детей отмечается в Ленинградской, Калининградской, Тульской, Смоленской областях, Москве и Санкт-Петербурге. Присутствие в этом списке двух богатых столичных городов не позволяет "списывать" низкую рождаемость только на социально-экономические причины.

Общий коэффициент рождаемости, как показатель чрезвычайно зависимый от возрастной структуры населения, менее информативен. Однако и он выявляет ту же картину - в староосвоенном и урбанизированном европейском центре рожают меньше, чем в более традиционных аграрных регионах. Но региональные различия не велики - от 8-9‰ в областях Центра до 17-20‰ на Алтае, в Тыве, Дагестане.

Таким образом, повышенная, хотя и невысокая рождаемость, осталась только в неевропеизированных регионах страны с относительно высокой долей сельского населения. Территориальная локализация регионов с минимальным и максимальным уровнем рождаемости по сравнению с серединой прошлого века не изменилась, существенно сократилась лишь амплитуда колебаний между ними. Главным образом, это произошло за счет снижения рождаемости в регионах, ранее отличавшихся ее высоким уровнем.

Эволюция картины российской смертности в ХХ в. носила более непоследовательный характер, чем рождаемости, - тренды часто сменялись, по ожидаемой продолжительности жизни Россия то приближалась к западным странам (в 1960-е годы), то отдалялась от них, успехи в проведении одних компаний и медицинских акций (например, массовой вакцинации или лечения антибиотиками) сопровождались недостатком внимания индивидов и государства к самосохранительному поведению, отсутствием явных качественных сдвигов в системе здравоохранения, обеспеченных ростом соответствующих расходов до уровня 8-10% ВВП⁶.

В России, в отличие от европейских стран, так называемого второго демографического перехода не было. В 1980-1990-е годы наряду с тенденцией к росту смертности имели место и краткосрочные улучшения (например, антиалкогольная кампания второй половины 1980-х годов). Однако суммарно колебания уровня смертности в 1984-1998 годы компенсировали друг друга, и, в конечном счете, рост смертности в России в 1990-х годах является "артефактом"⁷ . С 1999 года в России наблюдается новое снижение продолжительности жизни, особенно - городских мужчин. Гипотеза, что в этом новом витке ухудшения ситуации со смертностью виноват в первую очередь финансовый кризис августа 1998 года по нескольким причинам не нашла подтверждения: рост смертности начался в начале 1999 года, когда экономическая ситуация уже начала стабилизироваться; сокращение продолжительности жизни Москву, пострадавшую от кризиса более всего, затронуло не очень сильно⁸; повышение уровня смертности продолжалось и в последующие годы.

В 2004 году ожидаемая продолжительность жизни в России составила 65,3 года для обоих полов, в т.ч.: 58,9 лет - для мужчин и 72,3 года - для женщин. При этом в Корякском автономном округе она составляет всего лишь 53,1 года - такая продолжительность жизни в России была в далекие предвоенные годы. Еще в 6 российских регионах - преимущественно автономных округах и республиках восточной части страны - ожидаемая продолжительность жизни не достигает 60- летней планки.

Вторая зона неблагополучия локализована на северо-западе европейской части страны - Тверская, Ленинградская, Новгородская, Псковская, Калининградская области, Карелия - они представляют собой плотный конгломерат регионов, имеющих продолжительность жизни в пределах 60-62 года (в среднем для обоих полов).

Наибольшую продолжительность жизни (68-76 лет) демонстрируют республики Северного Кавказа, Москва, Санкт-Петербург, Белгородская область, Ханты-Мансийский автономный округ. Относительное благополучие ситуации со смертностью на Кавказе по-видимому связано как с этнокультурными особенностями региона, так и с качеством статистики населения⁹.

Данные об ожидаемой продолжительности жизни российских женщин и мужчин свидетельствуют о существовании огромной разницы в картине смертности, каковой нет почти нигде в развитом мире¹⁰. Она составляет 13,4 года. Однако почти повсеместно на Северо-Западе страны и в целом ряде восточных регионов с низкой продолжительностью жизни - Иркутской области, Корякском автономном округе, Бурятии, Алтае - эта разница достигает 15 и выше лет. Существование таких различий в продолжительности жизни между мужчинами и женщинами стало возможным из-за крайне низких показателей для мужчин. Иными словами - речь идет о мужской сверхсмертности в трудоспособных возрастах.

Параллельно снижению продолжительности жизни, в 1990-е годы в России происходило почти повсеместное увеличение уровня смертности - с 11,2‰ в 1990 году до 16‰ в 2004 году. Региональная дифференциация этого показателя повторяет ситуацию с ожидаемой продолжительностью жизни, а главной детерминантой региональных различий выступает возрастная структура населения. Максимальный уровень общей смертности характерен для постаревших областей Центра и Северо-Запада России, минимальный - в относительно молодых Ханты-Мансийском, Ямало-Ненецком и других округах Сибири, а также республиках Юга страны (в первую очередь, Дагестане и Ингушетии). Важно, что за период 1990-х годов разрыв между регионами с самой высокой и самой низкой смертностью увеличился, т.е. в регионах с относительно высоким уровнем смертности она росла быстрее, чем в регионах с низким уровнем. Поэтому региональные различия в смертности выражены по сравнению с рождаемостью более сильно.

Уровень и территориальная дифференциация естественного прироста как результирующего показателя между рождаемостью и смертностью определяются временем совершения в регионах демографического перехода. В 1990-е годы отрицательный баланс рождаемости и смертности стал реальностью в подавляющем большинстве регионов. Естественная убыль населения в 2004 году была отмечена в 72 регионах, причем в самых обжитых районах - Северо-Западе (Псковская обл. - -15,1, Новгородская обл. - -12,9 человек на 1000 человек) и Центре (Тульская обл. - -13,8, Тверская обл. - -13,7 человек на 1000 человек) она достигает максимальных величин. Естественный прирост сохранился только в республиках Северного Кавказа (но уже и там не везде - естественная убыль началась в Северной Осетии; положительный, но совсем низкий естественный прирост отмечается в Карачаево-Черкессии, Кабардино-Балкарии, Калмыкии), некоторых регионах Сибири и Дальнего Востока. Среди них - Ямало-Ненецкий, Ханты-Мансийский автономные округа, Тюменская область, где естественный прирост сохраняется благодаря более молодой возрастной структуре населения и, соответственно, пониженной смертности. В других регионах - Тыве, Алтае, Эвенкийском, Таймырском, Агинском Бурятском автономных округах - естественный прирост - результат незавершенности демографического перехода и более высокой рождаемости. Суммарная численность населения растущих регионов в России - 10425 тысяч человек (7,3% населения страны).

Миграция населения

Миграционные процессы в России и ее регионах в 1990-е годы значительно усложнились в сравнении с советским временем. С одной стороны, российское население не упустило появившихся реальных возможностей для включения в глобальные миграционные процессы (заговорили даже об "утечке умов"). С другой стороны, широкий размах на пространстве бывшего СССР получили вынужденная миграция и репатриация, в результате чего Россия стала центром миграционного притяжения постсоветского пространства. Внутрироссийская миграция получила центростремительный характер (с севера и востока в центр и на юг страны). Кроме традиционной формы миграции, связанной с переменой места постоянного жительства, получила развитие временная трудовая миграция; появились и такие формы миграции, как нелегальная и транзитная.

Усложнение форм и проявлений миграционных процессов привело к значительному ухудшению статистического учета миграций. Внешние миграции поддаются статистическому учету в настоящее время лишь в небольшой степени¹¹. Недоучет прибытий в Россию весьма значителен. Тем не менее, можно утверждать, что приток мигрантов в Россию на постоянное место жительства сейчас меньше пикового 1994 года, когда он составил более 1 млн. человек. Регионами массового притока мигрантов из стран СНГ и Балтии в середине - конце 1990-х годов были территории равнинного Предкавказья (особенно Краснодарский и Ставропольский края), области Черноземной России (в первую очередь, Белгородская) и Приволжья, юг Урала (Оренбургская обл.) и Западной Сибири (Алтайский край). В эти же регионы были направлен и т.н. "западный дрейф" внутрироссийских миграций, мощность которого была максимальна в середине 1990-х годов.

Таким образом, миграционный приток населения распределялся по стране неравномерно: принимающими были центральные и юго-западные регионы страны. Регионами массового оттока стали "севера". За межпереписной период (1989-2002 годы) Чукотский автономный округ лишился 67% населения, Магаданская обл. - 54%, вклад миграции в этой убыли огромен. Ощутимы потери регионов Восточной Сибири и европейского Севера. Потери "северов" во внутренних миграциях в середине - конце 1990-х годов частично (на 9-25% в разные годы) возмещались мигрантами из стран СНГ и Балтии. Начиная с 1999 года эти регионы имеют отрицательный миграционный баланс в обмене и с этими странами.

В отличие от севера европейской части страны, Сибири и Дальнего Востока большинство российских регионов (64 из 89) в настоящее время имеет, как правило, слабо выраженный внешний миграционный прирост.

В миграционном обмене со странами Дальнего Зарубежья наблюдается устойчивая убыль. Ее размеры невелики, но повсеместны. Наиболее значительна она на юге Западной Сибири, особенно из Алтайского края и Омской обл., откуда выезжают немцы.

В начале 1990-х годов вскоре после либерализации границ считалось, что одной из главных миграционных проблем страны и ее крупнейших научных центров станет "утечка умов". Эта проблема действительно актуальна для России, однако все-таки в меньших, нежели прогнозировалось, масштабах. За 1989-2004 годы по учетным данным из России за рубежи бывшего СССР выехало 1,3 млн. чел.¹² Глобализующийся мир сегодня представляет ученым разные формы деятельности и сотрудничества, не обязательно в рамках переезда на Запад на постоянное место жительство. Масштабы таких перемещений не вполне ясны.

Роль миграции в компенсации естественной убыли, которой охвачена большая часть страны, в 1990-е годы неоднократно менялась. В начале и середине 1990-х годов, когда миграционный прирост страны был велик, миграция в значительной степени покрывала естественную убыль населения регионов Центра и Черноземья, Поволжья, Западной Сибири. В 2000-е годы параллельно падению официально фиксируемого органами статистики притока в Россию мигрантов на постоянное место жительства роль миграционного прироста в компенсации естественной убыли снижалась.

Миграционный прирост (убыль) регионов складывается из разницы прибытий и выбытий во внутрироссийском и внешнем миграционном обмене. Суммарный (внешний и внутренний) миграционный прирост в 2004 году имели 34 российских региона (табл. 1). Однако только в двух - Москве и Московской области - его масштаб таков, что может компенсировать естественную убыль населения (табл. 1, тип 4а). Еще в 6 регионах - Белгородской, Калининградской, Ленинградской областях, Краснодарском крае, Адыгее и Татарстане миграционный прирост замещает естественную убыль больше чем наполовину; в Калужской, Свердловской областях, Санкт-Петербурге, Хакассии, Ставропольском крае - на четверть. В остальных 15 регионах миграционный прирост столь незначителен, что способен лишь не ухудшать демографическую ситуацию (тип 4б).

Однако на большей части страны - в половине регионов Центра и Сибири, большинстве Приволжья и Дальнего Востока естественная убыль дополняется миграционным оттоком (тип 3). Миграционная убыль в европейской части страны пока невелика, в Сибири и на Дальнем Востоке - значительна.

В республиках Северного Кавказа, некоторых автономных округах и республиках Сибири сохраняющийся естественный прирост сочетается с миграционной убылью населения. В результате в 2-х северо-кавказских и 2-х сибирских республиках (тип 2а) наблюдается общий прирост численности населения; в других регионах естественный прирост уже не может компенсировать миграционный отток, численность населения падает (тип 2б).

Только в 6 российских регионах естественный прирост подкрепляется миграционным (тип 1), три из них - нефтегазодобывающие северные округа, три другие аттрактивны скорее всего временно или локально.

Таблица 1. Соотношение естественного и миграционного прироста в общем приросте (убыли) населения в регионах России

Положительный общий миграционный баланс регионов в последние годы складывается почти исключительно за счет положительного внутреннего сальдо миграции. Статистически регистрируемый вклад внешней миграции в 2000-е годы повсеместно в России стал столь незначителен, что чаще всего не может компенсировать миграционную убыль во внутренней миграции.

Во внутрироссийском миграционном обмене наиболее аттрактивны столицы и пристоличные области, отдельные экономически развитые регионы Северо-Запада (Калининградская обл.), Центра (Ярославская, Белгородская обл.), Приволжья (Татарстан, Нижегородская, Самарская об.), Урала (Свердловская обл.), Западной Сибири (Кемеровская обл.). Чем восточнее на карте страны находится регион, тем менее привлекателен он для внутренних мигрантов. В целом поток внутренних мигрантов устойчиво ориентирован с севера и востока в центр и на юго-запад и находится во власти так называемого "западного дрейфа"¹³. Притягательность Центра для внутренних мигрантов с течением времени усиливается. Дальний Восток и почти вся Восточная Сибирь стабильно непривлекательны. За период 1989-2002 годов Центральный федеральный округ за счет обмена населением с другими федеральными округами получил почти 1 млн. человек, а Дальний Восток отдал в пользу других округов около 765 тысяч чел.¹⁴ Данные Всероссийской переписи населения 2002 года позволяют говорить о еще больших масштабах перемещений населения между крупными частями страны.

При том что вообще число привлекательных для мигрантов регионов невелико, Москва с ее огромным рынком труда, далеко превосходит их все по части "аттрактивности" и реализует почти 60% миграционного прироста Центрального округа во внутренних миграциях и значительную часть внешнего прироста. Более того, в связи с сокращением притока населения из СНГ в Центре восстановился миграционный ландшафт, характерный для 1980-х годов, когда Москва стягивала на себя население со всей ближайшей округи¹⁵. Влияние Санкт-Петербурга значительно меньше, зона его миграционных притязаний - север и северо-запад европейской части страны.

Таким образом, следует констатировать наличие значительной дифференциации российских регионов по складывающейся в них миграционной ситуации. Около десятка регионов отличаются значимым положительным миграционным приростом и во внутренней, и во внешней миграции. Подавляющее же большинство регионов имеют либо нулевой, либо отрицательный миграционный баланс. Социально-экономическая поляризация регионов, влияющая на миграцию чрезвычайно сильно, проявляется в том, что по-настоящему аттрактивными становятся только регионы, возглавляемые крупными городами с емкими рынками труда; из остальных с разной активностью население выезжает.

Половозрастная структура населения

Как и в большинстве европейских стран уже много десятилетий в России постепенно нарастает проблема "старения населения". Она проявляется в увеличении доли пожилых и снижении доли детей в общей численности населения страны. В 2004 году соотношение было следующим: 16,8% составляли дети, 62,9% - население в трудоспособном возрасте (16-54 года для женщин, 16-59 лет для мужчин) и 20,3% - население старше трудоспособного возраста. По сравнению с 1959 года доля детей уменьшилась на 13 п.п., тогда как пожилых увеличилась почти вдвое.

Самым старым является население Северо-Запада и Центра России (Псковская, Тверская, Тульская, Рязанская области). Причинами этого были как более раннее начало в этих регионах демографического перехода, так и активный миграционный отток молодого трудоспособного населения, происходивший здесь почти всю вторую половину ХХ века. Особенно неблагоприятная картина сложилась в сельской местности этих регионов. Кроме того, специфика смертности по полам привела к тому, что "лицо" сельской местности этих районов стали определять пожилые женщины.

Более позднее начало демографического перехода при низкой мобильности в республиках Северного Кавказа, юга Сибири привели к созданию относительно молодой возрастной структуры населения. В нефтегазодобывающих округах Западной Сибири важным омолаживающим фактором стала миграция молодого трудоспособного населения. Миграционный приток улучшает и возрастную структуру населения Москвы.

В 1990-е годы вследствие финансовых трудностей с выездом пенсионеров "постарели" территории Европейского севера и Дальнего Востока.

В целом следует сказать, что снижение внутренней миграционной активности и прохождение все большим количеством российских регионов демографического перехода способствует сглаживанию региональных различий в возрастной структуре населения.

Региональные различия в воспроизводстве населения также медленно, но устойчиво сокращаются. Увеличивающаяся социально-экономическая поляризация пространства не ведет, как следовало бы ожидать, к росту региональной дифференциации в миграционной ситуации, по крайней мере, в той ее части, которая фиксируется российской статистикой и касается только миграций на постоянное место жительства.

1 - Андреев Е., Бондарская Г., Харькова Т. Падение рождаемости в России: гипотезы и факты //Вопросы статистики. 1998. № 10. с. 82-93.
2 - Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации 2000. Программа развития ООН, 2001. с. 69.
3 - Население России 2003-2004. Одиннадцатый - двенадцатый ежегодный демографический доклад. Отв. ред. А.Г.Вишневский. М.: Наука, 2006. с. 240-241.
4 - Необходимо заметить, что текущий уровень российской рождаемости в исторической ретроспективе невысок, но не выглядит исключительным на фоне европейских стран, в большинстве из которых он примерно аналогичен.
5 - Среднее число рожденных детей (на 1000 женщин) - отношение общего числа рожденных детей к численности женщин, указавших число рожденных детей, умноженное на 1000.
6 - Андреев Е., Кваша Е., Харькова Т. Возможно ли снижение смертности в России? // Демоскоп Weekly № 145-146, 9 - 22 февраля 2004 г. http://demoscope.ru/weekly/2004/0145/tema01.php
7 - Вишневский А.Г. Подъем смертности в 90-е годы: факт или артефакт? //Население и общество. Май 2000. № 45.
8 - Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации 2000. Программа развития ООН, 2001. с. 74.
9 - Население России 2003-2004. Одиннадцатый - двенадцатый ежегодный демографический доклад. Отв. ред. А.Г.Вишневский. М.: Наука, 2006. с. 299-300. Мкртчян Н.В. Перепись на юге России: откуда взялся лишний миллион //Демоскоп Weekly № 155-156, 19 апреля - 2 мая 2004 г. http://demoscope.ru/weekly/2004/0155/analit04.php
10 - Все страны мира (2005). Население и общество № 93. август 2005 г.
11 - Подробнее об этом - см. Чудиновских О.С. Причины и последствия кризиса российской миграционной статистики //Отечественные записки. 2004. № 4. с. 176 - 190.
12 - Население России 2003-2004. Одиннадцатый - двенадцатый ежегодный демографический доклад. Отв. ред. А.Г.Вишневский. М.: Наука, 2006. с. 325.
13 - Мкртчян Н.В. "Западный дрейф" внутрироссийской миграции. Отечественные записки №4 2004, с. 94 - 104.
14 - Население России 2003-2004. Одиннадцатый - двенадцатый ежегодный демографический доклад. Отв. ред. А.Г.Вишневский. М.: Наука, 2006. с. 333.
15 - Зайончковская Ж.А. Демографическая ситуация и расселение. М.: Наука, 1991. с. 70 -73.