Постоянная миграция между Россией и странами СНГ и Балтии¹

Карачурина Л.Б.² - специально для Демоскопа

Как и в предыдущие десятилетия, миграционные процессы в России в 2000-е годы определялись миграциями с бывшими советскими республиками. Миграционные партнеры не изменились, но серьезно изменились взаимные – России и республик – статусы по отношению друг к другу. Если в советский период, это были отношения республик в составе единого государства, то ныне это взаимодействия связанных друг с другом, но самостоятельных государств.

При этом, самостоятельность в выбираемых политических курсах, идеологии построения государства, экономическом курсе и пр. государственных атрибутах растет, но связанность – в первую очередь, людьми – остается весьма высокой. Миграционные перемещения внутри пространства СССР связали бывшие республики гораздо сильнее, чем товарные потоки.

«Россия – равно как и СССР в целом – была изъята из транснациональной циркуляции населения на протяжении семи с лишним десятилетий. Начиная с 1990-х гг., мы включились в глобальные миграционные процессы – как в качестве страны эмиграции, так и страны иммиграции»³, но возможности расширения списка миграционных партнеров, по сути, так и остались возможностями.

Вклад республик бывшего СССР в поток пребывающих в Россию и в нетто-миграцию по-прежнему превалирует, доходя до 90–95%.

Однако, эта «неизменность» пространственного формирования миграционного ареала – по сути единственная. Всё остальное – размеры миграционных потоков, причины и формат миграций, состав иммигрантов – менялось в 2000-е гг. по сравнению с предыдущим десятилетием значительно.

В 1980-е гг., последнее десятилетие существования СССР, преобладающим вектором миграций на союзном пространстве стало движение в Россию (почти ¾ положительной нетто-миграции), Украину (15%) и Прибалтику (около 10%) из Средней Азии (40% отрицательной нетто-миграции), Казахстана (около 30%), Закавказских республик (почти 30%). «Такая география миграций в целом соответствовала территориальной дифференциации рынков труда и демографической ситуации», - писала об этом Ж.А. Зайончковская⁴.

В 1990-е гг., особенно в их первой половине, миграции определялись почти исключительно стрессовыми факторами. Но движение в Россию по-прежнему оставалось главным миграционным направлением.

Но ближе к концу этого десятилетия, и затем в 2000-е гг. начали проявляться и нарастать другие, более «нормальные» факторы: в своих миграционных решениях люди стали все больше ориентироваться на «взвешивание» социально-экономических параметров – возможностей работы, покупки или аренды жилья, перспектив для детей – в «своем» месте и конкретных точках въезда. Сами по себе возможности трезвой оценки потенциалов мест выхода и вселения; затухание военных конфликтов на территории Таджикистана, Грузии, Азербайджана; переоценка значимости русскоязычного населения в новых независимых государствах и послабления в использовании русского языка; адаптация русских и русскоязычных к новым жизненным условиям в республиках;  снижение миграционного потенциала русскоязычного населения в республиках; ужесточение российского законодательства; усиление ксенофобских настроений в российском обществе – все эти, а также другие факторы «выталкивания» и «притяжения» способствовали как трансформации форм миграции (например, росту значимости временных вариантов миграции), так и снижению объемов постоянных перемещений в СНГ.

Масштабы миграции

По данным текущего учета за десятилетие 2001-2010 гг. в Россию прибыло на постоянное место жительства 2234 тыс. человек, а нетто-миграция составила 1550 тыс. человек.

По данным текущего учета, скорректированным Всероссийской переписью населения 2002 г., за предыдущее десятилетие - 1991–2000 гг. в Россию прибыло на постоянное жительство 8413 тыс. человек, и чистая миграция достигала 4649 тыс. человек.

Таким образом, разница в совокупных объемах прибытий мигрантов в Россию на постоянное место жительства достигла почти 4 раз, а в нетто-миграции – трех раз. Мы имеем совершенно разные масштабы явления за сопоставимый по времени промежуток времени.

Однако, прежде чем дальше рассматривать ситуацию, необходимо сделать весьма важную в контексте рассматриваемого вопроса ремарку. Она касается возможностей и качества учета миграции.  

Во всех развитых странах мира учет миграционных потоков несовершенен, зачастую различна сама дефиниция «мигрант», что дает разные параметры фиксации в странах приема мигрантов разных категорий и миграционных потоков.

В странах бывшего советского пространства учет затруднен еще и такими специфическими особенностями, как:

• длительное существование в замкнутых автаркических условиях привело к отсутствию опыта учета внешних миграционных потоков, если только они не сопровождаются выдачей соответствующих разрешений со стороны МИДа и МВД во всех республиках бывшего СССР. Кроме того, жесткая прописочная система СССР делала невозможным любые внутренние недокументированные переезды;
• во времена СССР все передвижения внутри страны жестко контролировались, не говоря уж пересечении границ, поэтому такого явления, как временное пребывание на территории страны миллионов никак не учтенных людей, попросту не существовало
• трансформация внутрисоюзных границ в международные, при этом в большинстве - с особым статусом безвизовости, то есть формально – открытости. Это способно делать миграционный обмен более полнокровным, но резко затрудняет учет миграционных событий⁵;
• постоянная смена «правил игры» в условиях несогласованной между странами СНГ миграционной политики и межведомственные разделения по реализации мероприятий в сфере миграции внутри стран;
• лавинообразный поток беженцев и вынужденных переселенцев еще в 1990-е гг. сформировал массу недокументированных мигрантов и переселенцев с неопределенным правовым статусом.

В итоге сложилась ситуация, что информация о миграционных потоках несовершенна как по отдельным странам, так и в межстрановом контексте. Например, по данным российской статистики в 2005 г., как и во все предыдущие (и последующие) годы, миграционный обмен с Украиной складывался в пользу России. Одновременно по данным украинской стороны, «в 2005 г. впервые за последние 15 лет Россия и Украина меняются ролями. Российская Федерация впервые выступила в роли миграционного донора Украины, обеспечив ей в этом году прирост населения в размере 1,1 тыс. человек»⁶. По российским данным в 2002 г. в Белоруссию выбыло 8,8 тыс. человек, по белорусским данным за этот же год прибыло из России в Белоруссию – 6,8 тыс. человек. И хотя абсолютные объемы перемещений – будь то почти 7, или почти 9 тыс. человек⁷ – относительно невелики, но размер «невязки» составляет свыше одной пятой потока, что вкупе с такими же разными данными по корреспондирующему потоку вызывает противоположные позиции в знаке миграционного сальдо.

Статистические изменения вносят серьезные «возмущения» в миграционную картину. Фиксируемые статистикой данные и о прибытиях в Россию, и о выбытиях из неё – лишь приблизительно отражают реальное положение дел. Размеры нерегистрируемой части миграции могут быть только оценочными. В частности, вне официального числа прибывших на срок один год и больше остаются мигранты, проживающие в стране по 2-3 года (а нередко и больше), многократно вполне законно продлевающие свою временную регистрацию.

Неоднократно за последнее десятилетие в России менялся и порядок статистической фиксации миграционных событий. Так, начиная с 2007 года, статистическая категория «мигрантов» была расширена за счет лиц, впервые получивших разрешение на временное проживание. В результате, величина показателя чистой миграции в 2007 г. увеличилась до 258 тыс. человек вместо 155 тыс. в предшествующем году. С 2009 г. в миграционный прирост России стали попадать не только регистрирующиеся «по месту жительства», как это было раньше, но и по «месту пребывания на срок свыше 12 месяцев». В значительной степени благодаря этому факту миграционный прирост в 2009 г. впервые за долгое время полностью возместил естественную убыль россиян. С 2011 г. правила вновь некоторым образом видоизменились: срок «места пребывания» снизился «до 9 месяцев и более». Изменения и трудности, связанные с миграционным учетом и статистикой миграции, детально анализируются в работах О.С. Чудиновских⁸.

В целом в 2000-е гг. латентный характер миграции, подогреваемый российским законодательством и правоприменительными практиками, стал, вероятно, еще более значительным, чем в прошлое. Анализировать те или иные данные о миграции, особенно в контексте её внешней составляющей, необходимо с серьезными оговорками на плохой, и только начавший улучшаться (после введения ФЗ от 18.07.2006 г. № 109 «О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации») учет миграции. Реальность такова, что, например, на региональном уровне достоверно оперировать данными нетто-миграции в размере +/- 0,5 тыс. человек невозможно, фактически это с равной вероятностью может быть и миграционная убыль, и миграционный прирост. Тенденции видны только на различиях в разы, при анализе кумулят или трендов за сколько-нибудь длительный период.

Рисунок 1. Миграция со странами СНГ и Балтии (тыс. человек), 1991–2010 гг.

Источник: данные текущего учета Росстата

Главную из тенденций 2000-х гг. можно обозначить, как резкое снижение официальных масштабов прибытий из стран СНГ в России, выбытий из России в обратном направлении и, как следствие, миграционного оборота и миграционного прироста.  Ситуация развивалась исподволь. Нельзя сказать, что Россия стала центром миграций на постсоветском пространстве именно и только с распадом СССР. Перелом в миграционном обмене с республиками произошел еще в 1975 г., когда впервые за длительное время Россия получила положительный миграционный прирост. В 1976-1980 гг. в России осело 87% населения бывшего СССР, перераспределяемого миграциями между республиками, в 1981–1985 гг. – 85%, в 1986-1990 гг. – 72%⁹.

После распада СССР процесс усилился, но миграционный прирост России вырос в большей степени благодаря падению объемов миграционных потоков из России в республики СНГ и Балтии, нежели росту прибытий оттуда (рис. 1). Серьезным пиком прибытий в Россию отметился 1994 г., после чего началось неуклонное падение. Однако в 2001 г. начался процесс резкого снижения прибытий и соответственно, миграционного прироста. Снижение было обусловлено изменениями в ряду сдерживающих (в России) и выталкивающих (в республиках) факторов, о которых будет сказано ниже. Линии миграционных потоков, фиксируемых текущим учетом, и корректированных по результатам Всероссийской переписи населения 2002 г. (ВПН-2002) отличаются,  однако непринципиально. По предварительным данным Всероссийской переписи населения 2010 г. (ВПН-2010) в качестве лиц временно находящихся на территории РФ были учтены 489 тыс. чел., временно (менее 1 года) находившихся в России и постоянно проживающих за рубежом (по ВПН-2002 таких было – 239 тыс. человек)¹⁰. Но, как показывает Н.В. Мкртчян¹¹, объективных данных для значительной корректировки миграционных сведений текущего учета за 2002–2010 гг., подобно тому, как это было сделано в предыдущий межпереписной период, перепись не дала.

Тем не менее, есть косвенные оценки потоков, позволяющие говорить о том, что фактический миграционный прирост после 2000 г. был в 2-3 раза выше регистрируемого¹².

Несмотря на падение чисел прибывших, Россия по-прежнему имеет нетто-прирост в обмене со всеми странами СНГ и Балтии (по российским данным), а миграционный обмен, по крайней мере, фиксируемый статистикой, как и почти все 1990-2000-е гг. носит неэквивалентный характер по всем направлениям, кроме белорусского.

Погодовой анализ прибытий и выбытий в (из) Россию(и) из (в) стран ближнего зарубежья выявляет разные варианты кривых (рис. 2,3). Относительно равномерный (до 2000 г.) и более резкий (с 2001 г.) спад прибытий сменился с 2005 г. ростом, который продолжается поныне. Но, как было сказано выше, в нем присутствуют как факты, связанные с увеличением интенсивности въезда в Россию после провальных лет начала 2000-х гг., так и статистические артефакты, связанные с изменением модели миграционного учета.

Рисунок 2. Числа прибывших в Россию из стран СНГ, 1992-2010 гг., человек

Источник: данные текущего учета Росстата

Рисунок 3. Числа выбывших из России в страны СНГ, 1992-2010 гг., человек

Источник: данные текущего учета Росстата

Тренд выбытий из России, начиная с 1991 г., не имеет никаких точек перегибов и все время нисходящий. За прошедшие годы выбытия из России в СНГ сократились в 17 раз, то есть несравненно больше, чем амплитуда изменения прибытий. Уже в начале 2000-х гг. стало понятно, что фактически россияне перестали распространяться по бывшему единому союзному пространству. Казалось, что выбытия достигли исторического минимума и дальше снижаться уже не могут. Однако процесс продолжается до сих пор, отчасти отражая реальное отсутствие для россиян стимулов к переезду в страны СНГ, отчасти неадекватность статистического учета.

В результате этой комбинации трендов прибытий и выбытий миграционный прирост России в обмене со странами СНГ и Балтии повторяет график прибытий с максимумом в 1994 г. и пройденным минимумом в 2004 г.

В приросте как постоянной, так и временной миграции неуклонно повышается вес среднеазиатского направления. Меняющаяся демографическая и экономическая ситуация в республиках Балтии, и уже действующие новации в Латвии¹³, примеру которой могут последовать и другие прибалтийские республики, входящие в зону ЕС и объективно всегда более «западные», чем остальные советские республики, способны усилить миграционный отток из России в этом направлении. В связи с дефолтом и последующим падением цен на недвижимость в Белоруссии можно прогнозировать и возможный рост выбытий россиян и в этом направлении.

Линии трендов прибытий в Россию из отдельных стран СНГ и Балтии тесно увязаны на оставшийся нереализованным репатриационный потенциал; мобильность  коренного населения; наличие, иных, кроме российского, векторов потенциальной миграции и др. причины. Из рис. 2 следует, что для России значимость таких миграционных партнеров, как Белоруссия и Молдавия почти не меняется. Но общая статистика плохо отражает глубинные изменения отношения к постоянной миграции. Так, анализируя ситуацию в миграции Молдавии, В.Г. Мошняга указывает, что, несмотря на то, что важность России и Украины как стран эмиграции из Молдавии в 2000-е гг. даже росла, вследствие сокращения потенциала евреев и выезда в Израиль и Германию, но заметной становится тенденция сокращения потоков, связанных с однозначным выездом (эмиграцией) на постоянное местожительство за рубеж. «Сегодня вообще происходит расширение миграционных стратегий населения. Если ранее доминировало однозначное стремление людей выехать на постоянное местожительство в другую страну, то сегодня миграционная стратегия становится более сложной. Люди выезжают на заработки, включаются в международную трудовую миграцию. Далее, находясь в стране пребывания, значительная часть трудовых мигрантов делает выбор в пользу новой родины, страны пребывания, предпринимает шаги для интеграции в стране приема»¹⁴.

Резко усилилось значение трудовой миграции и для Белоруссии и Украины, где временная трудовая миграция стала полновесным конкурентом постоянной миграции. Поэтому фиксируемый белорусской и украинской статистикой миграционный оборот постоянной миграции для Белоруссии и Украины сокращается с 1992 г. постоянно, главным образом - за счет сокращения числа эмигрантов в страны СНГ и Балтии¹⁵. Например, из 24,2 тыс. уехавших в 2003 г. из Украины только 7,8 тыс. человек (32,1%) направились в страны СНГ и Балтии, остальные – в страны «дальнего зарубежья»¹⁶. В первой половине 2000-х гг. «уровень миграционного притока в Белоруссию из России и бывших союзных республик заметно снизился – вплоть до 17-19% к уровню 1991–1994 гг.»¹⁷.

Неустойчивый тренд с Казахстаном связан с комплексом факторов, среди которых относительно устойчивое экономическое положение Казахстана, депрессивность российских регионов, находящихся на границе с Казахстаном и традиционно в 1990-е гг. служившие местом расселения бывших казахстанцев; значительная исчерпанность миграционного потенциала, ужесточение режима получения гражданства для выходцев из Республики. В качестве причин нелинейности тренда притока мигрантов из Казахстана в Россию Е.В.Тарасова указывает также на то обстоятельство, что русские казахстанцы, составляющие основу миграционного потока, никогда не представляли в Республике некую сплоченную массу, единую в своих установках. «При характеристике этой этнической группы необходимо учитывать региональные, социальные и возрастные различия, которые приобретают все большую значимость в качестве детерминант политического и миграционного поведения. Из дифференциации жизненных стратегий проистекают и различные миграционные стратегии»¹⁸. Но переориентация стратегий с постоянной миграции на временную из Казахстана, в отличие от многих других республик бывшего СССР, пока не очень распространена, трудовых мигрантов из Казахстана в России немного. В целом за 1992–2000 гг. из Казахстана в Россию прибыло 1849,4 тыс. чел.; за 2001-2010 гг. еще 412,1 тыс. чел. (более чем четырехкратное сокращение объема). Таким образом, миграционные потери Казахстана в пользу России составили 2261,6 тыс. чел., то есть почти 15% своего населения (2001 года).

После нескольких лет затишья неуклонно растет приток из Закавказских республик. Напомним, что в советское время Грузия была одной из первых республик, с которых началось возвратное движение русскоязычных в Россию, Украину, Белоруссию. Уже в 1950-1959 гг. размер отрицательного сальдо миграции составлял 20 тыс. человек, а в 1970-1979 гг. оно было уже в размере 138 тыс. чел.; 60% его приходилось на Россию. Вслед за Грузией репатриационный выезд захватил русскоязычное население двух других закавказских республик. В итоге уже к началу 1990-х гг. численность русских в Грузии и Азербайджане сильно поредела, а в моноэтничной Армении она всегда была совсем незначительной. Вооруженные конфликты начала 1990-х гг. и последовавший массовый выезд русскоязычных (которые формально были в стороне от конфликтов)  способствовали тому, что с конца 1990-х гг. и доныне в потоках пребывающих из Закавказья доминируют представители титульного населения.  

На фоне частичной переориентации миграционных потоков из западных  республик все более мощной становится миграция в Россию из Среднеазиатского региона. Пока Россия остается для них ключевой страной. В 2000-е гг. «миграционные связи внутри Центральной Азии слабее, чем у каждой из стран, входящих в регион, с Россией»¹⁹; «на протяжении многих десятилетий Россия сохраняет главенствующую роль во внешних миграциях населения Узбекистана. Однако современные размеры эмиграции в Россию заметно уменьшились»²⁰. Тем не менее, в среднеазиатском направлении Узбекистан все равно доминирует. Киргизия, с которой вплоть до последнего  времени действовало Межправительственное соглашение о льготном порядке приобретения российского гражданства, потеснила Таджикистан, который в кровопролитные для себя 1990-е гг. массово «поставлял» на постсоветское пространство беженцев и являлся  мощным миграционным донором России. Впрочем, неверным было бы считать, что ныне потоки из Таджикистана незначимы. Также как из других республик бывшего советского пространства, они стали детерминироваться экономическими факторами, и значит, во многом переориентированы на временную трудовую миграцию, хотя и на длительное время (в силу удаленности и дороговизны билетов).  Продолжается и этническая эмиграция, но ее интенсивность в силу множества факторов, один из которых – уменьшение численности русских и представителей других российских народов и снижение этнического многообразия²¹, падает.  

Необходимо констатировать, что реальные траектории миграционного взаимодействия России с республиками бывшего СССР в 2000-е гг. становятся все более разнообразными. Больше нет того однонаправленного исхода из республик в Россию, каким отметился конец 1980-х гг. или середина 1990-х гг. Реализация миграционных  возможностей усложнилась, теперь она не только «навсегда». Список стран, в которые можно уехать, больше не состоит только из России, он пополнился другими, не только традиционными для всех республик бывшего СССР (США, Германия, Израиль), но и более «экзотичными» (ОАЭ, Катар, Сирия, Китай и др.). Ситуация в республиках – социально-экономическая, демографическая – тоже различна и отсюда - нелинейность траекторий миграции. И в самой России отношение к миграции из разных республик оказалось различным – причем не только на бытовом уровне, но и через официально действовавшие документы – для переселяющихся из Казахстана, Киргизии и Белоруссии до 2011 г. действовал упрощенный порядок приобретения российского гражданства, для  других республик таких возможностей предусмотрено не было. В результате -  повсеместно в республиках отмечается тенденция к стабилизации внешних миграций и сокращению миграционного оборота, в том числе со странами СНГ. «Страны СНГ еще объединяет общее миграционное прошлое, однако, каждая из них движется сегодня собственными маршрутами, предписанными национальными «дорожными картами», сквозь которые прорастают, как непритязательный подорожник, людские надежды, желания, тревоги и ожидания»²².

Пространственные ареалы формирования миграционных потоков

В 2000-е гг. основная часть мигрантов направлялась в Россию из Казахстана, Украины и Узбекистана. Суммарно три эти республики бывшего СССР дают 62% прибывших в Россию из стран СНГ и Балтии за 2001-2007 гг., что соответствует их совокупному вкладу  в численности населения стран СНГ (61,9%). Роль этих республик в нетто-иммиграции незначительно меньше (60%). Постепенно происходит перераспределение рангов значимости: в прибытиях  в Россию повысилась роль среднеазиатского региона (11% в 2001 г., 36% - в 2007 г.), особенно Узбекистана и Киргизии, резко – почти в 2,5 раза - снизилась доля Казахстана.

Казахстан, потерявший за 1989–2002 гг. 11% своего населения в пользу России, демонстрирующий высокие темпы экономического роста – из главного поставщика мигрантов на российскую территорию, каким он был в середине – второй половине 90-х гг., превращается в конкурента «за мигрантов», например из Средней Азии. Миграционный потенциал Казахстана для России под воздействием уже случившегося массового выезда в 1990-е гг., улучшения социально-экономической ситуации, структурной трудодефицитности и сложившегося секторального распределения, резко сузился. Об этом свидетельствуют данные различных обследований населения и экспертных опросов. Вот цитата из интервью аналитика Сабита Жусупова информационному агентству «Фергана.ру»: «По моему глубокому убеждению, русскоязычное население, которое проживает в нашей стране, чувствует себя вполне комфортно. У многих есть собственный бизнес. Скажу больше, средний бизнес – это преимущественно русский бизнес. Тем более, если связан он с производством. Тогда однозначно эта ниша закрывается русскими. Это благодатная и достаточно серьезная предпринимательская ниша, в которой представители русского населения идут вне конкуренции. На самом деле, если посмотреть по структуре безработицы, то в процентном соотношении, в пересчете на количественный состав, безработных и неустроенных среди русскоязычного населения существенно меньше²³».

Первое место в прибытиях в Россию вместо Казахстана теперь занимает Узбекистан, чей миграционный потенциал начал реализовываться позже, чем казахский, уровень жизни населения ниже, а общие темпы роста населения²⁴ и прироста трудоспособных всё еще значительны.

Стабильное 2-ое место в прибытиях удерживает Украина, миграционный обмен с которой за период 2001–2007 гг. носит хоть сколько-нибудь паритетный характер  - на десять выбывших в Украину приходится 21 прибывший в Россию, но в последние годы, особенно в 2007 г. стал не менее односторонним (в сторону России), чем с почти всеми другими республиками бывшего СССР. Можно предположить, что изменение характера двустороннего обмена связано с общим ухудшением российско-украинских отношений, а также, по сути, с «переформатированием» пространства СНГ, и в частности с тем, что часть Украины уже активно включена в европейское миграционное поле.

Соразмерные двусторонние миграционные потоки существуют только в обмене населением с Беларусью - на десять выбывших в Беларусь – 9 прибывших в Россию. Слабо выраженный, но отрицательный знак нетто-иммиграции России в обмене с Беларусью (-6,5 тыс. человек за 2001–2007 гг.), не поддается внятному объяснению.

Не менее 20% от прибывших в Россию ежегодно составляют мигранты из Закавказья. Их роль в нетто-миграции еще выше и росла на протяжении анализируемого периода – в связи с очень значительным падением выезда из России в Закавказье. Фактически следует говорить о почти полном прекращении выезда из России в эти республики. Экономический рост Азербайджана пока не нашел своего отражения в росте миграционного потока в республику.

Миграционный обмен со странами Балтии, не особенно интенсивный и в 1990-е гг., в 2000-е гг. и вовсе иссяк.

Социально-демографическая структура потоков постоянных мигрантов из стран СНГ в Россию

Этнический состав

В 1990-х гг. миграция со странами СНГ и Балтии во многом носила черты репатриации и была связана с долговременным трендом оттока из республик русского и русскоязычного населения, некогда добровольно и полудобровольно (например, по послевузовскому распределению; в рамках сельхозпереселений; оргнабора и пр.) осваивавшего советское пространство. Нормальное течение возвратного процесса усилилось конфликтными ситуациями и гражданскими войнами во многих республиках бывшего СССР в конце 1980-х – начале 1990-х гг.

По данным текущего учета, население России за межпереписной период 1989–2002 гг. за счет миграции увеличилось на почти 5 млн. человек, из которых - 3,3 млн. составили русские (нетто-миграция). За 2003-2007 гг. Россия пополнилась еще 0,3 млн. русских. Начиная с 2008 г. данные по национальному составу мигрантов (регистрирующихся или снимающихся с учета по месту жительства) не разрабатываются Росстатом. Поэтому последние статистические данные по текущему учету мигрантов относятся к 2007 г. и говорить о полном межпереписном периоде 2003-2010 гг. невозможно. Как следует из рис. 4, кривая нетто-миграции русских последовательно снижалась с пика, достигнутого в 1994 г. вплоть до минимальных отметок, достигнутых в 2003-2004 гг. Такому характеру кривой сопутствовало действие самых разных обстоятельств как на стороне стран исхода (условно «выталкивающих»), так и России как принимающей страны («притягивающих»). К числу первых следует отнести: сужение численности русского населения в странах СНГ (подробнее об этом – См. в соответствующем разделе), его постарение и вместе с тем – снижение мобильности, затухание прямых конфликтов и улучшение социально-экономических условий жизни и политической обстановки и др. К числу вторых: изменение формата приобретения гражданства РФ, введение категорий «вида на жительство», «разрешение на временное пребывание», распространение мигрантофобии и др.

Рисунок 4. Нетто-миграция русских из стран СНГ и Балтии в Россию, 1992-2007 гг., тыс. человек.

Источник: данные текущего учета Росстата

Таким образом, по данным текущего учета, русские обеспечили 67% миграционного прироста России в обмене населением со странами СНГ и Балтии за 1989–2002 гг. и около 45% в 2003-2007 гг. (табл. 1). Налицо снижение относительных параметров присутствия русских в миграционных потоках из стран СНГ. Впрочем, его реальные размеры, возможно, несколько отличаются от полученных по текущему учету. Так, по данным Всероссийской переписи населения 2002 г. доля русских среди мигрантов получилась все-таки несколько меньшей: мигранты отдельных национальностей (таджики, азербайджанцы, армяне и др.) чаще не регистрируются текущим учетом, чем русские. По оценке, основанной на сопоставлении данных текущего учета населения и результатов переписи 2002 г., в статистику попадают только 40% мигрантов-таджиков и азербайджанцев, 60% армян, 75% грузин²⁵. Многие из них не были учтены и в ходе переписи. Данные о национальном составе населения России по Всероссийской переписи населения 2010 г. еще не опубликованы, соответственно анализировать его изменения, в том числе под действием миграции, не представляется возможным.

Таблица 1. Нетто-миграция из стран СНГ и Балтии в Россию по национальностям, 1989 – 2007 гг., тыс. человек

* Латыши, литовцы, эстонцы.
** Включая мигрантов, не указавших национальность.

Источник: Данные текущего учета миграции (Росстат).

Кроме того, в 2000-е гг. год от года росла доля мигрантов, не указавших своей национальной принадлежности. В 2006-2007 гг. такие мигранты составляли до 20% всей нетто-миграции, это послужило одной из причин отказа от разработки данных по национальному составу мигрантов.

В эпоху вынужденных миграций русские доминировали среди иммигрантов из стран СНГ и Балтии, составляя около 2/3 из их числа. К началу 2000-х гг. замещение вынужденных миграций переселениями по экономическим мотивам наряду с определенным исчерпанием миграционного потенциала русскоязычных нашло свое отражение в составе мигрантов. Доля русских в потоке из СНГ и Балтии в 2007 г. насчитывала 32%, вместе с другими народами и этническими группами России – 38,5%. Под влиянием давно прогнозируемого и эволюционно «нормального» роста мобильности коренных народов республик произошел абсолютный и относительный рост их численности в потоках постоянной миграции из стран СНГ (равно как и в потоках временной трудовой миграции). Рост мобильности коренных народов стран СНГ вначале затронул народы Закавказья, затем – уже в середине 2000-х гг. - народы Средней Азии. Украинцы и белорусы на протяжении всего советского периода имели мобильность, сравнимую с мобильностью русских.  

В результате процессов повышения мобильности коренных народов стран СНГ и снижения мобильного потенциала русских в этих странах в 2007 г. доля русских в нетто-миграции резко упала с 51 до 32%, в потоке прибывших 50%-ный рубеж русские преодолели годом раньше.

Кроме русских Россия пополнялась мигрантами других национальностей. Условно можно разделить их на несколько групп: мигранты титульных народов России (кроме русских), титульных народов республик бывшего СССР, другие.

Народы и этнические группы России на протяжении всех 2000-х гг. составляли 7-9% нетто-миграции из стран СНГ. Самыми представительными из них являются татары, осетины и башкиры. Татары и башкиры активно выезжают из республик Средней Азии, осетины – из Грузии.

Среди титульных народов стран СНГ ведущая роль в абсолютных объемах нетто-миграции принадлежит армянам и украинцам. Так было и в межпереписной период 1989–2002 гг., и в последние годы.

Казахи являются единственной национальной группой из титульных народов республик бывшего СССР, которые имеют небольшой, но стабильно отрицательный (для России) миграционный прирост. Их консолидация в пределах «своей» республики продолжается все 2000-е годы, она затрагивает не только Россию, но и в еще большей мере Узбекистан, Киргизию и Туркмению, а также ряд других стран (Китай, Монголия, Иран, Афганистан и др.). Современные социально-экономические условия и темпы развития Казахстана позволяют пусть не сверхактивно, но реализовываться политике репатриации соотечественников, которую Казахстан стал проводить задолго до принятия соответствующей Госпрограммы в России («Государственная программа по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом», принята в июле 2006 г. с началом реализации в 2007 г.). Льготы оралманам (казахам-репатриантам) при переселении в Казахстан были предусмотрены еще в «Законе об иммиграции» (1992). В соответствии с Программой переселения репатриантов «Нурлы кош»²⁶ (1997) они были уточнены. Кроме того, определенная часть казахов переезжает в Казахстан вне квот и государственной помощи в рамках государственной переселенческой программы, и в этом случае действует льгота по быстрому приобретению казахстанского гражданства.

Все остальные титульные народы стран СНГ имеют с Россией положительный нетто-обмен.

Мигранты других национальностей насчитывают 3,5-4% нетто-миграции. Среди них почти 2/3, как правило, составляют немцы и корейцы.

Русские и русскоязычные формируют более половины въезжающих в Россию из Казахстана, Туркмении и Узбекистана; от 30 до 40% - из Киргизии, Белоруссии, Молдавии и Украины. В потоках из стран Закавказья и Таджикистана теперь прочно доминируют представители коренных этносов соответствующих республик. Их мобильность находится в фазе активного роста. Так за 7 лет доля киргизов в потоке из Киргизии выросла в 9 раз, узбеков – в 3,5; молдаван – в 2 раза. Низкую активность по прибытию в Россию демонстрируют сейчас только казахи и туркмены, однако и она повышается (табл. 2).

Таблица 2. Распределение прибывших в Россию мигрантов по национальностям и странам СНГ, %

* Другие – нетитульные для России и нетитульные для соответствующих республик, в т.ч. не указавшие национальности

Источники: Численность и миграция населения Российской Федерации в 2001 г. (статистический сборник). М., 2002; Численность и миграция населения Российской Федерации в 2007 г. (статистический сборник). М., 2008.

Из данных табл. 2 следует, что самые этнически однородные потоки, представленные в основном представителями титульной национальности, идут из Армении и Азербайджана. В конце 2000-х гг. к ним стал «подтягиваться» Таджикистан.

Наиболее моноэтничная из всех республик бывшего СССР, высокоурбанизированная Армения с богатыми отходническими традициями задолго до распада СССР отличалась миграционными потоками, представленными в основном армянами. Поток некоторым образом стал более прорусским только после Спитакского землетрясения 1988 г., стимулировавшего выезд последнего и ранее немногочисленного русского населения из республики.

Что касается Азербайджана, то миграционный отток русскоязычного городского населения оттуда начался еще в 1970-е гг. Если в 1939 г. русскоязычное население Баку в 1,5 раза превосходило численность азербайджанского, то по переписи населения 1970 г. всё поменялось местами, чему способствовал комплекс демографических и экономических причин. После активной миграционной фазы оттока, датированной 1989-1992 гг., когда из Азербайджана уезжали и русские, и армяне, и смешанные семьи, поток из Республики в Россию год от года становился всё более азербайджанским. Азербайджанцы доминируют в нем начиная с 1996 г.

Почти полное исчерпание русских и падение их миграционной активности привело к их замещению в миграционном потоке из Таджикистана представителями титульной национальности. Если на пике вынужденного бегства из Республики в 1992 г. доля русских равнялась 68% и еще 17% составляли татары и украинцев, то ныне таджики и узбеки доминируют.

Наиболее русифицированный состав имеют потоки, направленные из Казахстана и Туркмении, но туркменский поток очень незначителен по общему размеру, а казахский, начиная с 2005 года ежегодно снижается. Поэтому этнически комплементарные российской структуре населения потоки можно наблюдать только из Украины и Белоруссии. Но там население еще более старое, чем российское, и ожидать усиления его миграционной активности, к тому же направленной строго в сторону России, вряд ли  обоснованно.

Кроме того, не следует забывать, что приведенный выше анализ основывается на данных текущего учета мигрантов. Это означает неполноту данных из-за того, что, во-первых, отсутствуют хотя бы приблизительные данные о национальной структуре мигрантов, не вставших в России на учет по месту жительства, во-вторых, год от года  резко растет число мигрантов, не указавших своей национальной принадлежности. В 2007 г. оно составило уже 20% от числа прибывших на постоянное место жительства из стран СНГ в Россию, с этого времени данные о национальном составе мигрантов перестали собираться и разрабатываться.

Поскольку национальный состав мигрантов оказывает влияние на структуру населения страны, то можно пробовать оценить численность мигрантов различных этнических групп через переписи населения.

Так, по данным текущего учета, население России за межпереписной период 1989–2002 гг. за счет миграции увеличилось на 3,3 млн. русских (нетто-миграция), по оценкам на основании данных переписи 2002 г. — более чем на 4 млн. человек (без учета смены идентичности в пользу русских, составившей до 1,5 млн. человек²⁷). При работе с данными переписей следует принимать во внимание, что многие не указывают национальность.

В табл. 3 сделана попытка сопоставить изменения численности отдельных народов, полученные по данным переписей 1989 и 2002 гг. с данными текущего учета населения, выполненными и предоставленными М.Б. Денисенко²⁸.

Таблица 3. Компоненты изменения численности титульных народов бывших республик СССР в 1989-2002 гг., тыс. человек

Источник: Денисенко М.Б. Компоненты изменения численности народов России в 1990-х гг. //Этническая демография: Сборник статей. Под ред. И.А. Даниловой, О.А. Хараевой. Экономический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. М.: МАКС Пресс, 2010. с. 21-23.

Необходимо уточнить, что данные о составляющих динамики численности представителей того или иного народа приблизительны. Однако их анализ позволяет понять в общих чертах роль процессов естественного воспроизводства, миграции и межэтнических процессов в динамике численности наиболее крупных народов, проживающих как в России, так и за ее пределами.

Пятнадцать титульных народов стран СНГ и Балтии (включая русских) в межпереписной период обеспечили основной объем миграционного прироста населения России за период 1989-2002 гг. За счет миграции в России увеличивалось число представителей всех народов, за исключением киргизов, туркмен, казахов, латышей и эстонцев. Для народов Центральной Азии и Закавказья, проживающих на территории России, был характерен положительный естественный прирост, для других (включая русских) - отрицательный.

Однако данные текущего учета существенно разошлись с данными, полученными в ходе Всероссийской переписи населения 2002 г. Причин этому несколько: общее отклонение данных переписи от данных текущего учета населения; несовпадение методик учета национальной принадлежности населения при переписи и в ходе текущего учета; межэтнические процессы (смена идентичности, ассимиляция); «этнические» особенности недоучета миграции.

Остановимся подробнее на последних двух обстоятельствах недоучета. Так, отклонение численности русских в России от данных текущего учета составило +2254,6 тыс. человек. Основной причиной этому послужила, по всей видимости, смена идентичности. Видимо, этот процесс затронул смешанные русско-украинские и русско-белорусские семьи, в меньшей степени – семьи других народов, в т.ч. других «титульных» народов России. Неучтенная текущим учетом иммиграция русских на территорию России также имела место, но ее роль в «прибавке» численности была меньше, чем роль смены идентичности. Более того, возможно, что численность русских сокращалась и за счет недоучтенной эмиграции в страны дальнего зарубежья. По оценкам М.Б. Денисенко²⁹, основанным на статистических данных корреспондирующих стран, масштабы эмиграции из России в реальности выше учитываемых российской статистикой на 20%. Среди эмигрантов 1990-2000-х гг. значительная часть людей, указавших при переписи населения 1989 г. в качестве своей национальности - «русский».

Численность украинцев, белорусов, напротив, сокращалась под влиянием смены идентичности. Оснований предполагать нерегистрируемый массовый выезд этих народов в «свои» страны нет, скорее всего, имел место обратный процесс. Возможно, какую-то роль изменение национальной принадлежности не в пользу своей национальности имело место у узбеков, казахов, молдаван и других народов, но смена идентичности могла происходить не только в пользу русских, но и других народов, например, татар.

Превышение численности народов Закавказья, а также таджиков по отношению к данным текущего учета, напротив, объясняется недоучетом их иммиграции. Суммарное расхождение по этим народам составило 400 тыс. человек, что представляется вполне реальным. Возможно, если бы при переписи удалось полнее учесть «нелегальных» иммигрантов, а также лиц, находящихся на территории России в течение короткого времени, отклонения были бы еще больше. Не исключено и влияние смены идентичности в пользу русских, особенно в смешанных семьях русских с армянами и грузинами.

Cамые значительные отклонения численности по отношению к регистрируемому миграционному приросту выявились у азербайджанцев и таджиков разница превышает миграционный прирост по данным текущего учета более чем в 2 раза. У армян это превышение – на 60%, а грузин – на 40%. Отсюда следует, что нерегистрируемая иммиграция в Россию имеет «этническое лицо».

Вышеописанные нюансы несколько меняют общие представления об этнической структуре миграции в России. Если попытаться учесть смену идентичности в пользу русских и некоторых других народов России – по грубой оценке, около 1,5 млн. человек, то остальные 1,25 млн. (с учетом пропорционального распределения по учтенным переписью тех, кто не указал национальности – всего 1460 тыс. человек), придется отнести на недоучет текущим учетом внешней для России миграции. Из этого недоучтенного миграционного прироста только 55% составят русские; 4,5% - украинцы и белорусы; 28% - народы Закавказья и 13% - другие народы (в т.ч. титульные народы России)³⁰ (рис. 5). Надо иметь в виду, что была и недоучтенная эмиграция, о которой говорилось выше, и она тоже имела этническую специфику (евреи, немцы).

Рисунок 5. Структура миграционного прироста населения России по наиболее крупным национальным группам, %

Источник: Мкртчян Н.В. Влияние миграции на изменение этнического состава населения России и ее регионов: предварительная оценка итогов Переписи населения-2002 //Этническая ситуация и конфликты в государствах СНГ и Балтии. Ежегодный доклад Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов, 2004 / Под ред. В. Тишкова и Е. Филипповой. М.: УОП ИЭА РАН, 2005. с. 51-60

Приведенные цифры отличаются от структуры учтенного текущим учетом миграционного прироста, который в 1989-2002 гг. на 81% был обеспечен за счет русских, на 7% - украинцев и белорусов, на 13% - народов Закавказья. Остальные народы, согласно учету, суммарно демонстрировали небольшой миграционный отток.

Таким образом, миграционный приток населения в Россию, обнаруженный переписью, этнически гораздо более пёстр, чем это представляют данные текущей статистики.

Половая структура

Традиционно считалось, что в международных миграциях преобладают мужчины. Однако миграции между Россией и странами СНГ, даже после распада СССР, по-видимому, не рассматривались как действительно международные. Все 1990-е гг. и вплоть до 2006 г. в них преобладали женщины. Начиная с 2007 г. в прибытиях из стран СНГ в Россию наметился и быстро растет перевес мужчин над женщинами. Что касается отъезда из России в страны СНГ, то мужчин в этом потоке было меньше вплоть до 2008 г., дальше число женщин и мужчин почти сравнялось.

Однако весь перевес женщин над мужчинами складывается за счет нарастающего дисбаланса в группе от 50 лет и старше и постепенного выравнивания полов в группе до 19 лет (рис. 6). Особенно велик перевес женщин над мужчинами в старшей возрастной группе – старше 65 лет: тут женщин всегда в 1,7-2,7 раза больше, чем мужчин. Огромный дисбаланс в продолжительности жизни женщин и мужчин характерен для всего постсоветского пространства, включая самые отдающие по абсолютным масштабам потоков страны (Украина, Казахстан) и это накладывает свой отпечаток в том числе и на половую структуру миграционных потоков. Что касается активных трудовых возрастов, то в них, как в 1990-е гг., так и в 2000-е гг. преобладают мужчины. Более того, концентрация мужчин в самых активных трудовых возрастах – от 25 до 39 лет – растет. Если в 2003 г. в этих возрастах находились 30,7% всех пребывающих в Россию из стран СНГ и Балтии мужчин, то в 2010 г. в этой группе было уже 42,4% мужчин.

Рисунок 6. Половая структура мигрантов, пребывающих из стран СНГ и Балтии в Россию, 2003, 2005, 2008, 2010 гг., %

Источник: данные текущего учета Росстата

Возрастной состав

По отношению к 1990-м гг., когда на постсоветском пространства превалировали вынужденные миграции, переселения на постсоветском пространстве вернулись к миграциям с доминирующей положительной мотивацией, связанной с улучшением собственного положения или положения членов своей семьи. С изменением мотивации перемещений, изменился и состав мигрантов.

В миграционных потоках из стран СНГ и Балтии в Россию всё меньше детей и молодежи и всё меньше пенсионеров (рис. 7). Так в 2003 г. среди мигрантов из стран СНГ насчитывалось 15,4% детей до 16 лет и 17,5% лиц старше трудоспособного возраста. К 2010 г. доля молодых возрастов упала до 10,4%, старших – до 9,5%. За счет этого всего за 8 лет доля лиц, находящихся в трудоспособных возрастах возросла на 20%.  Таким образом, во-первых, рост легальных миграционных потоков приводит к омоложению структуры самих потоков и структуры принимающего населения (в этом смысле подтвердилась выдвинутая ранее – в начале 2000-х гг. на этапе значительного падения объемов миграции со странами СНГ в результате ужесточения миграционного законодательства – гипотеза о том, что «чем меньше иммиграция, тем более «старый» миграционный поток получает Россия»³¹); во-вторых, миграционные потоки на постоянное место жительство в Россию становятся по своей возрастной структуре всё более похожими на потоки трудовых мигрантов, в которых нет места пожилым и почти нет места юным.

На фоне значительной трансформации возрастной структуры мигрантов, пребывающих в Россию, изменения в корреспондирующем потоке – из России в страны СНГ и Балтии – выражены значительно меньше: незначительно снизилась доля молодежи, удельный же вес пенсионеров почти не изменился.

Рисунок 7. Возрастная структура миграционных потоков России со странами СНГ и Балтии, 2003-2010 гг., %

Источник: данные текущего учета Росстата

Самой высокой долей детей отличаются потоки из Казахстана и Киргизии, а наибольшей – практически максимальной – долей трудоспособных – из Азербайджана, Армении, Молдавии, Таджикистана, Узбекистана (рис. 8). В них больше 82% представлены мигрантами в трудоспособных возрастах. Для сравнения: этот параметр в потоке из балтийских стран и Казахстана ниже на 10-15 п.п. Такое страновое возрастное распределение соответствует разной картине старения в отдельных странах СНГ (в Балтии и русскоязычной части Казахстана оно выражено сильнее) и причинным механизмам миграции. Отсутствие рабочих мест на избыточных трудовыми ресурсами рынках Таджикистана или Узбекистана подталкивает молодое население этих стран к миграции.

Рисунок 8. Возрастная структура миграционных потоков из стран СНГ и Балтии в Россию, 2010 г., %

Источник: данные текущей статистики Росстата

Образовательный состав

В 1990-е гг. мигрантов, пребывающих из бывших советских республик, характеризовал более высокий, чем у всего населения России, уровень образования. В 2000-е гг. разрыв с населением России в целом существенно сократился. Усилилась дифференциация по уровню образования между мигрантами, пребывающими из разных стран СНГ и Балтии. Однако характеризуя образовательный состав мигрантов, всегда следует помнить, что мы имеем возможность пользоваться только формальными показателями образовательного уровня, которые не учитывают квалификацию мигрантов; кроме того, под вопросом остается возможность применения в России полученных ранее профессионально-образовательных навыков.

В среднем в современных потоках мигрантов из стран СНГ и Балтии преобладают лица, имеющие среднее общее (33,7%) и среднее профессиональное (23,9%) образование. Удельный вес мигрантов с высшим и незаконченным высшим образованием ниже, чем у населения России (на 8,1 п.п.) (табл. 4).

Таблица 4. Уровень образования мигрантов из стран СНГ и Балтии, пребывающих в Россию, 2010 г., %

* по данным Всероссийской переписи населения-2010 г., для населения старше 15 лет

Источники: данные текущего учета Росстата, данные Всероссийской переписи населения 2010 г.

Такой образовательной структуре способствует возрастная структура населения, в которой широко представлены люди «зрелых» трудоспособных возрастов.

Самым высоким уровнем образования обладают мигранты из стран Балтии и Азербайджана. Напротив, мигранты, пребывающие в Россию из республик Средней Азии и Молдавии, отличаются повышенной долей лиц, имеющих среднее общее образование.

Что касается обратного потока, то из России в страны СНГ едут мигранты с более высоким уровнем образования: это касается всех трех «высших» образовательных страт – с высшим, незаконченным высшим и средним профессиональным образованием. Если суммарная доля обладателей такого образования в потоке пребывающих в Россию составляет 42,9%, то в потоке выезжающих в СНГ – 53,5%.

Отмечаемые параметры образовательного состава населения, въезжающего в Россию из стран СНГ и Балтии, как и ранее отмеченные возрастные распределения, характеризуют иммиграционные потоки в большей степени, чем это происходит в обычной ситуации, как трудовые. Функции и характеристики «нормальной» семейной миграции выражены слабо. Это может означать, что мигранты, желающие в России трудиться, дабы иметь такую легальную возможность, вынуждены становиться мигрантами постоянными. С другой стороны, это свидетельствует, что население России пополняется населением, находящимся в активных трудоспособных возрастах, и намеренным здесь трудиться.

Таким образом, миграционные потоки на постоянное место жительства, связывающие страны СНГ с Россией в 2000-е гг. значительно трансформировались. Формально они стали значительно меньше по объему, однако главная причина этого кроется не в действительном сжатии связей, а в смене модели миграции: с «постоянной» на «временную трудовую». Изменился и состав мигрантов: потоки постоянной миграции по своим возрастным особенностям стали более близки к трудовым, в них ниже доля детей и пожилых людей. Одновременно поток мигрантов, направляющихся из стран СНГ в Россию, стал более пестрым этнически и менее образованным.

¹ Исследование осуществлено в рамках программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2012 году.
² Карачурина Лилия Борисовна – к.г.н., Заместитель заведующего кафедры демографии Института демографии НИУ ВШЭ.
³ Малахов В.А. Труд, социальная власть и миграция: российская специфика //Антропология социальных перемен: сборник статей / Отв. ред.: Э.-Б. Гучинова, Г. Комарова. М.: РОССПЭН, 2011. С. 556-578.
⁴ Зайончковская Ж.А. СНГ через призму миграций //Миграционная ситуация в странах СНГ. Под ред. Ж.А. Зайончковской. М., 1999. С. 59
⁵ Отдел населения ООН публикует данные о так называемом «накопленном числе мигрантов» (migrant stock), т.е. числе людей, живущих не в той стране, в которой они родились. Поскольку, по данным переписи населения 2002 года, в России проживало 12 млн. уроженцев других государств, они и рассматриваются экспертами ООН как международные мигранты. Однако при этом специально оговаривается, что в случае бывшего Советского Союза речь идет о людях, которые были внутренними мигрантами и превратились в международных, никуда не выезжая, только в результате появления новых границ //Trends in total migrant stock: The 2005 revision. UN Department of Economic and Social Affairs. Population Division. UN, 2006, p. 1.
⁶ Прибыткова И. Миграции и время: украинский вариант развития //Постсоветские трансформации: отражение в миграциях. Под ред. Ж.А. Зайончковской, Г.С. Витковской. М., 2009. С. 92
⁷ Емельянова А.А., Раков А.А. Миграционный обмен между Россией и Белоруссией //Трансформация миграционных процессов на постсоветском пространстве. Под ред. Л.Л. Рыбаковского. М., 2009. С.149
⁸ Чудиновских О.С. Статистика международной миграции. Практическое руководство для стран Восточной Европы и Центральной Азии. Женева, ООН, 2011. 104 с.; Чудиновских О.С. Современное состояние статистики миграции в России: новые возможности и нерешенные проблемы //Вопросы статистики. 2010. №6; Чудиновских О.С. Опыт сравнения статистики международной миграции в странах СНГ //Вопросы статистики. 2009. №3; Чудиновских О.С. Проблема правовой базы статистического учета мигрантов //Теневая экономика-2007, 2008. и др. работы.
⁹ Зайончковская Ж.А. Внутренняя и внешняя миграция //Население России 1993. Ежегодный демографический доклад. Отв. Ред. А.Г. Вишневский, С.В. Захаров. М.: Евразия, 1993. С. 58
¹⁰ Информационные материалы об окончательных итогах Всероссийской переписи населения 2010 года http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/perepis_itogi1612.htm
¹¹ Мкртчян Н.В. Миграция как компонент динамики населения регионов России: оценка на основе данных переписи населения 2010 года // Известия РАН. Серия географическая, 2011. № 5. C. 28—41
¹² Зайончковская Ж.А., Тюрюканова Е.В. Иммиграция: путь к спасению или Троянский конь //Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации 2008: Россия перед лицом демографических вызовов. М.: ПРОООН, 2009. с. 97-120
¹³ С 1 июля 2010 г. в Латвийской Республике вступили в действие поправки в Закон «Об иммиграции», которые позволяют иностранным гражданам (в том числе россиянам) легально получить вид на жительство в Латвии, то есть обрести возможность находиться в странах Шенгенского соглашения неограниченное количество времени. Для этого иностранцу необходимо приобрести по определенной цене недвижимость (от 100 тыс. латов в Риге, Рижском регионе или другом крупном городе или от 50 тыс. латов в  прочих территориях). К 1 октября 2011 г. этим правом воспользовались около 1700 человек, в основном граждан России и Казахстана.
¹⁴ Мошняга В.Г. Молдавия в системе международных миграций  //Демоскоп Weekly. 2008. № 354-355. http://www.demoscope.ru/weekly/2008/0355/tema02.php
¹⁵ Петракова Ю.Н. Миграция в Беларуси //Демоскоп Weekly. 2011. № 471-472. http://demoscope.ru/weekly/2011/0471/analit03.php
¹⁶ Прибыткова И. Миграции и время: украинский вариант развития //Постсоветские трансформации: отражение в миграциях. Под ред. Ж.А. Зайончковской, Г.С. Витковской. М., 2009. С. 90.
¹⁷ Емельянова А.А., Раков А.А. Миграционный обмен между Россией и Белоруссией //Трансформация миграционных процессов на постсоветском пространстве. Под ред. Л.Л. Рыбаковского. М., 2009. С.149.
¹⁸ Тарасова Е.В. Почему русские продолжают уезжать из Казахстана //Zakon.kz. 21.03.2006 г. http://www.zakon.kz:8080/70356-pochemu-russkie-prodolzhajut-uezzhat-iz.html 
¹⁹ Садовская Е.Ю. Казахстан в центральноазиатской миграционной субсистеме //Постсоветские трансформации: отражение в миграциях. Под ред. Ж.А. Зайончковской, Г.С. Витковской. М., 2009. С. 290
²⁰ Максакова Л. Узбекистан в системе международных миграций //Постсоветские трансформации: отражение в миграциях. Под ред. Ж.А. Зайончковской, Г.С. Витковской. М., 2009. С. 328
²¹ Олимова С. Миграционные процессы в современном Таджикистане //Демоскоп Weekly. 2005. № 223-224. http://demoscope.ru/weekly/2005/0223/analit05.php
²² Прибыткова И. Миграции и время: украинский вариант развития //Постсоветские трансформации: отражение в миграциях. Под ред. Ж.А. Зайончковской, Г.С. Витковской. М., 2009. С. 64
²³ А стоит ли переезжать в Россию, или Плюсы и минусы переселения по мнению потенциальных иммигрантов? http://demoscope.ru/weekly/2007/0271/gazeta08.php#1
²⁴ По нетто-коэффициенту воспроизводства Узбекистан, отличающийся расширенным воспроизводством, занимает на постсоветском пространстве второе место после Таджикистана (Ro=1,18)
²⁵ Мкртчян Н. В. Влияние миграции на изменение этнического состава населения России и ее регионов: предварительная оценка итогов переписи-2002 //Этническая ситуация и конфликты в государствах СНГ и Балтии. Ежегодный доклад Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов, 2004. Под ред. В. Тишкова и Е. Филипповой. М.: УОП ИЭА РАН, 2005. с. 51-60.
²⁶ Переводится примерно как «Светлая кочевка». В рамках этой миграционной программы, правительство компенсирует расходы на переезд, предоставляет средства на жилье и оказывает финансовую помощь переселившимся казахам.
²⁷ Подробнее см.: Мкртчян Н. В. Влияние миграции на изменение этнического состава населения России и ее регионов: предварительная оценка итогов переписи-2002 //Этническая ситуация и конфликты в государствах СНГ и Балтии. Ежегодный доклад Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов, 2004. Под ред. В. Тишкова и Е. Филипповой. М.: УОП ИЭА РАН, 2005. с. 51-60.
²⁸ См. Денисенко М.Б. Компоненты изменения численности народов России в 1990-х гг. //Этническая демография: Сборник статей. Под ред. И.А. Даниловой, О.А. Хараевой. Экономический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. М.: МАКС Пресс, 2010. с. 7-23.
²⁹ Денисенко М. Эмиграция из России по данным зарубежной статистики //Международная миграция населения: Россия и современный мир. Вып. 8. Статистика и учет миграции населения. Москва: «МАКС Пресс», 2001. с. 11-30; Денисенко М.Б. Эмиграция из России в страны дальнего зарубежья //Интернет-еженедельник Демоскоп Weekly. 2012. № 513-514. http://demoscope.ru/weekly/2012/0513/index.php
³⁰ Мкртчян Н.В. Влияние миграции на изменение этнического состава населения России и ее регионов: предварительная оценка итогов Переписи населения-2002 //Этническая ситуация и конфликты в государствах СНГ и Балтии. Ежегодный доклад Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов, 2004 / Под ред. В. Тишкова и Е. Филипповой. М.: УОП ИЭА РАН, 2005. с. 51-60
³¹ Население России 2002. Десятый ежегодный демографический доклад. Под ред. А.Г. Вишневского. М.: КД «Университет», 2004. с. 138.