"Ни к селу, ни к городу": Иркутские пригороды как пространство освоения

Григоричев К.В.¹
(Опубликовано в: Григоричев К.В. В тени большого города: социальное пространство пригорода: Монография. Иркутск: "Оттиск", 2013. с. 11-31)

Анализ особенностей развития локальных территорий и их сообществ невозможен без учета основных тенденций демографического и урбанистического развития региона, в котором они расположены. Специфика развития населения, его территориальное размещение и перераспределение задает контекст пространственных и социальных процессов в исследуемых локальностях, определяет те генеральные тенденции, в рамках которых формируются локальные сообщества. В моноцентричных регионах (единственный крупный город - региональная столица в окружении сельского пространства) структура населения обусловливает преобладание урбанизационной миграции и невысокую долю миграционного притока из городских поселений. Напротив, в высоко урбанизированном пространстве, центр которого составляет мегаполис, а на периферии преобладают средние и малые городские поселения, сельско-городская миграция в значительной мере ограничивается и численностью сельского населения, и возможностями для его адаптации в городах.

Следствием масштабных миграционных процессов постсоветского времени стала быстрая трансформация экономического, социально-культурного и политического пространства России. В большей или меньшей степени это касается как регионов, являющихся миграционными донорами, так и регионов-реципиентов, принимающих различные потоки миграции и разнообразные группы мигрантов. Миграции качественно меняют пространство, в котором они протекают, наделяя его новыми качествами и характеристиками и серьезно корректируя его вектор и темпы развития. Одним из далеко идущих следствий миграций становится появление новых локальных общностей и социальных пространств, не вписанных в традиционное пространство Города или Села, в которых и система миграционных процессов, и сам локальный социум находятся в процессе становления.

Одной из таких локальностей, где трансформация и экономического, и социального пространства приобрела лавинообразный характер, стали пригородные территории Иркутской агломерации. Пройдя вполне типичный путь формирования пригородов крупного восточносибирского города в XX веке, они в последние два десятилетия изменили вектор своего развития, продемонстрировав новый способ развития пригородных поселений и нетипичный для востока России способ взаимодействия городского и сельского сообществ. Беспрецедентно быстрый рост численности населения и расширения ареала жилой застройки населенных пунктов, расположенных в зоне транспортной доступности от областного центра, породил богатый спектр новых социальных явлений, затрагивающих самые разные сферы жизни местных сообществ. Во многом их специфика определяется тем, что формирование здесь нового социального и экономического пространства происходит в рамках сложившихся к началу 2000-х административно-территориальной структуры и системы управления. Такое новое пространство и связанное с ним сообщество пригорода в действующей системе координат невозможно отнести ни к сельскому району, где оно территориально располагается, ни крупному городу, с которым оно органично связано. Однако интуитивно понятное и уже вполне повседневное для жителей Иркутска пространство пригорода с формальной (нормативной) точки зрения отсутствует, что предполагает сохранение status quo в структурировании пространства региона на городскую и сельскую местность.

Сложившееся противоречие формального структурирования пространства и реально протекающих в нем процессов формирует комплекс исследовательских задач, связанных с пониманием пространственных и социальных изменений в пригороде. Прежде всего, это необходимость описания характера миграционных процессов, которые выступают основным инструментом изменения поселенческого и социального пригородного пространства. При этом локальное миграционное движение (в собственно исследуемой зоне) должно быть включено в контекст более общих процессов территориального перераспределения населения региона. Без решения такой задачи невозможна оценка ни масштабов, ни глубины исследуемых изменений пригорода. При этом анализ миграционных процессов целесообразно провести в логике концепта субурбанизации, в широком смысле представляющего взгляд на пригород, как вне-городское пространство, формирующееся опережающими темпами по сравнению с собственно городскими поселениями. В более узком смысле, который будет использован нами в настоящем исследовании, субурбанизация понимается как развитие пригородных поселений в форме альтернативы городскому расселению преимущественно за счет выходцев из города.

Однако описание развития пригородов Иркутска в различных аспектах (от специфики адаптации трансграничных мигрантов² до особенностей взаимодействия местного сообщества с различными уровнями муниципальных администраций³5) приводит к необходимости теоретического осмысления и механизмов процесса формирования, и природы пригородного пространства, без чего исследуемые кейсы не выходят за пределы феноменологии. Понимание такой необходимости обусловливает формулировку задачи типизации пригородного расселения по критериям взаимодействия городского и сельского мира. В центре такого анализа оказывается не столько определение типов населенных пунктов, существующих в пригородном пространстве, сколько типологизация способов взаимодействия в нем Города и Села. Решение этой задачи, в свою очередь, предопределяет постановку связанных с ней более общих задач: концептуализацию процесса формирования нового пространства (его ключевых механизмов, условий и факторов) и осмысление его природы - тех базовых оснований, которые определяют возможность его возникновения и способ жизнедеятельности. Последний из поставленных вопросов предполагает также и анализ устойчивости исследуемого пространства: является изучаемое пространство и сообщество маргинальным, переходным (и типологически, и хронологически) или представляет собой самостоятельное, способное к устойчивому развитию образование. Решение поставленных исследовательских задач позволит выйти за пределы феноменологического описания развития пригородного пространства и сформулировать теоретическую рамку дальнейшего анализа развития пригородного пространства.

Ключевым понятием здесь выступает дихотомия физического (географического) и социального пространства. Последнее понимается мною в логике концепции П. Бурдье как многомерное пространство социальных позиций и взаимодействий, формируемое структурой социальных позиций агентов в широком спектр полей (подпространств): экономическом, властном, религиозном и т.д. Их внутренняя конфигурация формируется не столько социальными структурами, сколько действиями агентов, основанных на габитусе - «систематизированных моделей восприятия и оценки, а также когнитивных и оценочных структур, являющихся результатом длительного опыта»⁴. Важной особенностью подхода Бурдье к пониманию социального пространства, используемой нами в дальнейшем анализе, является идея двойного структурирования социального пространства: во-первых, первичного (объективное) социальными отношениями, опредмеченными в распределении разнообразных ресурсов (в том числе нематериальных) и, во-вторых, представлениями агентов об этих отношениях, оказывающими обратное воздействие на первичное структурирование⁵. В дальнейшем эта идея будет использована нами с применением терминов «первая социальная реальность» (или «социальная реальность первого порядка») и «вторая реальность» («социальная реальность второго порядка»).

1.1. Миграционные процессы в регионе как контекст формования пригородов

На протяжении 1980-х годов демографическая ситуация в Иркутской области был связана со стабильным ростом численности населения и повышением урбанизированности региона. Перепись 1979 года зафиксировала численность населения Иркутской области на уровне 2 559,5 тысяч человек, в том числе в сельских населенных пунктах проживало 575,6 тысяч человек⁶. Число постоянных жителей областного центра составило 549,8 тысяч человек, входящих в Иркутскую агломерацию г. Ангарска - 238,8 тысяч человек и г. Шелехова - 40,6 тысяч человек⁷. По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. численность населения Иркутской области за межпереписной период выросла на 10,6% и составила 2830,6 тысяч человек, в том числе 2278,9 тысяч - жители городских поселений, 551,8 тысяч - проживали в сельской местности⁸. Особенно быстрыми темпами росли города агломерации: численность жителей Иркутска на начало 1989 г. превышала 626,1 тысяч человек, а городов второго порядка агломерации Ангарска и Шелехова -265,8 тысяч и 47,7 тысяч человек соответственно⁹. Достаточно устойчиво росли и другие города области, получая миграционный приток как с территории региона, так и из-за его пределов в рамках межрегиональной миграции¹⁰.

В первой половине 1990-х годов тенденции миграционных процессов в регионе все более заметно меняются: начиная с 1996 г. совокупный миграционный баланс Иркутской области становится отрицательным, что в сочетании с естественной убылью населения обусловливает нарастающую депопуляцию. Основной составляющей этого процесса является сокращение числа прибытий в область, уменьшающееся заметно быстрее, чем число выбывающих из нее. Так, в 2009 г. численность выбывших с территории Иркутской области в другие регионы страны по сравнению с 1993 г. уменьшилось на 50%, тогда как число прибывших - на 67%. За 1990-2007 гг. число мигрантов, прибывающих в область сократилось 3,7 раза, а выбывающих - только в три раза.

Изменение внешнего для области миграционного баланса обусловило заметное перераспределение населения по территории области: при общей тенденции сокращения населения по всем муниципальным образованиям Иркутской области, в части городов и районов этот процесс шел быстрее, в части медленнее. При картографическом анализе хорошо прослеживается «ось», вдоль которой расположены районы наиболее быстрого сокращения числа жителей: от Нижнеудинского на юго-западе до Бодайбинского на северо-востоке области. Важнейшим фактором формирования такого распределения, наряду с экономическим кризисом и быстрым снижением качества жизни, стало, на мой взгляд, наличие здесь железнодорожного сообщения, обеспечивающего большие возможности для отъезда. Вместе с тем, условия жизни (в том числе климатические) определили и различия в темпах миграции вдоль выделенной «оси»: наиболее высоки они на северо-востоке (Бодайбинский, Катангский, Мамско-Чуйский, Усть-Кутский районы, расположенные севернее и северо-восточнее озера Байкал, где убыль населения за 1995-2007 годы составила 35,6-55,6%). Медленнее уменьшалось число жителей в юго-западной части области: Нижнеудин-ский, Куйтунский и Чунский районы, в которых убыль населения за тот же период не превышала 15,6-17,1%.

Рисунок 1. Динамика численности населения муниципальных образований Иркутской области (2007 г. к 1995 г.)

Небольшая зона устойчивого роста численности населения сложилась в 2000-е годы лишь на юго-востоке области и включает: 1) сельские районы в зоне Иркутской агломерации (или тесно примыкающие к ней); 2) Ольхонский район, практически целиком размещающийся в Байкальском национальном парке и представляющий собой быстро развивающуюся рекреационную зону; 3) Усть-Ордынский Бурятский автономный округ, имеющий выраженную специфику воспроизводства населения за счет особенностей этнической структуры и сохранения многих элементов традиционного фертильного поведения.

Значение Иркутской агломерации, развивающейся с конца 1950-х годов¹¹, как точки «собирания» населения области, важнейшего центра притяжения региона заметно выросло. Она имеет положительный миграционный баланс более чем с 80% муниципальных образований области, при этом объем этих миграций несопоставимо выше, чем иных внутриобластных потоков. Более половины миграционного прироста Иркутской агломерации во внутрирегиональной миграции формирует приток из наиболее крупных городов области. Основная часть этого прироста приходится на депрессивные города (1 группа, табл. 1). Выталкивающие факторы (безработица, крайне низкий уровень и невысокое качество жизни) здесь сочетаются с притягательностью Иркутской агломерации (значительно более широкие возможности для поиска работы, получения образования, карьерного роста, в целом - серьезного повышения жизненной траектории).

Рисунок 2. Основные направления внутриобластной миграции, 2007

Таблица 1. Миграционный баланс по внутриобластной миграции городов Иркутской области, 2007 г. (чел.)

Иная ситуация в городах, формирующих вторую группу (табл. 1). Положительный или близкий к нулю миграционный баланс в них складывается на основе оттока горожан в поселения Иркутской агломерации и притока мигрантов с остальной территории области. Большинство этих городов стягивают население с прилегающих территорий, причем, чем крупнее городской центр, тем с большей территории он «собирает» мигрантов. Наиболее ярким примером может служить миграционная ситуация крупного индустриального центра - Братска. Он располагает вполне развитой социальной, коммунальной и прочей инфраструктурой, достаточно широким рынком труда. Этот комплекс притягивающих факторов формирует заметный приток мигрантов из прилегающих сельских районов, а также депрессивных территорий севера области (чему способствует транспортная инфраструктура - здесь проходят основные железнодорожные и автодорожные магистрали на юг области).

Примечательно изменение ситуации в Усольском районе и городе Усолье-Сибирское, расположенных в 80 км к западу от г. Иркутска. Если в начале 1990-х годов число прибывших сюда лишь немногим превышало число выбывших, и данные муниципальные образования не отличались по характеру миграционных процессов от однотипных районов и городов области, то в середине - второй половине 2000-х годов здесь формируется один из мощнейших центров притяжения внутриобластной миграции. Преимущественно в район прибывают жители соседних районов и районов, расположенных в центральной и западной части области.

Это определено экономической специализацией района: в последние годы он развивается как крупнейший центр производства сельскохозяйственной продукции (молочной и мясной), ориентированной прежде всего на обеспечение потребностей агломерации. Наличие относительно качественной автодороги и регулярного железнодорожного сообщения (пригородные электропоезда), обеспечивающих, по крайней мере, 90-минутную доступность в центр области (Иркутск), способствовало органичному включению этих муниципальных образований в ареал агломерации. Именно здесь отчетливо просматривается граница Иркутской агломерации, поскольку уже в соседних (северных и западных) муниципальных образованиях внутриобластной миграционный баланс нулевой или отрицательный.

Наряду с Иркутской агломерацией в 2000-е сформировалось несколько локальных центров притяжения мигрантов: города Братск, Саянск и в меньшей степени - Усть-Илимск. Братск и Усть-Илимск лежат вне Транссибирской железной дороги, традиционной линии притяжения мигрантов в 1980-1990-х годах. Теперь далеко не вся наиболее заселенная полоса на юге области остается притягательной. И состояние рынка труда далеко не всегда является определяющим фактором в формировании трендов миграции. Так, крупные экономические проекты, реализация которых была начата в 2006-2008 годах в городе Тайшет и Тайшетском районе, не привели к заметному изменению миграционной ситуации в них. А Усть-Илимск, даже в условиях экономического спада, сжатия рынка труда и роста безработицы, остается привлекательным для выходцев из ряда соседних сельских районов. Можно предположить, что именно новое (для выходцев их села) качество жизни, в сочетании с преодолимым «порогом ценовой доступности» для переселения в эти центры, стали ключевыми притягивающими факторами внутриобластной миграции.

Фактически, выявленные характеристики внутриобластной миграции позволяют говорить о формировании новых устойчивых векторов территориального движения населения. В их основе - нарастающий процесс концентрации населения области в ареале Иркутской агломерации. Такое перераспределение населения происходит как на основе прямой миграции с территории региона в областной центр, так и поэтапной замещающей миграции в городах второго порядка. В таких локальных центрах города выступают точкой притяжения для мигрантов из сельских поселений, однако сами отдают население в столицу области. Иными словами, несмотря на выраженную роль г. Иркутска как основной доминанты пространственного развития региона, он, однако, не становится единственным городом и точкой притяжения для населения. В отличие, например, от Республики Бурятия, сельское население здесь имеет возможность миграции в средние и малые города, которые, предоставляя относительно высокое качество жизни, предъявляют менее высокие требования в процессе адаптации к городским условиям. Областной центр же притягивает наиболее активных и, одновременно, достаточно адаптивных мигрантов.

Закрепление Иркутской агломерации в качестве важнейшей точки притяжения населения в Иркутской области¹² обусловило формирование здесь серьезных отличий в динамике численности населения. Число жителей городов Иркутск, Ангарск и Шелехов, входящих в агломерацию, сокращается наиболее низкими темпами в области. С 1991 по 2010 г. совокупная численность их населения уменьшилась всего на 3,5% (на 31,7 тыс. чел.) и в 2010 г. составила 869 тыс. чел. (35,8% населения области). Фактически, динамика численности населения Иркутской агломерации была еще более благоприятной, поскольку население пригородных сельских населенных пунктов, расположенных в радиусе 20-25 км и тесно связанных с городами агломерации, за указанный период не только не сократилось, но и заметно выросло.

Мне представляется вполне корректным в этом анализе включать в общую численность населения Иркутской агломерации всех жителей Ангарского, Иркутского и Шелеховского районов, отраженных в данных государственной статистики как «постоянное население», несмотря на то, что часть сельских населенных пунктов данных районов, несомненно, лежат вне зоны агломерации. Возможность такого допущения определяется тремя основными причинами. Прежде всего, численность населения, живущего в периферийных (удаленных от городов агломерации) населенных пунктах, составляет лишь небольшую (в пределах 10-12%) часть жителей районов. Во-вторых, в пригородных населенных пунктах постоянно живет значительное число жителей, официально незарегистрированных по месту проживания. Например, по данным похозяйственного учета администрации Иркутского сельского района, доля таких жителей в районе составляет 4-10% сельского населения¹³. И, наконец, на территории указанных районов, расположено значительное число дачных кооперативов и товариществ, в которых постоянно живет большое число незарегистрированных жителей. Жители таких товариществ, как и незарегистрированные жители сельских поселений, в материалах текущего статистического учета не отражаются, что занижает фактическую численность населения пригородных территорий. Наконец, такая методика апробирована в географических исследованиях, посвященных проблемам миграции и развитию системы расселения в регионе¹⁴. Перечисленные обстоятельства, на мой взгляд, в целом нивелируют разницу между общей численностью населения указанных сельских районов и официально зарегистрированным числом жителей муниципальных образований первого уровня, расположенных непосредственно в зоне Иркутской агломерации.

С учетом населения трех сельских районов, примыкающих к городам Иркутской агломерации, численность ее населения за 1995-2010 гг. не только не сократилась, но даже выросла на 9,3 тысяч человек. Доля же жителей агломерации в общей численности населения области выросла с 35,3% до 39,2%. Зона Иркутской агломерации, таким образом, на протяжении двухтысячных годов стала основной точкой притяжения в процессе перераспределения населения на территории области. Динамика демографических процессов здесь, в отличие от остальной территории области, демонстрирует позитивные тенденции, не только нивелирующие процесс депопуляции, но и обеспечивающие некоторый рост населения.

Новым феноменом рассматриваемого периода стало появление и растущая роль в экономике иностранной рабочей силы. Важнейшим центром притяжения для нее служат города и районы Иркутской агломерации. Именно здесь сосредоточена основная часть строительного сектора экономики, формирующего основной спрос на привлечение рабочих из-за рубежа. Здесь же наиболее высока потребность в дешевой рабочей силе для предприятий сферы обслуживания (в том числе и в сфере коммунального хозяйства). Наконец, именно здесь наиболее широки возможности для предпринимательской легальной, «серой» и совсем нелегальной деятельности. В прилегающих сельских районах (прежде всего, Иркутском районе области) сформировались крупные тепличные хозяйства, в которых работают преимущественно мигранты из КНР. Успешность этого бизнеса (она формируется и дешевизной труда, и возможностью продажи продукции под брендом «местного товара») обусловливает стабильный спрос на рабочие руки из Китая, а сформировавшиеся за последние годы миграционные сети и механизмы адаптации мигрантов позволяют предположить стабильность этой территории как точки притяжения таких мигрантов.

В основе такой тенденции лежит рост численности населения сельских районов, входящих в зону агломерации: за 1995— 2010 гг. численность жителей Ангарского района выросла на 1,2 тыс. чел. (на 10,9%), Шелеховского — на 3,9 тыс. чел. (на 37,1%)¹⁵. Однако наиболее высокими темпами росло население Иркутского района: только по данным текущего статистического учета, число его жителей за 1995—2010 гг. выросло с 49,1 до 72,3 тысяч человек (на 47,3%). Материалы похозяйствен-ного учета населения района, которые ведутся районной администрацией и включают жителей, «проживающих более года, но не зарегистрированных по месту жительства», показывают, что во второй половине 2000-х годов официальная статистика все больше «не успевает» фиксировать рост числа населения района, занижая фактическую численность жителей на 3,7—10,5%. С учетом данных районной администрации, число жителей района к 2010 году достигло 79,9 тысяч человек¹⁶. Наконец, данные Всероссийской переписи населения 2010 г. зафиксировали численность населения района в 84,3 тысяч человек¹⁷ (рис. 3). Такая динамика позволяет, на мой взгляд, достаточно уверенно заключить, что в основе роста численности населе ния Иркутской агломерации лежат демографические процессы, протекающие именно в Иркутском районе.

Рисунок 3. Динамика численности населения Иркутского района, человек

Важнейшей компонентой роста численности населения Иркутского района стал миграционный приток. Естественный прирост в районе, хотя и имеет в последние годы положительные значения, тем не менее, не высок: рост численности населения за счет этого фактора в 2008 г. - 386 чел. (5,47%), а в 2010 г. - 398 чел. (4,75%). Остальной прирост населения был обеспечен миграцией. Пригородное положение обусловливает высокую миграционную привлекательность района, как для населения других муниципальных образований, так и для жителей Иркутска, переезжающих в близлежащие населенные пункты района. В результате в районе сформирован устойчивый миграционный прирост, в 2010 году составивший более 2,1 тысяч человек (25,5%), что является очень высоким показателем не только для области, но и Сибири в целом.

В основе миграционного прироста численности населения в районе лежит движение населения внутри области. Во внешней для области миграции район получает значительно меньший приток мигрантов, нежели за счет притока из других муниципальных образований области. Если сальдо межрайонной миграции (между муниципальными образованиями Иркутской области) в 2010 г. в Иркутском районе составило 1975 человек, то общее сальдо миграции (включая внешнюю для области) - 2136 человек. Иными словами, по данным статистического учета, за счет миграции из-за пределов Иркутской области (в том числе из зарубежья), население Иркутского района выросло только на 161 человека. В возрастной структуре миграционного притока в поселения пригородного района, по статистическим данным, основанная часть прибывающих (57,7%) - люди в возрасте 18—45 лет. Достаточно высока также и доля детей до 15 лет - 25,3%, прибывающих, очевидно, вместе с родителями¹⁸.

В структуре миграционного прироста, сформированного в рамках внутриобластной миграции, основное значение имеет приток населения из городской местности. Так в 2010 году доля прибывших из городских поселений в Иркутский район из других муниципальных образований области составила 82,9%. Анализ территориальной структуры этого миграционного притока (по данным 2007 года) показывает, что основным донором для района является г. Иркутск (около 57% всего прироста). При этом приток мигрантов на территорию района из других городов Иркутской агломерации (Ангарск и Шелехов) минимален и существенного влияния на миграционную ситуацию не оказывает. Этот факт достаточно хорошо прослеживается как по статистическим данным, так и по наблюдениям сотрудников администраций муниципальных образований района:

«Основной город — это, конечно же, Иркутск, но мы можем говорить также и о городах близлежащих — это Шелехов, Ангарск и так далее, но у них вокруг есть свои, наверное, муниципальные образования, свои населенные пункты, такие сельской местности. Поэтому они больше тянутся туда...»¹⁹

Таким образом, характер миграционной ситуации в Иркутском районе свидетельствует о том, что на его территорию идет активный приток населения из областного центра, что, в свою очередь, служит важнейшим признаком субурбанизационного характера процесса территориального распределения населения. Территория Иркутского сельского муниципального района составляет основную часть внегородского пространства Иркутской агломерации и примыкает к двум из трех ее городов. Основная часть населения Иркутского района проживает в пригородной зоне (в радиусе 25-30-минутной транспортной доступности от областного центра) и процесс его концентрации продолжается: за 2007-2010 гг. доля жителей района, проживающих в ближних пригородах, выросла с 72,1% до 85,7%²⁰.

Как было показано выше, на фоне сокращение численности населения по области в целом и по большинству ее муниципальных образований, число жителей Иркутского района на протяжении последних 10-15 лет стабильно растет. Среднегодовые темпы прироста в 1995-2007 гг. составляли 2,7-2,8%. Согласно данным администрации Иркутского сельского района, основной прирост населения в 2007-2010 гг. пришелся на муниципальные образования первого уровня, непосредственно примыкающие к городу, либо расположенные в 15-30-минутной транспортной доступности от города. Так, численность населения Хомутовского сельского поселения (с.п.) выросла на 42,8 % (на 4,3 тыс. чел.), Молодежного с.п. - на 46,9 % (на 2,7 тыс. чел.), Мамоновского с.п. - на 38,7 % (на 1,2 тыс. чел.), Уриковского - на 43,8 % (на 2,0 тыс. чел.) и т.д. (табл. 2). Некоторым исключением является только Голоустненское с.п., расположенное в 70-120 километрах от областного центра. Рост численности его населения связан с решением о строительстве на его основе особой экономической зоны туристического типа, принятым осенью 2007 года²¹, и вызвавшим конъюнктурный рост регистраций по месту жительства в населенных пунктах этого муниципального образования.

Таблица 2. Динамика численности населения муниципальных образований первого уровня Иркутского района, 2007-2010 гг., %

* Составлено по данным похозяйственного учета населения администраций сельских поселений муниципального образования Иркутский сельский район Иркутской области.

Территориальное распределение наиболее быстро растущих сельских поселений хорошо видно на рисунке 4. Практически все населенные пункты таких муниципальных образований либо непосредственно примыкают к городу (Мамоновское, Молодежное муниципальное образования), либо расположены на расстоянии 6-21 километра от административной черты областного центра. Все поселения тяготеют к автодорогам федерального и регионального значения, что обеспечивает 15-30-минутную транспортную доступность до центра города при благоприятных дорожных условиях, а также крупным гидрообъектам (рекам и водохранилищу).

Рисунок 4. Пригородные муниципальные образования г. Иркутска с высокими темпами роста населения*

* Топографическая основа: Интернет-сервис «Яндекс²²

В результате вокруг областного центра формируется плотный пояс пригородного расселения, физическое пространство которого дискретно в силу специфики природного и антропогенного ландшафта. Основные автодороги (Якутский, Александровский, Московский, Култукский и Байкальский тракты) разделены либо лесистыми сопками, застройка которых затруднена, а местами и невозможна, либо реками. Территория между Байкальским и Голоустенским трактами, пригодная по ландшафтным характеристикам для застройки, занята международным аэропортом Иркутска. С учетом этих особенностей, пригородный пояс полностью охватывает областной центр, внешней своей границей примыкая к городам Ангарску и Шелехову, включенных в логику развития агломерации, либо переходит в пространство сельского района.

В обозначенном поясе пригородного расселения расположены как старые населенные пункты, возникшие в XVII - начале XX века, так и новые поселения, сложившиеся в последней трети XX - начале XXI века. Однако в большинстве из них новое население, сложившееся в результате интенсивной постсоветской миграции, все более преобладает над коренным, проживавшим в данной местности до начала массового притока из городов. В результате, быстрое развитие пригородного пространства здесь происходит в логике субурбанизационного развития, предполагающего формирование пригородного насселения на основе переселения городских жителей, выезжающих на постоянное жительство в пригород, а не урбанизационной миграции. Иными словами, современное развитие пригородов Иркутска осуществляется преимущественно представителями не сельских сообществ, перебирающимися в город, как это происходит, например, в Улан-Удэ (Республика Бурятия)²³ или в Улан-Баторе (Монголия)²⁴.

Субурбанизационное развитие пригородной территории, не типичное не только для Сибири, но и для России в целом, сочетается здесь с элементами традиционного сельского расселения и значительными массивами садоводческих кооперативов и товариществ. Такое сочетание открывает широкий спектр возможностей и для развития поселенческой среды, и для формирования различных типов локальных сообществ.

¹ Григоричев Константин Вадимович – к.и.н., начальник научно-исследовательской части, руководитель лаборатории исторической и политической демографии Иркутского государственного университета
² Григоричев К.В. «Таджики» в пригородах Иркутска: сдвиги в адаптивных практиках // Диаспоры. 2010. №2. С. 261-282.
³ Григоричев К.В. Местные сообщества и местная власть в неинституализированном пространстве: случай пригородов Иркутска // Полития. 2013. №1. С.143-155.
⁴ Бурдье П. Социальное пространство и символическая власть // Thesis: теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1993. № 2. С. 143.
⁵ Шматко Н.А. Горизонты социоанализа / Социоанализ Пьера Бурдье. Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии Российской Академии наук. - М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2001. С. 34.
⁶ Всесоюзная перепись населения 1979 г. Численность наличного населения РСФСР, автономных республик, автономных областей и округов, краев, областей, районов, городских поселений, сел-райцентров и сельских поселений с населением свыше 5000 человек // Демоскоп Wеекlу. (Электронный ресурс). URL: http://demoscope.ru/week1y/ssp/rus79_reg1.php Режим доступа: свободный.
⁷ Всесоюзная перепись населения 1979 г. Численность городского населения РСФСР, ее территориальных единиц, городских поселений и городских районов по полу // Демоскоп Weekly. (Электронный ресурс). URL: http://demoscope.ru/week1y/ssp/rus79_reg2.php Режим доступа: свободный.
⁸ Всесоюзная перепись населения 1989 г. Численность населения СССР, РСФСР и ее территориальных единиц по полу // Демоскоп Weekly. (Электронный ресурс). URL: http://demoscope.ru/week1y/ssp/rus89_reg1.php Режим доступа: свободный.
⁹ Всесоюзная перепись населения 1989 г. Численность городского населения РСФСР, ее территориальных единиц, городских поселений и городских районов по полу // ДемоскопWeekly. (Электронный ресурс). URL: http://demoscope.ru/week1y/ssp/rus89_reg2.php Режим доступа: свободный.
¹⁰ Артоболевский С., Градировский С., Мкртчян Н. Концепция Иркутской агломерации: полюса роста национального уровня (народонаселенческий аспект). Приложение 2. Миграционная ситуация в Иркутской области и агломерации // Русский архипелаг. Сетевой проект «Русского мира». (Электронный ресурс). URL: http://www.archipe1ag.ru/agenda/povestka/evo1ution/irkutsk/a2_migr_sit/ Режим доступа: свободный.
¹¹ Лаппо Г., Полян П., Селиванова Т. Городские агломерации России // Демоскоп Weekly: Демографический еженедельник. (Электронный ресурс). 2010. № 419-420. URL: http://demoscope.ru/week1y/2010/0407/tema01.php. Режим доступа: свободный; Мкртчян Н.В. Крупный сибирский центр перед лицом депопуляции (на примере Иркутской агломерации) // Демоскоп Weekly: Демографический еженедельник. (Электронный ресурс). 2010. № 419-420. URL: http://www.demoscope.ru/week1y/2010/0419/ana1it05.php#_FNR_2 Режим доступа: свободный.
¹² Артоболевский С., Градировский С., Мкртчян Н. Концепция Иркутской агломерации...
¹³ Материалы похозяйственного учета комитета по экономике Администрации муниципального образования Иркутский сельский район Иркутской области.
¹⁴ Воробьев Н.В. Региональная организация миграции населения в сибирских условиях. - Новосибирск: Наука, 2001. С. 39-40.
¹⁵ Данные Территориального органа федеральной службы государственной статистики по Иркутской области. Текущий учет миграции населения.
¹⁶ Материалы похозяйственного учета комитета по экономике Администрации муниципального образования Иркутский сельский район Иркутской области.
¹⁷ Итоги Всероссийской переписи населения 2010 года. Том 1. Численность и размещение населения. (Электронный ресурс). URL: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/Vol1/pub-01-05.pdf Режим доступа: свободный.
¹⁸ Данные территориального органа Федеральной службы государственной статистики по Иркутской области. Текущий учет миграции населения.
¹⁹ Григоричев К.В. Миграционные процессы в зоне Иркутской агломерации // Известия Алтайского государственного университета. Серия «История. Политология». Выпуск 4/1 (72/1), 2011. С. 57
²⁰ Материалы текущего делопроизводства Комитета по экономики администрации муниципального образования Иркутский сельский район Иркутской области.
²¹ Особая экономическая зона туристско-рекреационного типа «Ворота Байкала» // Россия. Особые экономические зоны. (Электронный ресурс).
²² Яндекс. Карты. (Электронный ресурс). URL: http://maps.yandex.ru/?ll=104
²³ Бреславский А.С. Сельско-городская миграция в постсоветской Бурятии:практики расселения в Улан-Удэ / Миграции и диаспоры в социокультурном, политическом и экономическом пространстве Сибири. Рубежи XIX-ХХ и ХХ-XXI веков / науч. ред. В.И. Дятлов. - Иркутск: «Оттиск», 2010. С. 132; Гунтыпова Э.С. Миграция молодежи в Республике Бурятия (историко-социологические аспекты). - Улан-Удэ: Изд-во БГСХА им. В.Р. Филиппова, 2010. С. 83; Карбаинов Н. «Нахаловки» Улан-Удэ: ничейная земля, неправильные шаманы и право на город // Агинская street, танец с огнем и алюминиевые стрелы: присвоение культурных ландшафтов. Хабаровск: Хабаровский научный центр ДВО РАН, Хабаровский краевой краеведческий музей им Н.И. Гродекова, 2006. С. 129-154.
²⁴ Narantuya D. Migration into Ulaanbaatar city. Working paper for workshop «Migration into Cities: Patterns, Processes and Regulation». (Электронный ресурс). URL: http://www.irmgard-coninx-stiftung.de/fileadmin/user_upload/pdf/urbanplanet/Narantuya.pdf Режим доступа: свободный; Story R., Beltrao G. Mongolian Migrations // On Site Review. 2011. 27 Dec. (Электронный ресурс). URL: http://onsitereview.blogspot.ru/2011/12/mongolian-migrations.html Режим доступа: свободный.