География потерь от голода 1932-1934 годов на Украине

С. Максудов¹
(Опубликовано в книге: Демографические аспекты социально-экономического развития: Сборник статей / Под ред. М.Б. Денисенко; Экон.ф-т МГУ им. М.В. Ломоносова. М.: МАКС Пресс, 2012. с. 268-278)

Несмотря на продолжающуюся дискуссию о том, является ли Голодомор геноцидом, в изучении потерь эпохи коллективизации довольно многие вопросы близки к разрешению. В частности, большинство исследователей оценивает повышенную убыль населения Украины в интервале 3,5-4 миллиона, что составляет примерно половину потерь СССР в годы коллективизации. Остается, однако, неясным, как эта убыль распределена по территории республики? В свое время я использовал для ответа на этот вопрос данные о численности сельских женщин в переписи 1959 года². Оказалось, что поколения 20-24 лет, то есть родившиеся после 1934 года в большинстве регионов СССР меньше, чем поколения 25-29 летних³. Обратная картина наблюдается лишь в Казахстане, на Нижней Волге, Северном Кавказе ив 16 областях Украины. Известно, что именно на этих территориях особенно богатую жатву собрал голод, и не приходится удивляться, что поколения, перенесшие голод в детском возрасте, оказались сравнительно малочисленными. Не наблюдается отмеченного эффекта у северных и восточных соседей Украины жителей Гомельской, Курской, Воронежской, Белгородской областей.

Результаты расчета показывают, что наибольшие потери понесли южные, восточные и центральные области: Киевская, Днепропетровская, Харьковская, Кировоградская, Черкасская, Луганская. Наиболее благополучными оказались северные: Черниговская и Сумская и западные: Каменец Подольская (Хмельницкая), Винницкая, Житомирская области, а также Донбасс. О заметных потерях населения свидетельствует резкое сокращение численности сельского населения в 1932-37 годах (табл. 1).

Таблица 1. Численность сельского населения по областям Украины по переписям 1926, 1932, 1937 гг.

Примечание: Данные приводятся по административному делению середины 30-х годов для восьми больших областей. В Киевскую область входила тогда Черкасская область, в Харьковскую - Полтавская, и часть Сумской области. В Днепропетровскую - Запорожская и половина Кировоградской, в Винницкую - Житомирская и Хмельницкая, в Донецкую Сталинская и Ворошиловградская.

Источники: Народне господарство УССР. Киiв. 1935. стр. 8; Голод в СССР, 1929-1934, т.1, 1929-1932, Документы, М., 2011. с. 263-267; Всесоюзная перепись населения 1937 года: Общие итоги. М. 2007.стр. 48-57

Из таблицы 1 видно, что в 1926-32 гг. сельское население Украины росло на западе и севере и медленно сокращалось на юге, причем наиболее быстро падала численность селян в Донбассе. В 1933-36 годах тенденция роста повсеместно сменилась убылью на 5-7% в год. Лишь в Одесской области и МССР темп снижения был несколько меньшим.

В годы перестройки из архивов были извлечены сведения о смертности населения по областям. По этим данным наивысшая убыль жителей была в Киевской и Харьковской областях (8,6-8,8%).

В областях на западе (Винницкая) и на юге (Днепропетровская, Одесская области и Молдавская ССР) смертность составила 5-5,7%.

В Черниговской и Донецкой областях убыль была 3,8 и 3,4%. Главное различие результатов двух методов в соотношении потерь западных и южных областей: в первом случае южные потеряли намного больше западных, во втором - потери запада немного превосходят потери юга.

Публикация в Демоскопе переписи 1939 года в одногодичной группировке по областям Украины⁴ позволяет уточнить наши представления о географии потерь от голода 30-х годов.

Об относительных размерах потерь от голода будем судить по численности младших поколений в переписи 1939 года. Дети, являются хорошим общим индикатором и, кроме того, составляют заметную долю общих потерь в голодные годы, как правило, следовавшие в России за неурожаями. О связи детской смертности с плохими урожаями превосходно написал замечательный советский писатель Андрей Платонов:

"Ушли почти одни взрослые, - дети сами заранее умерли, либо разбежались нищенствовать. Грудных же постепенно затомили сами матери-кормилицы, не давая досыта сосать. Была одна старуха - Игнатьевна, которая лечила от голода малолетних: она давала им грибной настойки пополам со сладкой травой, и дети мирно затихали с сухой пеной на губах. Мать целовала ребенка в состарившийся морщинистый лобик и шептала: ‘Отмучился родимый. Слава тебе Господи’!"

В таблице 2 прослеживается общая картина демографических изменений за рассматриваемый период. Повозрастная численность родившихся в 1928 во всех регионах заметно выше, чем в 1927 году. Этот рост оказался последним аккордом начавшегося после введения НЭПа восстановительного процесса движения населения. В течение шести лет в СССР шло не просто увеличение численности, а прирост возрастающими темпами. Очевидно, такой рост мог продолжаться еще несколько лет, однако уже в 1929 году численность родившихся поколений повсеместно упала. Причиной был плохой урожай 1928 года. В 1930 году снижение было преодолено, но тенденция роста восстановилась лишь в нескольких областях Украины (Запад и Донбасс) и у ее белорусских и русских соседей. В большинстве регионов не была достигнута даже численность 1927 года. Затем последовало стремительное падение численности поколений в 1931, 1932 и 33 годах, что явилось непосредственным результатом коллективизации. Начиная с 1934 и вплоть до 1938 года, численность быстро растет. Провал в 1933 году в большинстве областей Украины достигает двойной глубины по сравнению с соседними 1931 и 1934 годами. Лишь в западных областях (Житомирская, Винницкая, Каменец-Подольская) и в северной (Черниговская) сокращение было не таким сильным особенно относительно 1934 года. Российские и белорусские области, включенные в таблицу 2 для контроля, делятся на две группы. Одна - области Северного Кавказа и Нижней Волги демонстрирует те же закономерности изменений численности поколений, что и большинство украинских регионов. Другая - белорусские области, русские области, граничащие с Украиной, и северное Поволжье отличаются неглубоким спадом в 1933, а порой, нижняя точка в них даже сдвигается на 1934 год.

Таблица 2. Численность поколений сельских женщин 1927-1938 годов рождения по переписи 1939 года по областям и краям Украины, Белоруссии и РСФСР (тыс. человек)

Источник: Демоскоп Weekly. Приложение. Всесоюзная перепись населения 1939 г. Возрастной состав населения областей, автономных республик, автономных областей и округов союзных республік кроме РСФСР http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng age2 39.php

Наиболее удивительным результатом, зафиксированным в таблице 2, является отсутствие какой-либо демографической реакции на сильный неурожай 1936 года. Согласно советской статистике в этом году был самый низкий валовой сбор зерновых с 1922 по 1941 годы (55,8 млн. тонн). В действительности, по мнению большинства современных ученых, урожай 1932 года был хуже, чем в 1936 (50-55 млн. т.). Урожай 1928 год (73,3 млн. т) был на треть выше, чем в 1932 и 1936. В то же время государственные заготовки зерна быстро росли: 10,8 млн.т из урожая 1928, 18,5 млн.т. в 1933 и 22,9 млн. т. в 1936. Так что зерна в селе оставалось в 1936/37 заметно меньше, чем в 1933. Урожай картофеля был в эти три года примерно одинаков. Число коров у единоличников и колхозников, бывших главным спасением от голода многих семей с малолетними детьми, в 1928 году было 29,3 млн., в 1933 – 18,5 млн. а в 1936 – 14,9 млн.⁵. Таким образом, основных продуктов питания в деревне в 1936 году оставалось намного меньше, чем 1928 и даже меньше, чем в страшном 1933. Однако, провала численности поколений в отличие от 1929 и 1933 в демографических сведениях 1937 года не видно (Табл. 2). Можно предположить, что падение числа новорожденных было компенсировано ростом рождаемости из-за запрета на аборты, введенного в середине 1936 года. Но в этом случае численность в 1938 году должна была бы быть заметно выше, чем в 1937, поскольку урожай в этом году был замечательный, а запрет абортов оказывал еще большее воздействие, чем в предшествующем году. Но этого, однако, не случилось. Одинаковая численность поколений 1937 и в 1938 годов показывает, что потерь от голода дети, родившиеся в 1937, не понесли. Из этого следует, что причиной страшного голода 1932-33 годов был не столько плохой урожай, сколько условия жизни сельского жителя. Этот год стал кульминацией социальной и экономической борьбы между государством и крестьянством за распределение урожая. Сельский житель потерпел сокрушительное поражение, понес огромные потери и капитулировал. Крестьянин практически перестал претендовать на запасы зерна, предоставляя возможность распоряжаться ими государству. Он максимально урезал свои потребности, стал кормить свою семью с приусадебного участка, ухаживая за коровой, выращивая теленка или поросят, козу и птиц. Продукцию этого микрохозяйства селянин частично реализовывал на рынке, платил, причитающиеся налоги, а оставшееся было главным источником поддержания существования его семьи. Поэтому неурожай 1936, когда, как и в 1932 сельский житель практически не получил зерна для пропитания, не привел к серьезным демографическим изменениям.

Резкое снижение численности поколений, родившихся в 1932-34 годах, вызывалось рядом причин: ростом числа абортов, разрывом семейных связей и падением брачности, сокращением сексуальной активности и вероятности зачатий в условиях голода и главное, повышенной смертностью от голода и болезней новорожденных, а порой и рожениц. Не приходится сомневаться, что все эти факторы существенно определялись тяжелыми условиями жизни крестьянина, отсутствием продовольствия, то есть голодом. Поскольку мы не пытаемся оценить абсолютные размеры потерь, рассмотрение влияния отдельных показателей на окончательный результат не является здесь нашей задачей. Достаточно предположить, что снижение численности поколений больше там, где голод был сильнее. Для сравнения отдельных областей используем изменение численность поколений сельских женщин в 1933 и 1932-1934 годах и в соседние годы и временные периоды. Нормированные различным образом коэффициенты сопоставления приведены в таблице 3. По совокупности всех результатов области Украины разбиты на 3 группы, а контрольные российские и белорусские регионы разделены на сильно пострадавшие от голода и сравнительно благополучные). Показатели 2-4 сравнивают численность сельских женщин 1933 года рождения с данными в предшествующие и последующие годы. Коэффициент 5 - процент данных 1933 года от общей численности сельских женщин в области. Коэффициенты 6-7 показывают соотношения между средней численностью поколений 1932-1934 годов, и средними численностями за годы 1927-1930 и 1935-1938. В столбце 8 дается процент пожилых людей 60-89 лет от общей численности населения.

Таблица 3. Расчетные коэффициенты относительного размера потерь от голода 1932-34 годов по некоторым областям и краям Украины, Белоруссии и РСФСР по переписи 1939 года

Примечание:
1. Коэффициент соотношения поколений сельских женщин в переписи 1959 года, о котором говорилось выше;
2. Соотношение уровня максимальных потерь численности в 1933 и 1935 завершившим коллективизацию;
3. Соотношение численности 1933 и 1938 года, даты максимальной плодовитости. Эти дети были зачаты в условиях запрещения абортов (единственного реального способа контрацепции в то время:
4. Соотношение поколений 1933 и 1930 (дети, рожденные в этом году были зачаты до начала коллективизации;
5. Процент поколения 1933 от численности сельских женщин в 1939;
6. Соотношение средней численности поколений родившихся в годы коллективизации (1932-1933) и средней численности поколений после коллективизации (1935-1938);
7. Отношение средней численности поколений (1932-1934) к средней численности поколений, родившихся перед коллективизацией (1927-1930);
8. Процент численности стариков 60-89 лет в 1939 году к общей численности населения.

Рассчитано по табл. 2 и Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 года. РСФСР. М 1963.

Из таблицы видно, что первые 7 областей в верхней части таблицы почти по всем группам коэффициентов имеют в большинстве случаев минимальные показатели. Из документов и свидетельств очевидцев известно, что на этой территории борьба за хлеб происходила особенно жестоким образом. Следующие 4 украинские области мало отличаются от первой группы по нескольким признакам, но коэффициенты 2, 5, 7 в этих областях больше, чем в первой группе. Остальные пять украинских областей почти по всем показателям, выше, чем в первой и второй группах.

Регионы РСФСР, сильно пострадавшие от голода (Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская и Саратовская области) по всему набору показателей близки к первой группе, а соседние с Украиной русские и белорусские области по всем показателям заметно выше всех украинских регионов.

Таким образом, демографические сведения переписи 1939 года позволяют представить картину интенсивности воздействия голода 1932-34 годов на различные регионы страны, в частности на Украину. Больше всего пострадала Центральная и юго-восточная части Украины, Северный Кавказ и Саратовская область. Более благополучными оказались северные и западные украинские области. Полученные результаты хорошо согласуются с имеющимися личными и документальными свидетельствами и не противоречат нашей оценке по данным переписи 1959 года.

¹ Максудов Сергей - историк, демограф, социолог. Специалист по изучению потерь населения СССР. Преподавал и вел исследовательскую работу в Гарвардском и Бостонском университетах (США), в Украинском институте Эдмонтона (Канада).
² Maksudov. The Geography of the Soviet Famine of 1933, Journal of Ukraine Sradies. Vol. 8, N 2, P. 52-58.
³ Данные были опубликованы только в группировке по пятилетним интервалам. Автор использовал для расчетов поколения сельских женщин, поскольку они менее склонны к миграции и несли сравнительно меньшие потери от сталинских репрессий и второй мировой войны.
⁴ Демоскоп Weekly. Приложение. Всесоюзная перепись населения 1939 г. Возрастной состав населения областей, автономных республик, автономных областей и округов союзных республік кроме РСФСР http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng age2 39.php
5 Валовой сбор 1933 года я рассчитал в работе выполненной в 1963 году в размере 55 млн. т.к. похожей цифре приходят сегодня многие исследователи. См.: Прокопович С.Н. Народное хозяйство СССР, Т.1, Нью-Йорк 1952, с. 213; Народное хозяйство СССР за 70 лет, М. 1987. С. 253; Сельское хозяйство СССР. М. 1960. С. 263-267.