… о новом взгляде на армию

Демографические тенденции в армии со временем меняются. Шестьдесят пять лет тому назад в вооруженных силах США существовала сегрегация, а сегодня люди всех цветов кожи, всех рас и вероисповеданий учатся и воюют плечом к плечу. Двадцать пять лет тому назад женщинам было запрещено занимать должности в половине военных специальностей в сухопутных войсках и на 80 процентов - в корпусе морской пехоты. Сегодня женщины могут занимать любые должности, за исключением отдельных, связанных непосредственно с боевыми действиями. Всего два года тому назад геям и лесбиянкам из числа военнослужащих грозила отставка; сегодня они могут служить открыто.
Но есть один аспект, который не особенно меняется. Каждый год в армию набирают новобранцев, и в подавляющем большинстве это молодежь мужского пола. В этом смысле вооруженные силы США образца 2012 года мало чем не отличаются от американской армии 1970-х, 1940-х, 1860-х и 1770-х годов. Они по-прежнему похожи практически на любую армию практически любого общества практически на любом этапе человеческой истории.
Пора подвергнуть сомнению всеобщее убеждение в том, что идеальный новобранец должен быть молодым и мужского пола. Характер войны за последнее столетие изменился коренным образом, и те возможности и способности, которые больше всего нужны в армии, все реже являются исключительной прерогативой молодых мужчин. На самом деле, происходит как раз обратное. Если говорить о некоторых ключевых навыках и качествах, которые будут жизненно необходимы в армии в предстоящие десятилетия, то молодые мужчины становятся в этом плане одной из наименее подходящих демографических категорий.
На протяжении почти всей истории человечества армия, полная молодых мужчин, была делом совершенно разумным и целесообразным. У молодых солдат в армии было два важных преимущества, если говорить с точки зрения исторической перспективы. Первое: в среднем они обычно сильнее, чем любая другая демографическая группа: молодежь быстрее бегает и может переносить тяжелые нагрузки. Во-вторых, с точки зрения выживания вида это тот материал, которым можно пожертвовать (в определенных пределах, конечно). Ограничительный фактор для прироста населения – это женщины детородного возраста. Общество может потерять большое количество молодых мужчин, и это не окажет разрушительного воздействия на общий показатель прироста населения.
Но сегодня эти характеристики уже не имеют того значения, какое они имели раньше. В современном обществе общие показатели рождаемости - намного ниже, чем в прежние времена, а продолжительность жизни намного больше. Ранние общества беспокоились по поводу сохранения своего населения; сейчас же нас меньше беспокоит обеспечение прироста населения и больше - перенаселенность нашей планеты.
Простое пушечное мясо дает гораздо меньше преимуществ в наш век высоких технологий. В современной войне жестокая рукопашная схватка больше не является нормой, а боевые действия уже не состоят в бесконечном накатывании на оборону противника людских волн, которые сокрушают его своей массой. Современная война все чаще становится сочетанием технических навыков, умений и знаний в области культуры, а не «боевыми действиями» в традиционном понимании.
В действительности, если следующие несколько десятилетий будут похожи на предыдущие, то большинство военнослужащих вообще не увидит боевых действий. Компания McKinsey провела недавно исследование, в результате которого выяснилось, что соотношение «боевых» и «небоевых» военнослужащих на действительной военной службе в войсках США в 2008 году составило примерно один к трем. То есть, на каждого военнослужащего, выполняющего задачи по ведению боя и боевому обеспечению приходилось более трех военнослужащих, в боевых действиях не участвующих. В 2010 году Совет по оборонным заказам провел свое исследование и выяснил, что 40% находящихся на действительной военной службе военнослужащих ни разу не были в районах боевых действий – и это в то самое десятилетие, когда Соединенные Штаты вели две войны – в Ираке и Афганистане.
Молодой, сильный представитель мужского пола – в этом нет особых преимуществ для летчика ВВС, дистанционно управляющего беспилотным летательным аппаратом, или для технического специалиста финансовой службы сухопутных войск. Даже военнослужащим на «боевых» должностях физическая сила, которой чаще всего обладают молодые мужчины, не дает больших плюсов: сегодня оружие стало легче и компактнее, чем прежде, и даже самая рельефная мускулатура не идет ни в какое сравнение с самодельным взрывным устройством.
Не могу сказать, что физическая сила солдата потеряла в армии всякий смысл. Иногда военнослужащим, особенно из пехоты, приходится выполнять свою работу устаревшими методами: таскать на себе тяжелое снаряжение, взбираться на вершины по узким тропам, а также вступать в рукопашную во время рейдов. В спецподразделениях, скажем, у «морских котиков» из ВМС сила и выносливость по-прежнему будут в цене, потому что они нужны для выполнения спецзадач. Но для большинства военнослужащих значимость элементарной физической силы серьезно снизилась по сравнению с более ранними эпохами – и такая тенденция, скорее всего, сохранится. Эксперты расходятся во взглядах на характер будущей войны. Возможно, эпоха борьбы с партизанами и повстанцами, а также операций по установлению стабильности еще не закончилась. Возможно, вопреки желаниям и намерениям нынешних руководителей, у США будут новые Ираки и Афганистаны. Но даже если их не будет – и особенно если их не будет – мы будем все больше полагаться на боевой потенциал партнеров и союзников. А для этого нам придется все чаще рассчитывать на такие навыки и умения, которыми обладают войска специального назначения. В первую очередь, это способность успешно действовать в составе небольших групп в чужеродной культуре, маскироваться, быть незаметным и работать в тесном взаимодействии с военными страны-хозяйки.
Либо предстоящие войны будут войнами передовых технологий. Видимо, мы все чаще будем сталкиваться с кибератаками, с автоматизированными системами типа роботов и беспилотников, либо с высококлассными асимметричными угрозами, - такими, как технологии воспрещения доступа и технологии блокирования территорий. Не исключено, что все это мы увидим одновременно - технологии и современные навыки – все в сочетании друг с другом.
Никто точно не знает, какой будет война в предстоящие десятилетия. Однако я уверена, что знаю, какой она не будет. Не будет танковых армад, передвигающихся по равнинам Восточной Европы. Не будет битв при Геттисберге, не будет стояний под стенами Трои, описанных Гомером.
Иными словами, в будущей войне стороны не станут полагаться на огромные людские массы и отдавать предпочтение мускулам вместо мозгов. И это будут уже не те конфликты, в которых традиционно отличаются молодые мужчины.
Все будет наоборот. Те навыки и умения, которые больше всего понадобятся военным в будущих войнах – таких навыков у американской молодежи в целом и у молодых мужчин - в частности, вероятнее всего, не будет. Американской армии будут нужны люди с техническим опытом и научными знаниями. Ей понадобятся люди со знанием иностранных языков и регионов, где будут проходить боевые действия. Она будет нуждаться в людях с особым складом ума – таких, которые могут вполне комфортно и эффективно действовать в окружении иностранцев. Кроме того, в эпоху круглосуточных новостей и повсеместного проникновения СМИ ей прежде всего понадобятся люди зрелые и трезво мыслящие.
Вряд ли надо говорить о том, что такие качества молодым мужчинам в возрастной категории от 18 до 25 лет обычно не присущи. Поймите меня правильно: я знаю немало молодых людей этого возраста, которые обладают здравым мышлением, а также глубокими техническими и гуманитарными знаниями. Но по статистике таких вдумчивых и утонченных 18-24-летних мужчин окружает намного более многочисленная масса сверстников, которые не столь зрелы и не столь образованны. (Бывали когда-нибудь на молодежных тусовках?)
Статистика в этом плане - довольно мрачная. Как говорит автор книги «Violent Land: Young Men and Social Disorder» (Земля насилия: Молодые люди и общественные беспорядки) Дэвид Кортрайт (David Courtwright), у молодежи есть явная «склонность к неприятностям». Доля дорожно-транспортных происшествий со смертельным исходом у этой половозрастной категории - несоразмерно большая. В мужской возрастной группе от 18 до 24 лет количество насильственных преступлений превышает показатели любой другой демографической категории. После 25 лет количество таких преступлений резко снижается. 18-24-летние совершают убийства в два раза чаще, чем 25-34-летние. Молодые мужчины также совершают несоразмерно больше преступлений против собственности, самоубийств, и гораздо чаще употребляют алкоголь и наркотики.
Молодых мужчин в американской армии эти статистические тенденции тоже не обходят стороной. Хотя в армии с потенциальными новобранцами проводят психологическое тестирование, и идет отсев по многочисленными факторам риска (прежние судимости, отсутствие аттестата о среднем образовании и так далее), случаи плохого поведения среди молодых военнослужащих - дело обычное. Спросите ротного старшину или командира батальона, сколько времени у них уходит на разбирательства с разного рода переделками, в которые попадают молодые люди, и особенно - молодые мужчины, и они расскажут вам о нескончаемой череде случаев, когда молодые солдаты попадают под арест за вождение в нетрезвом виде, за неплатежи по кредитам, за воровство в магазинах, за бытовое насилие и прочее.
Мальчишек судить слишком строго не стоит. Проблема - не в их характерах, а в развитии их нервной системы. Те части мозга, которые отвечают за контроль импульсов, за способность предвидеть последствия и оценивать риски, у мужчин развиваются медленнее, чем у женщин. У мужчин развитие предлобной части коры головного мозга – «места, где селятся трезвые мысли» - заканчивается к 25 годам, а то и позднее.
Конечно, есть огромное количество ответственных, зрелых и интеллектуально развитых молодых людей – и даже из самых незрелых юношей со временем обычно вырастают ответственные и разумно мыслящие граждане. Но почему военные вербовщики продолжают делать основной упор на молодых мужчин? Ведь мир развивается и усложняется, а навыки, необходимые для противодействия угрозам безопасности, становятся все более разнообразными и утонченными. И не лучше ли будет, если мы радикально пересмотрим стратегию военного набора?
Если военные предоставят больше возможностей для службы в армии американцам более зрелого возраста – или просто выделят больше ресурсов для вербовки женщин и мужчин старше 25 лет, нам будет гораздо легче превратить вооруженные силы в современный и гибкий механизм, создать который мы как раз и хотим, если судить по нашим заявлениям. Более того, почему бы не пересмотреть подходы к военной карьере, не создать больше "вращающихся дверей" между гражданским и военным миром для людей на всех этапах карьерного роста, и особенно для тех, кто обладает исключительно важными навыками, скажем, в сфере науки или лингвистики?
Преобразование кадровой системы в армии - это чрезвычайно важный проект, но на его осуществление могут уйти десятилетия. А пока мы можем начать с малого. Почему бы не поставить кабинки для офицеров-вербовщиков в помещениях Американской ассоциации пенсионеров?

Роза БРУКС (ROSA BROOKS), ("Foreign Policy", США). «Armtoday.info», 6 октября 2012 года