… об эмиграции из Латвии

Cоциолог Владимир Меньшиков: "Латвию покидают люди, не обладающие здесь достаточным социальным и культурным капиталом"

ИА REGNUM беседует с известным латвийским ученым Владимиром Меньшиковым - профессором, доктором социологии, деканом факультета социальных наук Даугавпилсского Университета. Тема беседы - характерные черты современного латвийского общества, а также трудовая эмиграция из Латвии.
ИА REGNUM: Скажите, существует ли какой-то основной критерий, объединяющий представителей людского потока, покидающего Латвию в поисках лучшей жизни?
Как раз на этой неделе мы начинаем масштабные исследования, связанные с человеческими ресурсами Латгалии - одновременно изучая ситуацию и в других регионах. Пока в нашем распоряжении есть лишь нуждающаяся в проверке гипотеза - однако, те факты, которые нам известны, ее подтверждают. Так вот, значительное количество отъезжающих за границу составляют люди, обладающие достаточно высоким уровнем образования, но имеющие совершенно недостаточный объем социально-культурного капитала. В свою очередь, здесь, в Латвии, остаются те, кто, независимо от уровня образования, обладают либо социальным (другими словами, связями в обществе, возможностями поддержки со стороны членов семьи, друзей и знакомых), либо культурным (т.е., способностями к какой-либо инновационной деятельности) капиталом. Далее, не стоит забывать, что народное хозяйство Латвии на 70% состоит из сферы услуг. А работа в данной сфере прежде всего подразумевает умение коммуницировать с многочисленными клиентами, покупателями, потребителями и т.д. То есть, надо знать языки, обладать практическими психологическими навыками. Следовательно, те, кто серьезно относится к гуманитарным и социальным наукам, имеют больше шансов закрепиться в современной Латвии. Ну а уезжают люди по очень простой причине: в нашей республике производительность труда, в общем и целом, в два раза ниже, чем в среднем по Европе. Соответственно, оплата труда у нас тоже не может слишком отличаться от этого показателя. На Западе же имеется много рабочих мест - в том числе и в традиционных, сегодня не очень рентабельных, но необходимых отраслях (сельском хозяйстве, общественном питании, мясо- и рыбопереработке и т.п.), на которых местное население не очень-то стремится устраиваться. Данные ниши и заполняют наши трудовые мигранты. За рубеж отправляются, как правило, самые здоровые, трудолюбивые и физически выносливые. Уехал один человек - устроившись на новом месте, он, нередко, стремится перетянуть туда и своих родичей, друзей.... Все это, кстати, нельзя оценивать в однозначно отрицательном духе. Например, за последние годы, в среднем, уровень денежных вливаний, который латвийская экономика получила благодаря уехавшим, составил 500 миллионов долларов. В 2010 году данный показатель вообще достиг 620 миллионов долларов. Это целый бюджет серьезной отрасли, вроде образования и здравоохранения!
ИА REGNUM: Существуют ли хотя бы приблизительные подсчеты количества уезжающих?
Имеются данные, которым я склонен верить. За последние 10 лет из Латвии уехало свыше 300 тысяч человек. Трудно сказать, являются ли они окончательно потерянными для нашего государства. Если взять опыт других стран, то бывали случаи, когда сначала массы людей уезжали, а потом возвращались на родину. Наиболее близкий нам подобный пример - та же Ирландия. Сначала то было государство, откуда многие стремились сбежать, а потом - куда столь же многие хотели приехать. Конечно, чтобы наши трудовые эмигранты возжелали вернуться, уровень жизни в Латвии должен существенно повыситься. А это уже зависит от многих факторов - не в последнюю очередь, от самого латвийского народа. Впрочем, даже сейчас мало кто из уехавших полностью рвет связи с родиной. Они покупают в Латвии квартиры и иную недвижимость, помогают оставшимся здесь детям и престарелым родителям, вкладываются в здешнюю экономику иными способами. И, как я уже говорил, цифры этих вложений являются существенными.
ИА REGNUM: А представители каких национальностей покидают Латвию в первую очередь?
В 90-е годы из страны выезжало главным образом нелатышское население - в основном, в Россию. В свою очередь, чувствовался хоть и небольшой, но встречный приток эмигрантов - возвращались те люди, кто покинул Латвию до 1945 года, или их потомки. Среди них были и очень влиятельные люди, вроде нынешнего комиссара Совета Европы по правам человека Нила Муйжниекса. Ну а с начала 2000-х, насколько можно судить по известным мне фактам, особого "перекоса" в ту или иную сторону в национальном составе покидающих Латвию людей не было: отъезжают равно как латыши, так и представители нетитульных национальностей. Другое дело, что точки приложения сил за рубежом зачастую оказываются у них разные. Там, в ряде случаев, складываются целые "землячества" с учетом лингвистических особенностей их членов - латышско-, русскоязычные и т.д.
ИА REGNUM: И в каких странах оседает больше всего выходцев из Прибалтики?
До сих пор это были некоторые западноевропейские государства - в частности, Великобритания и Ирландия. Ну, еще Германия. Исторически так получилось из-за того, что языки именно этих государств больше всего преподавались в наших школах. Ну и законодательства там более дружественны по отношению к трудовым мигрантам. Хотя наши люди расселяются повсюду: от России, США, Канады до Южной Америки и Австралии. Некоторых своих бывших выпускников я даже в ЮАР встречал!
ИА REGNUM: Есть мнение, что сейчас западноевропейские государства очень заинтересованы в трудовых мигрантах из Восточной Европы - больше, чем в пришельцах из стран третьего мира...
Я не думаю, что в нормативных актах каких-либо западноевропейских государств найдутся какие-либо конкретные указания на этот счет. Но общая тенденция, несомненно, прослеживается. Вспомните, как в начале прошлого года некоторые западноевропейские лидеры весьма жестко высказались по поводу того, что политика мультикультурализма не оправдывает себя, терпит крах. И такие заявления имеют под собой серьезнейшие основания, надо признать. Мы видим, как ЕС наводнило огромное количество пришельцев с востока и юга - которые, в силу своей принадлежности к гораздо более отсталым, едва ли не родо-племенным обществам, не желают смешиваться с населением стран-реципиентов, цепко держатся за свои архаичные обычаи, образуют многочисленные собственные анклавы. В итоге, оказывается, что выходцы из Восточной Европы, Прибалтики имеют в Западной Европе больше шансов на выгодное трудоустройство - поскольку они, как белые христиане, гораздо более близки местному населению, нежели пришельцы из Турции, Алжира, Пакистана и т.п.
ИА REGNUM: Ну а выходцы из Прибалтики в других странах стремятся сохранить свою "самость" или, напротив, пытаются поскорее раствориться среди местного населения?
Нет, прибалты, хотя бы на первом этапе, тоже пытаются сохранять свои "землячества", стремятся проводить свободное время вместе. Если же говорить о скорости, с которой идет процесс ассимиляции, то, как правило, этот процесс заканчивается на третьем потомке. Дети эмигранта еще могут испытывать определенный дискомфорт, зато его внуки уже полностью адаптируются. Хотя, быстрота процесса может зависеть от страны. Например, во Франции адаптация приезжих проходит, как правило, очень трудно - в связи с тем, что само коренное население не очень-то настроено смешиваться с "чужаками".
ИА REGNUM: А трудно ли бывшему восточноевропейцу пробиться в высшие этажи западноевропейского общества?
Примеры такого рода есть. Но для того, чтобы пробиться в Западной Европе, крайне желательно там же и получить образование. Я давно говорю знакомым молодым людям: "Прежде всего, ты должен решить за себя: где ты хочешь строить жизнь и карьеру? Если за рубежом, то тебе нужно там получить приличное образование". И дело не в некачественности латвийского образования. Ведь сам по себе диплом представляет, в лучшем случае, лишь десятую часть того, что надобно для карьерного успеха. Везде высоко ценится социальный капитал - связи, взаимопомощь и т.д. В западных странах даже выше, чем у нас - поскольку у них и конкуренция сильнее. И такие связи хорошо нарабатываются в ходе учебы. Еще лучше, если твои родители уже живут за границей и хорошо знакомы с тамошними условиями. Впрочем, представители первого поколения эмигрантов, получившие образование у себя на родине, тоже могут прорваться в верхние этажи общества - хотя, объективно им куда труднее. Но можно поднять свое положение за счет такого социального института, как брак. Например, мне известен случай, когда девушка из Латвии закончила вуз в Лондоне, вышла замуж за местного парня из богатой семьи и сейчас работает в очень известном банке на нерядовой должности.
ИА REGNUM: Кстати, если обратиться к ситуации в латвийском обществе, то сильно ли поменялась его структура за последние лет двадцать?
Опять же, самые серьезные изменения происходили в течение 90-х. Помимо начала массового отъезда, тогда произошла мощная социальная поляризация населения. К началу 2000-х в Латвии 20% самых богатых имели доход в десять раз больше, чем 20% самых бедных. Эти данные были получены по результатам всеевропейского исследования, коснувшегося и нашего государства. За последующие десять с лишним лет процесс дальнейшей поляризации ослаб - все, в принципе, осталось на уже достигнутом уровне. Так называемый "средний класс", о котором раньше очень любили поговорить политики (а сейчас об этом забыли!) - он не превышает в Латвии 10% населения. И то, вернее было бы говорить не об оформившемся классе, а всего лишь о "кандидатах в средний класс". Ведь эти люди, в основном, не обладают настолько стабильным доходом, настолько большими накоплениями, складывающимися, обычно, на протяжении поколений, чтобы чувствовать себя достаточно защищенными от жизненных невзгод. Болезнь, тяжелая травма, банкротство работодателя, выход на пенсию могут обрушить благополучие такого человека. Кстати, поляризация произошла не только по имущественному, но и по образовательному признаку. "Вымывается" тот уровень образованности, который раньше предоставлялся техникумами. С одной стороны растет удельный вес обладателей высшего образования, а с другой - количество тех, кто закончил основную школу и отказался от дальнейшего обучения. Некоторые из таких людей, конечно, тоже куда-то устраиваются - в конце концов, кому-то нужно и улицы убирать. Но в условиях современного мира, когда главным богатством становится качество человеческого капитала, рост количества малообразованного населения не может не беспокоить.
ИА REGNUM: Некоторые специалисты говорят о том, что в будущем Латвия сама может столкнуться с необходимостью ввоза рабочих рук из-за рубежа? Разделяете ли вы это мнение?
Данная мера не просто возможна - без нее Латвия вообще не сможет существовать в будущем! Наш известный экономист Райта Карните в прошлом году даже назвала точную цифру: через десять лет нам понадобится не менее 360 тысяч приезжих рабочих. Я допускаю, что, возможно, удастся обойтись меньшим количеством гостей - но то, что они со временем понадобятся, сомнению не подлежит. Нельзя ведь допустить, чтобы наши предприятия остановились, а улицы оказались покрыты горами мусора - значит, нужны рабочие руки. Другой вопрос, откуда мы их станем завозить? Тут, правда, многое зависит от политики ЕС: как, например, они будут распределять в дальнейшем приезжих из Азии и Африки. Не исключено, что Латвии пообещают какие-то бонусы за принятие рабочей силы, представленной выходцами с этих континентов - не сумевшими по каким-то причинам устроиться в Западной Европе и на социальные пособия которым тамошние государства не желают тратить деньги.
ИА REGNUM: Однако, в настоящее время значительная часть даже того населения, что еще осталось в Латвии, сама сидит без работы. Велика ли разница между официальными и реальными цифрами безработицы в государстве?
Да, разница довольно велика. По официальным данным, сейчас работы не имеют около 130 тысяч латвийцев. Я допускаю, что в реальности их количество превышает 200 тысяч человек. Зачастую люди не хотят трудиться не потому, что не могут отыскать себе место, а потому, что считают предлагаемую оплату слишком низкой. С другой стороны, работодатели иногда сами не могут найти сотрудников с подходящей квалификацией. Я бы и сам, может, хотел бы принять на работу более компетентных исследователей - но их просто нет!
ИА REGNUM: А если обратиться к показателям рождаемости в регионе, то радуют ли они?
Нет, конечно, не радуют. Третий год подряд Латвия переживает спад рождаемости. В 2011 году на свет появилось только 18.620 детей, что на 3% меньше, чем годом ранее, и на 22% меньше, чем в 2008-м. И сейчас многие из моих коллег постоянно готовят публикации на тему того, как поправить демографическую ситуацию. Что меня часто не устраивает в подобных выступлениях, так это то, что люди не желают взглянуть на проблему глобально. Сокращение коренного населения - процесс, так или иначе характерный для большинства индустриальных и постиндустриальных стран. Это та цена, которую мы выплачиваем за личную свободу, которую получили в последние десятилетия. Первая настоящая свобода, которую получил человек, свобода перемещений - об этом еще Адам Смит писал. Впрочем, даже еще каких-то два с половиной десятилетия назад мы не были свободны в своих желаниях передвигаться за пределами государства, в котором тогда жили. Тогда очень мало было людей, которые своими глазами видели Африку или Америку. Сейчас не то. Все институты, которые как-то ограничивали нашу свободу - пусть даже в патерналистских целях - мы обвинили в тоталитаризме и отбросили. Нынче у каждого из нас появилось слишком много пространства, включая виртуальное. Попробуйте попытаться законодательно ограничить выезд людей из Латвии за границу - такой взрыв будет! Поэтому, даже мысли подобной у реального политика возникнуть не может. Впрочем, в демографическом кризисе больше всего виноваты три глобальные тренда, которые тесно между собой переплетены. Во-первых, только за последние десятилетия - в том числе и в результате падения рождаемости! - отдельный ребенок стал "раритетом", его всюду окружают родительская любовь и забота, как никогда раньше. С одной стороны, это благо, конечно. Во-вторых, рост производительности труда привел к тому, что у людей появилось много свободного времени. Отсюда взрывной рост внимания индивида к самому себе, нежелание "распылять" себя на семью. В-третьих, включение секса в культуру развлечений, после того как и церковь и государство полностью утратили контроль над данной сферой. Именно в силу вышеперечисленных причин наш сегодняшний социум и попал в демографическую яму. Латвия здесь ничем не отличается от многих других европейских государств. И, что хуже, теперь мы обречены проигрывать демографическую гонку у более примитивных обществ - они-то продолжают жить по старым нормам и у них с рождаемостью порядок. Мы же пока все никак не можем найти удовлетворительный баланс между личной свободой и общественными интересами. Это глобальная проблема всех развитых стран.
ИА REGNUM: Какие же меры государство должно принять, чтобы наладить ситуацию в стране?
Люди должны осознать: по нынешним временам никто никому ничего не должен, по большому счету. Все по привычке продолжают кивать на государство - но времена давно уже изменились, и заботиться о себе человек обязан, в первую очередь, сам. Государство у нас слишком молодое и слабое, неопытное, не научившееся еще исполнять всего задуманного. Решения-то, зачастую, принимаются хорошие, правильные - но они не выполняются. Поэтому меня просто раздражают все эти бесконечные обращения к государству, чтобы оно улучшило жизнь своих подданных. Надо, чтоб отовсюду слышалось не "дай!", а "я сам!" Поскольку из всех видов капитала сейчас выше всего ценится человеческий, то и вкладывать нужно в себя - в свое образование, в свои рабочие навыки. Но, к сожалению, многие предпочитают действовать по другому: искать себе влиятельных покровителей - среди чиновников, среди предпринимателей. В результате, сложилась система, которую я называю "неофеодализмом". Я даже выступал с докладами о сути этой системы - на московских научных конференциях, на Балтийском форуме. Меня, кстати, поддержал в этом нынешний министр образования Роберт Килис, который сам по основной специальности является социоантропологом. Данная концепция означает, что многие продолжают делать ставку не на горизонтальные, а на вертикальные общественные связи: босс-подчиненный, руководитель-исполнитель. Если в советское время был, как правило, один непосредственный "босс", то сейчас кандидатов на такую роль много - можно выбирать. В результате получается типичная связка "феодал-вассал". Дескать, сюзерен укажет, что делать и позаботится о тебе. Подобная система в Латвии тоже очень распространена - и является, по моему глубокому убеждению, одной из главных причин всех наших нынешних бед. Потому что, многие привыкли рассматривать в качестве такого вот "феодала" все государство - и ждать от него приказов и заботы. Не привыкли мы еще жить собственной головою!

«Regnum», 24 апреля 2012 года