… о безработице в России

Неделю назад Росстат отчитался о состоянии российской безработицы: она обнаружила тенденцию к росту. Российское сочетание высокой безработицы и инфляции, которая не хочет падать, по меркам индустриальных стран выглядит необычным.
Обнародованные Росстатом данные выборочного обследования населения по проблемам занятости таковы. В октябре нынешнего года по сравнению с сентябрем число безработных в России увеличилось на 80 тыс. человек — с 5,03 млн. до 5,11 млн. При этом для определения, кто безработный, а кто нет, применялась методология Международной организации труда (МОТ): у человека спрашивали, имеет ли он работу или доходное занятие; если нет, то искал ли он работу и готов ли немедленно к ней приступить. Такие же вопросы задавались и в ходе недавно завершившейся всероссийской переписи населения, так что перепись можно теоретически считать не выборочным, а поголовным обследованием населения по проблемам занятости. Отметим также: если человек при таком подходе отвечает, что не имеет работы или доходного занятия, но работу не искал и не готов немедленно к ней приступить, то он автоматически исключает себя из числа безработных.
Число занятых в России в октябре нынешнего года составляло 70,5 млн. человек (по сравнению с сентябрем оно сократилось на 619 тыс. человек). Соответственно, количество экономически активного населения (граждане, считающие себя занятыми, плюс граждане, полагающие себя безработными) в возрасте от 15 до 72 лет составляло 75,6 млн. человек, или 53% от общего населения России. В итоге в октябре уровень российской безработицы вырос с 6,6 до 6,8% экономически активного населения. При этом Росстат отмечает, что для отдельных возрастных групп уровень безработицы оказался значительно выше: например, для граждан в возрасте 15-19 лет он составил 32,6% от экономически активного населения, а в возрасте 20-24 лет — 13,4%. Впрочем, средний возраст российского безработного заметно больше и составляет 35,3 года.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что количество безработных, подсчитанных по методологии МОТ, намного — в 3,3 раза — больше, чем тех, кто зарегистрирован в госучреждениях службы занятости населения. В конце октября 2010 года на биржах труда числилось в качестве безработных 1528 тыс. человек (на 70 тыс. человек меньше, чем в конце предыдущего месяца).
Разумеется, определенную роль в подобных различиях играют особенности методологии подсчета. Из тех, кто признал себя безработным по методологии МОТ, 500 тыс. человек даже при желании не могли бы встать на учет на бирже труда, так как 33,4% из этих людей проходят очный курс обучения в различных учебных заведениях, а 66,6% являются пенсионерами. Однако главный источник разрыва в численности зарегистрированных и незарегистрированных безработных — это, по мнению Росстата, субъективные предпочтения российских безработных в способах поиска работы: 55,5% из них полагают, что работу можно найти только через родственников и друзей, но никак не через службу занятости (см. график).

Определенное значение имеет также то обстоятельство, что в подсчетах Росстата граждане в возрасте от 15 до 72 лет как бы негласно считаются трудоспособными: мол, что с того, что гражданин в возрасте, скажем, 18 лет проходит очное обучение, а гражданин в возрасте 70 лет получает пенсию? Они в любом случае могут счесть, что стипендии или пенсии явно не хватает на жизнь, так что неплохо было бы поработать. Оказывается, что число лиц, имеющих работу или доходное занятие, а также число полагающих себя безработными составляет в России 67,9% лиц трудоспособного возраста. Таким образом, имеется значительное количество граждан, которые теоретически могут, но не хотят трудиться. Разумеется, среди пенсионеров есть лица, которые имеют достаточные накопления либо детей, способных их достойно содержать. Среди молодых людей, в свою очередь, есть лица, имеющие состоятельных родителей, способных их содержать более чем достойно. Однако явно есть и лица, которые просто не хотят искать работу либо уже отчаялись ее найти.
Если обратить внимание на прохожих, скажем, на улицах Москвы, то отчаявшихся предостаточно. Это более чем трудоспособного вида молодые люди, одетые в нищенско-спортивном стиле и при этом явно не поглощенные поиском работы — так сказать, не безработные, а беззаботные. Впрочем, не исключено, что они относятся к статистической категории занятых — только не в смысле наличия работы, а в смысле наличия какого-то доходного занятия, правда, совершенно неясного. Впрочем, еще в XVII веке Россия отличалась огромным количеством людей, которые неизвестно чем жили. Как писал историк Василий Ключевский, значительную часть населения Московского государства составляли "вольно-гулящие люди, вольница, как их еще называли, составлявшаяся из отпущенных холопов, из посадских и крестьян, бросивших тягло и свое занятие, даже из служилых людей, замотавшихся беспоместных или бросивших свои поместья, вообще из бездомных и бесхозяйных людей... Иноземные наблюдатели в XVII веке удивлялись, как много праздного люда в Московском государстве".
Если сравнить Россию с индустриальными странами, то сразу становится заметно, что уровень безработицы в ней ниже. Скажем, во Франции в сентябре 2010 года количество безработных составляло 10% экономически активного населения, в США — 9,6%, в Италии — 8,3%, в Канаде — 8%, в Великобритании — 7,7%. Только в Германии безработица находится на российском уровне и составляет 6,7%, а в Японии уровень ниже российского — 5%.
Зато если взять такой показатель, как уровень инфляции, то окажется, что в России он неимоверно выше, чем в индустриальных странах. По итогам сентября нынешнего года темпы роста потребительских цен в России достигли 7% в годовом исчислении, в то время как в Японии произошло их падение на 0,6% годовых; цены в США выросли на 1,1%, в Германии — на 1,3%, во Франции — на 1,6%, в Италии — тоже на 1,6%, в Канаде — на 1,9%, в Великобритании — на 3,1%.
Чтобы не гадать, какой показатель важнее для простых граждан — уровень безработицы или уровень цен, в США уже давно придумали индекс нищеты, который исчисляется как простое суммирование обоих этих показателей в процентном отношении. Здесь американские власти исходят из соображения, что американской ФРС законом указано одновременно бороться и за снижение уровня безработицы, и за снижение темпов инфляции. При этом считается, что методы борьбы за снижение безработицы диаметрально противоположны методам снижения темпов инфляции: с безработицей борются путем смягчения денежной политики (например, уменьшением процентной ставки), а с инфляцией — наоборот, путем ужесточения этой политики. Особенно увлекаться подсчетом индекса нищеты в США стали в 1970-е годы, когда популярным стало понятие стагфляции — сочетания экономического спада, ведущего к росту безработицы, и быстрого роста инфляции, в общем-то для США и других индустриальных стран совершенно нетипичного.
Выясняется, что в России по итогам сентября индекс нищеты составил 13,6, во Франции — 11,6, в Великобритании — 10,8, в США — 10,7, в Канаде — 9,9, в Италии — 9,9, в Германии — 8, в Японии — 4,4.
Надо заметить, что ФРС сейчас явно поставила перед собой задачу любыми средствами бороться прежде всего с безработицей и смягчила денежную политику до такой степени, что при сохранении нулевой ставки процента просто печатает деньги в огромных количествах. Того, что американский индекс нищеты может увеличиться за счет роста темпов инфляции, ФРС явно не боится — напротив, исходит из того, что ускорение инфляции само по себе должно стимулировать экономический рост и снижение числа безработных. Но пока ничего не получается: безработица не падает, инфляция не растет. Российский ЦБ открыто не ставит перед собой задачу снижения индекса нищеты за счет одновременного снижения безработицы и инфляции. Впрочем, в России по традиции денежной политике ЦБ с точки зрения влияния на экономику и не придается такого значения, как в других странах.
Возникает, естественно, вопрос, как при такой сравнительно большой безработице и заметном количестве людей, которые не являются формально безработными, но живут неизвестно чем, растут цены, ведь для роста цен нужно, чтобы массовый потребитель с готовностью тратил деньги. Но, во-первых, российские торговцы так привыкли к своей власти над потребителем, что повышают цены просто по инерции, не особенно интересуясь данными о занятости. А во-вторых, многие люди, не имеющие работы, живут сдачей собственной квартиры внаем — и арендная плата постоянно растет. То есть они способны платить по повышенным ценам за потребительские товары, коль скоро сами берут повышенную цену.
Впрочем, российские власти всегда могут сказать, что таким формальным показателям, как американский индекс нищеты, в российских условиях не стоит придавать абсолютного значения. Достаточно вспомнить, что в СССР этот индекс всегда был равен нулю, так как теоретически не было ни безработицы, ни инфляции. Но по западным меркам советских граждан иначе как нищими назвать было невозможно. А теперь с индексом нищеты, превышающим западные показатели, можно считать, что они даже разбогатели.

Сергей МИНАЕВ. «Власть», 29 ноября 2010 года