… о демографии, нехватке молодежи и амбициях

России все больше не хватает молодых людей

По данным Организации Объединенных Наций, в период с 2010 по 2025 годы количество потенциальных призывников для российской армии в возрасте от 20 до 29 лет сократится на 44 процента. Это 'железный' прогноз, и его невозможно опровергнуть, поскольку составлен он на основе данных о количестве уже родившихся. Сокращение числа новых работников порождает не только военные, но и экономические проблемы. При всех остальных одинаковых обстоятельствах сокращение рабочей силы в России в следующие два десятилетия приведет к тому, что из показателя потенциального экономического роста ежегодно надо будет вычитать примерно один процент.
Утрата остроты технического мышления и динамизма, которые приносит с собой в современную экономику молодежь, говорит о том, что ущерб будет еще больше. Так, с уверенностью можно заявить, что у русских будет меньше заявок на патенты, они будут открывать меньше коммерческих предприятий, меньше будут производить на свет новейших достижений, чем можно было бы ожидать в иных обстоятельствах. В этом отношении Россия присоединилась к Японии и значительной части Европы, встав на пути демографически обусловленного спада. Спад этот характеризуется сокращением роста производства и снижением компетентности в целом ряде дисциплин и отраслей.
Острая нехватка рабочей силы, которая возникла на российском горизонте, это отнюдь не тот активный прирост населения, который существовал на начальном этапе советского периода в истории страны. В 1917 году среднестатистическому россиянину было всего 15 лет. В период жизни предшествовавшего ему поколения численность населения почти удвоилась.
Общеизвестно, что взрывной рост населения создает благодатную почву для политических и социальных распрей. В любой момент истории подавляющее большинство междоусобных конфликтов в мире возникает в очень молодых по своему населению странах. Возьмите Чад, Гаити, Непал, Ирак, где средний возраст населения составляет 20 лет с небольшими отклонениями в ту или иную сторону. Безработная молодежь, постоянно переживающая нестыковку существующих проблем и возможностей, больше всего склонна к насилию.
В начале и середине 20-го века государства отвечали на такую внутреннюю угрозу строгой регламентацией жизни. Эта тенденция слишком часто приводила к тому, что лишнюю молодежь бросали в топку войн и междоусобных конфликтов, потери в которых были ужасающими. Количество погибших в ходе Первой мировой войны составило примерно 15 миллионов. Во времена сталинского террора и последовавшей за ним Второй мировой войны Советский Союз потерял не менее 60 миллионов человек.
Но 'страны среднего возраста', такие как сегодняшняя Россия, где средний возрастной показатель составляет 37 лет, обычно сторонятся милитаризации. Нагрузки сокращающегося рынка рабочей силы, а также стремление населения к социальному порядку создают важный стимул для сохранения мира. Способствует этому и возрастающий контроль со стороны взрослых.
Эта склонность к миролюбию усиливается и соображениями финансового характера. Более старые общества стараются тратить больше денег на пенсии, чем на военные авантюры. Такое устремление способствует тому, что молодежь на рынке труда задействуется с максимальной продуктивностью.
Хотя общество средних лет явление относительно новое, существует с десяток примеров того, как конфликты начинали более старые нации. Имея средний возрастной показатель в 32 года, Германия была самой старой в мире по населению страной, когда развязала Вторую мировую войну. Когда Сербия начала этнические чистки в Боснии, среднестатистическому сербу было 34 года. В этих случаях авторитарные режимы пытались укрепить свое лидерство путем подчинения или аннексии соседей под предлогом исправления исторической несправедливости. В эту же категорию попадает и конфликт между Россией и Грузией.
На момент вторжения в Ирак у Америки, где средний возрастной показатель составлял вполне зрелые 35 лет, были более благородные мотивы. Но что важно, хорошо всем известные неудачи в этой кампании объясняются обычной нехваткой живой силы. Если Пентагон когда-то и думал о том, как его солдаты будут топтать своими сапогами землю соседнего Ирана, теперь он, видимо, оставил эти помыслы.
В случае с Россией те проблемы в экономике, финансовой сфере и людских ресурсах, которые создает снижение численности населения, повышают и затратность ее нынешней внешней политики. Комиссия по проблемам глобального старения (Commission on Global Aging), которую мы возглавляли с 1998 по 2001 год, пришла к выводу, что развитому в промышленном отношении миру следует делать ставку на рост экономической интеграции. Только опираясь на иностранную рабочую силу при выполнении трудоемкой работы и специализируясь на особо ценных направлениях деятельности, стареющее общество с убывающим населением может обрести динамизм, необходимый для поддержания его экономики.
В свете этих требований трудно себе представить более самоубийственную позицию, чем позиция российского премьер-министра Владимира Путина, который заявляет, что не видит 'никаких преимуществ в членстве' во Всемирной торговой организации (ВТО), 'если они вообще существуют'. Отказываясь от торговли и открывая двери разорительному милитаризму, Россия становится на грань стратегического просчета, о котором наверняка будут сожалеть более малочисленные грядущие поколения.
Ошибки предыдущих авторитарных лидеров подчеркивают очевидную и неминуемую опасность возрождения экспансионизма в России. Жизнеспособность такого курса - это другой вопрос.

Ричард Фэрбэнкс - бывший посол США по особым поручениям и бывший президент Комиссии по проблемам глобального старения в Центре стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies). Пол Хьюитт - бывший директор этой комиссии. Они являются соучредителями организации Americans for Generational Equity (Американцы за равенство поколений).

Ричард ФЭРБЭНКС (Richard Fairbanks), Пол ХЬЮИТТ (Paul Hewitt). «The Washington Times», 17 сентября 2008
Опубликовано на: ИноСМИ.ru