… о российской миграционной политике

"Остается ждать наплыва иммигрантов из бедных стран - из Азии, возможно, из Африки. Но прирастать мы будем в основном китайцами... Имеющегося демографического "пирога", как его ни дели, на все структуры, необходимые государству, не хватит", - считает директор Центра миграционных исследований Жанна Зайончковская
Российские политики всерьез озаботились демографической ситуацией в России, наперебой цитируя Егора Гайдара, точнее - его недавно вышедшие "Очерки экономической истории". Экс-премьер считает, что экономический рост возможен лишь при условии построения "открытого сообщества российских граждан", что предусматривает привлечение в страну минимум 700 тысяч иммигрантов ежегодно. Владимир Путин посвятил этой теме заседание Совета безопасности, а в Федеральной миграционной службе тут же подготовили законопроект, принципиально меняющий отношение государства к иностранцам. Документ предусматривает уведомительный порядок их регистрации, что на практике означает амнистию для миллионов нелегалов. О том, что сподвигло власти на столь резкий разворот, в интервью "Итогам" говорит директор Центра миграционных исследований Жанна Зайончковская.

- Жанна Антоновна, Егор Гайдар прав, когда пишет, что Россию спасут 700 тысяч иммигрантов в год?

- Это прогноз Центра демографии и экологии человека, сделанный по заказу возглавляемого Егором Тимуровичем института. Такова минимальная величина иммиграции, которая позволит удержать численность населения России на современном уровне. Подчеркну: 700 тысяч - это в среднем за год в течение ближайших 50 лет. А чтобы удержать на современном уровне численность трудоспособного населения, нам потребуется более миллиона иммигрантов в год. Это должны быть не только гастарбайтеры, приезжающие на время. Необходимо, чтобы мигранты постепенно вливались в число постоянных жителей нашей страны. При этом Россия по демографическому спаду не является мировым лидером. Хотя он у нас колоссальный, тем не менее мы в мире только на 4-м месте, пропустив вперед Германию, Японию и Италию.

- Как вы относитесь к прогнозам ООН, согласно которым население России чуть ли не вымирает и к середине века сократится почти на треть?

- Прогнозы ООН - самые оптимистичные из всех имеющихся. По данным ООН, наше население к 2025 году сократится до 131 миллиона человек, а в 2050-м мы будем иметь чуть больше 100 миллионов. Есть даже прогноз, согласно которому нас к этому сроку будет чуть больше 80 миллионов. Это если к нам будет приезжать так мало мигрантов, как сейчас (примерно 100 тысяч в год), а рождаемость и продолжительность жизни тоже останутся на очень низком уровне. Но я не согласна с тем, что Россия вымирает. Речь идет лишь о том, что смертность превышает рождаемость. Как только городской образ жизни начинает привлекать все большее количество сельского населения, так сразу появляется поколение, которое рождает по одному, в лучшем случае по два ребенка. Но ведь старшее поколение еще не ушло. Вот и возникает перекос: детей появляется все меньше, а стариков становится все больше. Через это прошли многие страны. Россия в этом плане отстала от Запада на 30-40 лет. Как только поколения с высокой рождаемостью уйдут, нужный баланс родившихся и умерших восстановится, но уже на более узкой демографической основе.

- Идея открытого общества с большим притоком мигрантов звучит красиво, но в результате такой открытости мы можем получить совсем другую страну?

- Я бы тут не оперировала терминами "красиво - некрасиво". У нас просто нет иного выбора. Например, есть проблема удержания нашей обширной территории. В конце концов, человеку нужна не сама по себе территория, а чтобы на ней хорошо жилось. Между тем немалая часть нашей страны вообще непригодна для нормальной жизни либо ее содержание требует огромных затрат. Какое уж тут благополучие? Здесь мы подходим к вопросу о необходимости иммигрантов. Некоторые считают, что в случае, если нас станет меньше, это благо. Значит, национальное богатство будет распределено на меньшее количество людей. Я сравниваю эту ситуацию с семьей, где есть папа, мама и двое детей. И вдруг папа умирает. Что, семье становится лучше? Как раз наоборот, ибо семейное богатство во много раз уменьшится. Точно так же мы можем говорить и применительно к рабочей силе в масштабах государства. Пока что ни одна страна, даже самая развитая, не научилась наращивать богатства, включая высокий уровень жизни людей, при сокращающемся количестве рабочей силы.

- Но, с другой стороны, возьмите Канаду. По территории, природе и климату эта страна похожа на Россию. Тем не менее в ней проживают около 30 миллионов человек. И большой тревоги по этому поводу там не выражают.

- Во-первых, климат в Канаде суровее, чем в России. Во-вторых, почти все ее население живет на юге, у границы с Соединенными Штатами. Наше же население растянуто до самого Дальнего Востока. А в-третьих, Канаду тоже не обошел демографический кризис. Она тоже вынуждена активно привлекать иммигрантов. Ее иммиграционная политика весьма либеральна. Но Канада - богатая страна, и она, как и США и страны Западной Европы, имеет возможность проводить селекцию иммигрантов по уровню квалификации или по стране происхождения. Западные страны устраивают различные конкурсы, выигрышем в которых служат "зеленые", "розовые" и прочие иммиграционные карты. Или, как это сейчас предлагает британское правительство, вводят для желающих иммигрировать оценочные баллы в зависимости от их квалификации и знания языка. Делается это только с одной целью - отдать приоритет наиболее квалифицированным специалистам.

- Мы в этом плане отстаем от Запада?

- У нас только Москва имеет возможность отбирать мигрантов, потому что она обладает очень высокой привлекательностью как для мигрантов из регионов России, так и приезжих из других стран. Рейтинг же привлекательности России в целом, к сожалению, довольно низок. На глобальном рынке иммиграционного труда мы - аутсайдер. В самом деле, ясно же, что нам трудно конкурировать с США или ЕС, которые планируют привлекать примерно по 1 миллиону иммигрантов в год вплоть до середины века. Поэтому очень важно реально представлять свои возможности. Часто можно слышать, что в Россию едут все, кто захочет. А надо брать того, кто нам нужен. Но, во-первых, после развала СССР мы получили очень качественный миграционный поток, какого в нормальных условиях не бывает. К нам из бывших республик ехали люди в зрелом возрасте, семейные, с детьми. Примерно половина из них были опытные специалисты с высшим и средним профессиональным образованием. Среди них больше всего было русских, да и все остальные знали русский язык и наши "правила жизни". Если бы мы смогли как следует организовать их прием, то получили бы приток в два раза больший. Однако сейчас из бывших республик поток иссяк. Мало того, у нас появился такой конкурент, как Украина, которая начинает оттягивать иммигрантов из России. Это никак не связано с последними политическими событиями. Причина опять-таки в демографическом кризисе, а также в более высоком, чем в России, экономическом росте и лучших климатических условиях. К сожалению, нам теперь остается ждать наплыва иммигрантов лишь из бедных стран. Из Азии, возможно, из Африки. Но прирастать мы будем в основном китайцами.

- Есть основания опасаться китайского "нашествия"?

- Китайцев уже сейчас в России довольно много, но не 2 миллиона, как часто сообщают в газетах. Их примерно 400 тысяч, но и то не жителей, а единовременно присутствующих. Безусловно, китайская иммиграция будет набирать силу. Конечно, массовая иммиграция населения с иными культурными традициями - это серьезный вызов. Однако, как показывает история России, абсорбционные способности русских очень сильны. Ведь Россия, российская культура в свое время "переварила" монголотатар. Правда, этот процесс продолжался несколько столетий. Но для России он закончился успешно. Сейчас все страны действуют более цивилизованными методами, стараясь приобщить иммигрантов, прежде всего через их детей, к основной культуре принимающего сообщества. В этом отношении многое будет зависеть от политиков. Им придется решать: либо мы резко увеличиваем прием иммигрантов, в том числе китайцев, либо потеряем часть территории страны. Конечно, не так ультимативно, но тем не менее.

- Вы говорите, что чем дальше, тем больше Россия будет испытывать нехватку рабочих рук. С другой стороны, отношение к иммигрантам у нас далеко не дружественное. Как разрешить такое противоречие?

- А к кому у нас вообще хорошее отношение? Порой к собственному населению отношение далеко не дружественное. Если у нас граждан различают по цвету волос, а милиция проверяет таких людей в метро, так о чем тут говорить? Вообще когда из-за рубежа идет большой иммиграционный поток, тем более представляющий различный социокультурный уровень, то это чревато взрывом националистических настроений. Тем не менее, для того чтобы удержать экономический рост и рост благосостояния населения, нам до середины века необходимо принять как минимум 20 миллионов иммигрантов. В противном случае, к примеру, оправдаются опасения, что реформа образования выльется в массовое закрытие вузов. Даже если все нынешние ученики 3-х или 4-х классов в дальнейшем пойдут в университеты и институты, то вузы все равно придется сократить наполовину: учиться в них будет некому. А ведь есть еще ПТУ и, наконец, армия. Да и начальные школы ожидает дефицит учеников. То есть имеющегося демографического "пирога", как его ни дели, на все структуры, необходимые государству, не хватит.

- В России вообще существует внятная миграционная политика?

- Та политика, которая действует сейчас, как раз очень внятная, но она противоречит объективным потребностям страны. Нынешнюю миграционную политику можно в целом охарактеризовать как ограничительно-охранительную. На пути мигрантов (даже из стран СНГ) возведены жесткие многоступенчатые барьеры. Крайне сложна процедура законного трудоустройства мигрантов. В смысле пресечения миграции такую политику можно считать "успешной": приток в страну сведен почти до минимума. Впрочем, постепенно приходит осознание необходимости поворота к политике иммиграционного протекционизма. Такой поворот был ясно обозначен президентом на недавнем заседании Совета безопасности. Даже Федеральная миграционная служба уже понимает, что не может работать в рамках установленных жестких правил. Тем не менее, она пока остается в ведении МВД со всеми вытекающими последствиями.

- И что же делать?

- Кое-что в этом плане делается уже сейчас. В основном руками бизнеса, который хорошо чувствует конъюнктуру. Оказывается, отечественные обувщики давно уже ушли в Китай, где шьют "российскую" обувь. Такой путь миграции бизнеса в другие страны за дешевой рабочей силой - один из стратегических. Мы не изобрели здесь велосипед. На Западе занятость в промышленности начала снижаться намного раньше, и не столько под влиянием роста производительности труда, сколько за счет переноса реального сектора экономики в третьи страны. Естественно, получилась немалая экономия на рабочей силе. Сейчас у них начался очередной массовый процесс по переносу промышленности в страны Восточной Европы. Для нашей экономики это тоже одна из возможностей уменьшения потребности в иммигрантах. Мы могли бы "уходить" не только в Китай, а, к примеру, в Узбекистан и другие республики Средней Азии.

- Москва для мигрантов несравненно привлекательнее остальной России. Но столица и так сильно перенаселена. Существует ли решение этой проблемы?

- Я не согласна с тем, что Москва перенаселена. Ни один город не может принять людей больше, чем это нужно местной экономике. Конечно, если речь не идет о беженцах от голода или от войны. Последние годы наглядно продемонстрировали, насколько в условиях планово-регулируемой экономики потенциал Москвы был недоиспользован. Приток населения в Москву - это признак здоровья ее экономики. Недаром руководители городов, население которых уменьшается, бьют тревогу, так как такая динамика - явный признак стагнации.

- Сколько, на ваш взгляд, в Москве должно проживать людей?

- Это зависит от того, какое население будет в России и появятся ли в стране альтернативные быстро развивающиеся экономические центры, способные конкурировать с Москвой на рынке труда. Только не надо представлять дело так, будто другие города не растут, потому что "все едут в Москву". Наоборот - все едут в Москву из-за того, что нет других центров. Кроме того, именно в московской и санкт-петербургской агломерациях объективно существует самая большая потребность в мигрантах. Здесь самая низкая в стране рождаемость и самое старое население. Нужно много мигрантов для компенсации работников, выходящих на пенсию. Так что самая острая потребность в мигрантах здесь, а не на Дальнем Востоке, как обычно думают.

Александр ЧУДОДЕЕВ. "Итоги", 5 апреля 2005 года

Альтернативы трудовой иммиграции у России нет

На недавнем обсуждении Советом безопасности РФ проблемы миграции глава государства призвал обеспечить условия для притока к нам трудоспособных мигрантов на фоне убыли населения страны, обратив особое внимание на бюрократические препоны. Тревога президента понятна: развитие экономики уже тормозится нехваткой рабочих рук. Надежда - на их приток извне. Но при этом надо понимать, сколько их, каких и где нам надо. Без этого не только не решается сама эта проблема, но и рождаются другие, не менее болезненные.
Прежде всего проблем именно на рынке трудовых ресурсов. Ведь пришлых работников все меньше там, где они нужны, и все больше, где их переизбыток. Все более пустеет Сибирь, и все больше чужаков оседают в мегаполисах европейской части страны и на ее благодатном юге. При этом наиболее энергичная часть их захватывает (не без помощи чиновников) наиболее прибыльные секторы местных экономик, а большинство их собратьев влачат чуть ли не рабское существование. Иммигрантов нужно направлять туда, где они востребованы, а не туда, где им хочется жить, - считает президент страны. Это, полагает он, будет прежде всего способствовать эффективной защите национального рынка труда. Ведь его несправедливый передел на местах еще и провоцирует там этническую неприязнь. Унижаются не только выдавливаемые с этого рынка аборигены, но и сами мигранты, за гроши вкалывающие на рыночных "королей" - и местных, и выбившихся в них соплеменных.
Мы не первые, кто сталкивается с проблемой приезжих, ищущих лучшей доли. Но все страны стараются контролировать потоки, держать их в разумных пределах. В США, например, Конгресс ежегодно решает, сколько человек и из какой страны будет принято. От иммигрантов также требуется соблюдение определенных правил. В Швеции, скажем, даже для получения самой примитивной работы они обязаны обучиться местному языку. Нельзя превращать страну в проходной двор для всех кого ни попадя - затопят. По признанию президента, у нас нынче порядка 4 млн. нелегальных иностранцев.
А ведь избежать нежелательных пришельцев, как показывает практика развитых стран, позволяет такой инструмент, как легализация экономических иммигрантов через их регистрацию по месту занятости, а не проживания. То есть при получении ими конкретной работы на основании соответствующей квоты. Причем квоты не на абы какую работу, а там и на ту, где дефицит на ее исполнителей. Так, немцы уже не кличут к себе полуграмотных чужаков, годных разве что на мытье машин своих бюргеров. Нет, преимущественно пускают к себе работников с квалификацией в тех профессиях, где самих немцев нехватка. У нас уже пропасть размером в поколение среди квалифицированных рабочих в реальном производстве. Те, которые еще работают, уже без пяти минут пенсионеры. А за ними - никого. Не хватает проходчиков и токарей, слесарей и монтажников. Да много кого не хватает. А иммигранты же все больше в дворники да в торговлю подаются. Куда столько? Поэтому рабочие квоты должны исходить из конкретной нужды конкретного региона в конкретных вакансиях на конкретных производствах. И государству выгода, и сами мигранты будут четко знать, на что им у нас надеяться.
Прежде всего надо стимулировать приезд из ближнего зарубежья соотечественников. Дело даже не в том, что в большинстве своем это образованные, грамотные специалисты. Главное - они нашего менталитета, нашей культуры, образа жизни. Их приезд не внесет смятения в наш привычный уклад, а самим переселенцам-соотечественникам будет нетрудно адаптироваться. В сущности, все, что им нужно, - добрая воля родины и ее минимальная социальная и экономическая поддержка на первых порах. Для этого каждому региону страны надо определиться: сколько людей он не только хотел бы, но и мог принять, обеспечить их работой и жильем. На основе такой информации государство установило бы квоту для каждого из регионов, подкрепленную, естественно, финансированием из федерального бюджета на обустройство переселенцев. Чтобы человек чувствовал, что желанен там, где его приняли.
Наличие четких прав иммигрантов решает и проблему их социальной адаптации. Без таких прав, а стало быть, и контроля над их соблюдением, большинство их живут у нас чуть не в подполье. Найти работу могут лишь на рабских условиях у жуликоватых "контор", "откатывающих" столь же мутным чиновникам. Не нашедшие же и такого идут в криминал. По статистике, все большее число преступлений в крупных городах у нас совершают неработающие иностранцы-нелегалы. Многие наши хронические бюрократические болезни бьют по мигрантам особенно остро, говорит президент страны, мы сталкиваем их в криминальную среду. И ведь зачастую приезжие превращаются в нелегалов всего лишь оттого, что не зарегистрировались в три дня. Вы стояли в очередь на такую регистрацию? Сведи ее срок к часам, и незаконными станут все мигранты. Зато каждый может купить "левый" квиток. Наши чиновники говорят о депортации, а не об амнистии. Но всех не депортируешь, - мошны не хватит. Почему не воспользоваться опытом стран, периодически легализирующих "незаконных" мигрантов, которые ничем другим не провинились перед законом?
Нельзя, чтобы иммигранты чувствовали себя у нас изгоями. Без них Россия просто не сможет дальше развиваться. Нас уже меньше 150 млн. и ежегодно становится меньше почти на миллион. Так что для нас нет альтернативы иммиграции. Зато есть выбор: будет она управляемой и легальной или неуправляемой и нелегальной, порождающей коррупцию и межэтническую неприязнь. Нам необходима ревизия нашего миграционного законодательства на предмет его соответствия неотъемлемым правам человека. Миграционная политика должна базироваться на принципах безусловного соблюдения этих прав, одним из которых является свобода передвижения. Будь это свой человек или пришлый. Вот грань, которую демократическое государство не вправе переступать.

Отари АРШБА - депутат ГД РФ, фракция "Единая Россия".
"Независимая газета", 25 марта 2005 года

Соотечественники перестали возвращаться в Россию, где их встречают только силовые ведомства

Неделю назад на заседании Совета безопасности Путин фактически признал, что миграционная политика государства зашла в тупик. В тот самый четверг 17 марта в "Новой газете" вышла статья "Беженцев уже допекли". Некоторым очень наивным читателям это совпадение показалось неслучайным, они подумали, что президент так молниеносно прореагировал на выступление прессы и что теперь с миграцией будет полный порядок.
А вот сами переселенцы, обласканные вниманием, не обрадовались, а наоборот, встревожились: стоит Путину сказать что-то доброе в адрес мигрантов, как в их реальной жизни происходит очередное закручивание гаек. Порой даже кажется, что у нас не один, а два президента, и действуют они наперекор друг другу.
Соотечественники, вас ждет Сибирь!
Обидно, конечно: Россия - самая большая по территории страна в мире - стремительно обезлюдевает (нас, россиян, каждый год становится на миллион меньше!), бескрайние просторы - сильный соблазн для соседних перенаселенных стран, а желанные соотечественники из ближнего зарубежья почему-то перестали к нам переселяться.
И вот Путин напомнил соотечественникам, что они России нужны. Что без них рост экономики может затормозиться. И пенсионеров скоро некому будет кормить. Так что приезжайте, дорогие, только не туда, куда хочется, а куда государство велит. Имеются, очевидно, в виду Сибирь или Дальний Восток.
Похороны в день именин
Почему миграционная политика России стала антигосударственной?
Принято считать, что ужесточение законодательства вызвано ростом терроризма. Мол, сегодня весь мир свои законы ужесточает. Однако в нашей стране наступление на права мигрантов началось раньше, чем в других. Могу указать точную дату: это день, когда правительство РФ вдруг (!) отменило "за нецелесообразностью" тщательно разработанную Федеральную миграционную программу. Произошло это 20 июня 2001-го, по горькой иронии судьбы - в международный День беженца. До 11 сентября было еще далеко.
Так что заметьте: не антитеррористический психоз стал первым толчком.
Отказ от программы означал, что на тупиковой затратной проблеме миграции государство просто ставит крест. Это была своего рода проба мускулов, как теперь выясняется - репетиция грядущей отмены всяких льгот. Продиктованная, разумеется, жлобской психологией наших правителей, не способных понять, что самые выгодные инвестиции - инвестиции в человека.
И присоединили зоопарк к мясокомбинату
Однако только жлобством невозможно объяснить дальнейший натиск. В октябре 2001-го всю миграцию вдруг передали в ведение милиции, хотя с самого начала было ясно, что силовое ведомство обустройством беженцев и переселенцев заниматься не в состоянии.
А меньше чем через год были приняты такие репрессивные законы о гражданстве и о правовом положении иностранных граждан, что Россия сразу превратилась в страну закрытых дверей.
А президент спокойно констатирует: вся беда - "в пресловутых административных барьерах". Из-за них в стране уже 4 миллиона незаконных мигрантов (эксперты говорят про 5 миллионов). Количество этих абсолютно бесправных людей с годами не уменьшается. Поскольку репрессивная машина на каждом метре буксует и производит все новые тысячи "незаконных" жителей исторической родины.
Крутой менталитет
Так зачем же? Кому это изощренное издевательство выгодно?
Милиция, разумеется, гарантированно получает с мигрантов свою мзду. И любой причастный к экзекуции чиновник - получает. И работодатели, эксплуатирующие по существу бесправных рабов, здорово наживаются. Да, это кормушка, причем на фундаменте Закона. Но и это еще не самое главное объяснение миграционного тупика.
Не милиционеры же принимали те изуверские законы, и не депутаты их писали. Проекты спускались в Думу из Кремля. Закон о гражданстве как важнейший государствообразующий закон вносился от имени президента. Ни один другой закон не принимался при таком массированном сопротивлении (это была еще Дума с "ЯБЛОКОМ" и СПС). Помните, когда у депутатов почти до драки дошло, представитель президента Котенков вдруг заявил, что так называемые президентские поправки, ужесточающие закон, Путин на самом деле и не видел?
Как известно, миграционную политику президент доверил Виктору Петровичу Иванову, надежному человеку из питерского ФСБ, одному из главных лиц кремлевской администрации. Иванов возглавил рабочую группу по совершенствованию миграционного законодательства. И вот - "усовершенствовал".
Когда законы еще лежали у президента на утверждении, в Москве собрался Всероссийский чрезвычайный съезд в защиту мигрантов. Лидеры переселенческих организаций пытались убедить власти, что эти законы губительны для России, просили президента воспользоваться своим правом вето.
На съезде произошло знаменательное событие: впервые перед народом предстал Виктор Петрович Иванов и два часа пытался отвечать на вопросы переселенцев. Ни на один не сумел по существу ответить. С трибуны в зал лилась такая патологическая подозрительность (с точки зрения Иванова, каждый мигрант - потенциальный террорист и преступник), что съезд был вынужден принять резолюцию с требованием отстранить Виктора Петровича от руководства миграционной политикой. Так и написали: "В силу некомпетентности".
Путин по своей привычке обращение переселенцев проигнорировал. Иванова от миграции не отстранил.
Так вот в чем камень преткновения нынешней миграционной политики: полицейский менталитет тех, кто ее определяет.
Кумир ближнего зарубежья
"Пришло время собирать Россию", - сказал Путин осенью 2000 года. В первое время своего президентства он часто вспоминал о соотечественниках. Однажды даже заявил, что Россия, чтобы остаться великой державой, должна бы принять около 50 млн. мигрантов.
Ах, как они, сидящие тогда на чемоданах, верили в Путина! Вырезали его портреты из газет, вешали в рамочках на стены. И те, кто уже рискнул перебраться в Россию, тоже воспылали было надеждой - стать желанными на исторической родине.
В октябре 2001-го, в сиянии люстр Колонного зала, где проходил Конгресс соотечественников, довелось мне выслушать вдохновенную речь президента: "Пока еще нередко отношение к тем, кто переселяется в Россию, - говорю это с болью - как к непрошеным гостям… Россия заинтересована в возвращении соотечественников из-за рубежа. Это очевидно, диктуется и экономическими, и моральными соображениями".
Восемьсот делегатов конгресса долго-долго аплодировали стоя. А ровно через три (!) дня Путин… подписал указ о передаче миграции в ведение МВД. По сути, это было официальное объявление войны "понаехавшим".
Предательство не прощается
Совбез не так часто обсуждает проблему миграции. Предыдущее его заседание на эту тему состоялось три с половиной года назад. Именно тогда и произошел поворот миграционной политики "на 180 градусов", как гордо сообщил бывший министр МВД Грызлов. То есть пошли в обратную сторону. И дошли, как и следовало ожидать, до тупика. А теперь что ж, новое заседание Совбеза решило назад возвращаться?
А собственно, почему судьба миллионов нужных России новожителей обсуждается на заседании Совбеза? Дело, очевидно, в том, что миграцию силовики считают угрозой национальной безопасности. Им не важно, что едут в Россию наши вчерашние сограждане, родные нам люди. А важно то, что де-юре теперь они стали нам чужими, иностранцами. Причем власти считают их не простыми иностранцами, а какими-то особо зловредными, поскольку говорят эти мигранты по-русски и еще могут потребовать соблюдения своих прав.
Так вот, война с мигрантами (якобы в целях национальной безопасности) привела к тому, что соотечественники уже не едут к нам на ПМЖ. И прекращение миграции действительно стало серьезной угрозой национальной безопасности. По прогнозам экспертов, уже к середине века население России может сократиться почти вдвое. И кто же будет поднимать экономику, осваивать и охранять великие российские просторы? А ведь природа, как известно, не терпит пустоты. Закрыли двери для своих - ворвутся, не спрашивая, чужие.
Не ошибка, а преступление
Так что же теперь делать? Как спасти миграцию, которая, в свою очередь, могла бы спасти Россию от вымирания? Любой знающий человек скажет: нужно немедленно высвобождать миграцию из-под гнета милиции. Как можно быстрее необходимо признать, что последние три с половиной года уничтожения миграционной службы были не ошибкой, а настоящим преступлением, за которое должны ответить конкретные виновники.
Но как же вырвать миграцию из милицейских недр, если почти вся нынешняя ФМС (во всяком случае - ее центральный аппарат) носит погоны?
Не хочу быть несправедливой к милиции. Знаю немало генералов и полковников (особенно в регионах), которые хотели бы по-человечески относиться к мигрантам, да не могут - закон не дает. Положение, в сущности, безвыходное. Уже ведь было 6 (шесть!) губительных перестроек, а сейчас опять идет слияние миграционной и паспортно-визовой служб, после чего от прежней гуманитарной структуры и вовсе ничего не останется. Так что придется, видимо, возвращаться на тринадцать лет назад.
О том, что России нужна сильная, самостоятельная миграционная структура, соответствующая масштабу проблемы, разговоры идут давным-давно. Но сейчас, в пору абсурдных административных реформ, об этом можно только мечтать. И пусть бы хоть региональные службы не ломали - там ведь идет работа с конкретными обездоленными людьми.
А что необходимо делать немедленно, так это начинать иммиграционную амнистию. Тем более что концепцию уже разработала группа экспертов при Уполномоченном по правам человека в РФ, так что можно было бы быстро легализовать те миллионы "нелегалов поневоле", которым посочувствовал Путин. Только бы не поручал президент это ответственное дело опять силовикам-ивановым.

Лидия ГРАФОВА. Новая газета", 24 марта 2005 года