… о рынке труда и миграции в Эстонии

По данным ООН, по скорости сокращения численности населения Эстония занимает одно из первых мест в мире, пишет ректор Эстонского бизнес-колледжа Мадис Хабакук в Eesti Paevaleht

Некоторые на это говорят, что во время чумы эстонцев было меньше ста тысяч, но за несколько веков численность населения выросла в десять раз. Они считают, что и на этот раз сработает инстинкт самосохранения. Другие не говорят ничего - им все равно. Все равно все мы скоро будем говорить по-английски, так что черт с ним, с этим угри-мугри.
Рождаемость в девяностых снизилась не только в Эстонии, но и в большинстве бывших соцстран. На демографическое поведение разных групп общества повлияли разные причины.
Первая группа, или группа успешных людей, во имя успеха была готова приложить усилия. Но понятие успеха было в обществе раннего капитализма в основном связано с материальными ценностями. Эти люди хотели жить хорошо и при социализме, но тогда были ограничения. Максимум, чего они могли добиться, были машина и дача.
Но потом возникли возможности стать поистине богатыми людьми. И наиболее активная часть общества принялась вкалывать - семь дней в неделю, более десяти часов в день.
Потом они "начали жить", что означало приличный уровень жизни и соответствующий стиль жизни. Но кредиты и стиль жизни требуют столь многого, что дети в эту картинку не вписываются. Когда к 30 годам побеждает материнский инстинкт, рождается первый, а зачастую и последний ребенок. Европейская статистика также подтверждает, что если первый ребенок рождается у женщины в 32 года, второго она уже рожать не будет.
Ко второй группе можно отнести людей, которые не вписались в изменения. Сельского хозяйства и промышленности практически не стало, множество людей потеряли работу, или же им пришлось довольствоваться такими низкими зарплатами, что они едва сводили концы с концами. Сбережения людей постарше съели денежная реформа и гиперинфляция. Полученные навыки и умения не соответствовали новым требованиям. Были как человеческие трагедии, так и слабость характера, лень или просто невезение. Эта группа людей была больше и однороднее, чем первая. Большинство из этих людей сегодня работают, но зарплата у них низкая, так что на детей просто нет денег.
Есть несколько способов и методов стимулировать повышение рождаемости. Например, детское пособие, которое увеличивается по мере увеличения количества детей. Чешский опыт показал, что лучше всего на это отреагировали цыганские семьи - до такой степени, что отцу семейства можно было вообще не работать.
Вторая возможность - родительская зарплата, которая позитивно влияет на родителей со средней и высокой зарплатой, но вызывает споры, стоит ли платить ее тем, кому она, в сущности, не нужна. У предложения ввести налог на бездетность также есть сторонники и противники. Как относиться к тем, кто не может иметь детей по причинам здоровья и просто не хочет?
Денежные дотации, несомненно, позитивно влияют на рождаемость, нужно только учитывать, что придется следить за изменением среды и корректировать эти дотации.
Но рабочих рук в Эстонии не хватает. Логично, что сначала нужно ассимилировать имеющихся неэстонцев, а затем сюда смогут приехать новые. За 15 лет нам удалось ассимилировать сто тысяч неэстонцев. Осталось еще около двухсот тысяч. Изменения происходят медленно, а времени у нас осталось мало - 5-6 лет. Именно тогда на рынке труда возникнет первая серьезная нехватка рабочих рук. Через пять лет нехватка рабочей силы составит 50000 человек, через десять - 100000. Строительные и транспортные предприятия ощущают это на себе уже сегодня.
Решением проблемы необязательно должна быть иммиграция в ее обычном понимании. Например, израильские строительные фирмы используют большое число квалифицированных китайских рабочих. Их привозят на короткий срок, и у них есть только один интерес - заработать. Китайцы работают 6-7 дней в неделю с рассвета до заката. Они платят налоги, но с ними не возникает никаких социальных или политических проблем. Почему бы и нам об этом не подумать?
Можно также подумать об усыновлении детей, оставшихся сиротами в критических регионах. В эстонских семьях нашлось бы место нескольким сотням сирот, потерявших родителей во время цунами, и из них выросли бы граждане, знающие эстонский язык и культуру, хотя и не блондины. Все равно никто уже не верит в чистоту эстонской расы.
Итак, для обеспечения развития Эстонии миграция неизбежна, но ее нужно организовать направленно, а не пускать на самотек. Специалистов высокого уровня можно будет привлекать в Эстонию через университеты, а квалифицированных рабочих должны выбирать работодатели. Но что касается людей с низкой квалификацией или со специальностями, которые в Эстонии не нужны, то им придется говорить "нет", хотя в условиях Европейского союза это будет сложно и трудно.

"Молодежь Эстонии", 29 января 2005 года