Марк Тольц
Автор термина "перемещенные лица":
Евгений Михайлович Кулишер (1881-1956)

«Убийственный ХХ век оказался самым тесным
образом связан с историей их собственной жизни»
К. Шлегель о братьях Кулишерах[1]

В России пока все-таки мало кто слышал имя Е.М. Кулишера, но именно данный им анализ миграций в Европе первой половины ХХ в. стал классическим и на его работы опираются до сих пор все серьезные исследователи в этой области. В моем кратком (по сравнению с объемом имеющегося материала)[2] очерке будет рассмотрен тот путь, который привел этого русско-еврейского эмигранта к выдающимся достижениям в миграциологии.

Петербургский старт

В 1903 г. в престижном немецком журнале появилась первая часть большой статьи, об авторе которой сообщалось лишь, что он из Петербурга. Через год была опубликована ее вторая, заключительная часть. Статья имела заголовок «Исследования примитивного уголовного права» и в ней анализировался большой объем исторического материала[3]. Она сразу обратила на себя внимание современников. Причем откликнулся на нее не кто-нибудь, а сам Э. Дюркгейм, признанный глава французской социологической школы. В журнале, который он издавал, мэтр поместил рецензию, где дал очень высокую оценку публикации[4]. Этот отклик вошел в канон работ классика мировой социологии[5].

Статья, на которую обратил внимание Дюркгейм, была научным дебютом Евгения Кулишера, двадцатидвухлетнего студента юридического факультета Петербургского университета. Ее автор родился 22 августа 1881 г.[6] в Киеве, где его отец издавал тогда одну из лучших русских провинциальных газет «Заря». За несколько месяцев до его рождения (26-27 апреля 1881 г., по старому стилю) произошел жестокий еврейский погром в этом городе, осветивший кровавой зарей всю последующую жизнь Е.М. Кулишера. В 1887 г. семья Кулишеров переезжает в Петербург и на три десятилетия жизнь Евгения будет неразрывно связана с российской столицей.

Внимательный читатель первой его статьи должен был заметить, что в ней есть ссылки на двух других Кулишеров — Михаила и Иосифа. Это были самые близкие автору люди: первый — его отец, а второй — старший брат. Евгений Кулишер вырос в семье, которая очень много дала мировой науке. Ее глава, Михаил Игнатьевич Кулишер, являл собой редкий пример настоящего ученого-энциклопедиста. Он был широко известен в тогдашней России как этнограф, историк и социолог, причем не только среди узких специалистов. Будучи хорошим публицистом, он много печатался в толстых журналах. Немало его статей было опубликовано и в немецких научных изданиях, что сделало их автора известным далеко за пределами России [7].

Старший из сыновей в этой семье, Иосиф, на работу которого тоже ссылался Евгений, прославится вскоре как выдающийся историк-экономист[8]. Подрастал в семье Кулишеров и третий сын, Александр. Он потом войдет в летопись мировой науки, прежде всего, как соавтор классической книги по истории миграций в Евразии, опубликованной им совместно с Евгением. Впрочем, вклад младшего из братьев в продолжение семейного дела в области миграциологии долгое время оставался недооцененным[9]. Необходимо отметить, что слабая изученность истории семьи Кулишеров часто вела в прошлом к существенным ошибкам в публикациях, где упоминаются братья[10].

Несомненно, именно семья обеспечила Евгению мощный выход на мировую научную арену через публикации на немецком языке, который был ведущим для ученых до первой трети ХХ в. В 1904 г. к уже упомянутой первой большой статье добавилась небольшая заметка: «Божий суд в XX веке»[11]. В 1907 г. была опубликована вторая обширная статья — «Свидетельство с чужих слов», которая продолжала цитироваться так же, как и его первая статья, через многие годы после ее появления[12]. К ним в 1910 г. добавилась еще одна работа: «Уголовное право у гиляков»[13]. В большинстве тематика этих немецкоязычных работ близка к тому, чем ранее занимался отец героя нашего очерка, как бы продолжает его публикации. Впрочем, все сыновья в этой семье во многом следовали путем, проложенным их отцом.

Первая статья Е.М. Кулишера, на которую обратил внимание Дюркгейм, несомненно задала вектор движения автора к выдающимся результатам в области истории переселений в годы его собственной эмиграции. Впрочем, приобретенные при ее написании навыки были реализованы далеко не сразу. После публикации этой статьи Е.М. Кулишер надолго отходит от исторической тематики. Приобретенные им навыки работы над историческим материалом, способность к его глубокому социологическому осмыслению — то, что привил ему отец, как и другим своим сыновьям, — были востребованы только через многие годы, когда появилась настоятельная потребность в их применении в области миграциологии. Впрочем, ясно, что не напечатай Евгений больше ничего, кроме самой первой статьи, и тогда его имя заслуженно осталось бы в истории мировой социологии благодаря интересу Дюркгейма к этой серьезной работе.

Все братья Кулишеры учились в гимназии Святой Анны (Анненшуле), что дало им прекрасное знание немецкого языка. Евгений окончил эту гимназию в 1899 г.[14] Затем он, как и оба брата, а до того отец, получил высшее образование на юридическом факультете Петербургского университета. Именно там можно было тогда приобрести солидную подготовку в области статистики и социологии, что потом очень им всем пригодилось. Характеризуя впоследствии научный путь каждого из братьев Кулишеров, современники неизменно называли их учениками замечательного русского социолога М.М. Ковалевского, преподававшего в университете, где они учились. Так, Н.С. Тимашев в своем очерке об этом социологе[15], особо отметил Е.М. Кулишера, как его достойного ученика. Однако несомненно, что решающее влияние на формирование научного мировоззрения братьев оказал их отец, ученый-энциклопедист.

Евгений окончил Петербургский университет в 1906 г.[16], но еще ранее он успел опубликовать две статьи на русском языке в журнале «Вестник права»: «Психология свидетельских показаний и судебное следствие» (1904, № 8-9) и «К вопросу о теории доказательств» (1905, № 1–2)[17]. Первая из них не забыта до настоящего времени. Она неизменно входит в перечень работ, положивших начало изучению психологии свидетельских показаний в России[18].

В 1907 г. Евгений был командирован Петербургским университетом за границу для изучения проблем алкоголизма, связанных с уголовным правом[19]. В результате он становится международно-признанным экспертом в этой области. Об этом свидетельствует то, что в трудах прошедшего в 1910 г. в Вашингтоне Международного пенитенциарного конгресса были опубликованы основные положения представленного им доклада о юридических аспектах проблемы алкоголизма в России[20].

Укреплению международных связей Е.М. Кулишера будет существенно способствовать то, что он станет ближайшим помощником В.Д. Набокова, председателя Русской группы Международного союза криминалистов[21]. Сегодня В.Д. Набоков больше известен как отец писателя В.В. Набокова[22], но этот видный юрист был крупным русским политическим деятелем, одним из лидеров конституционно-демократической партии и соредактором ее печатного органа газеты «Речь»[23]. Он избирался в I Государственную думу и Учредительное собрание, был управляющим делами Временного правительства. Этот русский аристократ бескомпромиссно боролся против любых проявлений антисемитизма. В 1913 г. за напечатанные им в газете «Речь» разоблачительные корреспонденции о процессе по делу Бейлиса — еврея, необоснованно обвиненного в ритуальном убийстве, — В.Д. Набоков даже сам привлекался к суду.

В 1910 г. Е.М. Кулишер вместе с В.Д. Набоковым принимает активное участие в работе съезда Международного союза криминалистов в Брюсселе, что находит отражение в Отчете об этом научном собрании[24]. Стоит отметить, что к тому времени Русская группа этого союза (291 чел.) была весьма мощной организацией, второй по численности в данном профессиональном объединении после немецких коллег (340 чел.), далеко опережая представительство всех других стран[25]. К 1912 г. Русская группа Международного союза криминалистов существенно выросла (405 чел.) и стала уже первой по численности в нем, опередив немецких коллег, представительство которых даже несколько сократилось (315 чел.)[26].

Несомненно, многие видные зарубежные юристы достаточно хорошо знали Е.М. Кулишера по совместной работе в Международном союзе криминалистов. В юбилейном издании, посвященном его 25-летию, именно Е.М. Кулишер представил деятельность Русской группы и ее влияние на законодательство[27]. Но и в России работа в этом объединении приносила свои ощутимые плоды. В издававшемся Русской группой союза в 1912-1913 гг. «Журнале уголовного права и процесса», где Е.М. Кулишер был одним из основных сотрудников, регулярно печатались его материалы (их было не менее десяти)[28].

Е.М. Кулишер также активно публиковался в еженедельной юридической газете «Право», где, в частности, появились его работы, отразившие на русском языке результаты упомянутой заграничной командировки с целью изучения проблем алкоголизма: «Пьянство и преступление» (1909, № 24–25); «Особые меры по отношению к преступным алкоголикам» (1910, № 9).

Печатался он и в других специальных юридических изданиях. Так, в «Журнале Министерства юстиции» им было опубликовано обширное исследование «Городская и земская полиция в некоторых Западно-Европейских государствах» (1909, № 3–4). Печатался Е.М. Кулишер и в «Трудах Юридического общества при Императорском Санкт-Петербургском университете». Ясно, что подробное изучение его творческого наследия как талантливого юриста еще впереди и далеко выходит за пределы задач этого очерка.

Однако для понимания масштаба личности Е.М. Кулишера важно отметить публикации по юридической тематике, многократно появлявшиеся в московском литературно-политическом журнале «Русская мысль», который редактировал П.Б. Струве. Там были напечатаны три статьи: «Судебное преследование должностных лиц (Порядок возбуждения дел и предания суду)» (1907, № 3); «Ломброзо» (1909, № 11); «Диккенс как криминалист» (1912, № 5). Кроме того, в этом журнале появилось десять его рецензий, посвященных новой юридической литературе[29].

Первое известное мне участие Е.М. Кулишера в обсуждении демографической тематики относится к 1914 г., когда на съезде Русской группы Международного союза криминалистов были представлены на рассмотрение два доклада по проблемам аборта. В первом из них известный криминалист М.Н. Гернет призывал к полной декриминализации аборта. Во втором докладе оппонировавший ему Евгений Михайлович выступал за сохранение законодательных ограничений в этой области, за исключением разрешения аборта по медицинским показаниям[30].

В Российской империи действовали жесткие ограничения на преподавание в университетах и занятие должностей в государственном аппарате для подавляющего большинства евреев, которые не отказывались от своего вероисповедания. Для евреев-юристов оставался только один путь — в адвокатуру, который начинался с работы в качестве помощника присяжного поверенного, как тогда называли адвоката.

После окончания университета в 1906 г. Е.М. Кулишер стал помощником выдающегося петербургского адвоката Н.П. Карабчевского, под началом которого проработал шесть лет. О нем много позднее он написал воспоминания[31]. В них отмечаются выдающиеся ораторские способности учителя, особенно проявившиеся в его защитительной речи на процессе по делу Бейлиса. Это не было преувеличением восторженного ученика. В то время Н.П. Карабчевский «был самым авторитетным и популярным адвокатом России»[32]. Как и В.Д. Набоков, он принадлежал к числу тех русских юристов, которые бескомпромиссно боролись с антисемитизмом.

Из-за правительственных антисемитских ограничений в адвокатуре[33] даже в петроградском адресном справочнике на 1916 г. Е.М. Кулишер по-прежнему значится лишь помощником присяжного поверенного, а также частным поверенным (адвокатом с ограниченными правами на ведение дел)[34]. Только в следующем издании этого справочника на 1917 г. он назван присяжным поверенным[35]. Несомненно, что приобретенные за годы работы в адвокатуре навыки общения очень помогали ему и впоследствии, даже когда он отошел от занятий юриспруденцией, в налаживании необходимых контактов с людьми.

Несмотря на все выше перечисленные научные работы, начало преподавательской карьеры Е.М. Кулишера надолго задержалось из-за действовавших антисемитских ограничений. Впрочем, он успешно сдает труднейший магистерский экзамен по уголовному праву и уголовному процессу[36], но только в 1916 г. становится приват-доцентом Петроградского университета[37]. В том же году Евгений Михайлович женится на Ольге Арнольдовне Марголиной, дочери известного адвоката А.Д. Марголина[38]. Его избранница была почти в два раза моложе своего тогда 35-летнего мужа[39]. В заключение данного раздела отметим, что Е.М. Кулишер являлся членом масонской ложи в Петербурге[40], что также, вероятно, способствовало установлению контактов со многими влиятельными людьми столицы империи.

Европейский транзит

К захвату власти большевиками в октябре 1917 г. Евгений Михайлович, как и другие члены его семьи, отнесся резко отрицательно, ведь все Кулишеры принадлежали к конституционно-демократической партии[41]. Неудивительно, что в условиях большевистской диктатуры они оказались под ударом, т.к. партия кадетов была объявлена вне закона. Так, в декабре 1919 г. его старший брат был арестован ЧК, но вскоре, впрочем, освобожден по ходатайству университета, где он работал[42]. В следующем году младший брат избежал ареста только благодаря бегству из Петрограда, когда на квартире его уже ждала засада чекистов[43].

Евгений Михайлович предусмотрительно покинул Петроград в апреле 1918 г. и провел два года в родном для него Киеве[44]. Правда, пребывание в этом городе иногда прерывалось поездками в другие места. Свидетельством тому является найденное мной упоминание Е.М. Кулишера среди лиц, с которыми Э.С. Маргулиес, один из лидеров антибольшевистского Совета государственного объединения России, имел встречу 29 января 1919 г. в Одессе[45].

По свидетельству известного киевского адвоката А.А. Гольденвейзера, в Киеве тогда «оказались все видные представители [юридического] сословия» Петрограда и Москвы[46]. И.Г. Эренбург, который, как и Евгений Михайлович, был уроженцем этого города и тоже оказался там в период Гражданской войны, позднее вспоминал: «Киев напоминал обшарпанный курорт, переполненный до отказа. Киевляне терялись среди беженцев с севера. Крещатик был первым этапом русской эмиграции — до берлинских пансионов и парижских мансард»[47].

В Киеве Е.М. Кулишер становится профессором местного университета. Удостоверение этого университета, где не была указана его принадлежность к еврейству, спасет ему жизнь, когда в октябре 1919 г. он попадет в водоворот кровавого погрома, учиненного солдатами и офицерами Добровольческой армии[48]. 3 ноября 1919 г. в этом городе появилась на свет его дочь Наташа[49]. Выходит, что и его жена донашивала ребенка в погромной атмосфере, что уже однажды случилось с его матерью, когда та ждала его рождения.

В Киеве Е.М. Кулишер принимает активное участие в жизни местной еврейской общины, что не было для него характерно в прошлый, петербургский, период. От всей тогдашней деятельности, непосредственно связанной с еврейством, осталось лишь упоминание в энциклопедии его доклада «Евреи и алкоголь»[50]. Однако трагические события Гражданской войны потребовали от него вполне определенных действий. Так, 5(18) ноября 1919 г., после киевского погрома, именно Е.М. Кулишер по поручению местной еврейской общины встретился с британским генералом Бриггсом, которому рассказал о произошедшем. Евгений Михайлович сообщил военному представителю Великобритании при Добровольческой армии, что «зарегистрировано около 400 убитых евреев»[51].

Позднее, уже в эмиграции, Е.М. Кулишер подробно проанализирует причины и последствия произошедшего. Вот что он писал: «Усиленно ведшаяся в армии, исходившая от самых верхов ее, пропаганда подменяла “большевика” — “жидом”, создавала впечатление, что борьба ведется не столько с советской властью, сколько с еврейским народом, стирала различие между евреем-политиком и евреем-обывателем»[52]. Это имело трагические последствия для еврейского населения и вело к погромам, но одновременно разлагало и войска, которые в этом участвовали: «Грабеж и вымогательство стали основным их занятием, обогащением за счет мирного населения, задачей, с которой не могли конкурировать иные, менее соблазнительные, боевые задания».[53] Из всего отмеченного он делал такой вывод: «Когда центр и восточный фланг деникинской армии (это так характерно), которые меньше соприкасались с еврейским населением и потому слабее пропитались погромной атмосферой, продолжали еще свое победоносное наступление на Москву — на Днепре, в проливаемых ею потоках еврейской крови, участь всей Добрармии была уже решена»[54].

Приведенные выдержки из статьи Евгения Михайловича показывают, как формировались на собственном опыте его представления о сопутствующем такой войне диком насилии над мирным населением и его разлагающем влиянии на войска. Тогда он, конечно, еще не знал, что уже к концу текущего десятилетия изучение связи войн с демографическими процессами станет основным предметом его научных интересов.

В период Гражданской войны евреи России оказались поставлены перед трудным выбором — между красными и белыми[55]. Но Е.М. Кулишер, кажется, никогда не колебался, на чьей он стороне в развернувшейся борьбе. Свидетельством тому является то, что и после киевского погрома он остается решительным противником большевизма. У него и некоторых других видных еврейских деятелей Киева даже тогда не исчезли надежды на победу Добровольческой армии и желание помочь ей. Это воплотилось в создании ими Еврейского комитета содействия возрождению России — организации, подчеркнуто декларировавшей лояльность к Добровольческой армии[56]. В воспоминаниях одного из крупнейших израильских историков Б.-Ц. Динура имя Е.М. Кулишера перечислено среди основных участников этой еврейской антибольшевистской организации[57]. Но большевики победили, и в 1920 г. Е.М. Кулишер выбирает эмиграцию. Позднее он вспоминал о трагических обстоятельствах бегства — «переходе под обстрелом через Днестр»^[58]. И это с младенцем на руках!

Почти сразу после приезда в Германию, в 1921 г., Евгений Михайлович становится доцентом Института зарубежного и экономического права в Берлинском университете^[59]. Это было редким исключением, специально отмеченным в одной из немецких газет, откуда попало в обзор о положении эмиграции, подготовленный ГПУ^[60].

Впрочем, его удача не была случайной. Ведь немецкие коллеги хорошо знали Е.М. Кулишера по совместной работе в Международном союзе криминалистов еще до приезда в Берлин в качестве беженца. Столицу Германии он посетил в последний раз незадолго до начала Первой мировой войны, в январе 1914 г.^[61] Сыграли, несомненно, свою роль и его публикации на немецком языке, о которых речь шла выше. Важным было и очень хорошее владение этим языком. Другого в тогдашнем Берлинском университете просто не стали бы терпеть. Там Е.М. Кулишер читал курсы по истории российского законодательства, советскому праву и законодательству стран Прибалтики и Польши[62].

В Берлине Евгений Михайлович поддерживает тесные связи с коллегами-эмигрантами. Он становится членом Союза русской присяжной адвокатуры. Избирается членом его реферативной (1920 г.) и ревизионной (1929 г.) комиссий[63]. На собрании этого Союза в честь десятилетия его существования в 1930 г. Е.М. Кулишер выступил с докладом «Заветы русской адвокатуры»[64]. В Союзе русских евреев в Германии его деятельность тоже была посвящена юридическим вопросам. Мне пока удалось найти только одну его статью по юридической тематике, напечатанную в период его пребывания в Берлине, но ее публикация, несомненно, свидетельствует о разнообразных профессиональных связах с коллегами-эмигрантами. Ведь статья эта появилась в издававшемся в Риге на русском языке журнале «Закон и суд»[65].

Е.М. Кулишер был человеком, которому доверяли. Так, именно его берлинский адрес дал в 1931 г. для переписки с рижской газетой один из советских невозвращенцев (А.Ю. Рап[п]опорт), который всерьез опасался за свою жизнь[66]. Отметим, что коллега, доверившийся Евгению Михайловичу, благополучно проживет еще четыре десятилетия. В 1932 г. Е.М. Кулишер формально восстанавливает («регуляризирован») свои масонские связи[67].

Одновременно с Евгением Михайловичем эмигрировал в Берлин и его младший брат, Александр Михайлович. В 1923 г. он переехал в Париж, где стал фактическим политическим редактором издававшейся там П.Н. Милюковым наиболее читаемой газеты межвоенного русского зарубежья «Последние новости»[68]. Роль Александра Михайловича в этой газете была столь заметна, что оппоненты называли ее «органом Милюкова-Кулишера».

Отец братьев более 40 лет работал над проблемами миграций и оставил неоконченным «огромный труд (написанный на немецком языке)», который имел название «Войны и переселения»[69]. Первым продолжил его дело младший брат Александр Михайлович, который в 1924 г. опубликовал на французском языке статью «Теория движения народов и гражданская война в России», где изложил миграционную концепцию отца в том виде, как она была сформулирована в его неоконченной рукописи, и на ее основе дал оригинальную трактовку послереволюционных событий в России[70]. На первой Всемирной конференции по народонаселению (Женева, 1927 г.) Александр Михайлович представил эти идеи на английском языке[71].

Однако для дальнейшего продвижения ему, кажется, не хватало собственных сил. Но, как мы уже знаем, Евгений Михайлович еще в студенческие годы под руководством отца приобрел опыт работы с большим объемом исторического материала. Первым свидетельством его присоединения к усилиям младшего брата в области миграциологии стало их совместное участие в очередном Международном конгрессе историков (Осло, 1928). Каждый из братьев представил там по докладу[72].

Иосиф Михайлович, их старший брат, тоже был не чужд демографических интересов, многие проблемы демографии затрагивались в его классическом труде «История экономического быта Западной Европы», который неоднократно переиздавался на русском языке. Сам автор подготовил его к публикации на немецком — им, как уже отмечалось, хорошо владели все Кулишеры, — а затем он был переведен на многие другие языки. Уникальные знания старшего брата в области средневековой и новой истории, конечно, могли пригодиться в работе младших братьев с рукописью отца, но нет никаких свидетельств его помощи в этом деле. Впрочем, известно, что в 1928 г. старший брат провел три месяца в Германии[73], где тогда жил Евгений Михайлович.

В 1932 г. выходит книга двух младших братьев на немецком языке «Войны и миграции. Всемирная история как движение народов[74]. В ней впервые полностью представлена теория Кулишеров, а история миграций в Евразии рассмотрена с VII до начала XX в. Эта книга вызвала многочисленные отклики современников[75]. Позднее именно она послужила основой для рекомендации, данной братьям выдающимся французским социологом и антропологом М. Моссом, племянником и учеником Э. Дюркгейма, когда они искали возможность перебраться в США[76].

Правда, не обошлось и без инсинуаций, которые шли от непонимания, а может быть, и нежелания признать роль братьев в подготовке книги. Так, даже в одной из тогдашних авторитетных энциклопедий авторство книги приписали их отцу, а самих братьев указали только как ее редакторов[77]. Однако каждому, кто держал в руках книгу, становится ясно, что это не так, о чем, в частности, свидетельствует использование в ней самых новых к моменту ее издания источников[78]. Впрочем, книга, безусловно, основана на идеях отца, и в ней использованы унаследованные от него обширные материалы.

Несмотря на то, что эта книга до сих пор не переведена на другие языки, она не прошла незамеченной. Ф. Лоример включил ее в перечень главных публикаций при написании им авторитетного очерка истории мировой демографии[79]. При этом он отметил, что передвижения населения всегда были объектом, который стоял в центре внимания русских историков, тем самым подчеркнув ее происхождение. В свою очередь, Н.С. Тимашев привел эту книгу в своем списке наиболее важных работ в истории мировой социологии[80]. Отметим также, что ее материалы широко использованы Ф. Броделем в его классическом труде «Материальная цивилизация, экономика и капитализм», где они служат основой для описания миграций в Евразии в XIV – XVIII вв. Братьев же он представил читателю следующим образом: «…два великолепных историка»[81]. Упоминал Ф. Бродель их в ряду выдающихся историков населения и в другой своей работе[82].

Захват власти нацистами в Германии в 1933 г. не мог не отразиться на положении Евгения Михайловича, для которого летний семестр оказался последним в Берлинском университете[83]. Его увольняют как «неарийца». На очередном Международном конгрессе историков (Варшава, 1933 г.) каждый из братьев вновь представил по докладу[84]. Однако на нем Евгению Михайловичу, по-видимому, не было разрешено быть членом немецкой делегации[85]. В материалах варшавского конгресса, в отличие, кажется, от всех других участников, для него даже не указано место жительства — Берлин.

Для Евгения Михайловича наступает очень трудный период. Сначала, в 1935 г., он направляется в Данию. Его жена, у которой в США уже давно жили родители, вынужденно отвозит дочь-подростка к ним за океан. Как удалось установить, 23 октября 1935 г. они отплывают из Гамбурга в Нью-Йорк. Однако Ольга Арнольдовна уже в апреле 1936 г. отправится обратно в Европу, откуда вернется в США только 25 января 1938 г., но 15 июня того же года она опять уедет к мужу[86]. Летом 1939 г. родителей в Париже даже смогла навестить их дочь[87]. Выходит, все-таки Евгений Михайлович большую часть этого трудного периода был не один. Он и его супруга вместе встретили поражение Франции и бежали из этой поверженной страны.

Оказавшись в Дании, Е.М. Кулишер пишет многочисленные обращения в различные фонды и организации, но уже начинает мешать возраст — ему почти 55 лет. Безрезультатно заканчивается его попытка попасть в Англию. Коллегами рассматривалась возможность его переезда в Палестину, которая тогда находилась под властью Великобритании[88]. В подготовленном осенью 1936 г. справочнике в помощь ученым, бежавшим от Гитлера, Е.М. Кулишер еще значится неустроенным[89].

Однако Евгений Михайлович именно в это время все-таки получает возможность переехать в Париж. Там он находит временную работу в научно-исследовательской группе Министерства образования и Национальном центре научных исследований того же французского министерства[90]. Финансовую поддержку ему оказал Французский комитет помощи иностранным ученым, который выделил стипендию для изучения связи войн и движения населения[91]. Одним из тех, от кого Е.М. Кулишер получил рекомендацию, был известный русский историк и политический деятель П.Н. Милюков, авторитет которого в международных научных кругах был очень велик.

Но было и другое. Только совсем недавно стало известно, что по несчастливому стечению обстоятельств просьба Евгения Михайловича о помощи в издании книги к Обществу защиты науки и знаний в Великобритании попала на рецензирование к весьма влиятельному английскому историку А. Тойнби, который дал на нее отрицательный отзыв[92]. За этим скрывались глубокие научные расхождения. Ведь, как отмечал позднее по другому поводу Ф. Бродель, для А. Тойнби была характерна недооценка роли демографических факторов, а противоположным примером являлся как раз подход братьев Кулишеров[93].

Немногое известно о подробностях пребывания Евгения Михайловича в Париже. Однако один день, несомненно, стал особенным для него. Во французской столице 10 июня 1937 г. состоялись похороны Г.Б. Слиозберга, в прошлом фактического руководителя еврейской общины Петрограда, который был близким другом и соратником его отца[94]. Именно он в ужасных условиях конца 1919 г. предал земле тело замечательного энциклопедиста, о чем оставил пронзительное мемуарное свидетельство[95]. Выходит, в этот день круг как бы замкнулся. В напечатанном сообщении о похоронах Г.Б. Слиозберга Евгений Михайлович перечислен рядом с П.Н. Милюковым[96]. Позднее он расскажет о взглядах последнего на некоторые демографические индикаторы — знание об этом он вынес из личного общения с историком[97]. И это, пожалуй, все, что известно о его личных контактах в тот период.

В обстановке, сложившейся в Европе во второй половине 1930-х гг., братья Кулишеры лишаются возможности участия в международных научных конференциях, где раньше их роль была значительна. Так, без них прошел очередной Международный конгресс историков (Цюрих, 1938 г.), что не осталось незамеченным[98]. Не было их и на международных конференциях по народонаселению этого периода (Берлин, 1935 г.; Париж, 1937 г.).

Несмотря на неблагоприятные обстоятельства, в 1937 г. братья начинают работу над новой книгой, посвященной миграциям в Европе во время Первой мировой войны и в последующий период. Эта книга должна была стать продолжением, вторым томом их совместного труда, опубликованного на немецком языке. С одним из ранних вариантов ее рукописи были ознакомлены составители обзора о положении беженцев в Европе, которые неоднократно использовали содержавшиеся там материалы в своем фундаментальном отчете[99]. Как писал хорошо осведомленный и авторитетный свидетель, чье сообщение, несомненно, заслуживает внимания, братья успели завершить свою книгу: «…Второй том на французском языке, предсказавший войну, был подготовлен к печати. Занятие Парижа помешало его появлению»[100].

Братья решают бежать из поверженной Франции. Однако осенью 1941 г. Александр Михайлович был арестован петеновскими властями при переходе в еще неоккупированную часть страны и погиб в феврале 1942 г. в вишистском концлагере при обстоятельствах, не установленных до сих пор[101]. А вот судьба Евгения Михайловича сложилась совсем по-другому.

Американские годы

Евгений Михайлович с женой благополучно проделал опасный путь из побежденной Франции, и 24 июня 1941 г. супруги приплыли в Новый Свет рейсом Лиссабон–Нью-Йорк[102]. Его знание английского языка, особенно в начале американского периода, в отличие от младшего брата, который не добрался до США, было далеко от совершенства[103]. Известно, что и после многих лет пребывания в США итоговые материалы научного наследия Е.М. Кулишера писались не на английском языке. Они были предоставлены вдовой одному из его биографов в переводе[104]. Все это наводит на мысль, что многочисленные англоязычные публикации Евгения Михайловича, вероятно, также были переводами или результатом существенной помощи редакторов, что, впрочем, кажется, нигде автором не указывалось, когда они печатались.

Однако имелось одно важное обстоятельство, которое должно было помочь успеху в новой стране. Отец его жены, А.Д. Марголин, который был в прошлом заместителем министра иностранных дел недолго просуществовавшей Украинской Народной Республики, уже почти два десятилетия жил в США, где давно установил обширные связи, прежде всего, в кругах, определявших американскую внешнюю политику[105].

Приехав в США, Е.М. Кулишер активно ищет возможность приложения своих сил, что приносит успех. Хотя ему уже шестьдесят, в военных условиях его уникальные знания в области миграциологии оказываются востребованы. Ему удается заинтересовать Международное бюро труда (МБТ) своим проектом изучения миграций в Европе в период идущей войны. В результате 14 июля 1942 г. Евгению Михайловичу отправляется сообщение о его зачислении на работу в эту организацию, которая базировалась в Монреале, причем задним числом — с 15 февраля того же года[106].

Уже через год Е.М. Кулишер публикует под эгидой МБТ книгу «Перемещение населения в Европе», в которой дается подробный обзор миграций на этом континенте за период, прошедший после начала Второй мировой войны[107]. В книге на основе тщательного анализа большого числа самых разнообразных источников он приходит к оценке, которая будет потом неоднократно цитироваться — вплоть до настоящего времени — что к началу 1943 г. 30 млн. жителей Европы оставили свои предвоенные места жительства. Публикация книги, посвященной одной из самых злободневных проблем военного времени, принесла ее автору широкую известность. Ведь введенному в ней понятию «перемещенные лица» было суждено и потом еще долгие годы находится на слуху, пока проблема этой части жертв войны не нашла своего решения.

Следующим местом работы Е.М. Кулишера становится Управление стратегических служб (УСС), одной из основных задач которого был сбор и анализ стратегической информации в условиях мировой войны. Хотя эта организация и считается предшественником возникшего после окончания этой войны Центрального разведывательного управления (ЦРУ), уровень их кадров существенно отличался. В военные годы к аналитической работе в УСС были привлечены многие выдающиеся ученые-иммигранты, часто даже без американского гражданства, как Евгений Михайлович. Среди них были лидеры Франкфуртской школы неомарксизма (Фр. Нейман, Г. Маркузе), будущий нобелевский лауреат по экономике В. Леонтьев и др.[108]

С середины 1943 г. руководство УСС приступило к привлечению для аналитической работы большого количества ученых-иммигрантов[109]. Известно, что 27 ноября этого года Е.М. Кулишер получил указание руководства УСС переместиться вместе с занятыми в его секторе подчиненными в Нью-Йорк[110]. В число сотрудников возглавляемого им сектора входил И.Б. Шехтман, будущий автор известных книг о переселениях в Европе и Азии, связанных со Второй мировой войной и ее последствиями[111]. В это же время Е.М. Кулишер становится директором Бюро по исследованию движения населения (Research Bureau on Population Movements), которое ранее возглавлял ставший теперь его подчиненным И.Б. Шехтман[112]. Одновременно Евгений Михайлович был экспертом Проекта «М», занимавшегося в годы войны по личному поручению президента США Ф.Д. Рузвельта анализом проблем мировой миграции[113].

В этот период Евгений Михайлович мог получать в специально организованном порядке необходимые для его работы материалы из разных стран мира, включая прессу на всевозможных языках[114]. Когда закончилась его работа в УСС в 1945 г., он оставил себе значительное количество копий закрытых докладов (некоторые из них даже имели гриф «секретно»), в подготовке которых принимал там участие, что не ускользнуло от внимания ФБР[115]. Результаты работы Е.М. Кулишера в УСС имели большое научное значение, и он не хотел их терять. В дальнейшем они очень помогут ему при написании раздела о Второй мировой войне в его последней книге.

Во время войны Евгений Михайлович вновь становится активен в еврейских кругах, теперь уже американских. Так, в 1943 г., в серии брошюр исследовательского института Американского еврейского комитета, он публикует работу, посвященную истории еврейской миграции и ее перспективам[116]. Участвует Е.М. Кулишер и в русско-еврейских начинаниях в США. В первом русско-еврейском журнале в этой стране («Заря») он публикует статью, посвященную одной из безуспешных попыток решения проблемы военных беженцев — Бермудской конференции[117].

Отметим, что летом 1944 г. Евгений Михайлович на базе материалов книги, изданной за год до того под эгидой МБТ, напечатал статью, посвященную миграции евреев в Европе в годы идущей войны[118]. В ней указывалось, что она дополнена «некоторыми новейшими данными». Однако вызывает удивление, что, хотя к тому времени уже было определенно известно о лагерях уничтожения, в которых заканчивался путь большинства жертв, о миграции которых там шла речь, автор статьи, по существу, не касается данного аспекта в своем изложении темы[119].

В 1943 г. в польско-советском споре по поводу принадлежности территорий Западной Белоруссии и Западной Украины Е.М. Кулишер в журнале на русском языке, исходя из данных о их этническом составе, поддерживает позицию СССР, наследника той страны, в которой вырос[120]. В 1944 г. он участвует в издании книги, посвященной памяти выдающегося адвоката дореволюционной России О.О. Грузенберга. Опубликованная там Евгением Михайловичем заглавная статья, пронзительная по своему содержанию, является ностальгическим напоминанием о его связи с профессией адвоката, с которой он в силу обстоятельств вынужденно расстался[121].

В 1946 г. в Американском университете в Вашингтоне Е.М. Кулишер находит временную преподавательскую работу: он прочел там курс «Война и движение населения в Европе и СССР (1916-1946)»[122]. Однако затем ученый опять был вынужден заняться поиском работы. Но и в это время он постоянно занимался в читальном зале Библиотеки Конгресса, куда обычно приходил по будним дням в послеобеденное время между 3:30 и 5:30 часами и оставался там до восьми или девяти часов вечера[123]. В 1947 г. Евгений Михайлович находит временную работу в новом подразделении Бюро цензов, ответственном за международную статистику[124]. Известно, что условием поступления туда было наличие американского гражданства[125]. Как удалось установить, 3 сентября 1946 г. супруги Кулишер стали гражданами США[126]. Их свидетелями в процессе натурализации были двое выдающихся ученых — экономист В.С. Войтинский и демограф И.Б. Тойбер[127]. В 1948 г. Евгений Михайлович временно попадает на работу в военное ведомство этой страны[128]. С 1949 г. вплоть до самой смерти он состоял в штате Библиотеки Конгресса. Во всех этих местах он выполнял функции демографа.

В Библиотеке Конгресса нашла себе работу в 1946 г. и его жена, которая стала там каталогизатором славянских изданий[129]. Известна ее положительная личностная характеристика со стороны руководства: «Она благородный и легкий в работе человек»[130]. Несомненно, что Ольга Арнольдовна была хорошим помощником Евгению Михайловичу в его научной работе. В своей последней книге он специально отметил сотрудничество с ней в исследовании российской тематики и составлении библиографии[131].

В американский период Е.М. Кулишер опубликовал значительное число работ по демографии[132]. В частности, в 1946 г. он подготовил серию статей, посвященных проблемам демографии и миграции евреев Европы и СССР, которые в большинстве оказались забыты[133]. Стоит отметить, что открывается она публикацией о коренном изменении географии расселения евреев Старого континента после Шоа (Холокоста) — существенном росте доли еврейского населения СССР, которая стала преобладающей («три-пятых», как указано в ее заголовке)[134].

В послевоенный период в условиях отсутствия надежной информации — все реальные данные советской статистики были тогда строго засекречены — даже попытки понять общую численность населения СССР превратились в безнадежную задачу. Положение усугубляло то, что итоговые результаты предвоенной советской переписи населения 1939 г. были умышленно завышены по меньшей мере на три миллиона человек[135]. Более того, официальные советские представители подбрасывали заведомо преувеличенные цифры послевоенного населения страны. Одновременно намеренно завышалось число избирателей, которое можно было рассчитать[136]. Тому же должны были способствовать иногда публикуемые данные о производстве продукции в расчете на душу населения.

Тогда в споре о численности населения СССР приняли участие три виднейших представителя русской научной диаспоры — Е.М. Кулишер, С.Н. Прокопович и Н.С. Тимашев[137]. В этой дискуссии цифры, которыми оперировал Е.М. Кулишер, были весьма высокими[138]. Настоящей ошибкой Евгения Михайловича, как и всех других участников спора, было то, что они вовлекли себя в совершенно безнадежное дело, поскольку отсутствовала реальная информация для необходимых расчетов. Победителей среди участников дискуссии не оказалось. Когда ЦСУ СССР, наконец, опубликовало свою цифру в 200,2 млн. человек на апрель 1956 г., на Западе циркулировали оценки, которые обычно завышали численность советского населения примерно на 10%[139].

Зато заслуженный триумф ждал Е.М. Кулишера в области миграциологии. В 1948 г. выходит его книга «Европа в движении: война и изменения населения, 1917-1947»[140]. Рассказанная в ней история о том, как попали в США из поверженной Франции собранные братьями Кулишерами обширные материалы по миграциям, а также рукопись написанной ими на французском языке книги, изданию которой помешала война, носила вполне детективный характер. Вначале все это было переправлено в ту часть Франции, которая еще не была оккупирована немецкими войсками. Затем оттуда вывезено на Мартинику, французское владение в Центральной Америке. И только после того спасенные материалы оказались в США[141]. Активное участие в организации их доставки туда принял А. Джонсон, директор Новой школы социальных исследований, где Александра Михайловича ждало место работы. Но он вскоре погиб, и в дальнейшем со всем этим богатством совместно накопленных материалов судьба определила работать только одному Евгению Михайловичу.

Период, который рассматривается в книге «Европа в движении: война и изменения населения, 1917-1947», на самом деле больше указанного в ее заглавии, поскольку там анализируются также миграции в России, вызванные Первой мировой войной. Теория миграций, как она представлена в ней в специальном разделе, является в основном кратким изложением того, что уже было опубликовано в предыдущей книге братьев. Основное содержание «Европы в движении» состоит из двух больших частей.

Первая, самая большая по объему, подробно описывает миграционные процессы в разных частях Европы до начала Второй мировой войны. Несомненно, что основой для нее явилась неопубликованная книга братьев на французском языке. Вклад Александра Михайловича в эту часть «Европы в движении» становится еще яснее, если принять во внимание свидетельство хорошо информированного эксперта о том, что многие материалы по России и СССР, использованные в ней, просто отсутствовали в США[142]. Потому роль младшего брата в создании этой книги, видимо, до сих пор недооценена исследователями.

Конечно, при выходе книги наибольшее внимание привлекла ее вторая, пусть и меньшая по объему, часть, посвященная периоду Второй мировой войны и первым годам после нее, которые также отмечены массовыми миграциями. Общую численность жителей Европы, которые приняли в них участие, Е.М. Кулишер оценил в 55 млн. человек[143]. Однако он включил в это число более пяти миллионов евреев, из которых подавляющее большинство было уничтожено нацистами и их приспешниками[144] — спорный, на мой взгляд, подход к проблеме, — что, кажется, требует соответствующей коррекции его оценки. Ведь это была не миграция, а путь к уничтожению, часть Шоа (Холокоста) [145]. В этой книге Е.М. Кулишер впервые дал всеобъемлющий анализ миграционной составляющей совсем недавних трагических страниц истории Европы и показал масштаб одной из самых актуальных проблем послевоенного периода — наличие огромной массы лиц, утративших свои прежние места жительства.

Заслугой Евгения Михайловича является то, что он, следуя подходу, разработанному отцом, в своем анализе комплексно рассматривает все миграции военного времени, а не ограничивается их насильственной составляющей. Ведь только при таком подходе можно понять роль среди миграций этого периода таких их форм, как эвакуация и добровольное бегство населения от наступающих войск противника, что приняло особенно большой размах в СССР в 1941-1942 гг. Отметим, что в этой книге Е.М. Кулишер также дал одну из первых оценок потерь, понесенных еврейским населением Европы в Шоа (Холокосте) — 5,5 млн. человек [146].

Около 40% объема книги посвящено России и СССР[147]. Первоначально она должна была даже включать в свое название Советский Союз, что лучше отражало бы ее содержание[148]. Возможно, что именно отсутствие его упоминания в названии книги и привело к тому, что ее обширные материалы, относящиеся к России и СССР, пока не привлекли к себе того внимания российских исследователей, которого они заслуживают. Впрочем, в целом и в настоящее время общее значение этой книги остается большим и общепризнанным. Она часто цитируется вне России, а имя Евгения Михайловича, пока малоизвестное в стране, где он вырос, благодаря ей не теряет своей популярности на Западе.

Немалое внимание уделял Е.М. Кулишер в эти годы и рецензированию новой демографической литературы, что долгое время ускользало от внимания его биографов[149], хотя эти его публикации тоже содержат немало интересного. Так, в одной из своих рецензий он обращает внимание на страницы 139–140 книги, опубликованной им совместно с братом в 1932 г., где, по его мнению, еще до Ф. Ноутстайна (А. Ландри он не упоминает) уже была сформулирована теория демографического перехода[150]. Возможно, это обстоятельство станет поводом для специалистов в области демографической революции, к числу которых я не принадлежу, вновь обратиться к истории этой концепции.

Условия работы Евгения Михайловича в американский период значительно отличались в лучшую сторону от тех, в которых братья до того вели свои исследования в Европе. В США Е.М. Кулишер получил щедрую финансовую поддержку от различных фондов. Он пользовался доверием американских властей, о чем свидетельствует тот факт, что его имя было найдено в списке рассылки конфиденциальных материалов, относящемся к началу 1950-х гг.[151] Признанием заслуг Е.М. Кулишера в миграциологии явилось предложение подготовить статью «Миграция» для «Британской энциклопедии», которая была опубликована в 1952 г.[152]

Пусть давно осталась в прошлом адвокатская практика, но приобретенные за ее годы навыки, несомненно, помогали Евгению Михайловичу в налаживании контактов с людьми. Ему самому воспоминания о дореволюционном периоде, видимо, были приятны. Ведь он написал в США несколько уже упомянутых мемуарных очерков о корифеях старой русской адвокатуры, которых хорошо знал. Был он там членом правления Кружка русских юристов[153]. А для своих американских студентов и сослуживцев этот общительный человек и хороший рассказчик был живым олицетворением старого Петербурга, той России, которая к этому времени уже давно ушла в прошлое[154]. Смерть настигла Е.М. Кулишера 2 апреля 1956 г. на 75-м году жизни в Вашингтоне, где он жил и работал в послевоенные годы; он умер «после непродолжительной, но тяжелой болезни — коронарного тромбоза»[155].

[1] Шлегель К. Берлин, Восточный вокзал. Русская эмиграция в Германии между двумя войнами (1918–1945). Пер. с нем. М., 1998. С. 198.
[2] При подготовке настоящего очерка действенную помощь в осмыслении ряда значимых аспектов биографии Е.М. Кулишера, поиске и доступе к некоторым важным источникам оказали Е. Андреева, Ш. Барнай, М. Бейзер, Б. Горовиц, А. Зельцер, А. Феррара, О. Коростелев, Л. Найдич, Л. Телень, В. Хазан, Д. Харув, М. Шраер и Ш. Штампфер, а также книготорговая компания Esterum (Франкфурт-на-Майне). Всем им я очень благодарен. Однако ответственность за содержание моей публикации, конечно, целиком лежит на авторе. Отдельно следует отметить, что на заключительном этапе работы над очерком мною были обнаружены в свободном доступе некоторые рассекреченные материалы ФБР, относящиеся к Е.М. Кулишеру, поскольку эта организация в 1946 и 1947 гг. проявляла пристальный интерес к нему. Они позволили существенно уточнить весьма важные обстоятельства его жизни.
[3] Kulischer E. Untersuchungen über das primitive Strafrecht // Zeitschrift für vergleichende Rechtswissenschaft. 1903. Bd. XVI. S. 417–469; 1905. Bd. XVII. S. 1-22.
[4] Durkheim É. (en collaboration avec P. Fauconnet). E. Kulischer – Untersuchungen über das primitive Strafrecht // L‘Année sociologique. 1905. Vol. 8. P. 460-463.
[5] Отметим его переиздание на англ. языке: Durkheim on Politics and the State. Ed. by A. Giddens. Stanford, 1986. P. 167–170.
[6] Дата по юлианскому календарю, который тогда действовал в России. Именно она приведена в регистрационной карточке, заполненной на него в 1942 г. (U.S. World War II Draft Registration Card, 1942; там есть подпись Евгения Михайловича), копия которой имеется у автора. Она же указана в одном из некрологов, автором которого является его ученик и соавтор (Roof M.K. In Memoriam: Eugene M. Kulischer // R.E.M.P. Bulletin. 1956. Vol. 4. № 3. P. 41). Ей соответствует 3 сентября по григорианскому календарю. Однако во всех мне известных публикациях, включая прижизненные, фигурирует 4 сентября по этому календарю (см.: например: Who’s Who in World Jewry: A Biographical Dictionary of Outstanding Jews. Ed. by H. Schneiderman and I.J. Carmin. N. Y., 1955. P. 423). Дата 4 сентября 1881 г. связана, видимо, с ошибочным прибавлением 13 дней к дате рождения 22 августа 1881 г., вместо 12 дней, необходимых для XIX века.
[7] Подр. см.: Тольц М. Забытый энциклопедист: Михаил Игнатьевич Кулишер (1847–1919) // Диаспоры. 2014. № 2. С. 140-176.
[8] Виноградов С.М. И.М. Кулишер как историк-экономист // Русская наука в биографических очерках. Под ред. Э.И. Колчинского и И.П. Медведева. СПб., 2003. С. 221-234.
[9] Тольц М. Вклад семьи Кулишеров в мировую миграциологию // Демоскоп-Weekly. 2014. № 603–604. URL: http://demoscope.ru/weekly/2014/0603/nauka04.php.
[10] Часто биографии братьев просто путают, приписывают события из жизни одного другому. Иногда неправильно указаны даже годы их жизни. В данной работе мы приводим только те факты, которые считаем твердо установленными. При этом за отсутствием места, по возможности, избегаем, когда нет действительной надобности, указаний на ошибки, содержащиеся в других публикациях. Однако необходимо отметить, что, как мне удалось установить, некоторые биографические данные Александра Михайловича Кулишера путают с событиями жизни Александра Моисеевича Кулишера, жившего в Брюсселе между двумя мировыми войнами. Они умерли почти одновременно, о чем имеется свидетельство лица, знавшего обоих (см.: История и культура российского и восточноевропейского еврейства: новые источники, новые подходы. Под ред. О.В. Будницкого и др. М., 2004. С. 218). Смешение биографий этих двух разных личностей, которые, возможно, были дальними родственниками, привело, в частности, к тому, что два младших из братьев Кулишеров нередко фигурируют даже в лучших справочных изданиях как «Александр Михайлович (Моисеевич)» и «Евгений Михайлович (Моисеевич)». При этом старший из братьев во всех известных мне публикациях имеет отчество «Михайлович», а их отец неизменно именуется «Михаилом».
[11] Kulischer E. Ein Gottesurteil im 20. Jahrhundert // Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft. 1904. Bd. 24. H. 1. S. 797–798.
[12] Kulischer E. Das Zeugnis von Hörensagen // Zeitschrift für das Privat- und öffentliche Recht der Gegenwart. 1907. Bd. 34. S. 169-232 (см., например: Geppert K. Der Grundsatz der Unmittelbarkeit im deutschen Strafverfahren. Berlin, 1979. S. XXVI, passim).
[13] Kulischer E. Das Strafrecht der Giljaken // Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft. 1910. Bd. 30. H. 1. S. 198-204. Гиляки — устаревшее название нивхов, проживающих на Дальнем Востоке.
[14] Krehan K. Die Reintegration von Juristen jüdischer Herkunft an den Berliner Universitäten nach 1945. Berlin, 2007. S. 66.
[15] Timasheff N.S. The Sociological Theories of Maksim M. Kovalevsky // Introduction to the History of Sociology. Ed. by H.E. Barnes. Chicago, 1948. P. 457.
[16] International Biographical Dictionary of Central European Émigrés 1933–1945. Vol. 2. Part 1. Ed. by Herbert A. Strauss, W. Röder, et al. N. Y.; L. [etc.], 1983. P. 673.
[17] Здесь и далее при описании дореволюционных публикаций Е.М. Кулишера в специальных русских юридических изданиях мы в основном опираемся на информационную базу портала «Юридическая Россия». URL: http://www.law.edu.ru/search.
[18] См., например: Васильев В.Л. Юридическая психология. М., 2012. С. 21.
[19] Еврейская энциклопедия. Т. 9. СПб., [1911]. Стлб. 902.
[20] Actes du Congres penitentiaire international de Washington, octobre, 1910. Vol. 1. Groningen, 1913. P. 175–178.
[21] Подр. об их сотрудничестве см.: Кулишер Е. Памяти В.Д. Набокова // Последние новости (Париж). 1932. 19 апреля. С. 4.
[22] В таком качестве см. о нем: Shapiro G. The Tender Friendship and the Charm of Perfect Accord: Nabokov and His Father. Ann Arbor, 2014.
[23] Подр. о нем см.: Коваленко Н.А. Владимир Дмитриевич Набоков: человек и политик. М., 2002; специально как о юристе см.: Чернобель Г.Т. Владимир Дмитриевич Набоков: жизнь и творчество (1870–1922) // История русской правовой мысли. Биографии, документы, публикации. Ред. коллегия: В.П. Кашепов и др. М., 1998. С. 425-443.
[24] Smithers W.W. The 1910 Meeting of the International Union of Penal Law // Journal of Criminal Law and Criminology. 1911. Vol. 2. № 3. P. 383.
[25] Van Hamel J. A. International Union of Criminal Law // Journal of Criminal Law and Criminology. 1911. Vol. 2. № 1. P. 22.
[26] Международный Союз Криминалистов и его Русская Группа // Журнал уголовного права и процесса. 1912. №. 3. С. 334.
[27] Kulischer E. Die Tätigkeit der russischen Landesgruppe und ihr Einfluss auf die Gesetzgebung // Festband anlässlich des 25 jährigen Bestehens der Internationalen Kriminalistischen Vereinigung. Bulletin der Internationalen Kriminalistischen Vereinigung. Bd. XXI. H. I. Berlin, 1914. S. 393-403.
[28] Не будем перечислять эти публикации ввиду ограниченности места, но заинтересованный читатель легко найдет их описание в указ. информационной базе портала «Юридическая Россия».
[29] См.: Гапоненков А.А., Клейменова С.В., Попкова Н.А. Русская мысль: ежемесячное литературно-политическое издание. Указатель содержания, 1907–1918. М., 2003.
[30] Энгельштейн Л. Ключи от счастья. Секс и поиски путей обновления России на рубеже XIX-XX веков. Пер. с англ. М., 1996. С 351; Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX вв.): генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. 3-е изд. Т. 1. СПб., 2003. С. 181–182, 214.
[31] Кулишер Е. Н.П. Карабчевский (1851-1925) // Новый журнал. 1952. № 31. С. 296-305. Отметим, что еще в начале эмиграции памяти этого выдающегося адвоката был посвящен доклад Е.М. Кулишера «Карабчевский, как уголовный защитник», прочитанный 14 декабря 1925 г. для русских юристов в Берлине (см.: Союз русской присяжной адвокатуры в Германии. Русская адвокатура в Германии: Отчет о деятельности Союза за 10 лет (1920-1930). Берлин, 1930. С. 24)
[32] Троицкий Н.А. Корифеи российской адвокатуры. М., 2006. С. 127.
[33] Об этом подр. см.: Кучеров С.Л. Евреи в русской адвокатуре // Книга о русском еврействе: от 1860-х годов до революции 1917 г. М.-Иерусалим, 2002; Натанс Б. За чертой: евреи встречаются с позднеимперской Россией. Пер. с англ. М., 2007. С. 389–410.
[34] Весь Петроград. Адресная и справочная книга г. Петрограда на 1916 год. С. 367.
[35] Весь Петроград. Адресная и справочная книга г. Петрограда на 1917 год. С. 370.
[36] Серков А.И. Русское масонство. 1731–2000: Энциклопедический словарь. М., 2001. С. 444.
[37] International Biographical Dictionary of Central European Émigrés 1933–1945. Vol. 2. Part 1. P. 673.
[38] О ней см.: Library of Congress Information Bulletin. 1968. Vol. 27. № 12. P. 142–143.
[39] Как удалось установить, она родилась 29 апреля 1898 г. (FBI Silvermaster File. Vol. 130. P. 65. URL: http://web.archive.org/web/20120814132156/http://education-research.­org/PDFs/Silvermaster130.pdf).
[40] Серков А.И. Русское масонство. 1731–2000. С. 1146.
[41] Винавер М.М. Недавнее (воспоминания и характеристики). 2-е изд. Париж, 1926. С. 262.
[42] Виноградов С.М. И.М. Кулишер как историк-экономист. С. 228.
[43] Кулишер А. Постоянное // Последние новости (Париж). 1927. 6 ноября. С. 3.
[44] Кулишер Е. Год тому назад // Еврейская трибуна (Париж). 1921. № 57. С. 2; Ferrara A. Eugene Kulischer, Joseph Schechtman and the Historiography of European Forced Migrations // Journal of Contemporary History. 2011. Vol. 46. № 4. P. 720.
[45] Маргулиес Э.С. Год интервенции. Кн. 1. Берлин, 1923. С. 187.
[46] Гольденвейзер А.А. Из киевских воспоминаний // Архив русской революции. Т. VI. Берлин, 1922. С. 227.
[47] Эренбург И. Люди, годы, жизнь: книги первая, вторая, третья. М., 2005. С. 297.
[48] Кулишер Е. Год тому назад. С. 3.
[49] FBI Silvermaster File. Vol. 130. P. 64.
[50] Еврейская энциклопедия. Т. 9. Стлб. 902.
[51] Шехтман И.Б. Погромы Добровольческой армии на Украине. Берлин, 1932. С. 295.
[52] Кулишер Е. Год тому назад. С. 4
[53] Там же.
[54] Там же. Отметим, что несколько позднее герой очерка вернется к этой теме в статье в том же еженедельнике в споре с П.Б. Струве: Кулишер Е. Уроки минувшего // Еврейская трибуна (Париж). 1921. № 76. С. 2-3.
[55] См. об этом в: Будницкий О.В. Российские евреи между красными и белыми (1917–1920). М., 2005.
[56] Пученков А.С. Национальная политика генерала Деникина (весна 1918 – весна 1920 г.). СПб., 2012. С. 261.
[57] Динур Б.-Ц. Бе-ямей Мильхама у-Махапеха: зихронот ве-решумот ми-дерех хаим [Во времена войны и революции: воспоминания и заметки из моей жизни]. Иерусалим, 1960. С. 382.
[58] Кулишер Е. Памяти В.Д. Набокова. С. 4.
[59] Krehan, K. Die Reintegration von Juristen jüdischer Herkunft an den Berliner Universitäten nach 1945. S. 66.
[60] См.: Остракизм по-большевистски: преследования политических оппонентов в 1921–1924 гг. Сост. В.Г. Макарова, В.С. Христофорова. М., 2010. С. 584.
[61] Кулишер Е. Памяти В.Д. Набокова. С. 4.
[62] Krehan, K. Die Reintegration von Juristen jüdischer Herkunft an den Berliner Universitäten nach 1945. S. 67; Festschrift 200 Jahre Juristische Fakultät der Humboldt-Universität zu Berlin: Geschichte, Gegenwart und Zukunft. Hrsg. St. Grundmann [et al.] Berlin, 2010. S. 78.
[63] Серков А.И. Русское масонство. 1731-2000. С. 444.
[64] Будницкий О., Полян А. Русско-еврейский Берлин (1920–1941). М., 2013. С. 332.
[65] Кулишер Е. Инфляционная собственность в германской судебной практике // Закон и суд. 1929. № 5. Стлб. 179-186.
[66] Равдин Б., Флейшман Л., Абызов Ю. Русская печать в Риге: Из истории газеты "Сегодня" 1930-х годов. Кн. II. Stanford, 1997. С. 192.
[67] Серков А.И. Русское масонство. 1731-2000. С. 1186.
[68] Равдин Б., Флейшман Л., Абызов Ю. Русская печать в Риге: Из истории газеты "Сегодня" 1930-х годов. Кн. V. С. 117.
[69] Тольц М. Забытый энциклопедист: Михаил Игнатьевич Кулишер (1847-1919). С. 164–166.
[70] Koulicher A. La théorie des mouvements des peuples et la guerre civile en Russie // Revue internationale de sociologie. 1924. Vol. 32. P. 492–507; недавно опубликован перевод на русск. язык этой статьи: Кулишер A. Теория движения народов и гражданская война в России (пер. с фр.). Предисл. и комментарии М. Тольца // Демографическое обозрение. 2014. № 3. С. 158-173. URL: http://demreview.hse.ru/2014--3/143751896.html.
[71] Koulicher A. Some Aspects of the Migration Problem // Proceedings of the World Population Conference. Ed. by M. Sanger. L., 1927. P. 305-309.
[72] Koulicher, A. Les guerres et les migrations // VIe Congrès international des sciences historiques. Résumés des communications présentées au Congrès. Oslo, 1928. P. 29-30;Kulischer E. Die Richtungen der Völkerbewegungen // Ibid. P. 30-33.
[73] Виноградов С.М. И.М. Кулишер как историк-экономист. С. 231.
[74] Kulischer A., Kulischer Е. Kriegs- und Wanderzüge. Weltgeschichte als Völkerbewegung. Berlin - Leipzig, 1932.
[75] Среди них укажем лишь несколько, которые принадлежат видным ученым русского зарубежья: Бицилли П. [Рец. на] Alexander und Eugen Kulischer. Kriegs- und Wanderzüge. Weltgeschichte als Völkerbewegung.// Современные записки. 1932. Т. 50. С. 469-472; Gurvitch G. [Рец. на] Alexander und Eugen Kulischer. Kriegs- und Wanderzuge. Weltgeschichte als Völkerbewegung. Berlin, 1932 // Archives de philosophie du droit et de sociologie juridique. 1933. Vol. 3. P. 247-249; Miljukov P. Une nouvelle explication du cours de l’histoire universelle // Le monde slave. 1933. Vol. 10. № 4. P. 127-136.
[76] Schlögel K. Investigating Russian Berlin in Weimar Germany – Culture and Displacement in the Age of War and Revolution // Baltic Worlds. 2011. Vol. 4. № 3. P. 24.
[77] Encyclopaedia Judaica. Bd. 10. Berlin, 1934. Spalte 479.
[78] Это сразу заметили квалифицированные читатели. См., напр.: Милюков П. Новое объяснение хода всемирной истории // Последние новости (Париж). 1932. 6 августа. С. 2.
[79] Lorimer Fr. The Development of Demography // The Study of Population: An Inventory and Appraisal. Ed by Ph.M. Hauser and O.D Duncan. Chicago, 1959. P. 124-179.
[80] Timasheff N.S. Sociological Theory, Its Nature and Growth. Garden City, 1955. P. 313.
[81] Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. 2-е изд. Т. 1. М., 2006. С. 65.
[82] Braudel F. On History. Chicago, 1982. P. 148.
[83] Krehan K. Die Reintegration von Juristen jüdischer Herkunft an den Berliner Universitäten nach 1945. S. 67.
[84] Koulicher A. Le cycle de population dans les pays modernes // VIIe Congrès international des sciences historiques. Résumés des communications présentées au Congrès. Vol. II. Varsovie, 1933. P. 354; Kulischer E. Kriege und Wanderungen. Theorie der Völkerbewegungen // Ibid. P. 355-356.
[85] См.: Pinwinkler A. Deutsche Geschichtswissenschaften und „Bevölkerung“ bei den Internationalen Historikerkongressen der Zwischenkriegszeit // Übergänge und Schnittmengen: Arbeit, Migration, Bevölkerung und Wissenschaftsgeschichte in Diskussion. Hrsg. A. Steidl et al. Wien, 2008. S. 386.
[86] FBI Silvermaster File. Vol. 130. P. 65.
[87] War Holds Real Significance for Texas Students // The Victoria Advocate. 1939. November 13. P. 3.
[88] Андреева Е.Н. Общество защиты науки и знаний в Великобритании и помощь русским ученым-эмигрантам // Ежегодник Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына, 2013. М., 2014. С. 87.
[89] Displaced German Scholars: A Guide to Academics in Peril in Nazi Germany During the 1930s. San Bernardino, 1993. P. 47
[90] International Biographical Dictionary of Central European Émigrés 1933–1945. Vol. 2. Part 1. P. 673.
[91] Андреева Е.Н. Общество защиты науки и знаний в Великобритании и помощь русским ученым-эмигрантам. С. 87.
[92] Там же.
[93] Braudel F. On History. P. 206.
[94] Позднее Евгений Михайлович напишет о нем: Кулишер Е. Г.Б. Слиозберг (1863–1937) // Еврейский мир: Сб. 2. Нью-Йорк, 1944. С. 419–421.
[95] Слиозберг Г.Б. Дела минувших дней: Записки русского еврея. Т. 3. Париж, 1934. С. 117–118.
[96] L’Univers Israelite. 1937. № 41. P. 633.
[97] См.: Lorimer Fr. The Population of the Soviet Union: History and Prospects. Geneva, 1946. P. 206.
[98] См.: Pinwinkler A. Deutsche Geschichtswissenschaften und „Bevölkerung“ bei den Internationalen Historikerkongressen der Zwischenkriegszeit. S. 391.
[99] См.: Simpson J.H. The Refugee Problem: Report of a Survey. London – New York, 1939. P. 64, 68, 81, 378.
[100] Гурвич Г.Д. Памяти профессора А.М. Кулишера // Новый журнал. 1942. № 2. С. 375. О дальнейшей судьбе этой рукописи см. в следующем разделе. Отметим, что Г.Д. Гурвич был близким другом Александра Михайловича (см.: Антонов М.В. Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича. М., 2013. С. 241).
[101] Тольц М. Вклад семьи Кулишеров в мировую миграциологию.
[102] Но только 30 июня 1941 г. после проверки им был дозволен доступ в страну (Record of Aliens Held for Special Inquiry, S.S. Exeter, arrived 6/24/41; копия имеется у автора).
[103] Это обстоятельство упоминается даже в одном из его некрологов: The Washington Post. 1956. 4 April. P. 18.
[104] Jaffe A.J. Notes on the Population Theory of Eugene M. Kulischer // The Milbank Memorial Fund Quarterly. 1962. Vol. 40. № 2. P. 187.
[105] Khiterer, V. Arnold Davidovich Margolin: Ukrainian-Jewish Jurist, Statesman and Diplomat // Revolutionary Russia. 2005. Vol. 18. № 2. P. 145-167.
[106] FBI Silvermaster File. Vol. 84. P. 72–73. URL: http://web.archive.org/web/­20120807120837/http://education-research.org/PDFs/Silvermaster084.pdf.
[107] Kulischer E.M. The Displacement of Population in Europe. Montreal, 1943.
[108] См.: Katz B.M. Foreign Intelligence: Research and Analysis in the Office of Strategic Services, 1942-1945. Cambridge, MA – L., 1989. P. 29, 139.
[109] Ibid. P. 32.
[110] FBI Silvermaster File. Vol. 84. P. 69.
[111] О нем см.: Ferrara A. Eugene Kulischer, Joseph Schechtman and the Historiography of European Forced Migrations; Schlögel K. Verschiebebahnhof Europa. Joseph B. Schechtmans und Eugene M. Kulischers Pionierarbeiten // Zeithistorische Forschungen / Studies in Contemporary History, Online-Ausgabe. 2005. Vol. 2. № 3. URL: http://www.zeithistorische-forschun­gen.de/16126041-Schloegel-3-2005.
[112] Ferrara A. Eugene Kulischer, Joseph Schechtman and the Historiography of European Forced Migrations. P. 719.
[113] Его основные материалы, в которых неоднократно упоминается Е.М. Кулишер, были позднее опубликованы: Field, H. “M” Project for F.D.R.: Studies on Migration and Settlement. Ann Arbor, 1962.
[114] См.: Schlögel K. Verschiebebahnhof Europa. Joseph B. Schechtmans und Eugene M. Kulischers Pionierarbeiten.
[115] FBI Silvermaster File. Vol. 84. P. 73–74.
[116] Kulischer E.M. Jewish Migrations: Past Experiences and Post-War Prospects. N. Y., 1943.
[117] Кулишер Е. Бермудская конференция // Заря (Нью-Йорк). 1943. № 8. С. 3–4.
[118] Кулишер Е. Изгнание и депортация евреев // Еврейский мир: Сб. 2. Нью-Йорк, 1944. С. 255-269.
[119] О времени публикации информации о массовом вывозе нацистами евреев в лагеря уничтожения, тогда проигнорированной Е.М. Кулишером, см., например: Dwork D., van Pelt R.J. Holocaust: A History. N. Y. – L., 2002. P. 301-302. Впрочем, такова была в то время официальная позиция умолчания властей США, на службе у которых он тогда находился.
[120] Кулишер Е. Польша и Россия // Новоселье (Нью-Йорк). 1943. № 3. С. 57-62.
[121] Кулишер Е.М. О.О. Грузенберг как адвокат // О.О. Грузенберг. Очерки и речи. Нью-Йорк, 1944. С. 8–20.
[122] Krehan K. Die Reintegration von Juristen jüdischer Herkunft an den Berliner Universitäten nach 1945. S. 69.
[123] FBI Silvermaster File. Vol. 84. P. 67.
[124] Who’s Who in World Jewry: A Biographical Dictionary of Outstanding Jews. P. 423.
[125] FBI Silvermaster File. Vol. 84. P. 67.
[126] Ibid. Vol. 130. P. 64–65.
[127] О них см.: So Much Alive: The Life and Work of Wladimir S. Woytinsky. Ed. by E. S. Woytinsky. New York, 1962; Notestein Fr.W. Obituary: Irene Barnes Taeuber 1906–1974 // Population Index. 1974. Vol. 40. № 1. P. 3–17.
[128] Who’s Who in World Jewry: A Biographical Dictionary of Outstanding Jews. P. 423.
[129] Library of Congress Information Bulletin. 1968. Vol. 27. № 12. P. 142–143.
[130] Пивоваров Е.Г. История русской книги в Библиотеке Конгресса США. СПб., 2013. С. 178–179.
[131] Kulischer E.M. Europe on the Move: War and Population Changes, 1917–1947. N. Y., 1948. P. VII.
[132] См. библиографию его работ на англ. языке в: Jaffe A.J. Notes on the Population Theory of Eugene M. Kulischer. P. 205–206. Необходимо отметить, что эта библиография, как показали результаты моих поисков, далека от полноты. Рассмотренные выше публикации Е.М. Кулишера в США на русском языке также ранее ускользали от внимания исследователей его творчества.
[133] Kulischer E.M. Three-Fifths of Europe's Jews Now in U.S.S.R. // Rescue [Information Bulletin of HIAS]. 1946. Vol. III. № 7–8. P. 1–2, 16; Kulischer E.M. The Old Emigration and the New // Ibid. 1946. Vol. III. № 9. P. 2, 10; Kulischer E.M. Causes of Present Flight from East Europe // Ibid. 1946. Vol. III. № 10. P. 3, 10–11. Две последние части этой серии статей пропущены в только что указ. библиографии.
[134] Kulischer E.M. Three-Fifths of Europe's Jews Now in U.S.S.R.
[135] См.: Тольц М. Тайны советской демографии // Демоскоп-Weekly. 2004. URL: http://demoscope.ru/weekly/2004/0171/analit06.php.
[136] Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т.Л. Демографическая история Российской Федерации, 1927–1959. М., 1998. С. 116.
[137] Имеется подробное описание хода этой дискуссии: Roof M.K. The Russian Population Enigma Reconsidered // Population Studies. 1960. Vol. 14. № 1. P. 3-16. См. также более раннюю статью, где рассказано о некоторых других неудачных западных попытках определения численности послевоенного населения СССР: Gordon M.K. Notes on Recent Soviet Population Statistics and Research // Population Index. 1957. Vol. 23. № 1. P. 2-16.
[138] Kulischer E.M. The Russian Population Enigma // Foreign Affairs. 1949. Vol. 27. № 3. P. 497-501; Kulischer E.M. Russian Manpower // Ibid. 1952. Vol. 31. № 1. P. 67-78.
[139] Jasny N. The Soviet 1956 Statistical Handbook: A Commentary. East Lansing, 1957. P. 18.
[140] Kulischer E.M. Europe on the Move: War and Population Changes, 1917–1947.
[141] Ibid. P. VI.
[142] Gordon M.K. [Рец. на] Europe on the Move. War and Population Changes, 1917–47 by Eugene M. Kulischer // Russian Review. 1949. Vol. 8. № 1. P. 87–88. Об авторе этой рецензии см.: Tolts M. For Him London was a Fruitful Transitory Stop: The Migrant’s Destiny of Miron Kantorowicz // Jewish Journal of Sociology. 2014. Vol. 56. № 1-2. P. 99-117.
[143] Kulischer E.M. Europe on the Move. P. 305.
[144] Ibid. P. 264.
[145] Именно так это представлено в моей недавней энциклопедической статье: Tolts M. Population and Migration: Migration since World War // The YIVO Encyclopedia of Jews in Eastern Europe / Online Edition, 2010. URL: http://www.yivoencyclopedia.org/article.aspx/
Population_and_Migration/Migration_since_World_War_I
[146] Kulischer E.M. Europe on the Move. P. 279
[147] Gordon M.K. [Рец. на] Europe on the Move. War and Population Changes, 1917–47 by Eugene M. Kulischer. P. 87.
[148] Ferrara A. Eugene Kulischer, Joseph Schechtman and the Historiography of European Forced Migrations. P. 731.
[149] Так, к сожалению, в уже упомянутой библиографии публикаций Е.М. Кулишера американского периода отсутствуют подготовленные им рецензии, хотя для него, к концу жизни – сотрудника Библиотеки Конгресса, это было одним из приоритетных направлений деятельности. Лишь совсем недавно они были, наконец, перечислены в: Пивоваров Е.Г. История русской книги в Библиотеке Конгресса США. С. 173.
[150] Kulischer E.M. [Рец. на] World Population and Production: Trends and Outlook. By W.S. & E.S. Woytinsky. N. Y., The Twentieth Century Fund, 1953 // Political Science Quarterly. 1954. Vol. 69. № 2. P 293-295.
[151] Ferrara A. Eugene Kulischer, Joseph Schechtman and the Historiography of European Forced Migrations. P. 722–723.
[152] Kulischer E.M. Migration // Encyclopaedia Britannica. Vol. 15. L., 1952. P. 465-473.
[153] Новое русское слово (Нью-Йорк). 1956. 3 апреля. С. 1.
[154] См.: Roof M.K. In Memoriam: Eugene M. Kulischer. P. 41–44; Weil I. Odyssey of a Translator // Nabokov: Criticism, Reminiscences, Translations, and Tributes. Ed. by A. Appel and Ch. Newman. Evanston, 1970. P. 266.
[155] Новое русское слово (Нью-Йорк). 1956. 3 апреля. С. 1.