|
Для цитирования: Аверкиева
К.В. География и экономика российской пенитенциарной системы //Демоскоп
Weekly. 2015. № 651 - 652.
URL: http://demoscope.ru/weekly/
2015/0651/tema01.php
|
|
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями:
|
|
|
|
|
|
|
|
|
 |
География и экономика
российской пенитенциарной системы
|
|
Над темой номера
работала
|
 |
|
Ксения АВЕРКИЕВА
|
|
Зачем нужен труд в колониях?
Вопрос тюремного производства и труда заключённых вызывает
множество дискуссий. С одной стороны, выдвигаются мнения об обязательности
труда заключённых и даже необходимости перевоспитания преступников
посредством трудовой деятельности. С другой стороны, обсуждаются
правовые основы использования труда заключённых и соблюдения международных
норм, которые не столь однозначно подходят к вопросам трудового
перевоспитания. В настоящее время система исполнения наказаний полна
противоречий: согласно УИК, труд заключённых является обязательным,
и отказ от трудовой деятельности является нарушением режима наказания.
В то же время, с 1997 года в УИК существует поправка, что «администрация
обязана обеспечить заключённых работой, исходя из наличия рабочих
мест». Если рабочих мест недостаточно, заключённые могут не работать.
В интервью, проведённых автором с теми, кто находится «около тюрьмы»
(бывшими начальниками исправительных учреждений, родственниками
сотрудников и т.д.) сейчас нередко можно услышать, что «на зоне
работает тот, кто хочет работать». И такая оценка недалека
от реальности. Из-за резкого сокращения объёма тюремного производства
лишь немногие заключённые могут быть обеспечены работой, поэтому
рабочие места получают те, кто действительно имеет стимул к труду.
Почему упало тюремное производство? Причины сокращения
объёмов выпуска различной продукции кроются в тех же процессах,
которые охватили Россию в 1990-х годах: многие производства не смогли
выжить в условиях рынка. Производственные участки колоний часто
функционировали как цеха гражданских предприятий, выполняя отдельные
операции в общем техническом процессе. С остановкой производства
«на воле» вставали и тюремные цеха. В случае с лесозаготовительной
деятельностью производство сокращалось вслед за исчерпанием ресурсов
и ростом издержек транспортировки продукции: реки мелели, молевой
сплав был запрещён в 1995 году, узкоколейные дороги постепенно приходили
в негодность, лесовозные трассы разрушались. В рыночных условиях
размещение производства в удалённых от основных транспортных магистралей
районах стало невыгодным, производственным цехам удалённых колоний
становится всё труднее получить заказы.
По разным оценкам, сейчас работают около 25-30% заключённых,
что чуть больше, чем несколько лет назад. Повышение доли трудоустроенных
заключённых в большей степени связано с динамикой количества спецконтингента:
чем меньше заключённых, тем выше доля получивших рабочее место.
По мнению правозащитника А.В. Бабушкина[30],
сейчас работают либо те, кто хочет получить условно досрочное освобождение,
либо энтузиасты, либо заключённые, желающие улучшить своё материальное
положение (как правило те, кто не получает денежных переводов с
воли). При этом обязаны трудиться около 81% заключённых (остальные
19% освобождены от труда по состоянию здоровья или по иным причинам).
Вопрос мотивации к труду тоже остаётся открытым. Многие
заключённые (не считая тех, кто не работает «по понятиям») не стремятся
работать, т.к. по закону до 75% от их заработной платы удерживается
либо на содержание, либо на погашение исков. В случае погашения
исков претензий со стороны заключённых, как правило, нет. Но тот
факт, что даже при отсутствии исков у заключённого на руках (по
факту – на карточке) остаётся лишь 25% заработанных средств, вызывает
негодование. УИК предусматривает, что заключённый должен получать
не менее 25% заработка, что системой чаще трактуется как «и не более
25%». Такая находка (удержание средств за содержание из заработка)
появилась в 1990-х годах, когда колонии оказались в крайне тяжёлом
материальном положении. Сейчас ситуация улучшилась, но порядок остался
прежним. Возможно, какая-то доля заработка заключённых действительно
могла бы идти на их же содержание, ведь ФСИН обходится налогоплательщикам
в 125 млрд. бюджетных расходов ежегодно. Но при этом в одинаковых
условиях содержатся и те, кто работает, и те, кто на работу не ходит.
Такое положение вещей вызывает недовольство заключённых и снижает
мотивацию к труду: мало того, что заработки низкие (часто не выше
МРОТ при условии соблюдения норм выработки), от которых остаётся
лишь 25%, так ещё и условия те же, что и для неработающих заключённых.
В лучшем случае, увеличиваются шансы получить УДО.
Почему труд важен для заключённых? Существуют разные
мнения. Специалисты по женским колониям[31]
говорят и об особых психологических потребностях в труде женщин,
отбывающих наказание, и о том, что лишь на производстве многие могут
побыть наедине со своими мыслями и оторваться от повседневности
тюремного быта. И мужчинам, и женщинам производственная деятельность
позволяет приобрести новые навыки, хотя нередко профессии, которым
можно обучиться за решёткой, не соответствуют требованиям рынка
труда на воле. Работа меняет баланс времени заключённых и всё-таки
позволяет заработать какие-то средства. Важно найти правовую основу
трудовой деятельности отбывающих наказание и совершенствовать условия
труда за решёткой.
Ещё одна проблема обеспечения заключённых работой и
организации производства в колониях – это квалификация самих заключённых.
Как бы дико это ни звучало, но начальники производственных участков
всё чаще говорят о том, то «не те нынче пошли заключённые».
Если раньше в колонии (помимо криминальных авторитетов и «блатных»,
которые никогда не отличались стремлением к работе) попадали люди,
получившие хотя бы среднее образование и имеющие опыт работы на
производстве, то сейчас всё чаще в колониях оказываются нарушители
закона, не имеющие даже среднего или профессионального образования
без какого-либо опыта работы. Они ничего не умеют, а также не умеют
и не хотят учиться. Чтобы наладить производство, требуется сначала
обучить заключённых («а раньше мы и сами у них многому учились!»[32]),
приглашать специалистов, которые могли бы подготовить кадры и сами
умели обращаться с оборудованием. Кадровый вопрос сейчас актуален
и в этой системе. Если найти охранников не так трудно (высокие заработные
платы привлекают многих, и получить «корочку» об образовании тоже
можно), то найти квалифицированных инженеров, которые были бы готовы
работать в системе – большая проблема, особенно для колоний, расположенных
вне крупных городов.
Оценки доли занятых в исправительных учреждениях сильно
варьируют по различным исправительным учреждениям. Есть исправительные
колонии, где практически невозможно организовать производство, а
есть такие, которые с трудом справляются с количеством заказов,
и там возникают проблемы иного рода: заключённые работают сверх
всяких норм, и их работа практически ничем не регламентируется.
Особенно тяжёлая ситуация складывается в женских колониях, которые
специализируются на швейном производстве и всегда имеют заказы.
Отбывшие срок женщины жалуются на непосильные нагрузки, ненормированный
рабочий день.
Правовое регулирование труда – вопрос нерешённый и болезненный
для системы. Труд заключённых не регламентируется УИК, т.к. предполагается,
что правовые основы труда рассматривает Трудовой кодекс РФ. При
этом в ТК главы, посвящённые использованию труда заключённых, отсутствуют.
Поэтому сейчас региональные управления подходят к вопросам регулирования
труда заключённых индивидуально. Например, трудовые договора с заключёнными
заключают лишь в 30% регионов, при этом в Пермском крае их не заключают,
ссылаясь на юридические ограничения (для заключения трудового договора
требуется волеизъявление участников, а это невозможно в связи с
обязательностью труда заключённого), в Томской области трудовые
договора заключаются обязательно, а в Ленинградской области полнота
трудового договора – предмет прокурорской проверки[33].
Аналогичная ситуация с нормами выработки, которые каждое региональное
управление ФСИН устанавливает по-своему. До сих пор юридически не
ясна природа труда заключённых. Если он является их обязанностью,
то все нормы должен рассматривать УИК, но, по нормам международного
права, такой труд не может служить для коммерческой выгоды. Если
труд – это право заключённых, то его регулированием должен заниматься
государственный трудовой кодекс, а производства должны быть выведены
из подчинения ФСИН и вышестоящему министерству (Юстиции). Единого
понимания этого вопроса пока нет.
Новая реформа тюремного производства, запущенная в пилотном
режиме в 2014 году в нескольких регионах, предполагает, что производственные
участки будут выведены из колоний, но останутся в системе ФСИН и
будут подчиняться «Торговому дому ФСИН», который возьмёт на себя
организацию производства (поиск заказчиков, поставки оборудования,
сбыт и др.). Это делается для того, чтобы увеличить объёмы производства
и упростить схему взаимодействия предпринимателей с производственными
участками исправительных колоний. Организация бизнеса с трудом заключённых
– авантюра очень рискованная. Низкий уровень оплаты труда – это
правда лишь отчасти, потому что бухгалтерии в исправительных колониях
в заработную плату закладывают средства на содержание самих заключённых
и инфраструктуры колонии, в итоге заключённые действительно получают
маленькую зарплату, а предприниматель расходует на заработную плату
немалые средства. Кроме того, никто не застрахован от произвола
начальников колоний, которые нередко хотят иметь свою долю в тюремном
бизнесе.
Теоретически, «Торговый Дом ФСИН» должен взять на себя
все посреднические функции, в качестве гаранта на торгах будет выступать
Сбербанк России. Управление заказами на производство будет распределяться
централизованно из Москвы, что уже вызывает сомнения, как и рыночный
принцип получения заказа: его получит та колония, которая обладает
необходимым оборудованием и квалификацией «работников». В таком
случае колонии с лучшим оборудованием и наиболее удобным экономико-географическим
положением будут иметь стабильные заказы, а оказавшиеся на периферии
учреждения, а также те, чья производственная база не позволяют наладить
современное производство, останутся без заказов и не смогут обеспечить
заключённых работой. Как же быть с положениями УИК об обязательности
труда и с социальной функцией исправительных учреждений?
Прибыль от производства также будет сосредоточена в
центральном аппарате управления Торговым домом ФСИН, её планируется
инвестировать в оснащение новых производственных участков. Кто и
как будет определять очерёдность инвестиций – пока неясно.
[30] Выступление А.В. Бабушкина
на первом семинаре из цикла «Тюремная экономика» в Сахаровском центре,
1.11.2012 г. http://www.sakharov-center.ru/discussions/?id=1807
[31] Л. Альперн. «Сон и явь
женской тюрьмы», С-Пб, Алетейя, 2004 г. (Серия Гендерные исследования)
ISBN 5-89329-712-1, Е. Омельченко «До и после тюрьмы», С-Пб, Алетейя,
2012 г. – 350 с. (Серия Качественные методы в социальных исследованиях)
ISBN 978-5-91419-743-5
[32] Из интервью с бывшим
начальником производственного участка одной из исправительных колоний
Ивановской области.
[33] Из выступления правозащитника
Базунова В.В. на совещании по вопросам труда в исправительных учреждениях,
прошедшего во Владимире 22-23 мая 2014 г.
|
