Особенности стадиального развития Московской агломерации[1]

Махрова А.Г.[2]
(Опубликовано в журнале Вестник Московского Университета,
сер. География. 2014 №4. с. 10-16)

Введение. Городские агломерации, ставшие в современном мире одной из преобладающих форм расселения, несмотря на наличие существенных различий между ними, имеют ряд общих черт и тенденций, одна из которых — стадиальность, т.е. их развитие представляет собой ряд последовательных переходов.

При этом российские агломерации имеют свою специфику в прохождении стадий развития, связанную с унаследованными чертами, прежде всего в виде сезонной субурбанизации^[3][4].

Актуальность рассмотрения особенностей стадиального развития в Московской агломерации, крупнейшем и наиболее развитом урбанистическом образовании страны, связана с ее лидирующей ролью по скорости протекания трансформационных процессов, которые затем распространяются на другие агломерации России.

Постановка проблемы. Стадиальный подход к эволюции урбанизации был сформирован на основе идей Н.Д. Кондратьева. Первой по времени возникновения была концепция Дж. Джиббса (1963), наиболее известна модель стадиального развития агломераций Л. Клаассена и Г. Шимеми. предполагающая прохождение четырех стадий (урбанизации, субурбанизации, контрурбанизации и реурбанизации)[5].

В общем виде, к отличие от стадии урбанизации, во время которой ядро развивается быстрее субурбий. уже на этапе субурбанизации пригороды по темпу роста опережают центр. Индикатором следующей стадии — контр- или дезурбанизации — служит переток населения и экономической активности на внеагломерацнонные, но примыкающие к городским агломерациям территории. Этап реурбанизации означает возврат к стадии урбанизации при замедлении и стабилизации темпа роста и усложнении структуры.

Общие теоретические представления о последовательности прохождения стадий дополняются локальными особенностями. Кроме того, для постиндустриального урбанизма становится необязательным последовательное прохождение стадий, возможен пропуск некоторых из них или прохождение их в искаженном виде, примером чего служит современная Япония, в которой стадия дезурбанизации была пропущена[6].

Материалы и методы исследований. Работа основана на анализе статистических данных за 1991—2011 гг., прежде всего на данных региональной и муниципальной статистики, а также на первичных (полевых) исследованиях демографической, экономической и социальной трансформации Московской агломерации, которые базируются и на результатах социологических опросов, серии глубинных интервью и изучении ряда пригородов-ключей (case study).

Результаты исследований и их обсуждение. Оценить стадию развития Московской агломерации^[7], а также определить, насколько оно совпадает или отличается от классической последовательности прохождения этапов, можно по динамике численности идоле населения ядра и пригородной зоны, соотношению центробежного и центростремительного потоков мигрантов (как стационарных, так и маятниковых), специфике ее морфоструктуры и др.

Динамика численности и миграции населения ядра и пригородной зоны. В течение последних 20 лет темп роста людности ядра (условно в границах старой Москвы) в целом был немного выше, чем в пригородной зоне (условно в границах Московской области), что с 1991 по 2012 г. привело к росту удельного веса ядра в общей численности населения агломерации с 57 до 62%. Это показывает, что Московская агломерация находилась на стадии урбанизации, когда центр растет быстрее пригородов и в нем проживает большая часть населения.

Хотя из-за проблем с учетом мигрантов данные официальной статистики трудно считать достоверными, но даже по ним в Москве миграционный прирост был положительным в течение почти всего постсоветского периода, за исключением пика кризиса в 1991—1993 гг., когда зафиксирован миграционный отток из столицы. При этом начиная со второй половины 1990-х гг. коэффициент миграционного прироста для Московской области стал выше, чем для Москвы, но с учетом данных переписи 2002 г. уже Москва, а не область активнее притягивала мигрантов[8]. Из-за дефектов миграционной статистики стадию развития агломерации по этому индикатору однозначно определить сложно, но в целом за счет миграций Москва все-таки растет быстрее Московской области, что также соответствует стадии урбанизации.

В советский период Московская область была поставщиком населения в Москву, в 2000-е гг. знак сальдо стал варьировать, а в последние 2 года Москва теряет население в миграционном обмене с областью. Таким образом, ситуация довольно неоднозначная (особенно из-за низкого качества миграционной статистики), хотя этот показатель и мог бы служить индикатором стадии развития агломерации.

В структуре трудовых маятниковых миграций центростремительный поток по-прежнему доминирует, что соответствует стадии урбанизации и/или началу субурбанизации. В период экономического роста 2000-х гг. вырос объем трудовых маятниковых миграций и из Москвы в Московскую область[9], прежде всего из-за субурбанизации офисно-деловых и торгово-развлекательных функций, перемещавшихся в зону ближних пригородов. Увеличилось число мест приложения труда и в дальних пригородах, и даже за границами Московской агломерации в очагах ускоренного роста отраслей, ориентированных на рынок всего Московского региона (Ступино, Клин. Калуга и др.). которые в свою очередь становятся подцентрами трудового тяготения. Многие жители таких центров роста работают в Москве и/или в других пригородах, а рабочие места занимают мигранты. Подобное усложнение географии трудовых маятниковых миграций может служить признаком начала перехода к следующим фазам[10].

«Внутренняя субурбанизация» и границы ядра. Еще одна черта, характерная для развития Московской, как и многих других российских агломераций. — наличие в составе центрального города территорий так называемой внутренней субурбанизации, которые раньше были пригородами, но теперь входят в его состав[11]. Кроме того, в составе практически всех городов агломерации, включая Москву, сохранились садовые и дачные поселки и даже еще не застроенные бывшие деревни.

В связи с этим возникает вопрос о том, каковы границы и численность постоянного населения ядра агломерации. При отождествлении ядра с Центральным административным округом столицы, площадь которого близка к территории официального Парижа, людность ядра составляет всего 745 тыс. человек (или 4% от суммарной численности населения Москвы и Московской области). Если добавить к нему субцентральный пояс районов, что в целом соответствует ментальным границам центра, то людность ядра достигнет 1,6 млн человек (или 9%). а если выделить его в границах срединного пояса района, то уже 4,5 млн человек (или 24% населения Москвы и Московской области). При этом удельный вес зоны внутренней субурбанизации (условно в границах районов, расположенных с внутренней и внешней сторон МКАД) увеличился на 6% за последние 20 лет. А когда пригороды (в данном случае вместе с районами внутренней периферии Москвы) растут быстрее ядра, то это считается признаком процесса субурбанизации.

Центральный город в его административных границах. как правило, можно считать ядром агломерации. но для Москвы ее очередное «глобальное» расширение сделало этот вопрос актуальным и спорным: может ли линейный город стать ядром агломерации со сложившейся звездчатой планировочной структурой, а если может, то когда это случится и как это отразится на развитии агломерации?

Сезонная субурбанизация и дезурбанизация. Другая особенность развития Московской агломерации, характерная и для России в целом, — сезонный характер суб- и дезурбанизации (летняя квазисубурбанизация и квазидезурбанизации), которую часто понимают как однородный процесс прежде всего коттеджно-дачной экспансии в пригороды агломераций и за их границы. Садово-дачные объединения и коттеджные поселки в стране не имеют статуса поселений, но образуют альтернативную сеть для сезонного проживания. В Московской области общее число садово-дачных поселков (11,7 тыс. с более чем 1,3 млн участков) почти в 2 раза превышает число сельских населенных пунктов. В настоящее время новые садово-дачные объединения почти не появляются, им на смену пришли организованные коттеджные поселки, число которых к 2013 г. превысило 1000, включая строящиеся[12]. Фактически вся территория пригородов в радиусе 20—30 км от МКАД плотно застроена коттеджными образованиями.

Потенциальная селитебная емкость сети сезонного расселения, связанная с наличием второго жилья, превышает 4 млн человек, что приводит к увеличению числа жителей Подмосковья в летний сезон приблизительно на 60%[13]. Привязанность москвичей к дачам фиксируется и социологическими опросами, которые показывают, что негативно к дачной жизни относятся всего 12% всех опрошенных[14]. Однако лишь 27% от общего числа респондентов и 32% владельцев дач готовы использовать их для постоянного проживания. Это подтверждает, что именно сезонный характер проживания в загородном жилье представляет собой типичное проявление российской специфики субурбанизации. Массовый характер владения сезонным загородным жильем предопределит сохранение этой модели (квартира в городе плюс дача) на обозримую перспективу, а переезд за город сдерживают плохая транспортная доступность и недостаток социальной инфраструктуры.

Дачные миграции москвичей не ограничиваются Московской областью, распространяясь далеко за ее границы. «Дальние дачи» существовали еще в советские годы, однако особенно распространены они стали со второй половины 2000-х гг. Обилие коттеджных и садово-дачных поселков, машин и соседей приводит к тому, что пригород становится густонаселенным, превращаясь в загородный вариант многокоттеджного жилья. Потеря близости к природе, тишины и уединения формирует потребность именно в дальних дачах, которые еще могут выполнять «реанимационную» функцию, способствуя восстановлению сил своих владельцев.

В последние годы со стороны дачников стал усиливаться интерес к более удаленным регионам, которые не граничат с Московской областью (популярными оказываются и южные, и северные регионы), причем пользоваться такими дачами можно, выезжая на весь летний сезон или на его значительную часть. Выбор «дальних дач» ограничен сельскими домами, причем многие покупатели имеют ближнюю дачу в Подмосковье, что фиксируют и риэлторы, и данные соцопросов[15].

Растущий спрос на «дальние дачи» отражает не только расширение масштаба сезонной контрурбанизации. но и устойчивость этого процесса, что проявляется в сильной сезонной пульсации людности не только городских агломераций, но и территорий, расположенных на значительном удалении от их границ, что также не укладывается в рамки стандартных теорий стадиального развития.

Социально-экономические трансформации субурбий. Кризис традиционных отраслей специализации Подмосковья (промышленности и науки) привел к деиндустриализации экономики и существенным изменениям ее структуры. В 1990-е гг. в субурбиях усиливалась роль селитебных (спальных) функций из-за сильного сокращения численности занятых в промышленности почти на половину, а в науке и научном обслуживании более чем в 2 раза. Работа в Москве стала главной стратегией адаптации жителей области к рынку, так как экономика столицы быстрее выходила из кризиса.

В 2000-е гг. началось активное «подтягивание» пригородов к Москве. Раньше и заметнее всего это проявилось в перетоке волны строительной активности из Москвы в субурбии, где было больше свободных строительных площадок. С 2004 г. по объему жилищного строительства Подмосковье стало лидером в стране по абсолютным и душевым показателям. В городских поселениях области жилищный фонд увеличился на 50%, а в сельских практически удвоился, что объясняется масштабом строительства индивидуальных жилых домов, многие из которых — вторые жилища москвичей.

Наряду с усилением сезонной селитьбы происходило развитие функций постоянной селитьбы, причем возведение многоэтажного жилья в Подмосковье по сравнению с советским периодом стало даже более распространенной практикой, в том числе и за счет появления новых городов, застраиваемых частными компаниями (например, город-спутник Новое Ступино, рассчитанный на 55 тыс. человек). Но, несмотря на распространенность сезонной субурбаниции. численность постоянного населения пригородов превышает сезонное население в 2 раза. При этом основная часть постоянного населения (более 80%) живет в городских населенных пунктах, т.е. пригороды сохраняют функции города, что также является одной из специфических черт российской (советской) урбанизации (рис. 1).

Рисунок 1. Структура сети сезонных и постоянных поселений пригородной зоны Москвы по их числу и численности проживающего в них населения: а – структура поселений по их числу (ед.) в – структура поселений по их людности (млн человек)

С середины 2000-х гг. в пригородах столицы опережающее развитие стал получать сектор услуг, что в значительной степени связано с их субурбанизаиней. С внешней стороны МКАД построены крупногабаритные торгово-развлекательные комплексы, превратившие это кольцо в главную торговую улицу агломерации. Появление больших моллов на перифериях крупнейших городов и в их пригородах — общемировая тенденция, особенность Московской агломерации заключается в том, что здесь процесс идет одновременно с субурбанизацией населения, а не после нее.

В то же время с усилением роли Москвы как главного торгово-распределительного центра страны субурбия активно стала использоваться логистикой. Складские комплексы разных размеров и форматов представлены во многих городских и сельских поселениях в зоне ближних, средних и даже дальних пригородов столицы.

Субурбанизация деловых функций началась позже, чем децентрализация жилья и розничной торговли (только со второй половины 2000-х гг.). Но за прошедшее время крупные офисные центры появились и в ряде подмосковных городов (Химки. Красногорск), а также в некоторых сельских поселениях, например в поселках Румянцеве и Коммунарка, которые в 2012 г. вошли в административную черту Москвы.

Одним из драйверов трансформации функций городских и сельских поселений стал процесс так называемой реиндустриализации, который в 2000-х гг. привел к созданию новых предприятий (особенно на периферии агломерации). В отличие от гигантов советского времени они представляют собой образцы современных постиндустриальных центров — неземлеемкие и нетрудоемкие предприятия с высоким уровнем автоматизации.

В результате сочетания двух разнонаправленных тенденций — ускоренной реиндустриализации пригородов и их продолжающейся тертеаризации — в последнее десятилетие улучшилась ситуация в экономике и социальной сфере промышленных центров, которые уменьшили свои «спальные» функции и усилили самодостаточность.

Главное направление трансформации научных центров связано с диверсификацией структуры их экономики, что приводит к размыванию собственно научных функций. В значительной части наукоградов в зоне ближних и средних пригородов происходит рост спальных функций, но есть и примеры удачной адаптации к рынку. Например, периферийные Дубна и Обнинск нарастили новые отрасли специализации, в том числе связанные с научно-производственным комплексом и высшим образованием.

В условиях растущего спроса на землю со стороны жилья, логистики, промышленных объектов происходит неизбежное уменьшение сельскохозяйственных функций, которые сохраняются на периферии Московской области или вытесняются в соседние регионы. Но именно сельские пригороды позволяют рельефно отразить современную российскую специфику субурбий. которая заключается в высокой плотности дачного заселения, сохранении мощных сельскохозяйственных предприятий и ренидустриализации[16].

Современные социальные трансформации большинства городских и сельских поселений в Московской агломерации, как и в других крупнейших агломерациях мира, связаны с увеличением разнообразия социального состава населения и стиля жизни населения, в том числе маятниковых мигрантов по суточным ритмам и географии, что приводит к дальнейшему сближению городского и сельского образа жизни.

Одновременно с этим развитие в условиях глобализации усиливает социальное неравенство, социальные контрасты внутри и между поселениями, развиваются «закрытые сообщества» и социопространственная сегрегация по классовому признаку, местная идентичность размывается за счет массового притока мигрантов[17]. Однако в Московской агломерации стиль жизни пока еще в большой степени определяется размером личного или семейного бюджета, а не потребительской ориентацией и карьерой, как в агломерациях развитых стран^[18][19].

Проявления постсубурбинизации. Анализ процессов социально-экономической трансформации субурбий столицы показывает, что в современном развитии Московской агломерации заметен ряд новых тенденций, характерных для стадии постсубурбанизаиии. К ним относится рост функционального разнообразия пригородов, а также существенное изменение их экономической базы, хотя под Москвой продолжают развиваться материалоемкий производственный сектор и сфера услуг при меньшей роли образования, науки и наукоемких отраслей промышленности.

Еще одна черта постсубурбанизации — начинающаяся переориентация пассажиропотоков, когда при доминировании центростремительных потоков миграция направлена и от центра к периферии, а также связывает субурбии между собой. Усложнение зоны городов-спутников вместе с изменением модели взаимодействия между частями агломерации приводит также к постепенной трансформации Московской агломерации в город-регион.

Рисунок 2. Территориальный рост Московской агломерации

Границы агломерации определены по результатам и методике работы А.Г. Махровой и А.А. Трифонова[20]

В то же время постсубурбаниэация проявляется в усилении полицентрической структуры, в том числе и в результате формирования субцентров за счет реализации мегапроектов и появления новых городов, застраиваемых частными компаниями.

Анализ территориального роста Московской агломерации показывает, что за почти вековой период развития она от линейных субурбий 1930-х гг. и лучевой системы 1960—1970-х гг. трансформируется в расплывающееся образование по типу «городского архипелага» стадии реурбанизации (рис. 2). Одновременно пространственная структура агломерации эволюционирует в направлении усложнения ее морфологии и появления новых форм постсубурбий, включая такие, как «окраинные»[21] (edge city) и «бескрайние» города^[22] (edgeless city).

Пригородная зона Московской агломерации уже в позднесоветское время отличалась полицентричностью. В настоящее время здесь довольно много городов (35), играющих роль подцентров трудового тяготения. Однако центров, которые соответствуют всем показателям «окраинного» города, включая необходимый объем площадей торговых и офисных центров, оказалось всего два — Химки и Красногорск; при этом Москва не теряет лидерства в занятости населения[23].

«Бескрайние» города в структуре Московской агломерации пока не проявились, хотя некоторые предпосылки к этому имеются. С ростом спроса на пригородные офисы новые многофункциональные комплексы возникают и на престижных западных трассах Подмосковья, которые можно рассматривать как пример деконцентрированной. хаотично расположенной офисной застройки по типу «бескрайних городов».

Выводы:

• в Московской агломерации процессы и стадии урбанизации происходят с отставанием от крупнейших агломераций США и Европы. При этом каждая стадия имеет специфические отличия, связанные как с чертами, унаследованными от советского прошлого, так и с тем. как проявляются новые тенденции и процессы. Кроме того, в развитии Московской агломерации одновременно наблюдаются черты разных стадий, включая и урбанизцию. и субурбанизацию. и дезурбанизацию, и даже реурбанизацию (пост-субурбанизацию);
• совмещение в Московской агломерации признаков, характерных для разных стадий развития, оставляет открытым вопрос о том, на какой стадии развития она находится. Не совсем ясно, переходит ли она к стадии реурбаннзации. пережив стадию субурбанизации и контрурбанизации в виде сезонной дачной миграции, или реализует уникальную модель развития. обусловленную историческим наследием и современной спецификой;
• по аналогии с термином «слоистый город», предложенным П. Маркузе и Р. Ван Кемпеном[24] для обозначения присутствия в нем нескольких пространственных структур, каждая из которых развивается по своим законам, но составляет город в целом, к Московской агломерации можно применить определение «слоистая агломерация». Это позволит отразить ту комбинацию разных форм субурбий, экс-урбий и постсубурбий, которые и формируют специфику современной модели развития Московской агломерации.
  

[1] Работа выполнена в рамках проекта «География возвратной мобильности населения в сельско-городском континууме» Российского научного фонда (проект № 14-18-00083).
[2] Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, географический факультет, кафедра экономической и социальной географии России, вед. науч. с.
[3] Большинство отечественных ученых рассматривают особенности прохождения этапов урбанизации в отдельных странах и регионах (Зайончковская Ж.А. Миграция и урбанизация в СССР в послеоктябрьский период// Население СССР за 70 лет. М.: Наука. 1988. С. 37-74; Кюммель Г. Стадиальная концепция урбанизации: Методология и методы анализа // Методы изучения расселения. М., 1987. С. 82-100; Нефёдова Т.Г., Трейвиш А.И. Новые тенденции урбанизации в России // Вопросы прогнозирования. 1999. №5. С. 158-167), а не вопросы стадиального развития городских агломераций.
[4] Махрова А.Г., Голубчиков О.Ю. Российский город в условиях капитализма: социальная трансформация внутригородского пространства // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 5. География. 2012. №2. с. 26-31; Нефёдова Т.Г., Трейвиш А.И. Новые тенденции урбанизации в России // Вопросы прогнозирования. 1999. №5. С. 158-167.
[5] Klaassen I., Scimemi G. Theoretical Issuers in urban dynamics // Dynamics of Urban Develop. N.Y.: St Martin’s Press, 1981. P. 8-28.
[6] International perspectives on suburbanization: A post-suburban world? Palgrave MacMillan. 2011.
[7]Вопрос о траттах Московской агломерации, а также со ядра и пригородной юны остается открытым, их трактуют по-разному (Браде И., Бурдак И., Рудольф Р. Тенденции развития периферийных зон крупнейших городов Европы // Крупные города и вызовы глобализации. Смоленск: Ойкумена. 2003. С. 128-139; Лаппо Г.М. Города на пути в будущее. М.: Мысль, 1987; Махрова А.Г., Перцик Г.И. Агломерации второго порядка Московского столичного региона (типологический анализ) // Вестн. Моск, ун-та. Сер. 5. География. 1988. №6. с. 3-9; Махрова А. Г.. Трифонов А.А. 11екоторые черты развития урбанизационных процессов в Московском регионе// Русский город (исследования и материалы). Вып. 9. М., 1990. С. 40-74). Автор выделяет их по изохронам двухчасовой доступности «брутто», которые рассчитаны на основе характеристик транспортного сообщения, трудовых маятниковых миграций и результатов полевых исследований. В отдельных случаях, при использовании статистики в разрезе регионов, агломерация упрощенно рассматривается в границах Москвы и Московской области.
[8] Судя по численности населения Москвы и Московской области по результатам переписи 2010 г., ситуация такая же, т.е. приток мигрантов в Москву был выше, чем в Московскую область.
[9] По данным статистики Пенсионного фонда РФ, в середине 2000-х гг. из Москвы в Московскую область выезжали с трудовыми целями около 200 300 тыс. человек.
[10] Кириллов П.Л., Махрова А.Г. Субурбанизация в Московском столичном регионе: современное и перспективное состояние // Региональные исследования. 2009. № 4-5 (25). С. 42-54.
[11] Дружинин А.Г. Пространственное развитие города-миллионера: тенденции постсоветского периода. Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ, 2008
[12] Браде И., Махрова А.Г., Нефёдова Т.Г., Трейвиш А.И. Особенности субурбанизации в Московской агломерации // Изв. РАН. 2013. №2. С. 19-29; Махрова А.Г. Территориальная дифференциация рынка загородного жилья в Московской области // Вестн. Моск, ун-та. Сер. 5. География. 2006. № 2. С. 29-34.
[13] Махрова А.Г., Нефёдова Т.Г., Трейвиш А.И. Москва: мегаполис? агломерация? мегалополис? // Демоскоп Weekly. № 517-518. 1—19 aвгуста 2012 г. URL: http://demoscope.ru/weekly/2012/0517/index.php; Махрова А.Г., Нефёдова Т.Г., Трейвиш А.И. Московская область сегодня и завтра: тенденции и перспективы пространственного развития М.: Новый хронограф, 2008.
[14] Народное мнение жить за городом, конечно, хорошо... URL: http://www.mcirinfo.ni/news/114065.html (дата обращения: 10.04.2013).
[15] Нефёдова Т.Г. Российские дачи как социальный феномен//SPERO Социальная политика: экспертиза, рекомендации, обзоры. 2011. №15. (осень зима 2011), с. 161-173
[16] Махрова А.Г., Нефёдова Т.Г., Трейвиш А.И. Москва: мегаполис? агломерация? мегалополис? // Демоскоп Weekly. № 517-518. 1—19 aвгуста 2012 г. URL: http://demoscope.ru/weekly/2012/0517/index.php
[17] Махрова А.Г.. Голубчиков О.Ю. Российский город в условиях капитализма: социальная трансформация внутригородского пространства // Вестн. Моск, ун-та. Сер. 5. География. 2012. №2. С. 26-31; Blinnikov М., Shanin A., Sobolev N., Volkova /. Gated communities of the Moscow green belt: Newly segregated landscapes and the suburban Russian environment // GеoJournal. 2006. Spec. Iss. on Gated Communities. P. 65-81.
[18]Важно также отметить, что процессы джентрификация в Московской агломерации протекают не после субурбанизации, а одновременно с ней. Джентрификация в Москве, как и в других современных городах мира, проявляется не просто как тенденция на рынке жилья в виде реконструкции старого жилищного фонда под запросы состоятельных людей, а как глобальная тенденция классовой переделки пространства обшей стратегии по привлечению в город капитала, созданию новых объектов и мест, ориентированных на обеспеченные слои общества (Махрова А.Г., Голубчиков О.Ю. Российский город в условиях капитализма: социальная трансформация внутригородского пространства // Вестн. Моск, ун-та. Сер. 5. География. 2012. №2. С. 26-31; Махрова А.Г., Татаринцева А.А. Развитие процессов джентрификации и реконструкция городской среды центра Москвы в постсоветский период // Региональные исследования. 2006. №3 (9). С. 28-42; Smith N. The new urban frontier: Gentrification and the revanchist city. N.Y.: Routledge. 1996).
[19] International perspectives on suburbanization: A post-suburban world? Palgrave MacMillan. 2011
[20] Махрова А.Г., Трифонов А.А. Некоторые черты развития урбанизационных процессов в Московском регионе// Русский город (исследования и материалы). Вып. 9. М., 1990. С. 40-74
[21] «Окраинный» город выделяется как особый тип пригорода, который в результате субурбанизацнк занятости превращается в самодостаточный субцснтр (Garreau J. Edge city: Life on the new frontier. N.Y.: Doubleday. 1991)
[22]Под «бескрайним» городом понимается форма распространения деконцентрированной застройки, представленная одним или несколькими офисными зданиями, которые расположены вне зон пешеходной доступности и обслуживания общественным транспортом (Lang R.E. Edgeless Cities: Exploring the Elusive Metropolis. Washington: D.C. Brookings Institution Press, 2003).
[23] Голубчиков О.Ю., Махрова А.Г., Фелпс Н.А. Применение концепции «окраинного города» для анализа современных процессов урбанизации в России (на примере г. Химки) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 5. География. 2010. №3. С. 48-54.
[24] Аксенов К.Э., Браде И., Бондарчук Е.А. Трансформационное и посттрансформационное городское пространство. Ленинград Санкт Петербург 1989-2002. СПб.: Геликон-плюс, 2006.