Хотят ли русские эмигрировать?
		Над темой номера работали Лев ГУДКОВ Борис ДУБИН Наталия ЗОРКАЯ

Кто хочет уехать, кто - остаться?

Каковы же характеристики людей, которые чаще других высказывают сегодня желание «жить не здесь»? (табл. 10)

Таблица 10. Социально демографические характеристики желающих уехать на ПМЖ (в % к соответствующей группе по столбцу)

Вопрос: «Хотели бы вы уехать за границу (за пределы бывшего СССР) на постоянное жительство?»

Май 2011 г.

Во-первых, те, кто хотел бы уехать, значительно моложе тех, кто хотел бы остаться: средний возраст первых – 33 года, тогда как тех, кто скорее не хочет уехать, – 41 год, а тех, кто определенно не собирается уезжать, – 52 года. Это и естественно, поскольку молодые, а особенно во все еще закрытом, малоподвижном российском обществе, с одной стороны, еще могут активно строить свое будущее, его проектировать, влиять на него, хотя и среди российской молодежи относительное большинство не строит больших планов, а с уверенностью говорит лишь о ближайших годах. Это важнейшее обстоятельство, указывающее на то, насколько сужены социальные и культурные горизонты практически всех групп российского населения, насколько сильны настроения неуверенности и незащищенности, беспомощности и нестабильности. Именно поэтому так сильно в российском населении чувство надежды, которое и делает практически неисчерпаемым ресурс терпения - качества, наиболее часто называемого респондентами как главная черта «русских».

С другой стороны, молодые люди в России, как, впрочем, и молодежь в других странах, еще не адаптированы полностью к сложившейся системе, они более критичны, им, лишь вступающим во взрослую жизнь, виднее недостатки социального устройства, и, по крайней мере, для некоторых, заметнее цена (в том числе политическая, моральная цена) приспособления старших поколений, главное выражение которого – отказ от реального политического и гражданского участия, адаптация к произволу, сужению и прямым нарушениям гражданских прав и свобод.

Сильнее среди молодых и установка на успех, хотя это в основной массе не столько ориентация на социальное достижение, на признание своих профессиональных и деловых заслуг, а стремление к личному благополучию как форме независимости, прежде всего – от государства, но и от общества, от всех «других». Поколения старших в основной массе уже пожизненно вписаны в свою статусную нишу и равняют собственную жизнь скорее на таких же, «как они» сами, что как раз и подпитывает неприязненное отношение к добившимся большего и к тем, кто старается подняться любой ценой, например, - к приезжим, гастарбайтерам, своего рода новым «лимитчикам», которых так не любили в свое время столичные жители, но теперь эти приезжие – еще и этнические «чужаки». Все подобные настроения и чувства являются компенсаторными механизмами, вытесняющими и приглушающими недовольство собственной жизнью, разочарование, отсутствие самодостаточности.

У старших поколений эти настроения носят в большой мере латентный характер, поскольку критическая оценка своей жизни, личная ответственность за то, как она сложилась, вытесняются из сознания. Тогда как среди молодых россиян, особенно тех, кто представляет «социальную периферию»,  эти чувства, прежде всего – агрессивный национализм, зависть к успешным, богатым людям, имеет открытый, взрывной характер, о чем, в частности, ярко свидетельствовали декабрьские события 2010 года на Манежной площади в Москве.

В России не сложились нормальные для развитого, демократичного, рыночного общества механизмы достижения успеха, социально, культурно, экономически значимого для всего общества, современные формы его социальной гратификации, общественного признания заслуг и достижений, подразумевающих идею «общего блага». Поэтому примитивизируется и само понятие успеха, сводясь в массовом сознании к идее финансовой независимости, в том числе от государства и его «подачек», от произвола государственных и силовых структур (ведомства, армия, милиция, прокуратура), разлагающихся социальных институтов – прежде всего, институтов бесплатного образования и здравоохранения. В этом смысле характерно, что в российских условиях как желание разбогатеть, так и желание уехать из страны особенно сильно выражено именно среди молодых. Здесь можно говорить о проявлениях социальной незрелости, слабости и зависимости человека, сочетающейся с пресловутой российской мечтательностью, описанной еще Достоевским в «Подростке» (Глава 6-я: “Моя мысль - что он хочет... стать Ротшильдом, или вроде того, и удалиться в свое величие”).

Как видно из табл. 10, среди определенно намеренных уехать из страны ощутимо выше среднего доля людей с высшим образованием (близко к трети), значительно выше среднего представлены специалисты, каждый десятый из опрошенных – независимый предприниматель (естественно, в выборку попадали в основном мелкие предприниматели). Однако среди твердо решивших уехать высока и доля служащих без специального образования, безработных. Что особенно интересно, больше трети этой подгруппы живут в малых городах и ПГТ (в общенациональной выборке жители таких поселений составляют около четверти).

Менее определенное желание уехать также чаще среднего характерно для специалистов, для жителей городов среднего размера, для учащихся и студентов: если в выборке их доля равна 6%, то среди тех, кто «скорее» хотел бы уехать из страны на ПМЖ, уже 16%.

Чрезвычайно интересно то, что сильнее всего «чемоданными» настроениями оказывается охваченной сегодня не самая благополучная среда, а образованная «социальная периферия», малые города, где особенно ощутимы проявления аномии, очень высока безработица, нет шансов получить качественное образование, нет ресурсов для миграции, где особенно явно разложение ценностно-нормативных основ социального поведения. Это как бы возвращает нас к ситуации, обозначившейся еще в начале 1990-х годов, когда уже практически исчерпывала себя, даже количественно, модель эмиграции, заданной советским образованным еврейством. Важно, что сегодня это достаточно образованная, но не имеющая высокого статуса среда, что указывает на процессы хронической склеротизации каналов социальной мобильности. Это группы молодых (причем скорее, уже закончивших обучение) людей, которые понимают, что их шансы на социальную мобильность в сложившихся условиях невелики – при сильной мотивации, наличии социальных и материальных ресурсов, именно они могут эмигрировать и эмигрируют или,  гораздо чаще, переезжают в крупные центры, мигрируют, что способствует еще большей деградации и аномизации социальной периферии. Наряду с ними, это группы тех, кто так или иначе осознает свое незавидное положение, но не имеет средств, достаточной квалификации, конкурентоспособности и других ресурсов, чтобы реально уехать: высказываемое желание уехать из страны для таких людей это только мечта об иной жизни в другой, «нормальной» стране.

Примерно каждый десятый среди определенно желающих уехать из страны на ПМЖ относит себя к верхней части среднего слоя (в среднем по выборке таких лишь 3%). Более четверти (27%) считают, что они относятся к нижней части среднего слоя (по выборке – 39%), а относящих себя к низшему слою в данной подгруппе столько же, сколько и в среднем по всем опрошенным (15%). По потребительскому статусу абсолютное большинство среди определенно намеренных эмигрировать составляют люди, для которых проблемой является покупка ТДП, а тех, кто может себе это позволить, примерно столько же, сколько и в среднем по населению, – 16%. Правда, среди определенно желающих уехать 2% составляют люди, по российским понятиям, богатые: они могут себе позволить покупать все, что заблагорассудится (табл. 11).

Таблица 11. Социальный слой, потребительский статус и желание уехать на ПМЖ (в % к соответствующей группе по столбцу)

Май 2011 г.