|
|
 |
Демография
и традиция |
|
Над темой номера работал
|
 |
|
Анатолий ВИШНЕВСКИЙ
|
|
Новая цивилизация - цивилизация низкой рождаемости
Небывало низкая смертность становится одним из ярчайших
маркеров современной цивилизации, накладывает на нее неизгладимый
отпечаток, который проявляется в самых разных областях человеческой
жизни. Но прежде всего она нарушает извечное равновесие рождаемости
и смертности, основу тысячелетнего «Божественного порядка», и поэтому
становится отправной точкой современной демографической революции,
приводящей к огромным переменам в семейной жизни людей.
На протяжении тысячелетий высокая смертность была одним
из краеугольных камней, на которых выстраивалось все здание традиционных
культурных норм, религиозных и нравственных предписаний, регулировавших
демографическое поведение людей. В частности, она диктовала повсеместное
конвергентное развитие тех принципов социальной жизни, которые затрагивали
производство и выхаживание потомства и обеспечивали непрерывность
поколений. При всем многообразии культурных форм и норм в этой области,
все они покоились на общем основании. В организации семейной жизни,
матримониальных правилах, семейных ролях мужчины и женщины и т.п.
могли быть немалые различия, но некоторые базовые нормы, принятые
во всех крупных культурно-религиозных системах, были одинаковыми.
Брак должен был быть почти всеобщим и пожизненным, в женщине видели,
в первую очередь, продолжательницу рода, большое число детей рассматривалось
как благословение божье, всякое вмешательство в процесс прокреации
осуждалось и т.д. Если бы все эти нормы не охранялись культурой
и не соблюдались, в условиях высокой смертности человечество вымерло
бы.
Резкое снижение смертности привело к тому, что многие
из этих норм утратили смысл, начались их эрозия, поиск форм организации
частной жизни людей и их культурной оболочки, больше соответствующих
новым историческим условиям, которые включают в себя и резко снизившийся
уровень смертности.
Первым принципиальным изменением стало снижение
рождаемости, еще в XIX в. казавшееся странной особенностью Франции,
в начале ХХ в. охватившее все страны западной культуры, а позднее
распространившееся на весь мир. Будучи реакцией на всеобще снижение
смертности, снижение рождаемости особенно ясно демонстрирует универсальный
характер происходящих перемен.
Традиционная высокая рождаемость была столь же неотъемлемой
частью «Божественного порядка», как и высокая смертность, которая,
собственно, и задавала главные правила семейной жизни. Производство
потомства было одним из важнейших приоритетов «семейного труда»,
задачей брака, решавшейся только после многих лет совместной жизни,
потому что смерть постоянно сводила на нет усилия по рождению и
воспитанию детей. Традиционные условия жизни не оставляли места
для свободы прокреативного выбора, попытки тем или иным способом
намеренно ограничить число рождений всегда были маргинальными формами
поведения, морально предосудительными, а часто и сурово каравшимися
законом.
Изменение «Божественного порядка» в одном звене – исчезновение
высокой смертности – необратимо нарушает сложившееся равновесие
и влечет за собой цепочку других изменений, без которых восстановление
равновесия невозможно. Сохранение традиционно высокой рождаемости
при резко снизившейся смертности не просто не нужно, оно становится
опасным, порождая массовую многодетность и стремительный рост населения,
что вступает в противоречие с экономическими и прочими возможностями
отдельных семей и целых государств.
В европейских странах эту опасность, прежде всего, почувствовала
семья. Постепенно нараставшее и резко ускорившееся с конца XVIII
в. снижение смертности при сохранении высокой рождаемости превращало
многодетность из редкого и исключительного феномена во все более
массовое явление, что порождало множество непривычных проблем –
дробление наследств, недостаток земельных наделов, невозможность
прокормить семью и т.п. - и заставляло семьи искать путей
возврата к прежнему равновесию, то есть к прежней малодетности.
Поначалу это осознали семьи, принадлежавшие к верхним слоям европейского
общества – аристократии и буржуазии, но постепенно озабоченность
непосильной многодетностью распространилась на крестьянское и городское
население. Не случайно основателем неомальтузианского движения,
имевшего целью снижение рождаемости в браке, стал Фрэнсис Плэйс,
английский рабочий активист, отец 15 детей.
К концу XIX века опасения многодетности докатились и
до России, вот размышления на эту тему Долли Облонской – персонажа
«Анны Карениной» Л.Толстого. «И все это зачем? Что ж будет из всего
этого? То, что я, не имея ни минуты покоя, то беременная, то кормящая,
вечно сердитая, ворчливая, сама измученная и других мучающая, противная
мужу, проживу свою жизнь и вырастут несчастные, дурно воспитанные
и нищие дети… Так что и вывести-то детей я не могу сама, а разве
с помощью других, с унижением. Ну, да если предположим самое счастливое:
дети не будут больше умирать, и я кое-как воспитаю их. В самом лучшем
случае они только не будут негодяи. Вот все, чего я могу желать.
Из-за всего этого сколько мучений, трудов... Загублена вся жизнь!»
При этом Долли еще не приемлет никаких методов ограничения числа
рождений, и у нее на лице появляется «выражение гадливости»,
когда Анна Каренина передает ей слова врача о том, как это можно
сделать. «Открытие это, вдруг объяснившее для нее все те непонятные
для нее прежде семьи, в которых было только по одному и по два ребенка,
вызвало в ней столько мыслей, соображений и противоречивых чувств,
что она ничего не умела сказать и только широко раскрытыми глазами
удивленно смотрела на Анну. Это было то самое, о чем она мечтала
еще нынче дорогой, но теперь, узнав, что это возможно, она ужаснулась».
Вопросы, которые ставила перед собой Долли Облонская,
давно задавали себе в более или менее явном виде миллионы европейских
семей, вынужденных искать ответов на новую ситуацию, вызванную снижением
смертности и выживанием в каждой семье все большего числа детей.
И все эти ответы сводились, в конечном счете, к одному: к намеренному
ограничению числа детей, известному и прежде, но только как маргинальная,
культурно неприемлемая или количественно ограниченная (монашеский
целибат) практика.
Теперь же проблема ограничения деторождения становится
перед всеми, и какими бы способами ни достигалась эта цель – откладыванием
браков или пожизненным безбрачием, детоубийством, искусственным
абортом, применением противозачаточных средств, – все эти способы
вступают в противоречие с традиционными установками на высокую рождаемость.
В новых условиях все попытки сохранить прежние традиционные культурные
нормы прокреативного поведения оказываются несостоятельными, и эти
нормы быстро отмирают.
В странах европейской культуры, впервые столкнувшихся
с массовой многодетностью, это новое явление и вызревало, и осознавалось
постепенно, становясь, прежде всего, проблемой семей. На уровне
же государства оно не только не осознавалось как проблема, но обычно
воспринималось как нечто положительное, как свидетельство народного
благоденствия. К тому же в XIX веке, когда участившаяся многодетность
стала ощущаться на национальном уровне в виде ускорения роста населения
европейских стран, у них была отдушина в виде заокеанской эмиграции,
которая стала заметным явлением социальной жизни в Европе второй
половины XIX века (а в России в это время шли интенсивные переселения
в Сибирь).
Но когда стремительное снижение смертности с помощью
перенесенных с «Запада», уже в готовом виде, медицинских технологий
и здравоохраненческих практик привело к небывалому распространению
многодетности в развивающихся странах Азии, Африки и Латинской Америки,
то это мгновенно отозвалось на динамике численности населения, которое
стало расти беспрецедентными темпами. За 60 лет с 1950 по 2010 год
в малодетных европейских странах с наиболее быстрым, по европейским
меркам, ростом населения, оно за эти 60 лет увеличилось
(иногда – в значительной степени за счет миграции) в 1,3-1,6 раза.
В развивающихся же странах, где снижение смертности, гораздо более
умеренное, чем в Европе, сочеталось с сохранением высокой рождаемости
или медленным ее снижением, что вело к реальной многодетности, рост
населения составил за тот же период от 3 до 6 и более раз (рис.5).
Рисунок 5. Увеличение населения некоторых стран между
1950-2010 годами, раз
В целом же население мира, которое, как отмечалось,
за десятки тысячелетий своей истории до начала XIX века не достигло
и 1 миллиарда человек, сейчас составляет 7 миллиардов, причем только
за последние 60 лет увеличилось на 4,6 миллиарда человек, и рост
еще продолжается.
Все это породило или чрезвычайно обострило многочисленные
экономические, социальные, экологические проблемы, стоящие перед
миром в целом, особенно же перед развивающимися странами,
которым, имея и без того крайне ограниченные ресурсы, приходится
модернизировать свою экономику, системы образования и здравоохранения,
решать множество других вопросов развития в условиях поглощающего
ресурсы небывало быстрого роста населения. Поэтому прекращение роста
населения, как можно более быстрое снижение рождаемости в этих странах
стало первостепенной заботой уже не семей, а правительств. ООН регулярно
проводит опросы правительств о том, на что, по их мнению, должна
быть направлена демографическая политика в области рождаемости,
ответы свидетельствуют о быстром увеличении числа развивающихся
стран, считающих необходимым добиваться снижения рождаемости (рис.
6).
Рисунок 6. Доля менее развитых и наименее развитых
стран, правительства которых считают необходимым проводить политику,
направленную на снижение рождаемости
Источник: United Nations, Department of Economic and Social
Affairs, Population Division. World Population Policies 2009.
- http://www.un.org/esa/population/publications/wpp2009/wpp2009.htm
Иногда правительства добиваются этого снижения жестким,
диктаторскими методами, и тогда оно происходит быстро, как это было
в Китае, чаще используются более либеральные просветительски-пропагандистские
методы, и тогда рождаемость снижается медленнее. В некоторых случаях
сильная традиционалистская реакция существенно препятствует снижению
рождаемости. В целом же рождаемость в развивающихся странах устойчиво
снижается, лишь в категории стран, которые ООН относит к наименее
развитым, успехи пока не очень велики (рис. 7).
Рисунок 7. Коэффициент суммарной рождаемости в
более и менее развитых регионах мира
Источник: Population Division of the Department of Economic
and Social Affairs of the United Nations Secretariat, World
Population Prospects: The 2010 Revision
Географически оплотом высокой рождаемости пока остается
только Африка (рис. 8).
Рисунок 8. Коэффициент суммарной рождаемости в
Азии, Африке, Латинской Америке и Океании
Источник: Population Division of the Department of Economic
and Social Affairs of the United Nations Secretariat, World
Population Prospects: The 2010 Revision
Снижение рождаемости и в Африке, и в других менее развитых
регионах, несомненно, будет продолжаться, и, в конце концов, достигнет
уровня равновесия, а, возможно, опустится и ниже этого уровня. Согласно
«среднему», наиболее вероятному варианту последнего прогноза ООН,
нетто-коэффициент воспроизводства населения всего мира достигнет
равновесного уровня (R0 = 1) в 2035-2040 годах
и будет продолжать снижаться. Но рост мирового населения сразу не
прекратится. В 2043 году оно превысит 9 миллиардов человек, в 2083
– 10 миллиардов и еще какое-то время будет расти, хотя и убывающими
темпами. Этот рост прекратится уже за пределами XXI века, и, возможно,
тогда начнется постепенное сокращение мирового населения.
|
