… о напряженности труда в России и других странах

Этому стереотипу почти полтысячелетия. «Русские обладают необыкновенной физической крепостью, очень способны к труду, но при этом крайне ленивы», — писал в XVII в. швед Эрик Пальмквист, подтверждая с некоторыми оговорками слова Сигизмунда Герберштейна, сообщавшего о лени московитов столетием раньше. Резона клеветать у Пальмквиста не было: в Московию он приехал как инженер и по совместительству шпион, в задачи которого входило оценить обороноспособность и экономический потенциал вероятного противника.
Социалистический эксперимент должен был и вовсе отбить у россиян какую бы то ни было охоту работать. «Они делают вид, что платят, мы делаем вид, что работаем» — вот главная мудрость государственного раба при социализме. Как обстоит дело сейчас, когда от попыток вывести «советского человека», который и каши не просит, и работает ударно, решено отказаться? Если верить статистике, то примерно так же, как 200 или 500 лет назад. Вопрос в том, можно ли ей верить.

«КРАЙНЕ ЛЕНИВЫ»
Средняя продолжительность рабочего дня в России составляет 7,1 часа. В неделю среднестатистический житель нашей страны трудится 35,5 часа — меньше, чем во Франции, где с 2000 года продолжительность рабочей недели снижена до 35 часов. Несмотря на торжество идеалов социализма, среднестатистический француз и теперь трудится 37,3 часа в неделю. Американцы в среднем работают на 20% больше нашего. Неудивительно, что, согласно опросам, больше 23% россиян считают себя ленивыми, — доля американцев, которых гложет совесть по той же причине, втрое ниже.
Международные сопоставления камня на камне не оставляют от устоявшегося мнения о японцах как о главных в мире трудоголиках. Если верить Международной организации труда (МОТ), так было 30 лет назад. А сейчас японцы уступают таким развитым нациям, как американцы, австралийцы, испанцы (изобретатели сиесты сегодня — одни из самых работящих людей на планете), не говоря уже о жителях Индии, где работают больше чем по 47 часов в неделю.
В случае с Россией статистика только подтверждает сложившееся мнение: наши люди работают мало. Они лишь немного опережают норвежцев, которые трудятся меньше всех в Европе. Может, потому, что и там добывают много нефти? Но нет, дело не в сырьевом проклятии. В 1997 и 1998 гг., когда цены на нефть были близки к историческому минимуму, в России работали еще меньше — всего-то 32,5 часа. За 10 лет наша рабочая неделя удлинилась почти на 10%, но до наций-трудоголиков, если верить Росстату, нам далеко.
Впрочем, Росстат и сам себе не очень верит. Не случайно приведенные выше данные о бюджетах рабочего времени официально не обнародуются: наше статведомство по-тихому отсылает эти данные в штаб-квартиру МОТ, сотрудники которой любезно предоставили их SM. Скромность Росстата легко понять. Трудоустроенным россиянам из больших городов трудно поверить в то, что они работают так мало. Они-то знают, что работать часто приходится заметно больше положенных 8 часов. «Менеджер среднего звена на предприятиях, которые к нам обращались, работает обычно 9–10 часов в сутки, топ-менеджеры — по 12–14 часов, — рассказывает Глеб Архангельский, гендиректор консалтинговой компании “Организация Времени”. — Причем я не заметил разницы между столицей и регионами и думаю, что мнение о расслабленной провинции и усиленно работающей Москве — это миф». Впрочем, Архангельский отмечает, что его компания работает только с менеджерами: самый нижний уровень работников, чье время им пришлось организовывать, — это мастера цеха, которым тоже порой приходится работать сверхурочно. Но простые рабочие обычно трудятся точно по Трудовому кодексу (ТК) — 36 или 40 часов в неделю, в зависимости от производства. Это если не учитывать положенные по закону отпуска, больничные, а также простои на работе, отгулы и прогулы. А если все это учесть?
Данные, которые компании передают в Росстат (а он — в МОТ), не могут считаться абсолютно точными. Выборка ограничена, да и те, кто отчетность представляет, не склонны откровенничать с госорганами по поводу строгого соблюдения ТК. «Практика переработок в России повсеместна, но я что-то не замечал, чтобы они поощрялись [работодателем] в соответствии с законодательством, — говорит Архангельский. — Обычно сотрудники сами задерживаются, чтобы выполнить задание в срок, и никакой повышенной оплаты за это не получают». Доверие к данным Росстата подрывает и удивительная «ровность» рабочего времени по отраслям. В финансах, торговле, строительстве, здравоохранении — везде работают по 35,5 часа в неделю. Чиновники трудятся по 36,5 часа. Больше вкалывают только труженики села. «Данные Росстата могут указывать на общий тренд, но точно оценивать бюджет трудового времени в масштабах России невозможно, — говорит директор Центра трудовых исследований (ЦТИ) ГУ-ВШЭ Владимир Гимпельсон. — Несколько лет назад Росстат прекратил проводить масштабные опросы работников, и объективной информации теперь нет». Предприятия сообщают о потерянных рабочих часах, но не о переработках. Объективную картину в масштабах России не составить, но есть основания считать официальные данные заниженными. В конце концов, трудно поверить, что рабочая неделя в 35,5 часа может существовать в строительстве, где гастарбайтеры трудятся без выходных.

«ОЧЕНЬ СПОСОБНЫ К ТРУДУ»
Всего 1,5% работающих в России трудятся больше 40 часов в неделю. Это тоже данные Росстата. По оценке ЦТИ ГУ-ВШЭ, на самом деле перерабатывают как минимум 10% россиян, то есть примерно столько же, сколько в Европе. Нужно учесть, что отработать 40 часов в неделю (1952 часа в 2007 г.) россиянин может только в двух случаях: если его рабочий день больше 8 часов либо если он совершенно не пользуется отпуском, не берет больничных и отгулов. Дополнительная сложность в том, что совершенно непонятно, как оценивать продолжительность труда гастарбайтеров и вклад этого фактора в общероссийскую картину — даже данные по численности трудовых мигрантов могут различаться на порядок (от 1,2 млн. по данным Росстата до 20 млн. по оценкам Федеральной миграционной службы). Заметную часть статистического отставания России от развитых стран можно объяснить гораздо большей прозрачностью трудовой миграции в Европе и США — там ударный труд приезжих учитывают хотя бы отчасти.
Где работают российские трудоголики? По данным консалтинговой компании IBS, сильнее всех загружены бухгалтеры и другие специалисты, имеющие отношение к финансам. Очень длинный рабочий день, не компенсируемый отгулами и дополнительными отпусками, у тех, кто работает с недвижимостью. В последний год, по словам Архангельского, до половины крупных заказов на внедрение тайм-менеджмента исходит от бывших составляющих РАО «ЕЭС России» — ОГК, ТГК, ФСК, ЦДУ, где сотрудники не успевают сделать все, что нужно, хотя порой ночуют на работе. Он склонен связывать это с процессом приватизации. Само по себе разгосударствление — хлопотное занятие, а после него за дело берутся новые собственники, которые наращивают эффективность, стараясь быстрее вернуть вложенные деньги. Советская поговорка про «делаем вид, что работаем» в таких условиях уже совершенно неактуальна.
Тут, правда, нужно сделать одну важную оговорку. Государственные компании, если там и платят весьма неплохо, — это, так сказать, государство в государстве. По данным Росстата, в добывающей промышленности, где позиции государства в последние годы резко усилились, работают меньше всего — 34 часа в неделю. Это можно было бы объяснить особенностями отрасли (некоторые работают за полярным кругом вахтовым методом), если бы не данные, которые свидетельствуют, что до начала 2000-х, то есть до роста цен на нефть и огосударствления, в добывающих отраслях работали больше, чем в среднем по стране.
Типичную картину работы в госкомпании рисует Марина Скрыпникова из IBS. Дело было около трех лет назад на незадолго до того приватизированном промышленном предприятии. В структуре потерянного времени чрезвычайно большую долю занимали больничные, работники полностью использовали отпуска, периодически брали отгулы. А общий объем потерянного времени, включая как уважительные причины вроде отпуска, так и прогулы с простоями, составлял больше 7,5 часа в неделю на человека. В целом объем отработанного времени был равен 32,4 часа — заметно меньше, чем в среднем по стране. «И это без учета простоев из-за недостаточно эффективного управления, когда рабочие просто ожидали, пока подвезут нужные материалы», — отмечает Скрыпникова.
У «белых воротничков», работающих в частной компании, трудовая неделя проходит куда более напряженно. В качестве примера Скрыпникова приводит небольшую отечественную консалтинговую компанию, где она пару лет назад была заместителем гендиректора по управлению персоналом. Средняя продолжительность рабочей недели равнялась там 45,3 часа. Скрыпникова подчеркивает, что в рассчитанное время не входят перекуры, перекусы и прочие случаи отвлечения от работы. Но в целом мы видим результат, достойный трудолюбивых индийцев, которые на протяжении своей 47-часовой недели наверняка тоже перекуривают и перекусывают.
Продолжительность рабочей недели в последние годы увеличивается прежде всего благодаря появлению новых рабочих мест в частном секторе, где занятость выросла с 29,8 млн. человек в 2000 г. до 37,1 млн. в 2006-м. Несмотря на то что вклад госкомпаний в ВВП повышается (добывающие отрасли укрепились благодаря повышению мировых цен на сырье), численность работающих на госпредприятиях снижается.
Сухой остаток: в последние 10 лет россияне работают все больше, и по продолжительности рабочего дня Россия сегодня практически не уступает Европе. Вопрос в том, остановимся ли мы на достигнутом или пойдем дальше — догонять американцев?

ОНО НАМ НАДО?
Европейцы проводят на работе на 10–20% меньше времени, чем американцы. Так было не всегда: пути Старого и Нового Света разошлись в 1970-е, когда европейцы в борьбе с безработицей решили пойти окольным путем — не создавать новые рабочие места, а распределять имеющиеся между большим количеством людей, то есть снижать объем работы каждого конкретного человека. В общем им удалось немного снизить безработицу, но потом дело застопорилось, в первую очередь как раз из-за негибкого трудового законодательства, отбивающего у компаний охоту рисковать, создавая новые рабочие места. В Штатах же трудовое законодательство осталось вполне либеральным, оно позволяет работать хоть 24 часа в сутки и семь дней в неделю. У американцев нет гарантированного государством права на отпуск, и многие действительно практически не отдыхают. По данным американского бюро трудовой статистики, работники малых предприятий проводят в отпуске 8,6 дня в год. В среднем длительность отпуска граждан США — от силы две недели в году. И что они получают взамен? Уровень жизни примерно на треть более высокий, чем в Европе. Европейцы сделали свой выбор: не посвящать жизнь работе в погоне за благосостоянием. Американская же экономика настроена на то, чтобы дать максимум возможностей каждой отдельной фирме и каждому человеку, и граждане США стараются эти возможности использовать.
Россияне начинают все больше походить на американцев. Последнее масштабное исследование трудовых ценностей в мире было окончено в сентябре этого года в рамках International Social Survey Program, партнером которой с российской стороны был «Левада-центр». 61,6% россиян заявили, что хотели бы работать и, соответственно, зарабатывать больше. Это в 2 раза превосходит результат американцев и в 4,3 раза — норвежцев. В 1998 г. данный показатель для России составлял 69%, позже, к 2005 г., снизился до 55% (что неудивительно: трудовые смены за это время стали длиннее). И вот за последние два года вновь заметно вырос, удивив исследователей. «Особенно много желающих больше работать среди наиболее активного трудового возраста — 25–39 лет, — отмечает Людмила Хахулина из “Левада-центра”. — И такие в 2 раза чаще встречаются среди малооплачиваемых категорий: служащих без специальности и малоквалифицированных рабочих». Это говорит о том, что работники промышленности вполне могут «подтянуться» к труженикам финансового сектора—если позволит законодательство. Хахулина подчеркивает, что с 1998 г. заметно возросло количество россиян, для которых особенно важны возможность карьерного роста и общая заинтересованность в работе и результате. С 27 до 48% выросла доля желающих иметь свое дело — до американского показателя (62%) осталось уже не так много. А свой бизнес, особенно на начальном этапе, подразумевает неограниченный рабочий день.
Это не значит, что россияне делают выбор в пользу американского пути. Просто никакого выбора у нас пока нет. Мы догнали Европу по трудозатратам, но не по уровню жизни или устойчивости экономики. Европейцы выбрали более спокойную жизнь, когда уже были здоровыми и богатыми. Нам до этого уровня еще работать и работать. Вот когда ВВП на душу населения у нас вырастет в 3–4 раза, можно будет выбирать — не останавливаться на достигнутом, как в Америке, или остепениться, как в Европе.

Александр КИЯТКИН. «SmartMoney», 29 октября 2007 года