Россияне, не готовые работать
	Почти 18 миллионов – вне состава рабочей силы
	Как и почему изменялся уровень экономической неактивности
	Межстрановые различия – влияние «крайних» возрастных групп
	Учеба, уход за детьми и пенсия
	Портрет «неработника»
	В каких регионах выше экономическая неактивность
	Желание – поиск – готовность работать
	Заключение
	ОБСУДИТЬ НА ФОРУМЕ
	Вся статья (в формате PDF)
	Ссылки по теме номера
	Темы предыдущих номеров
	См. также Архив "Темы номеров"

Для цитирования: Варшавская Е.Я., Денисенко М.Б. Россияне, не готовые работать //Демоскоп Weekly. 2015. № 663 - 664.
URL: http://demoscope.ru/weekly/
2015/0663/tema01.php

Понравилась статья? Поделитесь с друзьями:

Web demoscope.ru

Россияне, не готовые работать
	Над темой номера работали Елена ВАРШАВСКАЯ Михаил ДЕНИСЕНКО

Межстрановые различия - влияние "крайних" возрастных групп

Как выглядит Россия на фоне других стран? Прежде чем ответить на этот вопрос, обратим внимание на следующее обстоятельство. Экономическая неактивность отличается значительной межстрановой дифференциацией, однако основная доля вариации приходится на младшие и старшие возрастные группы. Для населения в самых активных рабочих возрастах (25-45 лет) разброс значений между странами относительно невелик. Данная закономерность характерна, прежде всего, для показателей неучастия в рабочей силе мужского населения. У женщин межстрановая дифференциация выражена сильнее, в т.ч. и в средних возрастах[12]. Таким образом, агрегированные значения для отдельных стран во многом зависят от уровня неактивности крайних возрастных групп и от доли этих групп в населении, учитываемом при расчетах экономической активности / неактивности.

Экономическая неактивность российского населения в возрасте 15-69 лет[13] (29,7%) выше, чем в странах Северной Европы (Швеция, Норвегия, Исландия), а также в Нидерландах и Японии, где её уровень не превышает 25%. С другой стороны, она ниже, чем во многих странах Южной и Восточной Европы (Греция, Италия, Болгария, Венгрия, Польша, Румыния), в которых этот показатель составляет 35-40%. В целом, уровень экономической неактивности населения России близок к показателю стран континентальной Европы (например, Германии).

Экономическая неактивность российских мужчин активных трудоспособных возрастов (25-49 лет) находится на уровне стран с низкими показателями неучастия в рабочей силе, а женщин вообще является одной из самых низких среди развитых стран (рис. 3). Экономическая неактивность российского населения молодого (до 25 лет) и старшего (от 50 лет у мужчин и от 55 лет у женщин) возрастов относительно высокая по сравнению со странами Северной Европы, США, Канадой и Японией.

Рисунок 3. Уровни экономической неактивности в России и зарубежных странах по возрасту, 2013 год

Сравнивая Россию с другими странами, следует иметь в виду, что оценки экономической неактивности россиян крайних возрастов, полученные на основе данных ОНПЗ, могут быть несколько завышены, поскольку данное исследование недостаточно полно учитывает нестандартную занятость (временную, неполную, неоформленную работу, труд в неформальном секторе), характерную именно для данных возрастных групп[14]. Однако статистические проблемы – это, безусловно, не единственная причина, объясняющая более высокие показатели неучастия в рабочей силе российской молодежи и лиц старших возрастов.

Большинство стран, для которых характерен ранний выход молодежи на рынок труда (Дания, Нидерланды, Норвегия, Швеция, Великобритания, Австралия, США, Канада) – это страны, в которых неполная добровольная занятость стала массовым феноменом, распространенной формой трудоустройства. По доле не полностью занятых перечисленные страны превосходят другие страны ОЭСР в два и более раз, а по распространённости неполной занятости среди молодежи разрыв ещё значительнее. Так, например, в Дании и Нидерландах две трети 15-24-летних юношей и девушек работают неполное рабочее время, в Норвегии и Канаде – почти половина. В группе 15-19-летних работников эти показатели ещё выше. При этом, более чем в 80% случаев причиной неполной занятости является учеба. С другой стороны, в странах с высокими показателями экономической неактивности молодежи (Словакии, Румынии, Болгарии, Венгрии, Чехии) не более 8-10% молодых работников 15-24 лет имеют возможность работать неполное время. В России же, по данным ОНПЗ, только около 2% работников этой возрастной категории являются не полностью занятыми – это один из самых низких показателей. Иначе говоря, для успешного сочетания учебы и работы необходим рынок труда, в котором институционализировано существование различных форм занятости.

Высокие уровни экономической неактивности российского населения старших возрастов связаны с более низким пенсионным возрастом, широко развитой системой раннего выхода на пенсию на льготных условиях, а также худшими показателями здоровья. Последние два обстоятельства в определенной мере объясняют, почему российские мужчины уже с 50 лет, т.е. за 10 лет до начала официального пенсионного возраста, начинают заметно опережать по показателям экономической неактивности своих зарубежных сверстников.

Итак, показатели экономической неактивности россиян средних рабочих возрастов уже находятся в зоне низких значений, и вряд ли возможно их дальнейшее снижение. Иначе говоря, резервы роста для увеличения предложения труда в возрастах 25-49 лет практически исчерпаны у женщин и ограничены у мужчин. Теоретически экономическую неактивность населения страны можно снизить за счет сокращения её уровней среди молодежи и лиц старших возрастов. Однако снижение неактивности российской молодежи требует институциональных преобразований рынка труда в сторону повышения его гибкости, создание такой его структуры, которая была бы «дружелюбной» в отношении различных форм занятости (неполной, дистанционной, заемной и пр.). Кроме того, оно будет ограничиваться устойчивым спросом на профессиональное образование (в первую очередь высшее), уменьшения которого у нас нет оснований ожидать. Снижение экономической неактивности пенсионеров предполагает стимулирование позднего выхода на пенсию, улучшение показателей здоровья российского населения и, в конечном итоге, повышение официального пенсионного возраста, который остается в России низким по международным параметрам. Осуществление этих мер представляется необходимым, однако следует иметь в виду, что даже кардинальное снижение экономической неактивности лиц пенсионных возрастов (например, до среднего уровня стран ЕС15 или ОЭСР) не способно компенсировать прогнозируемое падение численности населения в трудоспособных возрастах[15].

[12] Большая межстрановая дифференциация экономической неактивности женщин связана с тем, что на её уровень сильнее влияют факторы социокультурного и институционального характера [см., например, Antecol H. An Examination of Cross-country Differences in the Gender Gap in Labor Force Participation Rates// Labour Economics. 2000. 7(4): 409-426; Genre V., Salvador R.G., Lamo A. European Women: Why Do(n't) They Work? Working Paper №454. European Central Bank, 2005; Jaumotte F. Female Labour Force Participation: Past Trends and Main Determinants in OECD Countries. Economics Department Working Paper №376. OECD, 2003].
[13] Возрастной интервал 15-69 лет выбран для сопоставимости данных, поскольку определения верхней возрастной границы экономической активности различаются по странам.
[14] Обсуждение экономической активности на основе сравнительного анализа данных ОНПЗ и РЭМЗ (Российский мониторинг экономического положения и здоровья) населения России в 1990-е гг.: Препринт WP3/2002/01. М.: ГУ ВШЭ, 2002; Рощин С.Ю. Предложение труда в России: микроэкономический анализ экономической активности населения: Препринт WP3/2003/02. М.: ГУ ВШЭ, 2003], в которых отмечалась недооценка ОНПЗ уровней экономической активности в крайних возрастных группах и, соответственно, переоценка неактивности. Эти расчеты были выполнены на данных опросов, проведенных в 1990-х гг. Выполненные нами сравнительные оценки на данных 2000-х годов показывают, что ОНПЗ, по сравнению с РМЭЗ, по-прежнему дает более высокие показатели уровней экономической неактивности крайних возрастных групп, особенно молодых.
[15] По расчетам Р.И. Капелюшникова и А.Ю. Ощепкова, повышение уровней экономической активности и, соответственно, снижение неактивности российских женщин 55-64 лет и мужчин 60-64 лет до средних показателей стран ОЭСР могло бы дополнительно вывести на рынок труда не более 1 млн человек [Капелюшников Р.И., Ощепков А.Ю. Российский рынок труда: парадоксы посткризисного развития: Препринт WP3/2014/04. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2014: 8]. Однако, это число будет меньшим, если учесть неудовлетворительное по сравнению с большинством стран ОЭСР состояние здоровья и высокий уровень инвалидности российского населения в указанных возрастах.