Провокационный репортаж

Сергей Захаров

Пожалуй, этот мой репортаж будет самым провокационным из всех ранее представленных вашему вниманию. В нем пойдет речь не только об одной из центральных проблем современной Японии, но и о весьма чувствительных вопросах, касающихся всех японцев без исключения – женщин и мужчин, детей и стариков, городских и сельских жителей, и, даже страшно сказать, самого Императора.

Не будет большим преувеличением сказать, что будущее социальное и экономическое благополучие Японии поставлено в зависимость от того, захотят ли и смогут ли японцы изменить ряд фундаментальных, системообразующих отношений в своем обществе, которые сейчас, несомненно, находятся в глубочайшем кризисе.

Пишу эти строки и осознаю, что этот мой репортаж из Японии может оказаться последним под гневным окриком возмущенных читателей, недовольных ни выбранной темой, ни ее изложением. Кому-то он покажется затянутым нагромождением известных фактов и не слишком оригинальных мыслей автора. Что ж, главное, я публично высказал то, что думал, и пять репортажей на моей совести о современной Японии - не такая уж малая цифра для непрофессионального журналиста.

Я долго не мог набраться смелости и высказаться о состоянии «женского вопроса» в Японии. С одной стороны, я сомневался в том, что вообще имею право затрагивать такие темы с нулевыми знаниями японского языка и японской культуры. Все-таки свою главную задачу я видел в том, чтобы донести до вас, уважаемые читатели, свои наблюдения за внешней стороной жизни японцев, акцентируя внимание на тех странностях, которые бросаются в глаза пришельцу со следами европейской культуры на лице, и не сильно углубляясь в исторический поиск объяснений почему так, а не эдак. С другой стороны, я не был уверен (не уверен и сейчас), что мне удастся подобрать нужные слова и остаться в рамках политкорректности по отношению к добрым японцам, которые со свойственным им терпением относятся к моим литературным выходкам. Очень бы не хотелось оказаться в положении русского медведя, который не только влез в чужой монастырь, но и наступает на любимые мозоли. В то же время живущая во мне душа демографа и социолога, статистика и географа не дает покоя. Чем глубже вникаешь в особенности местной жизни, тем лучше понимаешь, в чем заключается ключевой момент уникальной японской ситуации, сложившейся на рубеже 20-го и 21-го веков, и тем неукротимее желание поделиться с вами своими наблюдениями.

Придется вновь начинать издалека.