Иммиграционная дилемма Германии

Тамар Якоби¹
(Опубликовано в журнале "Россия в глобальной политике", 2011, №5, с. 47-56)

Как привлекать рабочих, которые нужны?

Книга Тило Сарацина "Германия - самоликвидация", опубликованная в августе прошлого года, остается бестселлером в своей стране. Автор утверждает - иммигранты уничтожают Германию. С точки зрения Сарацина большая часть арабских и турецких мигрантов не только не желают, но и не могут интегрироваться в немецкую культуру, и, чтобы избежать ускоренной гибели нации, государству необходимо принять срочные меры, начав с радикальной перестройки системы соцобеспечения.

Немецкая политическая элита вряд ли сможет проигнорировать предложенную дискуссию. Сарацин - не какой-нибудь малообразованный радикал-мракобес, он был членом совета директоров Немецких железных дорог, министром финансов Берлина и членом совета директоров Бундес-банка. Через несколько дней после публикации книги и последовавшего пламенного интервью, в котором Сарацин упомянул о "еврейском гене" (эта тема в Германии вообще под запретом), его исключили из левоцентристской Социал-демократической партии.

Правоцентристские политики не знали, следует ли им встать на сторону Сарацина или критиковать его. Канцлер Ангела Меркель осудила книгу, но поделилась собственной озабоченностью проблемой иммиграции, заявив, что политика мультикультурализма в Германии "полностью провалилась". Президент Кристиан Вульф, который, как и Меркель, представляет Христианско-демократический союз (ХДС), попытался провести разграничительную черту между государством и Сарацином, заявив, что в Германии "есть место" исламу. Однако Хорст Зеехофер, премьер-министр Баварии и лидер партии-побратима ХДС, Христианско-социального союза (ХСС), поддержал Сарацина. Он утверждает, что Германии больше не нужны иммигранты из "других" культур, и призывает принять суровые меры против тех, кто "отказывается от интеграции".

Вызовы, связанные с иммиграцией, - не новая тема для Германии. Десятилетиями немцы - и родившиеся в Германии, и вернувшиеся на свою исконную родину из-за рубежа, - придерживаются мифа, что гастарбайтеры - рабочие-иммигранты, приехавшие в страну в 1960-е и 1970-е гг. и помогавшие сотворить "экономическое чудо", - не собираются оставаться здесь навсегда. Неудивительно, что многие из тех, кто остался, не смогли успешно интегрироваться в немецкое общество. В течение нескольких десятилетий немцы испытывали нарастающую озабоченность из-за проблем с иммиграцией. Вместе с тем, они редко высказывали вслух свои тревоги. Так была создана идеальная почва для людей, подобных Сарацину. Но хотя полемика с ним тянулась всю осень, параллельно в Германии начались более конструктивные дебаты об иммиграции.

В правящей коалиции, министерствах, средствах массовой информации и на гражданских форумах люди говорили не только о германо-турецком населении и его интеграционных потугах, но также и о тех, кого некоторые считают "иммигрантами, которые нам нужны". Речь шла о том, как привлечь в Германию высококвалифицированных специалистов и профессионалов.

ЛУЧШИЕ И САМЫЕ УМНЫЕ

Лишь десятилетие тому назад, после долгих лет отрицания, немцы начали признавать Германию "иммигрантской страной". Законодательство, принятое в 2000 г., открыло путь к оформлению гражданства для детей гастарбайтеров. В 2001 г. комиссия под руководством бывшего председателя парламента Риты Зюссмут подчеркнула необходимость приглашения рабочих-иммигрантов и более энергичных усилий для их интеграции уже на территории Германии.

Вторым законом, вступившим в силу в 2005 г., создан государственный департамент иммиграции и интеграции и введено несколько типов виз для трудовых иммигрантов.

В соответствии с этим документом также учреждены государственные "курсы интеграции", предусматривающие 600 часов обучения на немецком языке для всех переселенцев. К концу десятилетия для управления этими курсами появилась обширная государственная сеть с ежегодным оборотом в 140 млн. евро (186 млн. долларов). Для сравнения, правительство Соединенных Штатов в прошлом году потратило 18 млн. долларов на программы облегчения интеграции.

В проекте реформирования иммиграционной системы, предлагаемом комиссией Зюссмут, во главу угла поставлено приглашение в страну высококвалифицированной рабочей силы. Уже в 2001 г. и в Германии, и во всем мире достижения в области транспорта и коммуникаций начали размывать некогда четкие границы национальных рынков труда, и правительства осознали, что началась борьба за привлечение талантливых кадров на имеющиеся рабочие места. Подобно тому, как в XIX веке могущественные державы сражались друг с другом за территорию и природные ресурсы, теперь они конкурируют за мозги и таланты, стараясь привлечь ученых, инженеров, предпринимателей и управленцев высокого уровня, способных обеспечить динамичное развитие мировой экономики.

Конкуренция на рынке квалифицированных работников обострилась в годы экономического бума прошлого десятилетия. Многие убедились, что самую эффективную иммиграционную политику проводят Австралия и Канада. Для привлечения талантов со всего мира они разработали систему баллов, посредством которой отбирают претендентов с языковыми навыками и уровнем образования выше среднего. Другие государства вскоре также предприняли усилия для приглашения высококвалифицированного труда. С 1998 по 2000 гг. Соединенные Штаты более чем удвоили квоты на допуск квалифицированных рабочих по визам h-1b. В 2001 г. Германия ввела широко разрекламированную "Зеленую карту" для профессионалов в области информационных технологий, сделав исключение из запрета 1973 г. на трудовую иммиграцию. Франция, Ирландия, Нидерланды и Великобритания вскоре выступили с аналогичными инициативами. А в 2007 г. Европейский союз объявил амбициозную наднациональную программу поиска и привлечения талантов из разных стран мира - так называемая "Голубая карта" призвана соблазнить работников, помимо всего прочего, возможностью легко переходить с одной работы на другую в пределах континента. Страны - члены ЕС должны были включить в свои национальные законодательства условия для соискателей "Голубой карты" к июню 2011 года.

Однако усилия Германии по привлечению лучших и самых умных не принесли желаемых плодов. В некоторых случаях политики проявляли малодушие; в других - их инициативы не давали ожидаемых результатов. По  программе "Зеленая карта" удалось получить намного меньше специалистов в области информационных технологий, чем ожидалось, – менее 16 тысяч человек за три года. Попытка создать немецкую систему баллов провалилась в 2004 году. Знаковый закон об иммиграции, вступивший в силу в 2005 г., привел к вводу нескольких новых виз с правом на трудоустройство высококвалифицированных ученых, инженеров, медицинского персонала, университетских преподавателей и менеджеров (принятые в предыдущие годы поправки облегчили въезд инвесторам и иностранным студентам). Однако реакция оказалась не слишком впечатляющей. Лишь несколько сот специалистов ежегодно принимали решение переехать в Германию на постоянное жительство: в 2009 г. этот выбор сделали всего 169 человек. Еще несколько тысяч интеллектуальных работников ежегодно въезжают по временным визам.

Студенты находят Германию более привлекательной, чем другие группы мигрантов: ежегодно приезжают 60 тыс. молодых людей, но лишь десятая их часть (6 тыс. человек) решает обосноваться здесь после окончания учебы. Вот уже нескольких лет подряд из страны уезжает больше людей, чем прибывает туда с намерением поселиться навсегда. Все это, вне всякого сомнения, обрадует сторонников Сарацина. Следует признать, что немецкая экономика процветает - по некоторым оценкам, в 2010 г. она выросла на 3,7%, однако нехватка квалифицированных работников представляет серьезную угрозу для ее дальнейшего роста. Согласно опросу, недавно проведенному Ассоциацией торгово-промышленных палат Германии, 70% немецких компаний испытывают трудности с поиском высококвалифицированных рабочих, техников и инженеров.

Ассоциация немецких инженеров сообщает о 36 тыс. вакансий на должность инженера по всей стране, а Ассоциация информационно-технологических компаний - о 43 тыс. вакансий в своей отрасли. Особо острую нехватку рабочей силы испытывают малые производственные предприятия, часто расположенные в сельской местности. Эти предприятия, известные в Германии как Mittelstand (среднее сословие), поддерживают экспортный потенциал страны и обеспечивают 70% рабочих мест в частном секторе. По оценке германского Института экономических исследований, нехватка квалифицированной рабочей силы обходится стране в 15 млрд. евро (20 млрд. долларов). Если этой проблемой не заниматься, статистика будет ухудшаться: уровень рождаемости упал до пугающе низкого уровня - 1,38 ребенка на женщину детородного возраста. При этом население стремительно стареет. По оценке автогиганта Daimler, более половины работников, занятых на его предприятиях, в обозримом будущем перевалят за 50-летний рубеж.

ПРОЩАНИЕ С ГЕРМАНИЕЙ

Вопрос о том, как ликвидировать нехватку квалифицированной рабочей силы, расколол немецкое общество. Представители деловых кругов негодуют по поводу кажущейся незаинтересованности правительства в привлечении иностранных рабочих, которые так нужны сегодня, и говорят о безотлагательной необходимости изменения иммиграционной политики. Даже широкая общественность, которую Сарацин привел в такой восторг, понимает: что-то в стране не так. В средствах массовой информации, в том числе в воскресном реалити-шоу "Прощай, Германия! Эмигранты", постоянно муссируются сюжеты о том, как уезжают способные и привлекательные иностранцы.

Вместе с тем консолидированная политическая воля для решения этой проблемы отсутствует. Многие в правительстве питают иллюзию, будто переобучение безработных - иностранцев и родившихся в стране - может решить все вопросы. Как будто кандидатов и докторов технических наук или грамотных инженеров можно подготовить на вечерних курсах.

Когнитивный диссонанс пронизывает общенациональные дебаты: скептицизм и отрицание маскируют настоятельную потребность в квалифицированной рабочей силе. Как выразился один специалист в области иммиграционной политики, интерпретируя политические лозунги последних двух десятилетий, "мы в Германии неохотно принимаем иммигрантов". И все же, несмотря на то, что осенью прошлого года в средствах массовой информации бушевала полемика с Сарацином, правящая коалиция спокойно обдумывала пакет мер для более активного привлечения в страну талантов со всего мира. Правящая "желто-черная" коалиция в составе консерваторов ХДС/ХСС и экономических либералов из Свободной демократической партии понимает необходимость новых подходов к иммиграции специалистов.

Однако внутрипартийные расколы сводят на нет усилия правительства. Каждая фракция и министерство, которое она контролирует, выдвигает свои идеи. Одни предлагают понизить уровень минимальной заработной платы, которую могут получать высококвалифицированные работники, чтобы претендовать на постоянное проживание. Другие готовы разрешить работодателям обойти требование, согласно которому они должны для начала заполнить вакансии специалистами, родившимися в Германии, а уж затем нанимать иностранцев. Третьи предлагают разрешить иностранным студентам после окончания учебы оставаться в стране не один, а два года.

Наиболее радикальное и всеобъемлющее предложение сводится к замене нынешней политики, системой при которой будет объединен американский опыт, когда иммиграция зависит от предложения рабочих мест работодателем, и канадская система баллов. В Германии деловые группы в целом одобряют политику, основанную на баллах: она, на их взгляд, была бы сигналом открытости для бизнеса и готовности сделать все для того, чтобы привлечь самых лучших, умных и способных. В США же работодатели выступают против балльной системы, предпочитая политику, которая позволяет им выбирать и спонсировать отдельных сотрудников.

Отчасти проблема заключается в том, что никто в Германии или других государствах толком не понимает, что же именно привлекает высококвалифицированных специалистов из разных областей знания. Для потенциальных переселенцев немаловажное значение имеет иммиграционная политика, а также условия открытия визы с правом на работу. На притягательность страны в качестве места постоянного проживания также оказывает влияние возможность работника оформить постоянное проживание и для своей второй половины - будет ли ей также предоставлено право на трудоустройство или нет. В настоящий момент процесс открытия немецкой визы печально известен своей трудоемкостью. И работодатели, и иммигранты сетуют на мелочные придирки, длительный период ожидания и нескончаемые переговоры с властями. К сожалению, большинство реформ, рассматриваемых в Берлине, продвигаются мелкими шажками, а правящая коалиция неизменно откладывает принципиальное решение вопроса. По словам инсайдеров, самое большее, что можно ожидать, - это незначительная корректировка минимальной заработной платы или механизма регулирования рынка труда. Большинство представителей бизнеса считают, что этого недостаточно, чтобы сделать Германию более привлекательной для высококвалифицированных иммигрантов.

Что может побудить финансового аналитика из Пекина предпочесть Франкфурт Сингапуру? Каковы преимущества Силиконовой долины и Бангалора? У каждой отрасли научного знания есть свои ответы на эти вопросы. Экономисты указывают на уровень заработной платы и доходов, социологи говорят об общественных структурах, а руководители иммиграционного департамента доказывают полезность таких учреждений, как центры обслуживания прибывающих семей и центры трудоустройства.

Специалист по урбанистическим исследованиям Ричард Флорида считает, что "творческий класс" можно привлечь с помощью трех "Т". Технологий, талантов (имеется в виду высокая концентрация высокообразованной и высокопроизводительной элиты) и терпимости (о ней можно судить не только по расово-этническому многообразию общества, но и по наличию многочисленной "высокой богемы" и лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией). Однако Флорида очень широко определяет творческий класс - по его подсчетам, треть работников в Соединенных Штатах и, возможно, не меньшая их доля в других странах подпадает под эту категорию. Не очень понятно, каким образом эта теория может быть применена к индийскому студенту, изучающему инженерное дело. Он покидает традиционный, тесный семейный круг, чтобы зарабатывать себе на жизнь на другом конце света.

В каком-то смысле вызывает удивление тот факт, что Германия не кажется квалифицированным, образованным иммигрантам более привлекательным местом, чем другие государства. Ведь это самая процветающая в Европе экономика! Страна занимает второе место в мире по размерам экспорта. Немецкие компании стоят на переднем крае прикладных и промышленных технологий. Заработная плата находится на среднеевропейском уровне. В Германии солидное, если не исключительное высшее университетское образование, которое к тому же бесплатно. Хотя немецкий язык труден, многие компании ведут дела по всему миру, открывая производства в таких быстроразвивающихся экономиках, как Китай. Этот факт не ускользает из поля зрения молодых китайцев, решающих, в какой стране они хотели бы работать. "Я решил ехать в Германию, потому что там бесплатные университеты, - сказал мне китайский финансовый аналитик, работающий в международном банке во Франкфурте. - И если я решу покинуть Германию, надеюсь, что смогу вернуться в Китай и там продолжить работу в той же немецкой компании".

Даже с учетом размера территории Германия по-прежнему привлекает значительно меньше студентов из-за рубежа, чем Соединенные Штаты. Однако количество студентов, приезжающих в Германию из года в год, свидетельствует о том, что эта страна больше нравится учащейся молодежи, чем взрослым работникам. Главная задача в том, чтобы убедить этих молодых людей остаться. По мере роста экономических возможностей в Китае и Индии западноевропейцам становится все труднее убеждать приезжую молодежь оформлять постоянное место жительства в Европе.

Послужной список в иммиграционной политике также мешает Германии привлекать и удерживать у себя таланты. Страна крайне неоднородна. В процентном отношении она занимает первое место в Европе по количеству приезжих в структуре населения. 20% ее жителей либо родились за рубежом, либо являются детьми иммигрантов. Печальная история Второй мировой войны заставила немцев крайне болезненно относиться к любым проявлениям нетерпимости. Но вот какие результаты получили два экономиста из университета в Констанце, изучая реакцию работодателей на аналогичные резюме от соискателей с немецкими и турецкими именами. Выяснилось, что соискатели с такими именами, как Тобиас Хартман, получают на 14% больше ответных звонков из отделов кадров, чем соискатели с именами типа Фатих Йилдыз.

Это не такие уж плохие результаты: аналогичное исследование в Соединенных Штатах, проведенное в 2004 г., выявило, что соискатели с именами, присущими "белым" людям, получают на 50% больше ответных звонков от возможных работодателей, чем люди с типичными для афро-американцев именами. Однако это исследование наделало много шума. В частности, его обсуждали специалисты по информационным технологиям, решавшие, оставаться им в Германии или нет.

Книга Сарацина явно не способствовала притоку иммигрантов. Согласно данным опроса, проведенного через два месяца после появления скандального издания, 36% немецких обывателей видят "засилье иностранцев"; 58% убеждены, что четыре миллиона мусульман, проживающих в стране, должны "существенно урезать" отправление своих религиозных обрядов. Разгоревшиеся дебаты бередят старые раны. Даже крайне успешные иммигранты, пустившие глубокие корни в Германии, считают, что их никогда не будут считать в полной мере "своими". Как сказал мне преуспевающий молодой ученый из Берлина, рожденный в Турции: "Я гражданин Германии, и мой ребенок - гражданин Германии. Я посвятил свою карьеру тому, чтобы обучать молодых людей, которые будут управлять страной в следующем поколении. И тем не менее, ко мне относятся как к иностранцу".

Последняя переменная в расчетах потенциальных мигрантов - это социальные условия в стране постоянного проживания. Их еще труднее анализировать, чем терпимость; однако о них часто можно услышать от высококвалифицированных иммигрантов. Переселенцы знают, что детям гастарбайтеров трудно учиться в немецких школах. В 2009 г. всего 9% молодых людей турецкого происхождения получили на выпускных экзаменах оценки, позволяющие претендовать на поступление в университет. Среди детей с немецкими корнями таких оказалось 19%. А в школах профессионального обучения, где две трети немцев получают специальность для будущей трудовой деятельности, лишь четверть учащихся - выходцы из иммигрантской среды.

Социологи утверждают, что столь неубедительные результаты объясняются низким уровнем образования среди гастарбайтеров, однако многие недавно приехавшие в страну работники интеллектуального труда также обеспокоены тем, что их дети могут не преуспеть в немецких школах, особенно если выглядят как иностранцы, имеют темный цвет кожи или азиатские черты лица. Иностранные выпускники университетов, думающие о том, чтобы остаться в Германии, переживают по поводу устоявшегося принципа старшинства, который часто затрудняет продвижение по службе в немецких компаниях. Другие озабочены тем, что не смогут внедриться в немецкие социальные и профессиональные структуры или что несовершенное владение немецким языком поставит крест на их карьере. Некоторых также беспокоят бесчисленные бюрократические препоны на пути открытия собственного дела.

В ПОГОНЕ ЗА НЕМЕЦКОЙ МЕЧТОЙ

Немецкие политики начинают связывать воедино отдельные части этой головоломки. Одна из инициатив, которая набирает обороты в правительстве, направлена на ускорение интеграции путем придания большей гибкости социально-экономическому устройству, из-за которого так переживают многие вновь прибывшие специалисты. Предлагаемый законопроект должен облегчить процесс признания зарубежных дипломов о высшем образовании. Но одна эта мера не устранит социальное расслоение. Последние исследования подтвердили предыдущие данные о том, что в Германии труднее подняться по социальной лестнице, чем в любой другой стране Европы. Однако предлагаемый закон был бы важным шагом в стране, где карьера зависит от формального образования и официальных дипломов. Он помог бы 300 тысячам иммигрантов с университетским образованием, которые уже живут и трудятся на низких должностях и не по своей специальности, и стал бы позитивным сигналом для потенциальных мигрантов в разных странах.

Вместе с тем, немецкая мечта не должна ограничиваться воспроизводством американской мечты. Квалифицированные специалисты, думая о том, остаться им в Германии или нет, упоминают другие преимущества этой страны, включая надлежащий уровень общественной безопасности и системы страхования, процветающую экономику и, как это ни парадоксально, предсказуемость регулируемого рынка труда. "В Америке можно заработать больше денег и сделать гораздо более стремительную карьеру, - сказал мне один китайский специалист. - Но мне с семьей хорошо живется в Германии. Изначально меня привлекла в страну не система здравоохранения и образования и не длительные отпуска; но именно эти преимущества повлияли на наше решение остаться здесь". Очень немногие немецкие работодатели, ищущие высококвалифицированную рабочую силу, рекламируют такие условия, но это лишь доказывает, как мало им известно о том, что именно притягивает в Германию интеллектуальную элиту из других государств.

Подобная неосведомленность отчасти является отражением неоднозначного отношения немецкого общества к этому вопросу. Хотя развитые страны отчаянно нуждаются в притоке высококвалифицированных работников, избиратели не уверены в том, что готовы терпеть культурные отличия, которые несут с собой мигранты. Вовсе неслучайно правящая коалиция Германии была парализована осенью прошлого года, пытаясь решить эту дилемму. Немцы почти в равной степени не любят перемены и иммигрантов, и Германия никогда не станет наиболее предпочтительным местом для высококвалифицированных мигрантов. И все же острая нехватка рабочей силы, которая грозит Германии в ближайшем будущем, вынуждает чиновников в немецком правительстве и представителей негосударственных организаций задавать непростые вопросы раньше, чем это делают их коллеги в других странах. Возможно, это как-то повлияет на выбор страны проживания, который будет делать следующее поколение работников интеллектуального труда.

¹ Тамар Якоби - президент неправительственной организации Immigration Works, USA, которая занимается совершенствованием иммиграционных законов. Осенью прошлого года она работала научным сотрудником в Американской академии в Берлине в области общественной политики. Опубликовано в журнале Foreign Affairs, N 2, 2011 год.