Возвращение на родину или трудовая эмиграция? Русскоязычные израильтяне в России

Владимир Ханин¹, Алек Эпштейн²
(Опубликовано в журнале "Диаспоры", 2010, №1, с. 101-128)

Введение

Почти миллионная община русскоязычных израильтян, основная масса которых прибыла в страну с территории бывшего СССР с «большой алией» (еврейской репатриацией) в 1990-е гг., оказала огромное влияние на различные аспекты социально- политической, культурной и экономической жизни Израиля. На протяжении уже двух десятков лет темы, связанные с этой группой населения, остаются заметной частью общенациональной повестки дня, а связанные с ней стереотипы — как позитивные, так и негативные, важным элементом общественного сознания жителей страны. Редкий год проходит без того, чтобы её информационное поле не было взбудоражено очередной дискуссией по поводу «русского Израиля»: речь может идти о «русских» основателях компаний в сфере высоких технологий, получивших всемирную известность; о создателях системы элитного образования; «ценной прибавке» к контингенту боевых частей израильской армии или постановщиках лучших спектаклей, получающих престижные театральные премии в стране и за рубежом. И буквально на той же газетной странице может появиться очередной материал о «лишенных национальных корней интересантах», «социальных случаях, отягчающих систему соцобеспечения страны» или «импортёрах ранее невиданных в Израиле преступлений».

Значительное место в этих дискуссиях на протяжении тех же двух десятилетий занимала тема интеграции выходцев из СССР и постсоветских стран в Израиле и эмиграционных процессов и настроений в их среде. В последние два года, однако, обсуждение этой темы достигло почти беспрецедентного уровня, формируя у среднего израильтянина представление о чрезвычайно широких масштабах проблемы. Причем высказывания на эту тему в израильских СМИ варьируют от очевидных глупостей, дешевого популизма и откровенных провокаций заинтересованных групп до вполне солидных экспертных оценок и журналистских расследований. Понятно, не остались в стороне и академические круги, часть представителей которых выступает с заключениями, обосновывающими упомянутые общественные представления, другие же аргументированно опровергают их выкладки³.

Новый виток этой дискуссии и её высокий эмоциональный уровень объясняются, на наш взгляд, двумя причинами.

Во-первых, в 2007-2008 гг., впервые с 1970-х гг., число израильтян, эмигрирующих из страны, оказалось сопоставимо с числом прибывающих репатриантов, и эксперты, как и 30 лет назад, заговорили о возможных перспективах отрицательного баланса в миграционной динамике населения. В свете важности демографического фактора — как во внутренней, так и во внешней политике Государства Израиль отрицательные последствия этой перемены закономерно привлекают повышенное внимание не только исследователей, но и государственных деятелей и широкой общественности. Эти настроения немедленно экстраполировались на представителей последней по времени массовой волны иммиграции в Израиль из бывшего СССР, в ходе которой в Израиль (по состоянию на декабрь 2009 г.) прибыло более 997 тыс. евреев и членов их семей. Они, собственно, и «переломили» прежние негативные демографические тенденции.

Во-вторых, не мог не сказаться грандиозный успех на выборах 2009 г. партии «Наш дом — Израиль» (НДИ) во главе с Авигдором Либерманом, ставшей третьей по численности фракцией в Кнессете. В силу своего преимущественно русскоязычного электората она воспринимается, и в каком-то смысле действительно является, «политическим лобби» общины выходцев из бывшего СССР в Израиле. Благодаря присутствию в Кнессете русскоязычных депутатов и от других партий (Ликуд, Кадима и ШАС), парламентское представительство выходцев из бывшего СССР выросло, впервые за 20 лет, до уровня, сопоставимого с долей этой общины в населении страны. В нынешнем правительстве страны оказалось и беспрецедентное число русскоязычных министров — четверо: три от НДИ и один от Ликуда. Другой «русский» ликудник стал председателем правящей коалиции, и ещё один — главой Еврейского агентства. Столь мощный «прорыв» выходцев из СССР/СНГ к рычагам политической власти в Израиле не мог не вызвать опасений «старых» элит, проекцией которых и стал новый виток дискуссии о степени лояльности русскоязычных репатриантов сложившейся системе власти и их идентификации с традиционной системой национальных ценностей. Понятно, что обсуждение темы эмиграции русских евреев из Израиля неплохо укладывается в эти политически востребованные рамки.

Еврейская эмиграция из Израиля: идеологическое измерение

Тему эмиграции израильтян вообще и русскоязычных граждан страны, в частности, невозможно рассматривать вне контекста отношения общества и его интеллектуальной, политической и культурной элиты к этому социальному феномену как таковому. А он на протяжении многих десятилетий был и остается одним из наиболее неоднозначных сюжетов, обсуждаемых в рамках публицистической и научной полемики о самобытной израильской идентичности.

Значительные волны эмиграции в США, Канаду, Австралию и другие страны прибывали вне рамок и не под влиянием какой-либо идеологической доктрины (разумеется, если не считать начального периода структурирования этих наций, иммигрантское ядро которых — особенно в США, формировалось из людей, сплоченных протестантской идеей создания «справедливого общества» на «новой земле обетованной», и во многом продолжает ею руководствоваться и сегодня)⁴. В любом случае, ни отъезд эмигрантов, ни (порой) их возвращение в страны исхода, в связи с трудностями интеграции и аккультурации на новом месте или по иным причинам, не воспринимались принимающими иммигрантскими сообществами как угроза или удар по статусу покидаемых ими стран.

Совершенно иная ситуация сложилась в Израиле. Говоря об отъезде из страны граждан Израиля на постоянное жительство за рубежом, следует иметь в виду, что это явление описывает миграционное поведение и настроения трёх различных групп населения, каковые не могут оцениваться одинаково.

Первая — это арабские граждане страны, которые по личным (выезд на учебу), экономическим и, намного реже — политическим причинам принимают решение оставить Израиль, с которым у них, как правило, нет особой эмоциональной связи⁵. В свою очередь, и израильское общество не видит в этой эмиграции никакой особой проблемы, а радикальные сторонники борьбы с арабской демографической угрозой еврейскому характеру Государства Израиль даже готовы способствовать этому процессу — в рамках принятых в Израиле норм либеральной демократии.

Горячая общественная дискуссия ведется, как правило, по поводу двух остальных групп потенциальных или реальных эмигрантов, которые относятся к еврейскому сектору страны. Речь идет, во-первых, о «вторичных» эмигрантах — евреях и членах их семей, репатриировавшихся в Израиль из диаспоры в рамках принятого в 1950 г. «Закона о возвращении»; во-вторых, о собственно израильтянах-эмигрантах в полном смысле слова — уроженцах страны и лицах, родившихся за рубежом, но прошедших все или почти этапы своей социализации в Израиле. И если в отношении возвращения в страну исхода либо отъезда в третьи страны первой из этих двух групп взгляды израильского общества и его элит более амбивалентны (включая готовность израильского общества возложить на себя часть ответственности за это явление), то эмиграция коренных израильтян многие десятилетия воспринималась однозначно негативно.

Эмигранты из Израиля обозначаются на иврите словом йордим (ед. число — йоред, в дословном переводе — «тот, кто спускается» [из Страны Израиля]), и это слово далеко не нейтрально с ценностной точки зрения. Как не без оснований, хоть и весьма жёстко, отмечает Й. Телушкин в книге «Еврейский мир», «это понятие точно передает глубокое презрение израильского общества по отношению к еврею, который покидает Эрец-Исраэль, чтобы поселиться где-то еще»⁶. Однако, несмотря на столь суровое осуждение эмигрантов, за все годы существования Государства Израиль его покинуло около 10% населения. Традиционно большинство израильтян, покидавших свою страну, стремились прежде всего в США, в Нью-Йорк и Лос-Анджелес, где численность людей с израильским гражданством исчисляется многими десятками тысяч. Немалое число бывших израильтян живет в Австралии, Великобритании, Германии и других западных странах.

Й. Телушкин не без оснований пишет: «Странная, но типичная черта йордим — их нежелание признаться, что они покинули Израиль навсегда. Сами воспитанные так, чтобы считать йордим дезертирами, израильские эмигранты часто настаивают, что они непременно вернутся в Израиль через несколько лет, после того как заработают достаточно денег. Ни один из них, однако, до сих пор не подсчитал, какая именно сумма денег будет достаточной, и в итоге большинство йордим остаются в тех странах, куда выехали»⁷.

Американские евреи часто испытывают противоположные чувства по отношению к йордим. С одной стороны, в них видят братьев-евреев, с другой — «дезертиров», бежавших с исторической родины еврейского народа. Йордим, как правило, атеисты, активно не вовлеченные в религиозную жизнь еврейских обшин США. Главная причина широкомасштабной эмиграции израильтян в США — экономические возможности; они значительно шире тех, которые может предоставить Израиль. Вопрос же о том, какую роль играет непрекращающийся израильско-арабский конфликт в решении покинуть Израиль, остается дискуссионным. Хотя повсеместно принято думать, что те, кто покидают Израиль, бегут от войны и террора, эмпирических подтверждений этой гипотезы найдено не было.

В аналитической справке, подготовленной Информационно-исследовательским центром Кнессета, упомянуты следующие группы граждан, склонные принять решение об отъезде из страны.

1. Люди, заинтересованные в улучшении условий жизни и уезжающие заграницу из-за экономических проблем, с которыми им приходится сталкиваться в Израиле. В числе этих проблем безработица, дороговизна, высокие налоги; зарплата, уступающая той, на которую они могли бы рассчитывать за рубежом и т.п.
2. Студенты или ученые, стремящиеся завершить свое образование заграницей в лучших условиях, чем те, которые предоставлены им в Израиле.
3. Недавно прибывшие иммигранты, не сумевшие адаптироваться к местному рынку труда из-за несоответствия их квалификации израильским реалиям⁸.

В Израиле о йериде пишут сравнительно мало не только по политическим мотивам, но и из-за сложностей статистического учета. Процедуры оформления «выезда на ПМЖ» нет; человек, покидающий Израиль, далеко не всегда сообщает о своих намерениях, касающихся возможного возвращения, а порой и сам не знает, вернется или нет, а если да, то когда именно. Это создает немалые проблемы для исследователей: если получить суммарные цифры йериды нелегко, то её структуру (в этническом, социальном, экономическом, территориальном разрезе) — практически невозможно. Общую картину приходится воссоздавать по отрывочным данным.

По данным Центрального статистического бюро Израиля (ЦСБ) за 1948—2006 гг. (т. е. с момента провозглашения независимости) страну покинули около 653 тыс. человек; количество израильтян, умерших за рубежом, оценивается в 95—123 тыс. Следовательно, оценка численности израильтян, проживавших заграницей по состоянию на конец 2006 г., варьирует от 530 до 538 тыс. человек. Эти данные не включают детей, родившихся у израильтян заграницей. Считается, что общее число израильтян и их потомков, постоянно проживающих за рубежом, составляет около миллиона человек.

Среди обосновавшихся в США израильтян непропорционально много киббуцников⁹, составляющих менее 2% всего населения страны. Значительную часть йордим составляют представители так называемого «первого Израиля», о чем время от времени появляются статьи в центральной прессе. В опубликованной в газете «Маарив» в конце 1990-х гг. большой статье «"Соль земли" покидает страну» её авторы рисуют вот такой несколько парадоксальный обобщенный портрет своих героев: нерелигиозные молодые пары, преимущественно ашкеназского происхождения; жители престижных районов Тель-Авива, с высоким уровнем образования, хорошо обеспеченные, профессионально востребованные; средний возраст — едва за тридцать, некоторые имеют одного-двух детей. Политические взгляды у всех без исключения левые. Часто называемые причины эмиграции: убийство Ицхака Рабина, несогласие с политикой (и самим фактом избрания премьер-министром) Биньямина Нетанияху; засилье ультраортодоксов; «продолжающаяся оккупация арабских земель»; утрата ощущения сопричастности происходящему в стране. 37-летний Одед, дизайнер, житель Тель-Авива, говорит: «Мне не по душе заунывный тон фразы "У меня украли страну", но что поделать, если у меня её действительно украли. И вот мы едем в Амстердам... Там тоже полно израильтян...». В статье цитируются высказывания отъезжающих: «За границей тоже полно недостатков, но там всё априори чужое, поэтому неурядицы переносятся легче»; «Там нашим детям не придется воевать за Святую землю»; «Отъезд освобождает нас от коллективной ответственности за происходящее в Израиле»¹⁰. «В Израиле кошмарная бюрократия, — говорит 32-летний Ури Лахав, уезжающий в Австралию. — Здесь невозможно прожить год без изнурительных тяжб с телефонной компанией, или с электрической, или с Гостелерадио, или с муниципалитетом, или с судами. У моего дедушки была идеология, и что бы ни было, он понимал, зачем он живет в Израиле. У меня, как у большинства в нашем поколении, этой идеологии уже нет»¹¹.

Этот момент — отъезд из страны как свидетельство разочарования в сионистской идеологии, является болезненным для многих израильтян во многом в силу того, что этот проект не воспринимается как завершенный. Государство Израиль, спустя более 60 лет после провозглашения независимости, не до конца реализовало те ценности и идеалы, которые были в глазах отцов-основателей оправданием его существования¹². В Израиле до сих пор живет лишь около 40% еврейского населения планеты; страна всё ещё не стала ни духовным центром еврейского народа (о чём мечтал Ахад Хаам), ни по-настоящему безопасным убежищем (к чему стремился Теодор Герцль). Формирование государства в Израиле ещё не завершено, что отчётливо выражено в том факте, что в стране до сих пор нет единого Основного закона — Конституции. Не акцентируя внимание на тех или иных перипетиях парламентских коллизий, на которые слишком часто ссылаются в этой связи, уместно отметить, что коалиции перетасовываются каждые два — три года, а Конституции, равно как и общепризнанных границ, в стране нет до сих пор, и их отсутствие красноречиво говорит о незавершенности сионистского проекта. Нежелание уезжающих участвовать в воплощении сионистской мечты раздражает едва ли не больше, чем сам факт их отъезда¹³.

«Наш Бог — сионистский этос — мертв. В этой смерти вы можете видеть неизбежный результат хода времени, которое трансформирует мир в соответствии с законами свободного рынка и дробит его на всё более мелкие части. Вы можете сказать, что в сионистском этосе было немало фальши. Во имя него были свершены грандиозные несправедливости. Безусловно, Данный этос послужил базой для волюнтаристского и обреченного на неудачу эксперимента по созданию нового человека, "антигалутного еврея", каким видели его бледнолицые выходцы из Восточной Европы... На смену утраченному сионистскому этосу пришла пустота... Ввиду отсутствия альтернативного этоса у нас не осталось никакого объединяющего начала, кроме социологических опросов и страха перед иракской ракетой. Согласитесь, что этого недостаточно для строительства государства»¹⁴. Такие высказывания отъезжающего из страны уроженца Израиля бросают вызов всем тем, кто остается.

Иногда реакция израильтян на такие слова — облегчение от расставания с теми, «в ком не осталось национального патриотизма»: «Что ж, всем остальным — тем, кто в сионизме не разочаровался, кто видит в нем нечто большее, чем обанкротившийся левантийский вариант социализма, будет легче переносить (и постепенно устранять!) наличествующие в нашем общем доме недоделки, если у нас над душой не будут стоять паникеры и нытики», — пишет праворадикальный публицист Шломо Громан. При этом он отмечает, что «правым, помимо всего прочего, станет проще побеждать на выборах. У правого Израиля тоже был длительный период пребывания в статусе отверженных. Но настоящие патриоты в критические для страны моменты выходят на улицы и площади, а не на аэродромы»¹⁵. Ирина Коган спустя восемь лет выражает свои мысли почти идентично: «Бегут за границу перекати-поле, ненадёжные люди, не сумевшие привязаться к новой родине; интересанты, ищущие лучшей жизни, — а значит, туда им и дорога. Пусть в Израиле остаются настоящие патриоты, готовые делить со своей страной и беды, и радости»¹⁶.

Итак, стенка на стенку, апофеоз идеологического клинча: «отъезжанты» зачастую провозглашают смерть сионизма, остающиеся нередко бросают им обвинения в паникерстве, нытье и отсутствии патриотизма. Простая смена человеком места жительства в переселенческом израильском обществе оказывается одним из самых идеологически нагруженных действий.

Заметим, что примерно такие же настроения в отношении покидающих страну евреев имели место и в другом государстве — СССР, в политике которого идеологическая доктрина существенно превалировала над иными, в том числе прагматическими и гуманитарными соображениями. Например, известные документы ЦК КПСС 1970-х — 1980-х гг. о борьбе с эмиграционными настроениями описывают феномен еврейской эмиграции из СССР почти буквально теми же словами, что и в вышеприведенных высказываниях¹⁷. Показательно, что в среде самих советских евреев — борцов за эмиграцию также господствовало весьма неприязненное отношение к тем, кто добивался израильской визы с очевидной целью выехать из СССР не в Израиль, а в США или другие страны Запада (этот феномен получил на иврите название нешира — отсев). В этом вопросе лидеры сионистских общин в СССР, при всех разногласиях по ряду прочих вопросов, были (и остаются) солидарны с традиционным израильским истеблишментом¹⁸.

Повторим, что адекватное изучение феномена еврейской эмиграции из Израиля крайне затруднено статистической разноголосицей. Так, например, в феврале 2006 г. была опубликована оценка демографа Марка Тольца, согласно которой «на протяжении 2004 года количество новых израильтян, возвращающихся в Россию, стало определенно снижаться, и наши наблюдения свидетельствуют об уменьшении этого числа до уровня 1997 года»¹⁹. В свою очередь, в ноябре того же года «Комсомольская правда» сообщила, что «в РФ сегодня живут 50 тысяч граждан Израиля. Из них 99% — репатрианты, бежавшие в 90-х годах из России на Землю обетованную, а теперь вернувшиеся. Причем с 2003 года поток возвращенцев вырос в 6 раз!»²⁰. При всей проблематичности сравнения оценок авторитетного эксперта-демографа (каковым, в частности, является М. Тольц) с декларативными (и, как правило, не содержащими каких-либо убедительных расчетов) утверждениями российской и израильской прессы, достоверного ответа на главный вопрос — снижается ли возвратная миграция или она выросла аж вшестеро за три года? — как это ни досадно, нет ни у кого.

Готовность эмигрировать vs. фактическая эмиграция: сравнение русскоязычных израильтян и уроженцев страны

Хотя с кризисом концепции «плавильного котла» и утверждением в Израиле идей открытого общества отношение к выезду евреев потеряло прежний эмоциональный накал, эта тенденция, особенно эмиграция молодёжи и высококвалифицированных специалистов, в глазах большинства израильтян и их элит продолжает оставаться важной проблемой, требующей решения. В полной мере это относится и к эмиграционным настроениям в среде представителей последней по времени массовой волны репатриации — «большой алии» из СССР и постсоветских стран, в результате которой в Израиле сегодня проживает почти миллион русскоязычных. Как отмечалось, на протяжении этих двух десятилетий политики и пресса многократно обращались к этой теме, причем уровень дискуссий неоднократно повышался до трагических заклинаний о «провале долгожданной алии» и начале едва ли не «повального бегства русских израильтян» из страны. Каковы же реальные масштабы проблемы?

Многочисленные исследования показывают, что доля израильтян, выражавших готовность к выезду из страны, действительно неуклонно растет. Так, в ходе опроса, проведенного в середине 1960-х гг. социологом Ури Ферго, 12% нерелигиозных израильтян выразили толерантное отношение к эмиграции. Его же исследование конца 1980-х гг. показало, что эта доля за последующие 20 лет выросла до 33%²¹. Что касается самой динамичной и склонной к перемене мест части общества — молодёжи, то по данным опроса, проведенного в 1989 г. под руководством ныне покойного профессора Еврейского университета в Иерусалиме Зеэва Бен-Сиры, более четверти молодых граждан Израиля тогда не были уверены, что останутся в Израиле²². Для сравнения: в 1965 г. таких был лишь 1%, а в 1974 — 3%²³. Похожие результаты были получены в ходе опроса демобилизованных солдат²⁴, проведенного в 1990 г. социологом Офрой Майзельс. Из числа её респондентов, отвечавших на вопрос: «Уверены ли Вы, что останетесь жить в Израиле?», 13,5% выбрали один из двух вариантов: «Уверен, что не останусь» и «Думаю, что не останусь, хотя точно не знаю». В 1987 г. в аналогичной выборке таковых было 9,6%, а в 1974 г. — всего 4%. Причем значительно вырос процент колеблющихся, выбравшим в качестве ответа вариант «Может быть, я и останусь жить в Израиле, но пока точно не знаю». Таковых среди демобилизованных солдат в 1987 и 1990 г. было 30-34%²⁵.

Эти тенденции получили дальнейшее развитие в последующие годы. События рубежа веков оказали большое, и не всегда позитивное, влияние на самосознание молодёжи и израильского общества в целом. Растущий «прагматизм» общественного сознания; «процесс Осло» и его кризис; «интифада аль-Акса» и особенно вызвавшее глубокий общественный раскол «одностороннее размежевание» с сектором Газа и Северной Самарией в августе 2005 г. и Вторая Ливанская война менее чем год спустя — всё это оказало тяжелое негативное воздействие на отношение многих израильтян к традиционным сионистским ценностям. Так, например, в ходе опроса русскоязычных израильтян в сентябре 2006 г., спустя примерно месяц после окончания войны, около трети респондентов (32%), отвечая на вопрос: «Как на Вас повлияла Ливанская война и сопряженные с ней события?», отметили, что эта война заставила их задуматься об эмиграции. Таков был наиболее распространенный ответ²⁶.

Влияние на молодёжь было особенно впечатляющим: по данным, собранным исследовательской группой под руководством профессора Ашера Ариана, в 2007 г. доля молодых уроженцев Израиля, задумавшихся об эмиграции, составила 45% (!). В последующие два года число людей от 18 до 40 лет, твердо намеренных остаться жить в Израиле, существенно выросло до соответственно 59% в 2008 г. и 80% в 2009 г.²⁷. Вместе с тем, и сегодня наличие около 20% молодых уроженцев Израиля, оценивающих возможность эмиграции, не может не вызывать озабоченности.

Сравнение этих данных с ситуацией в среде выходцев из бывшего СССР отнюдь не подтверждает мнения тех, кто настаивает на «пониженной», по сравнению с коренными израильтянами, идентификации этой группы со страной и её ценностями. Исследования первых лет после начала «большой алии» показали, что чувства солидарности и сопричастности с Израилем изначально были важным элементом самосознания репатриантов первой половины 1990-х гг. Показательно, например, что опросы того времени зафиксировали желание жить именно в Израиле, даже если бы другие возможности были открыты, почти у 80% респондентов-олим²⁸. Иными словами, популярные в местной прессе мнения о лишенной идеологической подоплеки сугубо «экономической» иммиграции из СССР и постсоветских стран уже тогда были существенно преувеличены.

Исследование репатриантов 1990-х гг., проведенное Маджидом Аль-Хаджем и Эли Лешемом (2000 г.), продемонстрировало сохранность, несмотря на все трудности абсорбции, этой же тенденции и через десять лет после начала большой алии. Более половины респондентов утверждали, что их выбором всё равно стал бы Израиль, даже если бы у них была возможность выезда в США, Канаду или страны Европы²⁹. Следующий опрос тысячи репатриантов на ту же тему был проведен Э. Лешемом летом 2006 г. Около 68% респондентов заявили, что «если бы можно было вернуться назад, они всё равно приехали бы в Израиль», причем среди молодёжных когорт 18-24 и 25-29 лет этот показатель был даже выше, чем в среднем по выборке — 78 и 72% соответственно. Более того, 82% «молодых» и 64% «взрослых» (соответственно, до 30 лет и старше этого возраста) респондентов выразили удовлетворение своей абсорбцией в Израиле, а 85% заметили, что они «чувствуют себя частью Государства Израиль и им близки его проблемы» (разница между группами была несущественной)³⁰. Сходные данные приводит и Юдит Розенбаум-Тамари: 75% репатриантов из СССР/СНГ 1989-2004 гг. повторили бы сегодня свой выбор и приехали бы в Израиль. Анализ мотивов их переселения позволяет отнести лишь менее трети опрошенных к категории «экономических иммигрантов», имеющих низкую эмоциональную связь с новообретенной страной³¹.

Что же касается собственно эмиграционных настроений в среде русскоязычной молодёжи, то тут картина выглядит более сложной. В начале первого десятилетия XXI в. она мало отличалась от соответствующих тенденций в среде старожилов. Согласно данным, собранным в 2003 г. израильским институтом «Мутагим», 19% молодых русскоязычных израильтян (16-20 лет), отвечавших на вопрос «Вы будете жить в Израиле или намерены эмигрировать в другую страну?», выбрали вариант отъезда, причем только 2% планировали вернуться в страны СНГ и Балтии, тогда как 17% выразили желание уехать на постоянное жительство в одну из стран Западной Европы, Северной Америки или Австралию³². Эти данные практически совпадают с итогами опроса Э. Лешема (лето 2006 г.). Всего 13,4% респондентов в среднем по выборке были готовы задуматься об отъезде на момент опроса (столько же обдумывали такой шаг в прошлом); среди молодых людей 18-29 лет и лиц среднего возраста эта доля была выше, но в любом случае не превышала 18-20%³³.

По данным вышеупомянутого исследования А. Ариана и его коллег, в 2007 г. в эмиграционных настроениях как русскоязычных, так и «ивритоязычных» израильтян произошел резкий скачок. При этом доля русскоязычных репатриантов, взвешивавших возможность отъезда из Израиля, была всё ещё ниже соответствующего показателя среди уроженцев страны (41% в сравнении с 45%). Однако в последовавшие два года, при том, что доля молодых коренных израильтян и «ветеранов», твердо намеренных остаться жить в Израиле, существенно выросла, в среде иммигрантов из СНГ тенденция была прямо противоположной. Если среди молодых уроженцев страны доля готовых покинуть Израиль при первой подходящей возможности снизилась до 20%, среди выходцев из СНГ она выросла до 56% в 2008 г. (цифра за 2009 г., согласно данным А. Ариана, была несколько ниже — 52%). Старожилы аргументировали свое намерение уехать из страны, в основном, экономическими соображениями и желанием повысить уровень жизни. Проблемы, сопряжённые с нерешенностью арабо-израильского конфликта, для них были не столь важны. Выходцы из СССР/СНГ, напротив, подчеркивали, что проблема безопасности — главная причина, по которой они хотели бы покинуть Израиль.

Желание остаться в Израиле: уроженцы страны в сравнении с репатриантами 1990-2000 гг.

В ходе обследования А. Ариана и его коллег³⁴ респондентам задавался следующий вопрос: «Уверены ли Вы, что в отдаленном будущем Вы хотели бы жить в Израиле?» Представленный ниже график показывает, в динамике, долю ответивших «уверен/а» среди людей в возрасте от 18 до 40 лет.

Имеются, впрочем, данные, противоречащие выводам А. Ариана и его коллег. Так, анализ настроений репатриантов из бывшего СССР, выполненный в марте 2007 г. Исследовательским отделом Министерства абсорбции, показал, что доля репатриантов, готовых уехать или обдумывающих возможность отъезда, по-прежнему не превышала 20%, хотя, как и в исследовании А. Ариана 2009 г., была вдвое выше, чем среди носителей подобных настроений среди коренных израильтян и старожилов (среди лиц до 35 лет возможность эмиграции не исключали 34% опрошенных — в полтора раза больше, чем в целом по выборке)³⁵.

В любом случае, изучая представленные данные, следует иметь в виду значительное несоответствие между довольно высоким процентом граждан, не исключающих возможность эмиграции из Израиля, и небольшим количеством тех, кто осуществляют этот шаг на практике. При этом соотношение вербальной и фактической готовности к отъезду из страны находит неодинаковое выражение в среде различных групп выходцев из СССР/СНГ.

Так, в опросе, проведенном под эгидой Министерства абсорбции Р. Гиндин и Ю. Розенбаум-Тамари в июне и ноябре 2006 г. среди выходцев из бывшего СССР, было выявлено, что важную роль играют время иммиграции и стаж пребывания в стране, а также возраст респондентов. В сравнении с прибывшими в Израиль в начале 1990-х гг., среди переехавших в 2001 г. значительно выросла доля граждан, задумавшихся о возможности отъезда из Израиля. Этот рост можно объяснить, хотя бы отчасти, влиянием террористической активности, ставшей гораздо более интенсивной в первые годы второй интифады (2000—2002 гг.). По утверждению Р. Гиндин и Ю. Розенбаум-Тамари, главным фактором, объясняющим указанные различия, является возраст респондентов: доля рассматривающих возможность выезда среди молодёжи значительно выше аналогичного показателя для старшего поколения. Такие же данные были получены при всех последующих контрольных опросах, когда бы они ни проводились, а также при телефонном опросе 2006 г.

Степень обеспокоенности экономическими трудностями и проблемами терроризма и безопасности также отчасти объясняет различие между иммигрантами, желающими уехать из Израиля, и теми их них, кто твердо намерен остаться жить в этой стране. Тем не менее, в этом аспекте именно возраст представляется наиболее значимым фактором³⁶.

Подчеркнем: большинство потенциальных эмигрантов (т.е. людей, утверждающих, что они взвешивают возможность отъезда из страны) на самом деле никуда из Израиля не уезжают; лишь немногие из тех, кто высказывают готовность и даже твердое намерение эмигрировать, осуществляют это на практике.

Эмиграционные тенденции в свете сокращения репатриации

Отметим, что в последние годы число переселяющихся в Израиль существенно снизилось. В 2006 г. сюда прибыли 19264 человек — самый низкий показатель с 1988 г.³⁷. Дальнейшие показатели ещё меньше: 18129 человек в 2007 г. и 13681 в 2008 г. Среди всех прибывших выходцы из бывшего СССР составили всего 36% (в 2007 г.) и 41% в 2008 г., когда из этого региона прибыло 5603 человек³⁸.

С 2002 г. — года завершения массовой иммиграции из бывшего СССР, её масштабы неуклонно сокращаются (хотя в 2009 г. отмечен некоторый всплеск, пока трудно сказать, идет ли речь о переломе или одноразовом показателе). С 2006 г. количество новоприбывших сравнялось с показателями 1980-х гг. Этот период отмечен рекордно низким притоком иммигрантов — от 9 до 24 тыс. человек ежегодно. В 2008 г. на каждую тысячу израильтян приходилось лишь двое новоприбывших, что почти вдвое ниже аналогичного показателя в 1980-е гг. (3,8). Для сравнения: в период массовой иммиграции в 1990—2001 гг. на каждую тысячу местных жителей приходилось в среднем 17 переселенцев. Наметившееся изменение тенденции в 2009 г., прежде всего за счет оживления алии из постсоветских стран, при всем его значении, пока, разумеется, не сказалось существенным образом на общей картине.

Из-за значительного сокращения масштабов иммиграции, число выезжающих из страны приблизительно сравнялось с числом прибывающих и, возможно, даже его превысило. Недавно ЦСБ Израиля обнародовало данные об эмиграции по состоянию на конец 2006 г. (см. табл. 1). Более поздних данных пока нет, потому что они обрабатываются лишь по истечении двух лет после отъезда из страны. Тем не менее нет причин предполагать, что масштабы эмиграции в последние два года сократились — скорее, наоборот. Имеющиеся данные свидетельствуют, что с 2000 по 2006 г. Израиль покидало в среднем 15086 человек в год, в то время как среднегодовая величина иммиграции в 2007—2008 гг. составила 15905 человек.

Таблица 1. Данные ЦСБ об общем числе эмигрантов из Израиля в 2000—2008 гг., в сравнении с численностью репатриантов³⁹

Эмиграция, разумеется, не является «дорогой с односторонним движением»; израильтяне, некоторое время прожившие заграницей, возвращаются в страну (примерно половину таких «возвращенцев» составляют лица, реиммигрировавшие в Израиль из США и Канады). Тем не менее, и эту группу не обошли миграционные настроения. Согласно исследованию Лилах Лев-Ари (репрезентативная выборка из 501 респондента была составлена из израильтян, вернувшихся в страну с 1993 по 2003 г.), 41% таких граждан обдумывают возможность повторной эмиграции, а 13% с определенной долей уверенности полагают, что уедут снова⁴⁰.

Важно подчеркнуть: в связи со значительным сокращением еврейской иммиграции отъезд из Израиля, впервые с 1970-х гг., стал значимым фактором, способным создать отрицательный баланс в миграционной динамике. В свете важности демографического фактора как во внутренней, так и во внешней политике Государства Израиль, отрицательные последствия этих сдвигов представляются очевидными и требуют к себе внимания со стороны не только ученых, но и, главное — государственных служащих, ответственных за принятие стратегических решений.

В ситуации, когда каждый отъезжающий еврей увеличивает долю арабских граждан в населении страны, что осложняет и без того непростую борьбу израильтян за сохранение еврейского национального характера своего государства, выезд недавних иммигрантов воспринимается особенно болезненно. Более того, многочисленные публикации в израильских СМИ формировали стереотип прибывших из СССР/СНГ: им повально приписывается намерение покинуть Израиль⁴¹. «Не так давно Израиль был шокирован данными о том, что Германия принимает больше евреев из стран СНГ и Балтии, чем еврейское государство — отмечалось в газете «Миг» в октябре 2006 г. И вот новое заседание Комиссии Кнессета по алие и абсорбции и новые цифры: из 939 тысяч "русских" репатриантов, прибывших в Израиль в 1989-2002 годах, 72 тысячи покинули страну. В их среде уезжающих в пять раз больше, чем среди коренных израильтян»⁴². Подтекст прост: мало того, что «русские» евреи валом валят в Германию, пепел Холокоста не стучит в их сердца, так они ещё из Израиля уезжают впятеро чаще местных уроженцев, никакого национального патриотизма у них и в помине нет! Понятно, что никакое иное отношение к русскоязычным израильтянам, кроме резко негативного, сформироваться после подобных статей не могло.

Однако сравнительная таблица, подготовленная в 2003 г. Шмуэлем Адлером, в тот период возглавлявшим Отдел научных исследований и планирования Министерства абсорбции, полностью опровергает этот стереотип. Из всех групп новоприбывших граждан процент уезжающих из страны оказался самым низким именно среди русскоязычных израильтян (см. табл. 2): он был втрое ниже, чем среди иммигрантов из США и Канады, и вдвое ниже, чем среди выходцев из Франции!

Таблица 2. Общее число прибывших в Израиль с 1.01.1989 по 30.06.2002, уехавших из него в тот же период и не вернувшихся (по состоянию на 30.06.2003, по странам)⁴³

Аналогичные данные по годам представлены в таблице 3.

Таблица 3. Численность иммигрантов, прибывших в Израиль и уехавших из него (по годам)

В целом, по нашим подсчетам, сделанным на основе погодовых данных Министерства абсорбции, общее число выходцев из СССР/СНГ, уехавших с начала 1989 по конец 2006 г. и не вернувшихся по состоянию на 31 октября 2009 г. (т.е. подпадающих под категорию «израильтян, постоянно живущих за границей»), составляет 87352 человека. Как нетрудно посчитать, это 8,9% от общего числа иммигрантов из СССР/СНГ (985634 человека), прибывших в Израиль с начала 1989 по конец 2007 г.

Таким образом, реальные данные вполне подтверждают вывод о достаточно высокой «укорененности» репатриантов последней волны в Израиле. Уровень их выезда из страны (менее 10%) является, по принятым в социологии миграции нормам, показателем большого успеха интеграции в принимающем сообществе.

Причины эмиграции

В единственном на сегодняшний день исследовании, проведённом среди израильтян, вернувшихся на родину после долгого пребывания заграницей, Л. Лев-Ари выявила, что приблизительно треть её респондентов покинули Израиль по прагматическим соображениям: возможность профессионального роста, желание повысить уровень жизни и получить высшее образование. Однако к такому решению приводили и другие факторы, например, семейные обстоятельства (отъезд с супругом/супругой, родителями или детьми). Прочие факторы (отъезд за компанию с друзьями или ввиду сложившейся в Израиле ситуации в сфере безопасности), оказались менее весомыми (около 10%) аргументами в пользу эмиграции. Было также установлено, что покинувшие страну израильтяне реагировали, главным образом, на «притягивающие» факторы за рубежом и в меньшей степени — на «выталкивающие» факторы у себя на родине.

Анализируя причины, приведшие к эмиграции, Л. Лев-Ари выявила две основные группы факторов: непрагматические (родственные и дружеские связи), и прагматические, сопряженные с профессиональным ростом и улучшением экономического положения. Первые были характерны, главным образом, для женщин; израильтян, переехавших жить в Европу и молодёжи. Прагматическими соображениями (стремление получить высшее образование, обеспечить себе профессиональный рост и повысить уровень жизни) были движимы, главным образом, молодые люди (выезд в образовательных целях), мужчины и лица без религиозных убеждений⁴⁴.

Проведенные нами в Москве интервью с бывшими израильтянами также привели к выводу о том, что «факторы притяжения», сопряженные с карьерой, благосостоянием и профессиональной самореализацией, являются основными составляющими решения покинуть Израиль (сводный список причин эмиграции представлен в табл. 4). По мнению Антона Носика, врача по образованию, начавшего в Израиле карьеру аналитика в одной из ведущих русскоязычных газет, с годами ставшего одной из ключевых фигур в сфере разработки качественных Интернет-ресурсов на русском языке (сейчас он даже читает курсы по этой тематике в МГУ), экономические соображения вовсе не обязательно являются решающими — более важным фактором служит самореализация в условиях рынка многочисленных возможностей. По его словам, в России таких возможностей гораздо больше, чем в Израиле, пусть даже заработная плата при этом ниже.

Проведенные нами интервью выявили также важность языковых и идентификационных факторов. Так, Александр Фейгин подчеркнул, сколь ключевую роль в деятельности литераторов и других гуманитариев играет язык: те, для кого русский язык является инструментом профессиональной деятельности, не могут «встроиться» в существующие в Израиле рамки — ни в издательствах, ни в университетах, ни в исследовательских центрах. Именно эта профессиональная «бесприютность» и выталкивает их обратно в Россию.

Некоторые из респондентов упомянули еврейский характер Государства Израиль как фактор, представляющий проблему для граждан-неевреев: они прибыли в Израиль в рамках Закона о возвращении, в составе смешанных семей, но столкнулись с трудностями социальной, личностной, языковой и даже религиозной адаптации в среде, не являющейся русско-славянской. Поскольку количество неевреев по Галахе среди выходцев из СССР/СНГ, прибывших в Израиль в 1990-е и 2000-е гг., очень высоко (по различным оценкам, речь идет примерно о 300 тыс. человек, или 30%), можно было бы ожидать массовой эмиграции представителей именно этой группы. По данным ЦСБ, доля покидающих страну среди иммигрантов из стран СНГ нееврейского происхождения более чем вдвое превышает показатель среди евреев, однако в абсолютных цифрах это число всё ещё не слишком велико⁴⁵.

В числе других факторов, упомянутых некоторыми из наших респондентов, были ослабление чувства личной безопасности ввиду обострения арабо-израильского конфликта, попытка избежать призыва детей в ЦАХАЛ; ряд респондентов-мужчин отметили намерение найти в России спутницу жизни; некоторые прибыли в Россию с целью получения образования (это решение было принято ими из-за дороговизны учебы на некоторых факультетах, как, например, медицинском).

Нет смысла обходить вниманием и людей, которые, получая израильское гражданство, с самого начала не собирались жить в Израиле. Они были движимы стремлением получить дополнительное гражданство и израильский загранпаспорт, открывающий двери многих стран, в том числе европейских, для въезда в которые израильтянам не нужна виза. Люди, принадлежащие к этой группе, могут называться израильтянами лишь с формальной точки зрения. На самом же деле центром их жизни и деятельности являлись и являются другие страны.

Таблица 4. Причины эмиграции, выявленные в ходе исследования в Москве

На основании этих данных можно сделать вывод о том, что невозможно указать на один ключевой «фактор выталкивания»: около трети опрошенных покинули Израиль поличным и/или семейным причинам; около 36% эмигрировали, рассчитывая улучшить свое экономическое положение (здесь стоит отметить, что 55% респондентов были довольны своей зарплатой в Израиле, в то время как 83% — уровнем оплаты своего труда в России); лишь около 10% мотивировали свое возвращение желанием «вернуться на родину». Кстати, немалое число тех, кто «вернулся» в Россию, как правило — в Москву или Санкт-Петербург, до приезда в Израиль проживали совершенно в других местах, от Украины и Белоруссии до республик Средней Азии и Закавказья.

Следует подчеркнуть, что неэкономические аспекты израильской действительности влияют на решение русскоязычных граждан покинуть страну лишь в ограниченной мере: о каждой из названных причин по отдельности: об изматывающем арабо-израильском конфликте, дискомфортном взаимодействии с религиозным истэблишментом и/или дискриминации (ощущение себя гражданином «второго сорта») говорили лишь 3-5% опрошенных. Лишь примерно о 10% из них можно сказать, что они, действительно, вернулись на родину, в то время как около 50% «возвращенцев» прибыли в страну, которая, на их взгляд, открывает перед ними больше возможностей успешного трудоустройства: малообеспеченные надеются стать частью среднего класса, а те, кто преуспел в Израиле, хотят добраться до высших ступенек социальной иерархии. Других побудили эмигрировать из Израиля личные и семейные обстоятельства. Менее одной пятой русскоязычных израильтян при эмиграции в СНГ были движимы идейно-политическими или социально- культурными причинами.

Собранные нами данные свидетельствуют, что значимость социокультурных «выталкивающих факторов», которые предопределяли бы стремление эмигрировать, в Израиле сравнительно невелика. Лишь немногие эмигранты сетуют на религиозное засилье, дискриминацию новоприбывших старожилами или же на «нестерпимое напряжение», возникшее вследствие неурегулированности арабо-израильского конфликта. Иными словами, эмиграция объясняется преимущественно личными и семейными обстоятельствами, с одной стороны, и притяжением России, с другой, в значительно большей мере, чем действием факторов, «выталкивающих» из Израиля. Речь идет об иммиграции в (Россию или другие страны) в значительно большей мере, чем об эмиграции из (Израиля).

Сравнивая наши данные с итогами исследования Э. Лешема (2006 г.), нетрудно заметить, что мотивы тех, кто уже выехал из Израиля и сегодня проживает в России, едва ли не зеркально противоположны иерархии мотивов тех, кто пока теоретически взвешивает такую возможность (см. табл. 5).

Подобный разрыв ещё раз подтверждает вывод о том, что лишь немногие из тех, кто высказывает намерение эмигрировать, осуществляют это на практике. Важно отметить, что потенциальные эмигранты в целом называют намного больше причин своего возможного отъезда из Израиля, чем те, кто в результате таки уехали: уехав, они точно знают, что именно подвигло их на этот шаг. Поэтому, хотя в обоих случаях респонденты могли выбрать один или несколько вариантов ответа, реально уехавшие, как правило, называли одну причину (в среднем каждый опрошенный назвал 1,14 причины отъезда), тогда как потенциальные эмигранты несколько (в среднем 2,23 причины). В результате среди потенциальных эмигрантов экономические причины и проблемы безопасности оказываются значительно «переоцененными»: их назвали 80,1% и 33,6% потенциальных эмигрантов против 38,3% и 5,6% среди реально уехавших. В то же время значимость личных и семейных мотиваций оказывается как раз «недооцененной»: её упомянули лишь 15,7% потенциальных эмигрантов, но более трети (33,7%) тех, кто на самом деле покинул страну. Проще говоря, можно по разному переживать остроту арабо-израильского конфликта, но в итоге отъезд из страны объясняется всё же желанием создать семью с кем-то, кто живет в России, или необходимостью ухаживать за оставшимися там пожилыми родителями в значительно большей степени, чем темпами создания Ираном своего ядерного потенциала или количеством ракет ХАМАСа, упавших на территории Израиля, какими бы серьезными ни были обе эти проблемы.

Суммируя, можно сказать, что русскоязычные израильтяне, покинувшие Израиль и сегодня проживающие в России, не «вернулись» туда, а в большинстве своем совершили вторую иммиграцию, вызванную почти исключительно экономическими или семейными обстоятельствами. Их отношение к Израилю при этом, как правило, остается стабильно хорошим. Русские евреи ищут страну, в которой они в наибольшей мере смогут реализоваться как в личной, так и в профессиональной сферах. Отъезд из Израиля некоторой части из них достаточно естественное явление в условиях «открытого мира», где люди строят свои судьбы, исходя из своих интересов, а не идеологических доктрин тех или иных социумов, к которым они принадлежали или принадлежат.

Таблица 5. Сравнение мотивации реальных и потенциальных эмигрантов из Израиля

¹ Д-р Владимир (Зеэв) Ханин, главный ученый Министерства абсорбции Израиля, старший преподаватель отделения политических наук Университета Бар-Илан
² Д-р Алек Д. Эпштейн, преподаватель отделения политических наук, социологии и массовых коммуникаций Открытого университета Израиля
³ См., напр., дискуссию на сайте Израильского института демократии: Philippov М. Why are the Russians Leaving Israel? Failed integration of the Russian Aliyah is not a natural, predictable process but a painful failure for Israel as a host society // Israeli Democracy Institute, March 19, 2008; Sofer A. The Russians Are Not Leaving Israel More Than Any Other Immigrant Group: Response to Michael Philippov // Israeli Democracy Institute, April 16, 2008, http://www.idi.org.il/sites/english/OpEds
⁴ См.: McDougall W.A. Promised Land, Crusader State: The American Encounter with the World Since 1776. N. Y. Mariner Books, 1997. P. 15-38; Sernell M. C. Bound for the Promised Land: African American Religion and the Great Migration. Durham, Duke University Press, 1997.
⁵ См.: Cohen Y. Economic Assimilation in the United States of Arab and Jewish Immigrants from Israel and the Territories // Israel Studies. 1996. Vol. 1. №2.
⁶ Телушкин Й. Еврейский мир. M.-Иерусалим, 2002. Часть VI. С. 180.
⁷ Там же.
⁸ См.: Мей-Ами Н. Данные об эмиграции из Израиля. Информационно-исследовательский центр Кнессета, 27 июля 2006 г. |на ивр.|.
⁹ См.: Sabar N. Kibbutzniks in the Diaspora. Albany, State University of New York Press, 2000.
¹⁰ Кафра M._} Шелах О. «Соль земли» покидает страну // Маарив, 1998, 7 августа [на ивр.].
¹¹ Шомпа.1би А. Покидают страну: «Не стыдно бежать оттуда, где тебе плохо» // Едиот ахронот |«Последние известия»], 2006, 28 сентября |на ивр.|.
¹² См.: Швейд Э. Осуществило ли Государство Израиль свое предназначение? // Идеологические основы еврейской национальной жизни в современном мире. Под ред. Д. Брейкстоуна, А.Д. Эпштейна и Л. Дымерской-Цигельман. Москва-Иерусалим, 2003. С. 20—28.
¹³ См.: Саноян Д., Эпштейн А.Д. Новые «пост-сионистские» диаспоры: израильтяне в зарубежных странах //Диаспоры. М., 2006. № 1.
¹⁴ Цит. по: Кафра М., Шелах О. «Соль земли» покидает страну...
¹⁵ Громан Ш. «Соль земли» высыпается из Израиля // Вести (Израиль), 1998, 13 августа.
¹⁶ Коган И. Когда эмигранты вернутся в Израиль // Миг (Тель-Авив), 2006, 29 октября.
¹⁷ Так, в записке, представленной в Политбюро Отделом пропаганды ЦК КПСС, подчеркивается, что еврейская эмиграция «подрывает авторитет СССР», наносит ущерб «престижу социалистической системы» и оказывает «негативное влияние на внутреннее положение в стране и... препятствует сплочению всех групп советского общества». См. справку Отдела пропаганды ЦК КПСС «О выезде части еврейского населения из СССР» от 30 сентября 1974 г. Документ опубликован в: Морозов Б. Еврейская эмиграция в свете новых документов. Тель-Авив, 1998. С. 199-203.
¹⁸ Подр.см.: Khanin V. The Refusenik Community in Moscow and Beyond: Social Networks and Models of Identification // The Jewish National Movement in the USSR. Awakening and Struggle. Ed. by Y. Ro'i (в печати).
¹⁹ Тольц M. Демография — тенденции 2004 года // Вести (Израиль), 2005,5 января. Волошин В. Евреи возвращаются в Россию // Комсомольская правда, 2006, 15 ноября.
20
²¹ Ферго У. Еврейское самосознание израильской молодёжи, 1965—1985//Яха- дут зманейну [«Современное еврейство»]. 1989, № 5. С. 279 [на ивр.|.
²² Бен-Сира 3. Сионизм и демократия. Иерусалим, 1995. С. 198 [на ивр.].
²³ Херман Ш. Еврейское самосознание: социально-психологический взгляд. Иерусалим, 1979. С. 169 [на ивр.].
²⁴ По официальным данным, военную службу в Израиле проходят более трёх четвертей еврейских юношей и примерно две трети еврейских девушек, и потому приведенные данные опросов демобилизованных солдат можно считать репрезентативными для израильской еврейской молодёжи в целом (за исключением её ультрарелигиозного сегмента).
²⁵ Майзельс О. Сравнительный анализ различных возрастных групп по их отношению к армии и государству. Исследовательский отчёт. Израильский институт военных исследований, 1992. С. 9 [на ивр.].
²⁶ Выводы исследования см. на сайте: http://www.intersol.co.il/ispr/index.php?page=2988
²⁷ См.: Ариан А., Филиппов М., Катан А. Параметры израильской демократии — 2009: двадцать лет с начала массовой алии из СССР. Иерусалим, Израильский институт демократии, 2009. С. 60, 63 [на ивр.)
²⁸ См.: Reich В., Dropkin N., Wurmser М. Soviet Jewish Immigration and the 1992 Israeli Knesset Elections // Middle East Journal. 1993. Vol. 47. №3. P. 445—446.
²⁹ Al-Haj M., Leshem E. Immigrants from the Former Soviet Union in Israel: Ten Years Later. Haifa, University of Haifa, 2000. P. 13.
³⁰ Лешем Э. Репатрианты из бывшего СССР 1990—2005 годов в Израиле: многофакторный анализ. Социологический отчёт. Иерусалим, 2008. С. 71—72 [на ивр.].
³¹ См.: Розенбаум-Тамари Ю. Репатрианты из бывшего Советского Союза в Израиле: мотивы приезда и готовность остаться в Израиле. Сводный отчёт результатов мониторинга «прямой абсорбции» репатриантов из бывшего Советского Союза в Израиле в 1989—2004 гг. Иерусалим, Отдел исследований Министерства абсорбции Израиля, 2004. [на ивр.).
³² Фельдман Э. «Русские» тинэйджеры в Израиле // «Русское» лицо Израиля: черты социального портрета. Под ред. М. Кенигштейна. Москва-Иерусалим, 2007. С. 375.
³³ Лешем Э. Репатрианты из бывшего СССР... С. 73—74.
³⁴ Таблица базируется на данных, представленных в: Ариан А., Филиппов М., Катан А. Параметры израильской демократии... С. 60—63.
³⁵ Розенбаум-Тамари /О., Гиндин Р. Субъективные оценки основных проблем, стоящих перед репатриантами из бывшего СССР в Израиле и старожилами: сравнительный анализ. Иерусалим, Министерство абсорбции, 2007 |на ивр.].
³⁶ См.: Гиндин Р., Розенбаум-Тамари Ю. Соображения в пользу отъезда из Израиля среди иммигрантов из бывшего СССР: избранные данные из исследований новоприбывших. Иерусалим, Министерство абсорбции, 2007 [на ивр.].
³⁷ См.: Пресс-релиз Центрального статистического бюро, 20 февраля 2007 г. (на ивр.].
³⁸ См.: Пресс-релиз Центрального статистического бюро, 24 февраля 2008 г.; 25 февраля 2009 г. [на ивр.|.
³⁹ Данные о количестве эмигрантов в 2000-2004 гг. были переданы ЦСБ Информационно-исследовательскому центру Кнессета 22 июня и 30 июня 2006 г.; данные за 2005-2006 гг. взяты из: Израильский статистический ежегодник, т. 59 (2008), с. 240 (табл. 4. 10); данные за 2000-2004 гг. приведены в: Израильский статистический ежегодник, т. 56 (2005); данные за последующие годы базируются на пресс-релизах ЦСБ, процитированных выше. В своей оценке количества эмигрантов Центральное статистическое бюро опирается на разницу между числом израильтян, уезжающих на срок, превышающий год, и числом граждан, возвращающихся в страну после более чем годового отсутствия. Эта разница соответствует числу израильтян, оставшихся заграницей.
⁴⁰ Лев-Ари Л. Возвращающиеся домой: исследование об израильтянах, возвращающихся в страну. Иерусалим, Министерство абсорбции, 2006. С. 45. [на ивр.].
⁴¹ Кенигштейн М. «Русская» иммиграция в публикациях израильской прессы: контент-анализ крупнейших газет // Диаспоры, 2006. № 4.
⁴² Коган И. Когда эмигранты вернутся в Израиль...
⁴³ Адлер Ш. Отъезд из Израиля среди репатриантов из ряда стран, 1989—2002 гг. Иерусалим, Министерство абсорбции, 2003. [на ивр.].
⁴⁴ Лев-Ари Л. Возвращающиеся домой... С. 15.
⁴⁵ Данные отчета, переданного представителем Центрального статистического бюро Комиссии Кнессета по алие и абсорбции; цит. по: Хассон М. Эмигранты из Израиля: иммигрантов впятеро больше, чем старожилов // Едиот ахронот, 2005, 25 октября [на ивр.|.