Глобальные города на передовой демографической модернизации	Над темой номера работал
		Николай СЛУКА

Крупные города - пионеры демографической ревитализации?

По оценкам экспертов ООН, в среднем по миру естественный прирост населения в 2005 году составлял 12,3‰, но при этом в развивающихся странах – 15,1‰, а в экономически наиболее развитых государствах – лишь 0,9‰¹⁰.

Не менее мозаична картина и среди крупнейших агломераций планеты. В самом общем виде поляризацию глобальных городов по показателям естественного прироста (убыли) населения можно представить в виде двух принципиально различающихся групп (табл. 7). Первую из них образуют центры с естественной убылью населения, в число которых входят Берлин, Будапешт, Варшава, Вена, Милан, Москва и т.д. Вторая, гораздо более многочисленная по составу группа формируется мегаполисами с позитивными результатами естественного движения населения. Один полюс в ней – с минимальными значениями показателя – образуют, главным образом, города стареющей Европы, а также китайские мегаполисы, «встроенные» в реалии демографической политики страны. Из числа ВГЦ сюда относится Токио. Лидерами второй группы – с повышенными параметрами естественного прироста – закономерно оказываются многие центры развивающихся стран. Парадоксально, но факт – в ее «головной» состав входят также такие глобальные города как Нью-Йорк и Лондон, а Лос-Анджелес и Париж ныне уже на равных «конкурируют» с Сан-Паулу.

Таблица 7. Группировка некоторых глобальных городов по показателям естественного движения населения, середина 2000-х годов

Составлено по: Административные округа г. Москвы. Статистический сборник. М., 2006; Anuário Estatístico do Estado de São Paulo, 2004; Focus on London. L., 2007; Insee. Ile-de-France. Faits et chiffres. 2006. № 137; Hong Kong Yearbook, 2006; Statistisches Jahrbuch Frankfurt am Main, 2007; Summary of Vital Statistics. 2006; Tokyo Statistical Yearbook, 2007; Vital Statistics of  New York State. Annual Report. N.Y., 2004; Yearbook of Statistics Singapore, 2006; World Population Prospects. U.N., N.Y., 2007; и др.

Нынешнее состояние – результат долговременной эволюции демографического процесса. Как видно на рис. 8, вплоть до начала 1980-х годов во всех без исключения ВГЦ наблюдается неуклонное сокращение естественного прироста населения, при этом особенно высокими темпами – в столице Японии. Однако в дальнейшем тренды расходятся. Если в Токио снижение показателя продолжается вплоть до наших дней (0,2‰ в 2005 году), то в остальных ВГЦ – налицо сходные и прогрессивные изменения по пути наращивания демографического потенциала. Особенно впечатляют данные по Лондону, где современные значения естественного прироста населения почти вчетверо превосходят нижний экстремум 1980-х годов (8,1 против 2,2‰). Характер кривых на рисунке оставляет впечатление, что европейские и североамериканские центры успели своевременно «вписаться» в поворот на крутой дороге, а Токио – его «проскочил» и продолжает скольжение вниз, хотя и с меньшей скоростью, начиная с середины 1990-х годов.

Рисунок 9. Эволюция естественного прироста населения в ведущих глобальных городах, 1970–2005 годы

Совершенно очевидно, что подобные флуктуации за последние тридцать пять лет теснейшим образом связаны с запуском в свое время механизма международной миграции. Серьезное обновление и омоложение состава населения в ВГЦ Европы и США, если оставить за скобками негативные «побочные» явления, положительно отразились на изменении ранее сложившегося характера воспроизводства населения. А опыт японской столицы со всей очевидностью иллюстрирует судьбу крупнейшей агломерации, оказавшейся «на обочине» потоков международной миграции. Отметим, что данная проблема носит в Японии общенациональный характер. Соображения о привлечении дополнительной иностранной рабочей силы, ее «плюсы» и «минусы» неоднократно в том или ином виде рассматривались на государственном уровне, хотя, согласно социологическим исследованиям, общественное мнение относится к подобной идее крайне негативно¹¹. Пока вопрос не получил должного практического воплощения. Известны лишь попытки решения «частного порядка», включая, например, реализацию официальной национальной программы по расширенному привлечению для обучения в местных вузах, в том числе на льготных условиях, молодежи из других стран.

При сопоставлении показателей естественного движения населения глобальных центров и их материнских стран обнаруживается неординарная, с точки зрения классики, ситуация. Города выделяются и все в большей мере специализируются на выполнении функции национальной «колыбели» демографического благополучия. За рассматриваемый период в Большом Париже естественный прирост населения увеличивался опережающими темпами и к настоящему моменту существенно превышает общефранцузкие показатели (9,2 против 4,1‰ в 2005 году). В результате Иль-де-Франс ныне обеспечивает более 2/5 всего естественного прироста в стране (около 1/4 в 1970-е годы)¹².

Еще более впечатляет ситуация в Лондоне. По сравнению с 1970-ми годами его удельный вес в совокупном балансе естественного движения населения Великобритании многократно увеличился и в последние десятилетия регулярно составляет около или более 50% (например, в 2003 г. даже 70,5%)¹³. Правда, справедливости ради, отметим, что во внеевропейских странах роль глобальных городов выглядит скромнее. На долю Большого Нью-Йорка в настоящее время приходится около 7% всего естественного прироста населения в США, а на Токио – примерно 1/10 – в Японии.

Но так или иначе, приведенные данные свидетельствуют о формировании в современной истории новой миссии глобальных городских регионов. Они во многом перехватили традиционную роль сельской местности в качестве главного полигона в воспроизводстве населения. Причины и объяснения такого явления следует искать, конечно, в быстро меняющемся облике и содержании аграрных территорий, но, с другой стороны, - и в сложившемся характере миграционных потоков. Причем на современном этапе глобальные города – это не только центры притяжения входящих потоков. Ведь, несмотря на аккумуляцию значительной части естественного прироста населения, удельный вес мегаполисов в национальной системе расселения меняется незначительно. Относительно медленный рост абсолютной численности населения глобальных городов очевиден. Такой консерватизм может быть объяснен только наличием мощных не только входящих, но и исходящих миграционных потоков.

Понятно, что один и тот же уровень естественного движения населения может реализовываться при различном соотношении параметров рождаемости и смертности. Своего рода экстремальный вариант – формирование людности в условиях одновременно очень низких показателей того и другого - представляют азиатские города, включая Сянган, Пекин и тяготеющие к ним Шанхай, Сингапур, Токио и ряд других центров (табл. 8). Его антипод – с высокими параметрами как рождаемости, так и смертности – не типичен для истинно глобальных центров, впрочем, как и модель с повышенной рождаемостью и низкой смертностью. А вот образчиком диаметрально противоположного соотношения уверенно и уже давно служит Москва, вкупе со столицами постсоциалистических стран Центрально-Восточной Европы.

Таблица 8. Группировка глобальных городов различного ранга по уровню рождаемости и смертности населения, середина 2000-х годов

Составлено по данным таблиц 3 и 7.

При всем разнообразии формирования современной демографической ситуации в глобальных городах представляется закономерным, что основная их часть входит в состав условной медианной группы с относительно усредненными параметрами режима естественного воспроизводства населения. К ней относятся и ВГЦ Европы и США – Лондон, Нью-Йорк и Париж. Более того, в «медианной» группе они образуют единую подгруппу с достаточно «комфортными» параметрами – относительно повышенным уровнем рождаемости (13–16‰) и пониженным – смертности (6–8‰). Специфика ситуации в этой подгруппе особенно наглядна при сопоставлении с общестрановыми и общемировыми тенденциями.

С позиций классических представлений, на четвертой, заключительной фазе демографического перехода должно наблюдаться постепенное и плавное схождение значений двух функций на уровне, обеспечивающем неубывание населения. Однако проверка временем этой гипотезы дает все новые нюансы. Действительно, как показывает опыт, например, европейского континента, в начале 1990-х годов произошла «встреча» кривых рождаемости и смертности населения, хотя и в точке ниже теоретической отметки стабильного населения (рис. 9). Но с тех пор и вопреки теории они продолжают прежнее «движение», не изменяя направления. Вплоть до настоящего момента коэффициент рождаемости в Европе неуклонно снижался и достиг к 2005 году 10,2‰, а коэффициент смертности - рос и ныне составляет 11,6‰¹⁴. Таким образом, при отсутствии восполнения людских ресурсов за счет миграций из других регионов угроза депопуляции вполне реальна. В то же время, следует отметить, что если концепция демографического перехода работоспособна, то у Европы впереди предположительно должна быть фаза «воспроизводственного разворота», или иными словами, прохождения своего рода «мертвой петли», когда опять величины рождаемости и смертности начнут сходиться до достижения теоретического равновесия.

Рисунок 10. Схема демографического перехода в Европе, Великобритании и Большом Лондоне, 1960–2005 годы

На этом фоне демографическая обстановка в ВГЦ, за исключением Токио, следующего в кильватере общенациональных тенденций, складывается уникальная. Конец 1970-х – начало 1980-х годов ознаменовал переломный рубеж в развитии их народонаселенческого комплекса. Кривые рождаемости и смертности изменили направленность вектора от схождения к расхождению, и зазор между ними – величина естественного прироста населения - стал неуклонно увеличиваться. Главную роль в этом играет параметр смертности. Если в Нью-Йорке, Лондоне и Париже значения общего коэффициента рождаемости в 1975 году и в 2005 году остаются практически одинаковыми или чуть больше, то коэффициент смертности за этот же период сократился в среднем на одну треть. В результате, понимая, конечно, всю условность трактовки, но, опираясь на анализ сложившейся динамики основных функций режима воспроизводства населения, эти три глобальных города можно рассматривать как своего рода анклавы первой фазы демографического перехода, в течение которой, по определению, снижение коэффициента смертности опережает снижение коэффициента рождаемости. Подобный феномен, с нашей точки зрения, наиболее точно отразит специальный термин – ревитализация (от лат. re – приставка, указывающая на повторное, возобновляемое действие и vita – жизнь), который буквально можно толковать как «возвращение жизни».

Факт наличия этого процесса не только в ВГЦ, но и во многих глобальных городах более низкого ранга подтверждается эмпирически и неоспорим. Анализ позволяет говорить не о единичности случая, а о закономерном и своего рода «эпохальном» явлении. Поиск объяснения причин возникновения феномена ревитализации, безусловно, надо увязать с общим высоким уровнем социально-экономического развития рассматриваемых мегаполисов, включая прежде всего систему здравоохранения, достижения которой оказывают особое влияние на снижение смертности людей. Но еще более фундаментальный аргумент – оздоровляющий эффект миграционного движения населения и особенно развитие в условиях глобализации его международной составляющей.

В данном контексте заслуживает особо пристального внимания и несколько иной аспект. Дело в том, что в соответствии с одной из гипотез демографического перехода, основанной на значимости действия внеэкономических факторов, предполагается, что по достижении определенных пороговых величин в уровне социально-экономического развития: с одной стороны, зрелости «средовой оболочки» территорий и городов, а с другой – благосостояния людей, существенно меняются запросы и стремления большинства людей. В «организации» нового типа режима воспроизводства населения особую роль начинают играть факторы прежде всего социокультурного и психологического плана, факторы формирования новых поведенческих стереотипов людей и ценностных ориентаций, часто называемых «постматериалистическими». По всей видимости, именно глобальные города в силу своих лидирующих качеств оказались наиболее восприимчивыми к действию этих факторов и «реагируют» трансформациями демографических реалий, включая реформирование типа брачных отношений, статуса и назначения семьи, тренд увеличения ожидаемой продолжительности жизни, прогрессивное позиционирование индивидуумов относительно условий, времени и количества деторождений и многие другие аспекты. Совершенно очевидно, что дальнейшее исследование механизмов ревитализации имеет исключительное значение как для общего понимания направления развития геодемографической системы (ГДС) в крупных городах, так и для выработки практических шагов и рекомендаций по возможному оздоровлению в них демографической обстановки.

¹⁰ World Population Prospects. U.N., N.Y., 2007
¹¹ The Economist, 10.11.2005
¹² Insee. Ile-de-France. Faits et chiffres. 2006. № 137
¹³ Focus on London. L., 2007. р. 5
¹⁴ World Population Prospects. U.N., N.Y., 2007