О том, как рабочие на наших западных заводах
мечтают вернуться в ВПК¹

Алексей Левинсон
(Опубликовано в журнале "Отечественные записки", 2007, №4)

Приезжайте к нам, мы уже реально работаем в режиме глобализации. То, что предстоит всей России, здесь уже 10 лет назад началось — и в плане рынка труда, и в плане инвестиций.

Зам. главы администрации Ступинского муниципального района

Исчез комплекс местечковой ущербности — что здесь нечего делать, лучше бы куда-нибудь уйти. Наоборот, не мы уехали на Запад, а Запад пришел сюда.

Работник фабрики «Марс»

Общая цель проекта состояла в том, чтобы изучить влияние процессов глобализации на рынки труда в типологически разных ситуациях — в небольших городах Восточной Европы. Исследованием были охвачены как города, находящиеся в экономическом упадке, так и те, что нашли те или иные способы выхода из кризиса. Так, в некоторых случаях население регулярно ездит на заработки в близлежащий большой город своей страны, в других — в Западную Европу. Ступино репрезентировало вариант, когда кризис был преодолен вследствие того, что рабочие места появились в самом городе. Как они появились и что это за рабочие места — об этом и будет рассказ.

Объем промышленного производства крупных и средних предприятий в 2006 году превысил 1 млрд. долл. Средняя зарплата в Ступинском районе выше в 1,2 раза, чем в Московской обл. в целом, а в промышленности Ступинского района она выше в 1,3 раза. Уровень безработицы — менее 1% от экономически активного населения.

Феномен Ступина заслуживает внимания всего российского общества, поскольку показывает, как может совершиться социально-экономический переход, который в большинстве других мест в России еще не произошел, ибо оказался для нас гораздо труднее, чем мы думали. Это — переход от советского милитаризованного социализма к свободной рыночной экономике, от фазы индустриальной к фазе постиндустриальной, от общества закрытого к обществу открытому.

Ступино имеет короткую, но впечатляющую историю, похожую на историю множества советских городов, созданных в интересах ВПК. Предание гласит, что в окрестностях г. Каширы был основан поселок «Электровоз» для дальнейшего строительства завода по производству электрических локомотивов. Но почти сразу планы были изменены в пользу предприятий военного авиастроения. Помимо заводов здесь создавались КБ, для них, в свою очередь, — учебные заведения. Их много и теперь.

По уровню образования население Ступинского района занимает одно из первых мест в области. Доля людей с высшим и незаконченным высшим образованием в районе составляет более 30%. В самом Ступине на 1 000 жителей приходится 893 человека, имеющих высшее, среднее специальное и полное среднее образование.

В Ступино найдется множество людей, которые с неподдельным воодушевлением расскажут вам о том, как на пустом месте здесь было создано громадное предприятие, занимавшееся и авангардными научными разработками, и выпуском продукции прямого военного назначения, перечислят имена работавших здесь академиков и лауреатов, а то и поведают о таком, что до сих пор производит впечатление государственной тайны.

ОАО СМПП: Ведущее предприятие по выпуску воздушных винтов для турбовинтовых самолетов, а также несущих систем для отечественных вертолетов, в том числе «Черная акула».

Даже небольшая прогулка по улицам Ступино покажет: да, в 1950–1960-е годы здесь явно старались создать работникам режимных предприятий условия повышенной комфортности: зеленые улицы, аккуратные домики, внушительный дворец культуры, словом, советский парадиз. Об этом времени старожилы вспоминают с умилением:

— Раньше было, наверное, лучше, потому что тогда и народу здесь было поменьше, чем сейчас, и работа была общая, и все дружили, каждый знал друг друга.

С тех далеких пор остались не только дома и старожилы. Остался, что не может не вызывать восхищения, прежний руководитель города. Теперь это переизбираемый (причем честно, что признает и местная оппозиция!) вот уже который срок глава администрации, у которого чистота, красота и порядок на улицах — «пунктик». Над этим иронизируют, но своим главой гордятся за его отношение к городу. Вот что говорят о городе нынешние его жители:

—Процветающий город.

—Да, внешне он процветающий, большие инвестиции вкладываются.

—Чистый, красивый город.

—Молодой.

—Тихий, спокойный.

—Веселый.

—Городок такой чистюлька.

—Красивый, чистый, дорогой.

—Развивающийся.

—Большое будущее.

Город радует не только своей пригожестью, тишиной, непривычными для нынешних времен безопасностью и порядком. Уровень жизни горожан здесь заметно выше, чем в подобных (по размеру и истории) других городах России. Об этом свидетельствует сравнение результатов социологических опросов в Ступино и других малых городах России. На рис. 1 приведены обобщенные оценки жителями этих городов своего благосостояния. Как видим, существенно более высокая доля жителей Ступино — сравнительно с другими малыми городами — сочла возможным отнести себя к относительно обеспеченным слоям населения.

Ступино всегда было окружено атмосферой сверхсекретности. Тем удивительнее, что глава этого города решился пригласить американскую компанию «Mars» для строительства в городе своего завода. Глава города и собранная им команда молодых специалистов быстрее многих других поняли очень важную вещь: предприятия военной промышленности с их огромным экономическим, технологическим и интеллектуальным потенциалом, потеряв государственные заказы, не в состоянии быстро перестроиться на производство гражданской продукции. Здешние управленцы раньше других избавились от одной из крупнейших коллективных иллюзий начала 1990-х годов, будто наша техническая, технологическая — а также интеллектуальная и нравственная! — инфраструктура является капиталом, который свободно конвертируется в другой капитал, например деньги. Не конвертируется. И значит, не является капиталом. Не является, страшно сказать, нашим богатством. Богатством оказались: земля, вода, энергия и люди. Пустив его в оборот, сделав его капиталом, город начал получать прибыль.

Итак, Ступино вошло в следующий этап своей истории. Вслед за американским производителем конфет «Марс» в город явился голландский производитель йогуртов «Кампина», потом другие иностранные компании. Иностранцы начали строить свои заводы, набирать кадры. «Рыцарей оборонки», охранявших теперь уже никому не нужные технологические секреты и тщетно ожидавших возобновления госзаказов, подвергли искушению: предложили работу на фактически зарубежных предприятиях с совершенно новой технической документацией и новым для них подходом к работе. Но с такими зарплатами, которые не снились даже прежним начальникам.

— Ну, если взять, допустим, управленца «Марса», этих заграничных фирм, и управленца наших этих российских предприятий, может, они учились в одном классе когда-то, а сейчас разница в деньгах. Люди, которые работают на зарубежных фирмах, это лучшие люди, лучшие мозги перешли туда, в самом начале, когда организовывалось это все, и они, конечно, получают другое. Вот, посмотри, наши начальники бывшие, которые тут остались, в науке и в авиации, они живут с родителями, с детьми взрослыми в одной и той же квартире. А сотрудник, работающий в том же эшелоне на «Марсе», на «Кампине», он уже может позволить себе купить квартиру, купить хорошую машину. И даже внешне они отличаются, эти два одноклассника — здоровьем, цветом лица, одеждой, стилем жизни, интересами, кругом общения. Интересы другие совершенно — поездки и все прочее.

Тех, кто поддался искушению и пришел на «Марс», этих работников первого призыва, в считанные месяцы построивших себе жилье, купивших машины и т. д., в городе прозвали «марсианами». Именно поведение этих людей, а не иностранцев, во множестве прибывавших в закрытый прежде город, вызвало культурный переворот. Жители Ступина поверили в возможность какой-то новой жизни. Начавшаяся было эмиграция ступинцев прекратилась. А вот поездки в Москву на поиски хорошей работы участились. Часть ступинцев работает в Москве в своего рода вахтовом режиме: уезжают на 3–5 суток, но есть и такие, кто колесит туда и обратно каждый день — по «лучшему в стране», как они говорят, скоростному шоссе.

Первые «марсиане» — штатные сотрудники ООО «Марс» — составили костяк его ИТР.

— Прошло 10–12 лет, приезжаешь на «Марс», видишь — люди хорошо одеты, обеспечены, на хороших машинах, говорят на хорошем английском языке, и видишь, что это не просто идеологическая обработка, а они горды — «our company»! — они почувствовали себя причастными к большому серьезному делу

На следующем этапе кадровая политика фирмы принципиально изменилась. Весь многочисленный вспомогательный, а в большой степени и линейный персонал теперь стали набирать таким образом: работников подыскивали, отбирали, готовили специально созданные кадровые агентства — независимые российские частные предприятия (созданные, впрочем, по почину компании «Марс»). Эти агентства выступали также нанимателями работников, которых как свою рабочую силу они предоставляли фирме «Марс», получая за это вознаграждение. Из полученных сумм кадровые агентства расплачивались с работниками. Подобная система придумана не здесь, она широко применяется западными фирмами, выводящими свои производства туда, где их выгоднее размещать. Но говорят, что в Ступино она была серьезно усовершенствована².

Это весьма важная составляющая «феномена Ступино». В самом деле, агентства, которые располагают работниками для предоставления на самых разнообразных условиях найма, способны совершать оперативный маневр своим трудовым ресурсом. В результате завод «Марс», в зависимости от спроса на свою продукцию, может работать то с половинным, то с полуторным количеством работников, не имея никаких хлопот с их наймом, увольнением, отпусками и т. п. Свободен «Марс» и от возможных претензий к себе как работодателю и нанимателю.

Нельзя не отметить, что эта система вызывает нарекания — правда, в основном у тех, кто знает о ней понаслышке, кто сам находится со своим предприятием в отношениях обычных для большинства российских работников:

— Возьмут на «Марс», на «Кампину» временно, а потом, не предупреждая — «ты не нужен нам!», и все. И будешь опять бегать. А здесь, по крайней мере, как положено, тебя, уж если ты не нужен, предупредят…

— Это немножко психология американского предприятия — высосать все из человека, все, уже жить не может, отработанный материал — уходи, следующая партия пошла. У меня (про «Марс») такое же впечатление. Может, я не права в чем-то, я на «Кампине» не работала или на «Марсе», я не знаю…

Надо сказать, что к работникам, приходящим на условиях «предоставления», относятся на заводе очень внимательно. Следят не только за их дисциплиной, но и за тем, насколько сноровисто и увлеченно они работают. Людей, способных заинтересованно относиться даже к монотонному конвейерному труду, мастера (штатные сотрудники «Марса») берут на заметку и предлагают им более интересную и ответственную работу. Перед такими людьми возникает перспектива из «контрактников» перейти в штат компании и далее подниматься лестницами и лифтами гигантского международного концерна. Среди ступинцев есть люди, успевшие добраться до его верхов, побывавшие на постах менеджеров его предприятий на других континентах.

Белоснежные цеха, безупречная автоматика, четкие ритмы, стерильная чистота, наконец, — все это разительно контрастирует, по словам знающих людей, с обстановкой на старых советских заводах, где никак не могут закрепиться «эффективные собственники», не может начаться нормальный производственный цикл. Условия труда, вся атмосфера новых предприятий оказались непривычными для ступинских рабочих, воспитанных в цехах крупных машиностроительных предприятий города, на которых царила производственная культура 1960–70-х годов, отягченная многолетним износом основных фондов, запущенностью оборудования, что усугубилось в 90-е годы, когда военно-промышленному комплексу приходилось особенно тяжело.

— Ну, в общем-то, 90-е годы были очень тяжелые. Вот я сужу по своему предприятию, и зарплаты не получали мы, в общем-то, по полгода…

Наследие 90-х не изжито и по сию пору.

— Там борьба в сфере власти, там каждые полгода начальник сменяется…

— Зарплату то дают, то не дают, грязь везде в цехах.

— Не во всех, есть новые — там чисто.

— А в основном везде грязно, просто противно, что грязь везде.

— Но коллектив нормальный…

В сравнении с новыми предприятиями старые во многом проигрывают:

— Государственное предприятие вы представляете, да? Там окошко разбито, тут дверь чего-то… Там дует, тут чего-то падает… А на иностранном предприятии такого нету или очень мало.

Заводы эти — как, видимо, и по всей нашей стране — за годы кризиса не сумели обновить свои основные фонды, и лучшее, что с ними сейчас может произойти, — это возобновление старых, некогда заглохших производственных процессов с примерно теми же технологиями и старыми специалистами. У этих предприятий еще с дореформенных времен могли остаться научные и технологические заделы, которые сегодня, вообще говоря, могут стать ресурсом для выхода на те или иные рынки. Но, судя по всему, ни такого рынка, как советский госзаказ, ни такого, как рынок шоколадных батончиков и собачьих кормов, им не видать.

Это понимают работающие на этих заводах инженеры и техники, мастера и рабочие. Почему же они не оставляют эти свои полуопустевшие предприятия, и более того, почему многие из тех, кто перешел-таки на работу на иностранные предприятия, выпускающие конфеты, йогурты, чипсы, керамические плитки — а вслед за «Марсом» в Ступино пришла дюжина других иностранных фабрик, — почему они говорят со вздохом, что если бы на их родных заводах было бы хоть чуть получше, они бы с радостью вернулись туда?

— Я думаю, конечно, [лучше работать] на отечественном, потому что мы уже как-то привыкли, и уже нам привыкать к новой системе совсем тяжело.

И фокус-группы, и интервью раз за разом давали один и тот же результат: ссылки на «человеческие отношения» оказываются одним из главных объяснений такого консервативного поведения:

— У нас дружный коллектив, и отношения с начальством у нас хорошие, я знаю многих людей, которые уходили по причине неуплаты денег, и потом возвращались.

— Если б я могла иметь такую же зарплату на наших предприятиях, да я бы ни минуты здесь не оставалась.

И эти сетования — тоже характерная грань «феномена Ступино».

Разные жизненные уклады — старый и нынешний — с трудом поддаются сравнению. На старых советских заводах люди работали на войну. На новых — на сугубо мирные домашние дела: шоколадки и корм для домашних животных. Что угоднее небу? Наверное, мирные шоколадки. А что почетнее по прежним советским воззрениям? Конечно, «обороноспособность страны». А по нынешним?

Один из главных руководителей города по-своему снимает эту дилемму. Он говорит:

— Раньше думал: космос, авиация, оборонка — это серьезно, а тут какие-то шоколадки. Но прошло 10 лет, и мы стали понимать, что неважно, что ты производишь, — шоколадки, йогурты, автомобили. Современные технологии бизнеса — это машина. Деньги, которые 100 лет собирались, теперь работают и приносят результат.

Прежняя система нелегко сдает свои позиции. Посреди Ступина красуется плакат с истребителем, прославляющим город как центр отечественного авиастроения. Еще один истребитель стоит на въезде в город, у другой дороги — пушка. К пушке приезжают свадебные кортежи, местный обычай требует от жениха влезть на высокий пьедестал и повязать на ствол ленточку — на счастье. (Можно считать, что это просто вариант повсеместно распространенной традиции повязывать ленточки возле почитаемых мест. Можно вспомнить, что в некоторых местах пушка издавна символизирует успехи в продолжении рода. Ну а можно предположить, что этот скромный культ «бога войны» обращен к Марсу, который переквалифицировался на производство конфеток и пытается нас увлечь тем же.) Город громко — с военными оркестрами и шествиями ветеранов-орденоносцев — празднует военные юбилеи и праздники. Это — жизнь старшего поколения. Младшее же хоть и поклоняется пушке, но заодно и учится, потом ищет работу в инофирмах.

— Молодежь — даже по внешним признакам видны изменения: вместо того чтобы бренчать на гитаре, пить пиво, убивать время, они изучают языки, занимаются на всяких курсах дополнительного обучения и образования.

Так видят ситуацию люди, окончательно поверившие в то, что глобализация — благо для Ступино, благо для России. И такие люди есть здесь на всех уровнях — от студентов, подрабатывающих на «Марсе» погрузкой ящиков, до руководителей города.

Ситуация была бы простой и понятной, если бы оказалось, что все молодые образованные и прозападнически настроенные люди пошли на иностранные предприятия, а люди более пожилые, с «патриотическим» мировоззрением — на оставшиеся оборонные отечественные. Но феномен Ступина сложнее. Вот авиаинженер, работающий на «Марсе», говорит, глядя в пол:

— Мы же понимаем, что все эти батончики ни при чем, что это все — операция, чтобы уничтожить наше авиастроение, которое очень беспокоило Пентагон.

В том, что эта мысль — достояние коллективного сознания, мы убедились, услышав то же самое от другого респондента на другой групповой дискуссии:

— Чтобы подорвать отечественную авиацию, проще поставить конфетную фабрику и платить им в 5–10 раз больше. Что получилось? Что у нас все специалисты, лучшие мозги, ушли туда. Они ушли делать эти шнеки, аппараты для выдавливания шоколада, и все. Авиация у нас оголилась, понимаете.

В менее остром виде это убеждение высказывали молодые люди, готовые работать на иностранных предприятиях:

— Здесь было мало работы, которая бы хорошо оплачивалась, поэтому они и решили: завод построим, и народ сразу пойдет на наши заводы, будет работать там…

Другие неодобрительно добавляют:

— Рабочая сила им была нужна…

— Рабсила чтобы была, из-за этого только, одурачили народ.

Последние слова указывают на важный момент в сознании ступинцев: да, они привыкли к непривычному, к тому, что вокруг полно иностранных предприятий, что многие из них там работают, делают карьеру, но у них осталось чувство некой нереальности этих новшеств, ощущение наваждения, миража, и они в него поверили. Но многие поверили не до конца. Поэтому они о самих себе и говорят, будто их дурачат.

Условия труда на новых и старых предприятиях люди сравнивают постоянно. И одним из важнейших параметров оказывается то, что на Западе принято обозначать терминами industrial relations или human relations.

— Европейская эта форма общения. У нас-то тут все равно: на работе вначале посплетничать, ла-ла-ла, а там наказывают сразу за все это.

— Техника безопасности строгая на этих предприятиях, а на обычных предприятиях наших — там попроще, отношение к людям не такое строгое.

— Ну, элементарно – [у нас] форма общения сю-сю-сю, ля-ля-ля, а там все оно как-то более строже, за все наказывают, как-то немножко их даже с роботами сравнивают…

Претензии предъявляются не только частные, но и тотальные:

— Сама система давит. Ну, как говорится, все в рамках: пятнадцать минут или полчаса ты работаешь, десять минут отдохнул — ты должен приступить к работе, на обед тебе столько-то, на отдых столько-то.

— Все равно мы еще не готовы, кажется, к такому четкому, как робот…

В итоге этих разговоров приходят к заключению вполне серьезному:

— Для русского человека эти условия покажутся кабальными.

Вот, однако, рассказ того, кто принял эти условия и их рациональное обоснование. Речь идет о производственной дисциплине на второй фабрике ООО «Марс», производящей корма для животных.

— У нас все производство подразделяется на сухое и мокрое. Ну вот, допустим, мальчик работает на мясном участке. Зачем ему ходить в другой цех, на сухой территории? По правилам техники безопасности, он даже не должен там находиться. Если он хочет отдохнуть, для этого у нас отведена курилка и чайная. Если у меня упаковка — значит, я стою и упаковываю. Зачем я пойду на склад? На складе мне делать нечего. Ясчитаю, это просто нормальная дисциплина. А на «нашем» заводе, если я работаю, положим, в 15-м цехе, то с утра пойду схожу к подружке в 9-й цех, потом зайду еще в 4-й, потом там к другану, и уже время обедать.

Есть и такие, кто понимает различия двух систем, но с новой мирится вынужденно:

— Только из-за того, что там экология, светло, чисто. Только из-за этого, а так…

Понятно, что у «советских» старых предприятий сохранился свой круг верных сторонников, тех, кто не оставит «родной коллектив» ни за что.

— Поработав на иностранных предприятиях, которые у нас есть, я вернулся, потому что там и спокойнее, и коллектив лучше намного, никто друг друга не подставляет…

— У нас дружный коллектив, и отношения с начальством у нас хорошие, я знаю многих людей, которые уходили по причине неуплаты вот денег, и потом возвращались, все равно, куда бы ни уходили. Очень много — и возвращались обратно к нам.

В целом все же оказывается, что молодых ступинцев старые предприятия не привлекают. Молодежь там оказывается в некомфортной социальной среде и не на тех позициях, которые им хотелось бы занимать.

— В цехе в основном пенсионеры. И старшего возраста. Только пенсионеры идут.

— Молодежи очень мало. Ну, мало кто идет по своей профессии работать. Все идут так, в рабсилу. По профессии нормально не пойдешь. Чтобы совпало с твоей профессией — очень мало…

— Из двадцати пяти человек, может быть, там человека три-четыре не пенсионеры.

Это обстоятельство принимается во внимание руководством города:

— Поэтому с отечественными предприятиями трудно связывать судьбу — молодому человеку должно быть понятно: может, будет перспектива, может, нет. Мы даем возможность выбора — как администрация, исполнительный орган местного самоуправления, — мы даем возможность выбора. Или я хочу зарабатывать — но от меня будет что-то требоваться, или так, винни-пухом пройти по жизни. Сам решает. Заканчивая школу, он может пойти на отечественное предприятие, через 3–4 года на станке, токарем-фрезеровщиком он может зарабатывать больше 20 тысяч рублей. Но это все. А если хорошо подготовлен, изучай один язык, другой — и на западную компанию. Руководителем среднего звена получать полторы-две тысячи долларов, нормально. Даем выбрать.

Понятно также, что среди населения Ступино нашлось немало энтузиастов новых производств и пришедшей с ними новой жизни.

— Взять нас — рабочих, просто рабочих. Если в государственном бывает задержка зарплаты, то здесь у постоянщиков каждый четверг. А у нас, контракторов, — 1-го и 15-го, и если праздники попадают, нам выплачивают раньше. Мне кажется, лучше на иностранном. Вот если брать нашу именно фабрику: сейчас я пришла контрактором, а через пять лет я могу на постоянную.

Прежняя система пытается перестроиться. Часть предприятий приватизирована. По рассказам ступинцев, одни хозяева сменяют других, но, очевидно, «эффективный собственник» пока не нашелся. (Не исключено, что в этом сегменте подобное определение означает вовсе не того, кто получит самую большую прибыль на вложенный рубль, а того, кто сумеет договориться с могущественными рыночными игроками, проявляющими интерес к активам бывшего оборонного гиганта.) Отсутствие ясной перспективы — беда многих предприятий оборонного комплекса, получивших теперь самостоятельность.

— Иногда удается найти хороший заказ, — говорят работающие там патриоты этих предприятий.

— Настолько хороший, чтобы под него можно было модернизировать производство, переучить персонал?

— Ну, чего захотели! Модернизируемся мы помаленьку, по шажочку. (Другой ответ: «А чего нам модернизироваться, мы на нынешней технологии еще столько всего не сделали — нам бы только средства…»)

У таких предприятий, как правило, разработан портфель предложений для невоенных потребителей. Но те, как на грех, не приходят или не делают серьезных заказов. А с «несерьезными» заказчиками добиться рентабельности очень трудно.

Рассказ о Ступино будет неполным, если мы не коснемся темы безработицы. Для большинства малых городов России это одна из самых серьезных проблем. Именно в малых городах безработными оказываются мужчины и женщины в том возрасте, когда у них самая высокая трудоспособность, готовность к работе и в то же время наибольшая потребность в заработке, поскольку у них, как правило, уже есть семьи с маленькими детьми. Как выглядит Ступино на фоне этих городов? Несомненно, ситуация в Ступино гораздо более благополучна. По утверждениям городских властей, уровень зарегистрированной безработицы здесь — менее 1%. Для вновь открывающихся предприятий местных трудовых ресурсов не хватает, работников возят автобусами из соседних городов, а то и из Москвы. Но несмотря на это, социологам легко удалось обнаружить в городе тех, кого не устраивают имеющиеся предложения на рынке труда. В судьбах этих людей, в их проблемах сконцентрировались все черты «феномена Ступино», о которых мы старались рассказать. Это люди с уровнем образования настолько высоким, что, по их мнению, быть «рабсилой» что на старых, что на новых предприятиях им не пристало. Их не тянет на иностранные фабрики, потому что они не хотят превращаться в роботов, им скучно в цехах старых советских заводов, среди старых советских рабочих. Проблемой для этих относительно немногочисленных людей оказываются все те же human relations, human conditions, о которых говорили те многие, кто не может себе позволить оставаться без работы, но кого не удовлетворяют ни «старые», ни «новые» условия. Изучение «феномена Ступино» подсказывает, что одной из главных проблем глобализации в нашей стране будет именно эта — сугубо социальная проблема.

Приход компании «Марс» был, как теперь видно, первым шагом на пути развития города в совершенно новом направлении. За «Марсом», как говорилось, последовала голландская кампания «Кампина», выпускающая йогурты и т. п. молочные изделия. Следом на освоенную пионерами площадку стали приходить все новые иностранные предприятия.

Вот неполный список тех предприятий, которые уже работают или строятся в Ступинском районе:

ООО «ИСРАТЭК С» (Россия). Производство гибкой упаковки.

ЗАО «Пласт-Проект» (Польша). Производство пластиковых окон.

ООО «ИЗОМИН» (Россия). Производство теплоизоляционных изделий из базальтового волокна и строительных панелей.

ЗАО «МАПЕИ» (Италия). Завод по производству клеевых составов и сухих строительных смесей.

ООО «Сково Билдинг» (Россия). Производство алюминиевой посуды с антипригарным покрытием.

Marazzi Gruppo Ceramiche S.p.A. (Италия). Производство керамической плитки.

Gruppo Concorde S.p.A. (Италия). Производство керамического гранита.

Knauf Insulation (Германия). Завод по производству стекловолоконных изоляционных материалов.

La Fortezza Sti (Италия). Завод по производству металлических стеллажных конструкций для магазинов крупных форматов.

И в итоге:

Объем накопленных иностранных инвестиций в Ступинском районе составляет свыше 820 млн. долл. США. Средняя заработная плата в районе за 8 мес. 2006 года составила 14,2 тыс. руб., что на 19% выше аналогичного периода предыдущего года.

Объем иностранных инвестиций в промышленность и инфраструктуру Ступинского района в 2001 года составлял 33 млн. долл., в 2005-м — 93 млн. долл.

В последнее время в Ступино появляются институции вторичного характера — те, которые на месте, а не из-за рубежа осуществляют поддержку действующих промышленных предприятий. О них сообщает официальная справка ступинской администрации:

В инвестиционном процессе в районе участвуют крупные высококвалифицированные консалтинговые, девелоперские, юридические, проектные, строительные компании: итальянская «CODEST», английские «RPSI» и «Bovis», голландская компания «Tebodin», турецкие компании «ENKA» и «Ренейссанс Констракшн», австрийская компания «С.R.E.D.O.», американские компании «Lockwood Greene», «A.M.G. Group», «I.A.G.», немецкие «Хаарманн Хеммельрат» и «Assmann», российские ««Комстрин» и «Пепеляев, Гольцблат и партнеры» и другие.

Первое, что бросается в глаза: большинство этих фирм — иностранные. Да, они — результат глобализации, проявление тактики аутсорсинга, свидетельство желаний международного капитала попользоваться нашими дешевыми ресурсами или подобраться поближе к нашим выгодным рынкам.

Разумеется, это так. Заметим только, что среди этих предприятий российские встречаются все чаще. И в перспективе ничто не мешает российскому капиталу войти в долю или откупить у зарубежных хозяев эти активы.

Все появившиеся в Ступино за последние десять лет предприятия и фирмы имеют сугубо гражданскую направленность. Здесь стоит внимания не только сам факт демилитаризации экономики этого отдельно взятого города — бывшей вотчины ВПК. Хочется подчеркнуть, что начинать развитие мирной промышленности здесь пришлось с тех производств, которые выпускают товары для немедленного и непосредственного употребления. Таковы все предприятия пищевой промышленности, начиная с дуайена этого сообщества ООО «Марс» и заканчивая заводом чипсов, который ставится в тех же местах, но юридически относится уже к соседнему Каширскому району.

В последние годы помимо товаров, непосредственно направляемых конечному потребителю, началось изготовление продукции для использования в последующих производственных процессах. Так, многие из перечисленных выше фирм обслуживают длящийся строительный бум: производят окна и стеновые блоки, сухие смеси и керамическую плитку, то, что сейчас сотнями тонн вывозится на стройки со строительных рынков или оптовых баз.

Такие продукты с их быстрым оборотом позволяют в короткий срок окупить построенные предприятия. Это — в самом деле легкая промышленность, прямая противоположность той, на которой некогда вырос город Ступино, да и вся советская Россия.

В разговорах со старшим поколением приходилось слышать, что они поверят в новую экономику, если это будет что-то серьезное. Серьезное для Ступино — это машиностроение. С ним получилось так.

В пору, когда проводилось наше исследование, город жил ожиданиями, надеждами, а кто-то — опасениями, что к списку новых предприятий добавится огромный автосборочный завод «Фольксваген». Потом стало известно, что сделка этой фирмы с городом не состоялась, «Фольксвагены» будут собирать где-то в другом месте, кажется, примерно на таком же расстоянии от Москвы, что и Ступино.

Неудачу в заключении договора со знаменитой автофирмой некоторые объясняли тем, что у города кончились ресурсы: не хватает ни электроэнергии, ни воды, ни рабочей силы, всего того, чем привлекли «первопоселенцев» — фирмы «Марс», «Кампина» и др. Более тонкие объяснения состояли в том, что, мол, это именно они, первопоселенцы, приложили руку к тому, чтобы «Фольксвагену» отказали в воде и электричестве. Почему? Потому, что испугались, что новое высокотехнологичное предприятие поведет себя так, как в свое время они сами: предложит их лучшим рукам и мозгам такие заработки, что те не смогут устоять и перебегут на новые места.

Не важно, верен этот слух или нет, он в любом случае точно отражает ситуацию на ступинском рынке труда. И показывает, какими путями может у нас идти процесс глобализации.

¹ Обзор составлен на основании результатов исследования, проводившегося в городе Ступино в рамках проекта «Dynamics and Impacts of Local Labour Markets on Communities in Eastern Europe», сокращенно LOCLAB (INTAS-04-79-6799). Руководитель проекта LOCLAB проф. Ханс-Петер Майер (WORLD_DRIVES association). Страны — участники проекта: Беларусь, Болгария, Польша, Россия, Украина.Состав российской рабочей группы: Т. Е. Ворожейкина (руководитель), С. В. Гуреев, С. С. Королева, А. Г. Левинсон. В Ступино в 2005–2006 годах, согласно программе международного исследования, силами Левада-центра проводился массовый опрос жителей города по репрезентативной выборке объемом в 500 человек, а также четыре фокус-группы с четырьмя разными категориями трудоспособного населения и индивидуальные интервью с представителями городской администрации, прессы, местного бизнеса, общественных организаций. Дословные высказывания участников интервью и фокус-групп приводятся в тексте обзора курсивом. Для иллюстраций использованы результаты опросов, проведенных Левада-центром, и информационные материалы, взятые с официальных сайтов или предоставленные в распоряжение рабочей группы администрацией Ступинского района (выделено на странице мелким шрифтом).
² Читателям, по-видимому, мало известно об этой практике. Она нова для нас, еще не устоялось ее название. Журнал «Кадровые решения» обозначает ее термином «предоставление персонала». Он пишет: «По договору о предоставлении персонала кадровое агентство предоставляет своих работников третьему лицу. При этом работники продолжают трудовые отношения с агентством, однако осуществляют свою трудовую функцию в пользу третьего лица — пользователя. Договор о предоставлении персонала заключается между двумя юридическими лицами. Что же касается российского законодательства, то в нем на сегодняшний день отсутствуют специальные нормативные акты, регулирующие отношения по предоставлению персонала» (Кадровые решения. 2006. № 7). Часто используется термин outstaffing, в русском произношении «аутстаффинг». Главное преимущество, которое он дает компании, говорит эксперт М. Симоновa, — «сокращение прямых затрат, влияющих на себестоимость производимого продукта. Зарплата как раз относится к категории прямых затрат, и если вы, воспользовавшись аутстаффингом, отнесете эти затраты к другой статье расходов (финансирование услуги), то себестоимость снизится автоматически. Есть у аутстаффинга и другие плюсы. Во-первых, топ-менеджмент компании, продолжая непосредственно руководить сотрудниками, освобождается от административной и финансовой рутины (нет нужды рассчитывать зарплату, общаться с профсоюзами, решать трудовые споры и т. д.). Во-вторых, снижаются юридические риски, связанные с выплатами компенсаций при увольнении сотрудников. На сегодня структура персонала, выводимого за штат, выглядит следующим образом: 31% — неквалифицированный персонал; 18% — работники среднего звена; 4% — топ-менеджмент. Эксперты прогнозируют неизбежный дальнейший рост спроса на услуги аутстаффинговых компаний, в первую очередь небольших, ориентированных на конкретного клиента, способных предложить гибкую ценовую политику, конфиденциальность и доказавших свой профессионализм» [www.e-xecutive.ru 06.03.2006]. В г. Ступино действуют два агентства, отвечающие именно этим определениям.