Вызовы социального развития в Центральной Азии

(Полностью глава "Вызовы социального развития" опубликована в: Доклад о человеческом развитии в Центральной Азии, ПРООН, 2005, с. 159-188.
Полный текст доклада:
http://europeandcis.undp.org/index.cfm?wspc=CAHDR2005_ru)

<…>

Внешняя миграция

Трансграничная миграция связывает воедино регионы, местное население и государства, при этом возникают риски и выгоды как для самих мигрантов и их семей, так и для стран выезда и принимающих стран. В докладе мы уделяем наибольшее внимание вопросам трудовой миграции, при которой люди ищут возможность улучшить свою жизнь и жизнь своих семей. Однако в недалеком прошлом - в начале и середине 1990-х годов - в Центральной Азии существовала не только трудовая миграция, но и потоки беженцев. Гражданская война в Таджикистане заставила десятки тысяч беженцев покинуть страну и найти приют в соседних странах, и до сих пор значительное количество лиц не имеет гражданства. В мае 2005 года после событий в узбекском Андижане около 500 беженцев перешли границу с Кыргызстаном. Их судьба явилась причиной политических и социальных проблем и послужила еще одним напоминанием о том, что перемещения людей и их страдания - неизбежный результат беспорядков или насильственных конфликтов.

Миграционные потоки

Данные о миграции не только сложно получить, они обычно не отличаются надежностью. Таблица 6.1 показывает некоторые оценки о перемещениях населения в Центральной Азии в период с 1989 по 2002 годы.

Таблица 6.1. Изменение численности населения и уровень миграции в Центральной Азии, 1989-2002 годы (начало года, тысяч человек)

Изменения, отраженные в данных, в некоторых случаях огромны. С начала 1989 года по причине миграции Казахстан покинули около 3 млн. человек, что составляет более 20% населения страны, Таджикистан - около 11%, Узбекистан - более 1 млн. жителей, или около 4%; Кыргызстан - более 7%. Миграционные потоки можно разделить на две широкие категории: одна из них имеет отношение к политическим факторам, другая - к экономическим.

К первой категории относятся в основном этнические русские, которые, наряду с немцами и украинцами, покинули Центральную Азию сразу же после обретения странами региона независимости - из-за беспокойства относительно своего политического будущего при новом режиме, где ведущую роль стали играть представители титульных этнических групп. Мигранты, как правило, имели хорошее образование и обладали техническими навыками. По некоторым оценкам, более четверти всех этнических русских покинули Центральную Азию начиная с 1989 года.

Миграция второй категории начала расти с середины 1990-х годов, когда экономическая мотивация стала основной причиной миграции из Центральной Азии. Многие мигранты покинули места своего проживания в поисках лучших экономических возможностей в России и с недавнего времени - в Казахстане. Согласно официальным оценкам в Кыргызстане, в России проживают около 30 тысяч кыргызских мигрантов, однако неофициальные источники как в России, так и в Кыргызской Республике оценивают их количество от 200 тысяч до 500 тысяч человек, при этом последняя цифра равна почти 10% от общей численности населения Кыргызской Республики. Количество мигрантов из Таджикистана, работающих в России, составляет от 5% до, возможно, целых 18% населения страны. Значительное большинство из них работают нелегально.

Количество мигрантов из Узбекистана составляет от 600 тысяч до 1,5 млн. человек, или от 3 до 6% населения, которые в основном работают в России или в Казахстане. Хотя Туркменистан, как исключение, по имеющимся оценкам, столкнулся со значительным чистым притоком населения в первые годы после обретения независимости, уже в 1998-2000 годах число эмигрантов в 4 раза превысило число иммигрантов, причем 78% эмигрантов направлялись в Россию.

В настоящее время с миграцией происходят два существенных изменения. Во-первых, растет число циклических поездок временных мигрантов. Рабочие уезжают на три или шесть месяцев, возвращаются домой, уезжают опять, и так этот цикл продолжается. Некоторые из них - челночные торговцы, перемещающие небольшие партии товаров через границу в течение нескольких дней, но кроме них это и краткосрочные трудовые мигранты, и возвращающиеся представители этнических меньшинств, покинувших страну в 1990-е годы.

Во-вторых, в то время как большинство мигрантов в Центральной Азии, как и в других странах, мужчины, в настоящее время наблюдается рост числа мигрантов среди женщин. С момента получения независимости множество женщин работали челночными торговцами, однако в настоящее время все больше женщин также находят постоянные места работы в секторе услуг в России, растущая экономика которой требует все больше работников торговли и сферы обслуживания.

Экономические и социальные "выталкивающие" и "притягивающие" факторы

На сегодняшний день схемы потоков миграции в Центральной Азии в основном отражают неспособность местного рынка труда обеспечить рабочие места, в то время как за рубежом существуют привлекательные возможности трудоустройства. Институциональные и местные факторы - особенно широко распространенное знание русского языка, транспортные связи, контакты с друзьями и родственниками, оставшиеся с советского времени, - облегчают экономическую миграцию. Можно сказать, что мигранты исходят из расчетов ожидаемого заработка за границей, стоимости поездки и поисков нового жилья, а также необходимости посылать деньги домой для поддержания семьи. Экономические факторы миграции обычно рассматриваются как "выталкивающие" и "притягивающие". Они представляют собой совокупность оценок человека и его семьи относительно существующих наилучших возможностей.

Как показано в главе 2, снижение реального уровня заработной платы в Кыргызстане и Таджикистане, растущая безработица, особенно среди молодежи в Кыргызстане, Таджикистане и Узбекистане, а также ограничения на торговлю и коммерческую деятельность в Узбекистане подталкивают молодых рабочих к миграции в места с более благоприятными условиями для работы, особенно в Россию. Поскольку население во всех странах, за исключением Казахстана, продолжает расти, давление к миграции усиливается.

Несмотря на значительные барьеры, важные экономические "притягивающие" факторы склоняют мигрантов к переезду в места, где они могут получать стабильную зарплату. Жаныбек - дворник в Москве из Баткена в Кыргызстане. Он рассказал интервьюерам, что зарабатывает 200 долларов США в месяц и планирует перевезти в Москву свою жену, так как у него очень хорошая зарплата. Интервью с рабочими мигрантами в России и Центральной Азии показывают, что они в первую очередь хотят заработать достаточно денег, чтобы посылать своим семьям в Центральной Азии. Рабочий из Таджикистана сказал: "Даже если они меня десять раз вышлют, я все равно буду все время возвращаться в Россию. Я просто должен это делать".

Издержки и выгоды для стран и местных сообществ

Мигранты чаще всего являются самыми мотивированными и квалифицированными представителями рабочей силы на родине. Для стран - экспортеров рабочей силы это может означать потерю молодых, талантливых рабочих. В то же время эмиграция может служить предохранительным клапаном, ослабляя подспудное давление со стороны тех, кто не может найти работу в родном городе, особенно молодых людей. Хотя создание долгосрочных рабочих мест должно оставаться важным приоритетом на более длительную перспективу, облегчение миграции для безработных, неудовлетворенных своей жизнью или бедных может в краткосрочной или среднесрочной перспективе обеспечить значительные преимущества как государству, так и местному населению.

Среди выгод от миграции важное место занимают денежные переводы. Большинство денежных переводов в Центральную Азию, как и повсеместно, происходит неформально, так что отследить и учесть их очень сложно. Согласно официальной статистике, объем денежных переводов составляет около 5% ВВП в Таджикистане и 2,3% в Кыргызстане. Однако по оценкам нескольких министерств в Таджикистане, объем переводов составляет целых 20% от ВВП. Разрыв в данных подчеркивает, как мало мы знаем о потоках денежных переводов, а также их экономическом и социальном влиянии. Очевидно, что денежные переводы - важный источник доходов для большого числа бедных семей, а также в совокупном исчислении для страны в целом. Более того, мигранты возвращаются домой с новыми профессиональными навыками. Многие открывают свое дело и создают таким образом рабочие места. В Узбекистане вернувшимися мигрантами было создано, по некоторым оценкам, до 350 тысяч новых рабочих мест.

Несмотря на важность денежных переводов, несовершенство управления и банковских институтов создают барьеры для пересылки денег. Преодолевая препятствия, люди часто сами привозят деньги домой или передают их с друзьями и знакомыми. Вот что говорит 31-летний рабочий из Душанбе: "Самая большая проблема - послать денежный перевод или привезти деньги домой самому. Все время боишься, что кто-нибудь отнимет у тебя все, что ты заработал. Работники таможни, пограничники и полицейские, через которых мы проходим, отбирают у нас деньги. Рэкетиры отнимают у нас деньги. Они грабят нас, избивают и даже убивают".

Обнадеживающим сигналом возможности достижения прогресса служит разработанный правительством Таджикистана в 2003 году механизм, который позволяет осуществлять денежные переводы через банковскую систему без открытия счета. Правительство поощряет установление таджикскими банками корреспондентские отношения с заграничными банками для перевода денег физическими лицами. В результате переводы мигрантов через банковскую систему возросли с 75 млн. долларов США в 2001 году до 256 млн. долларов США в 2003 году. Другие страны, такие как Кыргызстан, также предприняли ряд шагов для упрощения процедуры получения денежных переводов от физических лиц, но для повышения объема легальных денежных переводов все еще требуется внести некоторые изменения в работу государственного банковского сектора.

Оборотная сторона миграции включает в себя проблемы, с которыми рабочие-мигранты сталкиваются в местах работы, так как многие из них являются нелегальными мигрантами, не имеющими права на работу. Нелегальные мигранты, как правило, получают самую низкую заработную плату в принимающей стране, могут быть уволены или высланы в любой момент, кроме того, с ними часто плохо обращаются работодатели и представители местных властей, и они не имеют никакой возможности обратиться за правовой защитой. Шаг в направлении разрешения ситуации был сделан в 2004 году с подписанием соглашения между Россией и Таджикистаном, которое позволяет таджикским мигрантам получить официальную регистрацию с правом на работу и медицинское страхование. Если соглашение будет ратифицировано российским парламентом, оно станет значительной поддержкой для рабочих-мигрантов, их семей и родных городов и сел мигрантов. Россия также получит выгоды: при снижающейся численности населения эти меры помогут компенсировать уменьшение количества трудоспособных граждан за счет приема таджикских трудовых мигрантов.

Барьеры на пути трудовой миграции

Хотя трудовая миграция приносит экономические и социальные выгоды как посылающей, так и принимающей стране, со стороны посылающих, принимающих и транзитных стран в Центральной Азии и СНГ созданы колоссальные неофициальные и институциональные барьеры. Сразу после распада Советского Союза страны СНГ объявили о взаимном признании паспортов каждого из государств и введении безвизового режима. На протяжении последних 15 лет, однако, бюрократические барьеры во все большей мере ограничивают свободное передвижение мигрантов и простых граждан. Начиная с июля 2005 года власти не признают внутренние паспорта других стран на границе - они требуют международных паспортов или даже виз. Получение проездных документов сопряжено со значительными затратами, включая время и стоимость проезда для получения визы в столице и визовые сборы. Для большинства бедных путешественников и мигрантов это непреодолимые препятствия, поэтому они пытаются пересечь границу нелегально, подкупая при необходимости пограничников. Хотя существует законная потребность в укреплении безопасности на границах, тем не менее необходимо проводить разумную визовую и миграционную политику.

Половина респондентов во время недавнего опроса в Центральной Азии считают, что новые правила на границе имели негативные последствия для торговли и транспорта, связей с родственниками и друзьями и бизнеса. Респонденты из Кыргызстана и Узбекистана, пересекающие границы для работы или торговли, назвали пограничный, визовый и таможенный контроль самой главной трудностью. Кроме того, более трети опрошенных были недовольны обращением сотрудников таможни, пограничников и работников служб иммиграции. Оскорбления, физическое насилие, вымогательство взяток, незаконный запрет пересечь границу со стороны пограничников - все эти проблемы превращают въезд в соседнюю страну для мигрантов и простых граждан в постоянную борьбу (см. Вставку 6.2). Вот что говорит один из таджикских челночных торговцев: "Проезжая через несколько государств, мы пересекаем большое количество пограничных, таможенных и милицейских постов. Таможенные и паспортные проверки очень утомительны. Если мы приезжаем на границу вечером, то пограничники и работники таможни продержат нас там до утра, если только мы не заплатим то, что они требуют. Это не жизнь, а кошмар".

Экономические и социальные препоны также препятствуют трудовой миграции. Совокупная стоимость поездки, проживания, визы и взятки удерживает тех, кому больше всего нужна новая работа, а именно самых бедных. Они оказываются "в ловушке" у себя на родине и не могут эмигрировать, даже если бы и хотели. К этому нужно добавить также другие барьеры на пути к работе и при проживании в другой стране. Растущие случаи насилия на этнической почве и дискриминации по отношению к мигрантам в России препятствуют отъезду и регистрации по приезде. Вызывает озабоченность также и растущее число скинхедов в России и других экстремистски настроенных националистов, которые способны применить насилие против тех, кого они считают мигрантами, законными или незаконными.

<…>

Задачи региональной системы здравоохранения

В первые годы после обретения независимости экономический спад и инфляция сильно ограничивали государственные расходы на здравоохранение, и эта тенденция в Центральной Азии продолжилась даже после 1995 года, за исключением Туркменистана (см. Рисунок 6.1). Расходы на здравоохранение на душу населения в Таджикистане значительно ниже, чем в остальных странах. Но даже последние отстают от Венгрии и России по общему объему затрат на здравоохранение (см. Рисунок 6.2). С распадом системы государственного финансирования страны Центральной Азии должны были реструктурировать финансовые механизмы в секторе здравоохранения. Всё возрастающая доля частного финансирования, особенно в беднейших странах, требует большую долю оплаты наличными, что стало тяжелым бременем для пациентов, особенно бедных.

Рисунок 6.1. Государственные расходы на здравоохранение, в % от ВВП в 1996 и 2001 годах

Рисунок 6.2. Расходы на здравоохранение на душу населения, 2002 (ППС в долларах США)

Следовательно, основные индикаторы здоровья в Центральной Азии ухудшились. Растущая бедность, упадок системы социальной защиты, а также растущее число инфекционных и неинфекционных заболеваний резко сократили показатели средней продолжительности жизни (см. Рисунок 6.3), хотя и стали улучшаться с конца 1990-х годов. Особенно сократились показатели средней продолжительности жизни у мужчин. Эту тенденцию можно частично объяснить поведенческими причинами, такими как эмоциональные стрессы, излишнее употребление алкоголя, курение и употребление наркотиков. Хотя средняя продолжительность жизни у женщин выше, чем у мужчин, состояние здоровья женщин, вероятнее всего, не лучше, так как службы охраны материнства также пришли в упадок, а медицинское обслуживание девочек и женщин имеет более низкий приоритет, чем медицинское обслуживание мужчин.

Рисунок 6.3. Сокращение ожидаемой продолжительности жизни при рождении (полные годы, в период 1990-2003 годов)

Уровень смертности детей до пяти лет и материнская смертность, а также хронический недостаток питания и дефицит питательных микроэлементов продолжают оставаться более серьезными проблемами в Центральной Азии, чем в остальных постсоветских республиках. Заболевания дыхательной системы, перинатальные заболевания, инфекционные болезни, а также паразитарные болезни - основные причины высокого уровня детской смертности. Страны Центральной Азии не смогли поддержать уровень программ иммунизации, имевших место в 1980-е годы. Во многих районах дети и женщины страдают от железодефицитной анемии и йодонедостаточности.

Официальные оценки младенческой и детской (до 5 лет) смертности показывают значительный разброс по странам. Вызывает удивление тот факт, что уровень смертности в богатых ресурсами Казахстане и Туркменистане выше, чем в Узбекистане или Кыргызстане (см. Рисунок 6.4). Однако различия могут оказаться преувеличенными, так как официальные данные по детской смертности и оценки проведенных опросов значительно расходятся. В Узбекистане данные, полученные по результатам опросов, на треть превышают официальные данные; в Кыргызстане, Таджикистане и Туркменистане данные опросов в 2 раза выше официальных. Расхождения объясняются разными подходами в отчетности. Занижение сведений и некачественные статистические данные не позволяют осуществлять эффективный мониторинг и установление стандартов на национальном и региональном уровне, в т.ч. для таких целей, как мониторинг прогресса в достижении Целей развития тысячелетия.

Рисунок 6.4. Младенческая смертность и детская смертность до 5 лет, 2002 год

По показателям материнской смертности также существуют поразительные различия в разных государствах Центральной Азии, что, вероятно, также объясняется разницей в методологии и практике составления отчетов. Однако не приходится сомневаться в серьезности проблем материнского здоровья, особенно в таких странах, как Кыргызстан и Таджикистан. Высокий уровень материнской смертности в регионе вызван ранней беременностью, частыми родами и короткими интервалами между ними, большим количеством абортов, недостаточным уходом во время беременности и после рождения ребенка. В Таджикистане участие квалифицированного персонала при родах сократилось с 93,6% от общего числа рождений до 67,3% в 2001 году. Всё больше женщин рожают дома из-за бедности и отсутствия транспорта и коммуникаций между районным роддомом и их деревней.

Угроза распространения инфекционных заболеваний

В региональной перспективе одной из самых угрожающих проблем в здравоохранении является рост инфекционных заболеваний. Две основные угрозы инфекционных заболеваний исходят в Центральной Азии, как и в большинстве других регионов бывшего Советского Союза, от туберкулеза и ВИЧ/СПИДа. Эти заболевания с сильным разрушительным воздействием способны пересекать границы, поэтому борьба с ними требует координированного регионального подхода, особенно если учитывать быстро ухудшающуюся эпидемиологическую ситуацию в Центральной Азии.

Увеличение случаев заболевания туберкулезом с момента обретения независимости связано с резким ухудшением социально-экономических условий и системы здравоохранения. Трансграничная активность - трудовая миграция, слабый ветеринарный контроль скота и основных продуктов, молока и говядины и эпидемия ВИЧ - способствует распространению туберкулеза. С 1990 по 2002 годы количество случаев заболевания туберкулезом в странах Центральной Азии увеличилось в два и более раз (см. Рисунок 6.5), причем затронутыми оказываются преимущественно бедные районы и молодые возрастные группы. Помимо последствий для здоровья отдельных людей, эпидемия имеет серьезное воздействие на экономическое развитие, так как влияет на снижение производительности ежегодно на 0,5-0,8% от ВВП.

Рисунок 6.5. Частота заболеваний туберкулезом, 1990 и 2003 год (количество заболеваний на 100 тысяч человек)

Для борьбы с туберкулезом Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) рекомендует всем странам Центральной Азии принятие программы DOTS - краткий курс лечения под непосредственным наблюдением. По данным ВОЗ, выявление заболевания составляло около 40% в 2002 году, а при использовании программы DOTS число излечившихся составлял от 78 до 83% пациентов. При внедрении программы DOTS в тюрьмах, где уровень заболеваемости туберкулезом очень высок, Казахстану удалось снизить уровень смертности, что может послужить хорошим сигналом для соседних государств.

Государства Центральной Азии выразили политическую решимость достичь выполнения целей по контролю за распространением туберкулеза, установленных в Целях развития тысячелетия, к 2015 году, однако эксперты сомневаются в успехе. Это потребовало бы значительного улучшения координации между национальными ведомствами, в первую очередь министерствами внутренних дел и министерствами здравоохранения, наряду с региональным сотрудничеством и значительным увеличением международной финансовой помощи.

Вдобавок к эпидемии туберкулеза и в связи с ней Центральная Азия сталкивается со стремительным ростом заболеваемости ВИЧ/СПИДом, при этом рост числа инфицированных составил 1600% с 2000 по 2004 годы. К 2004 году было зарегистрировано 8078 случаев, а в 1996 году - только 50. Эпидемия ВИЧ распространяется сейчас в Центральной Азии быстрее, чем во многих других регионах мира, при этом отмечается тревожное увеличение числа заболеваний между 2000 и 2003 годами - трехкратное в Казахстане, девятикратное в Кыргызстане, в 17 раз в Таджикистане и в 16 раз в Узбекистане.

Официальная статистика явно занижает истинные масштабы заболевания: по мнению местных и международных экспертов, эпидемия ВИЧ/СПИД распространяется, по крайней мере, в 10 раз быстрее, чем это показывают официальные оценки. По мнению Центра по борьбе и профилактике болезней в Центральной Азии, 90 тысяч человек в регионе заражены ВИЧ/СПИДом.

Самая высокая заболеваемость из недавно выявленных случаев заражения ВИЧ-инфекцией приходится на города, расположенные вдоль маршрутов наркоторговли из Афганистана в Россию. Среди государств Центральной Азии в Казахстане проживает больше всего людей, зараженных ВИЧ/СПИДом, там также отмечается самый высокий уровень заболеваемости (см. Таблицу 6.2 и Вставку 6.3). Более низкий уровень заболеваемости в других странах, скорее всего, обусловлен несовершенной системой мониторинга.

Таблица 6.2. Оценки уровня заболеваемости ВИЧ, конец 2003 года

Источник: UNAIDS

Целый ряд факторов способствует распространению эпидемии ВИЧ/СПИДа в Центральной Азии: растущая торговля и внутривенное употребление наркотиков, коррупция, институциональная слабость в сфере здравоохранения, бедность и безработица, сельская/городская и межгородская миграция и меняющиеся социальные и культурные обычаи. Возросшее инфицирование половым путем угрожает распространением эпидемии среди более широких слоев населения за пределами среды наркоманов, при этом количество ВИЧ-инфицированных женщин уже растет.

Туберкулез и ВИЧ/СПИД дорого обходятся экономике Центральной Азии. Стоимость мероприятий по профилактике ВИЧ/СПИДа и собственно лечения могут превысить 1 млрд. долларов США за период с 2004 до 2007 годов. Ни бюджет отдельного человека, ни национальные бюджеты на здравоохранение не способны покрыть высокую стоимость антиретровиральной терапии, продлевающей жизнь, стоимость которой составляет от 1 тысячи до 10 тысяч долларов на пациента в год. Согласно исследованию Всемирного банка, государственные бюджеты в Центральной Азии не способны осилить лечение ВИЧ, если только уровень роста заболеваемости не снизится или стоимость лечения не будет существенно сокращена. По нынешним ценам к 2015 году Кыргызстан будет вынужден потратить 4,4 млрд. долларов только на антиретровиральную терапию, что вдвое превышает текущий ВВП страны. В среднесрочной перспективе страны Центральной Азии для поддержания баланса бюджета должны принять превентивные меры для замедления распространения ВИЧ и вести переговоры о цене антиретровиральных препаратов. В этом случае перспективным может оказаться региональный подход к ведению переговоров о цене препаратов.

Национальные министерства здравоохранения разработали государственные программы по борьбе с ВИЧ/СПИДом, часто в партнерстве с такими организациями, как Глобальный фонд борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией, Совместная программа ООН по ВИЧ/СПИДу (UNAIDS), ПРООН, Всемирный банк, Институт Открытого общества и Агентство США по международному развитию. Начатые в конце 1990-х годов программы по обмену игл и продвижению использования презервативов показали определенную эффективность в сокращении инфицированных среди наркоманов и работников коммерческого секса. В попытке охватить значительную долю из предполагаемых 500 тысяч наркоманов, использующих инъекции, Институт Открытого общества оказывал поддержку НПО и государственным организациям в открытии пунктов обмена игл во всем регионе за исключением Туркменистана. Такие пункты предоставляют одноразовые шприцы, презервативы, а также занимаются информированием о передаче инфекции. Региональный проект Глобального фонда включал специальную составляющую, направленную на проведение профилактических мероприятий среди рабочих-мигрантов, беспризорных детей и заключенных. В начале 2005 года при международной поддержке ОЦАС предоставила финансирование новаторского проекта по поддержанию региональной стратегии борьбы против ВИЧ/ СПИДа (см. Вставку 6.4).

К сожалению, противоречивые меры государственной политики затрудняют проведение профилактических мероприятий по борьбе с ВИЧ/СПИДом. Национальное законодательство позволяет применение "драконовских" законов по отношению к наркоманам, использующим внутривенные инъекции. Поскольку наркоманы думают, что им угрожает арест, преследование и даже тюремное заключение за владение героином, они не хотят проходить обследование или лечение от ВИЧ/СПИДа. У них, возможно, нет доступа ни к стерильным шприцам, ни к информации. В борьбе с ВИЧ/СПИДом крайне важны координация и согласованность работы различных ведомств по борьбе с наркотиками и предпринимаемых мер политики.

К числу других инфекционных заболеваний, имеющих региональное воздействие, относятся болезни, передаваемые половым путем. Они непосредственно связаны с ВИЧ/СПИДом и также быстро распространялись в 1990-х годов. Диарея, тифозная лихорадка, вирусный гепатит и, вероятнее всего, малярия распространяются через загрязненные каналы, реки и другие водоемы. По данным исследования ВОЗ в 2002 году, региональная эпидемия малярии продолжает распространяться из районов, граничащих с Афганистаном, в новые районы, особенно в Ферганской долине. Малярия, которая ранее уже была побеждена, теперь вновь широко распространилась во многих районах Таджикистана, и, по оценкам ВОЗ, в 2002 году было отмечено 400 тысяч новых случаев заболеваний. Наконец, недавняя вспышка атипичной пневмонии и постепенное распространение птичьего гриппа из Юго-Восточной Азии - важные напоминания о том, что необходима готовность к опасным эпидемиям, борьба с которыми требует не только национальных, но региональных и глобальных усилий. Конечно, государства Центральной Азии подвержены этим опасностям не менее других, и региональное сотрудничество может стать важным аспектом защиты от подобных угроз.

<…>

Образование, знания и коммуникации

Централизованная политика в области образования, единообразные школьные программы, интегрированная система высшего образования, позволявшая студентам учиться в любой части Советского Союза, а также широко разветвленная сеть исследовательских центров были отличительными чертами советской системы образования. При этом значительные средства из центра позволяли поддерживать этот уровень даже в самых бедных регионах. Как только система распалась, оказалось, что новые независимые государства Центральной Азии не могут больше обеспечивать такое же качество и объем образования, исследований и знаний в широком смысле, к которому привыкло население. В некоторых странах сокращение использования русского языка в качестве общепринятого также создало барьер на пути общения, особенно среди молодежи и менее образованной части населения. В то же время распространение Интернета предоставило возможность для коммуникаций на региональном и глобальном уровне и расширения сотрудничества между странами в области культуры, средств массовой информации и гражданского общества.

Кризис системы образования

С момента обретения независимости каждое из государств начало развивать свою собственную образовательную модель, причем различия в программах реформ объяснялись различиями в социальной открытости и прогрессе в переходе к рыночной экономике. Страны, больше других продвинувшиеся в проведении рыночных реформ, были склонны к проведению более глубоких реформ в образовании в сравнении со странами, сохранившими большое количество элементов старой командной экономики.

Однако во всех государствах система образования находится в сложном положении и сталкивается с тремя взаимосвязанными проблемами: кризисом начального и среднего образования, серьезными вызовами перед высшим образованием, а также растущими языковыми барьерами. Одновременно с этим государства Центральной Азии очень молоды: несмотря на снижающиеся показатели рождаемости количество людей моложе 17 лет колеблется от 32% населения в Казахстане до почти 48% в Таджикистане. Как и в случае с системой здравоохранения, региональное сотрудничество в области образования могло бы способствовать обмену опытом, установлению региональных стандартов и - в некоторых случаях - взаимовыгодному объединению ограниченных ресурсов.

Начальное и среднее образование

После обретения независимости в странах Центральной Азии сократился набор в начальную школу, упали посещаемость и доля закончивших школу по всему региону. В Таджикистане и Туркменистане всеобщее среднее образование сократилось примерно наполовину между 1989 и 2001 годами. Однако три другие страны - Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан - до некоторой степени преодолели трудности переходного периода и в начале 2000-х годов достигли существовавшего в советское время уровня поступления в средние учебные заведения (см. Рисунок 6.6.). Официальные данные относительно посещаемости школы, вероятнее всего, не отражают истинной ситуации в сельских населенных пунктах, что связано также с занижением предоставляемых сведений. Опрос, проведенный ЮНИСЕФ и ЮНЕСКО в Кыргызстане, показал, что проблема посещаемости и пропуска занятий в действительности намного серьезнее, чем показывает официальная статистика. Целый ряд факторов повлиял на низкий уровень посещаемости: бедность и рост детского труда, ограниченный доступ к безопасному транспорту, проблемы с отоплением, официальные и неофициальные платежи, которые школьная администрация вынуждена требовать для поддержания инфраструктуры и стимулирования учителей.

Рисунок 6.6. Доля поступивших в средние учебные заведения (общая доля, в % в возрастной группе 15-18 лет)

Источник: UNICEF

Существуют еще две тревожные тенденции. Во-первых, хорошо организованная раньше система дошкольного воспитания распалась, что оказывает влияние на детей в критическом возрасте и ограничивает участие женщин в социальной и экономической жизни. Самое большое снижение участия в дошкольном воспитании (почти на три четверти) произошло в Казахстане и Кыргызстане. Даже в Казахстане, стране в экономическом отношении более сильной, чем остальные страны Центральной Азии, после 1990 года более 80% всех детских садов были закрыты. Во-вторых, за последнее десятилетие произошло существенное ослабление профессионального и технического среднего образования: в Казахстане, Кыргызстане и Таджикистане показатель количества поступивших в учебные заведения в возрастной группе от 15 до 18 лет сократилось наполовину, а в Туркменистане - на одну пятую. Напротив, Узбекистан успешно преодолел кризисную ситуацию и уже восстановил уровень набора в средние профессионально-технические заведения (см. Рисунок 6.7).

Рисунок 6.7. Доля поступивших в средние профессионально-технические заведения в Центральной Азии (общая доля в % в возрастной группе 15-18 лет)

Источник: UNICEF

Государственные расходы на образование в странах Центральной Азии резко сократились после получения странами независимости, особенно в Кыргызстане и Таджикистане. В период между 1990 и 2001 годами доля государственных расходов на образование в ВВП сократилась с 9,7 до 2,4% в Таджикистане и с 8,3 до 3,1% в Кыргызстане (при этом среднемировой уровень составляет 4,1%). Все это происходило на фоне сокращения самого ВВП, что делало снижение в абсолютных цифрах еще более разительным. Резкое сокращение финансирования в области образования привело к падению качества школьного образования и сокращению посещаемости, а также ухудшению образовательной инфраструктуры. Это также привело к значительному снижению доходов учителей и снижению престижа учительской профессии. Поэтому учителя меняют профессию, работают сразу в нескольких местах или эмигрируют. В Кыргызстане, к примеру, многие квалифицированные учителя уехали в Россию и недавно стали уезжать в Казахстан.

В результате достигнутые успехи в области образования теряются. Растет уровень безграмотности среди детей из бедных семей, особенно в сельской местности. Гендерные проблемы стали также более серьезными, при этом обеднение и возвращение гендерной дискриминации способствует непропорциональному сокращению посещаемости средней школы у девочек. Это особенно заметно в Таджикистане и Узбекистане (но не в Казахстане). Часто девочек-подростков в сельской местности склоняют к раннему замужеству или уходу из школы для работы по дому. А так как наличные выплаты на образование увеличились, бедные семьи в первую очередь сокращают расходы на образование дочерей. Растущее гендерное неравенство будет иметь серьезные долгосрочные последствия для экономического и социального статуса и благосостояния женщин в Центральной Азии, а также более негативное общее воздействие на человеческое развитие, поскольку существует связь между уровнем образования женщин и здоровьем, образованием, с одной стороны, и показателями человеческого развития - с другой.

Еще одна проблема, которая связана с бедностью, падением уровня образования и системы социального обеспечения, - это растущее число уязвимых детей. Достоверные статистические данные труднодоступны, однако некоторые свидетельства рисуют серьезную негативную тенденцию. Так, например, по некоторым оценкам, в Бишкеке на улицах находятся до 800 беспризорных детей, пытающихся выжить во враждебной среде. Есть также сообщения прессы о растущем количестве детской проституции. Уязвимые дети часто становятся жертвами преступников и полиции, и только небольшое количество НПО пытаются оказать им помощь, но их возможности весьма ограничены.

Высшее образование

Задачи реформы высшего образования очень серьезны в целом регионе, при этом существует значительное расхождение в подходах в разных странах. В Туркменистане и Узбекистане государство продолжает удерживать монополию в сфере высшего образования, и государственная идеология оказывает сильное воздействие на составление программ и научную свободу. В отличие от этого в Казахстане и Кыргызстане за последние 15 лет были предприняты институциональные изменения по децентрализации высшего образования, при этом стимулировались развитие частного образования и научная свобода. В Казахстане наличие более существенных экономических и финансовых ресурсов значительно облегчило реорганизацию системы высшего образования. В политическом отношении более открытый, но находящийся в менее выгодном экономическом положении, Кыргызстан при проведении своих реформ вынужден был больше полагаться на внешнюю помощь. В обеих странах новые частные колледжи и университеты успешно конкурируют с государственными образовательными институтами. И частные, и государственные вузы пользуются значительной автономией по отношению к государству и получают финансовые средства из разных источников. Число получающих высшее образование в Казахстане возросло в 2 раза, а в Кыргызстане - в 2,8 раза с 1991 по 2002 год, тогда как в Туркменистане и Узбекистане количество студентов сократилось в 3,7 и 1,9 раза, соответственно (Рисунок 6.8).

Рисунок 6.8. Доля поступивших в высшие учебные заведения в Центральной Азии в 1991 и 2001 годах (общая доля, в % в возрастной группе 19-24 лет)

Источник: UNICEF

Несмотря на сильное сокращение государственного бюджета, в регионе растет количество университетов. Вводимая за университетское образование плата, которой не существовало до получения независимости, ограничивает доступ к образованию бедным молодым людям, особенно девочкам. Быстро растет разрыв в образовании между обеспеченными и бедными семьями, а также между жителями больших городов и сельской местности. Несмотря на введение платы за обучение, реальные заработки преподавателей в нескольких странах Центральной Азии все еще очень низкие, что негативно отражается на качестве обучения: многие университетские преподаватели вынуждены работать на нескольких работах. Коррупция в университетах оказывает негативное воздействие на образовательные стандарты, и это заставило руководство университетов ввести систему единого вступительного экзамена как средство борьбы с взятками.

В советский период тысячи студентов могли посещать университеты на территории всего Советского Союза. Студенты из Кыргызстана и Таджикистана, например, получали образование в университетах Узбекистана (и, конечно, России). В настоящее время новые барьеры в области образования, различные алфавиты, визовый режим и бедность сводят к минимуму возможность обучения в других республиках и обмен студентами. Закрытие доступа к университетам и прекращение признания дипломов других республик (особенно это касается Туркменистана и Узбекистана) угрожают подорвать перспективы создания современного общества, основанного на знаниях, которое стимулирует инновации и конкурентность. Самая мрачная ситуация сложилась в Туркменистане, где руководство систематически ослабляет традиционную образовательную систему, сознательно проводит политику самоизоляции и отказывается признавать дипломы других государств СНГ.

В ответ на некоторые из вызовов на свет появились новые университеты и образовательные учреждения. На региональном рынке образования университеты предлагают традиционные советские и западные дипломы; они все очень сильно зависят от платы за обучение, поскольку и государственные, и частные университеты ведут борьбу за финансирование и студентов. Возможности получения образования международного образца предлагаются Американским университетом Центральной Азии, который поддерживается Сетью развития Ага-хана; академией ОБСЕ в Бишкеке; Евразийским университетом, Казахским институтом менеджмента, экономики и стратегических исследований и многими другими учреждениями, сохраняющими региональный подход в обучении и исследованиях. В то же время крах государственного атеизма и возрождение религии, особенно ислама, привели к появлению новых религиозных образовательных учреждений по всему региону. Студенты из Центральной Азии также обучаются в медресе или религиозных школах на Ближнем Востоке и в Южной Азии.

ЮНИСЕФ, Агентство США по международному развитию и Институт Открытого общества и другие организации приняли участие в создании профессиональных сообществ и ассоциаций для вузов и специалистов, среди которых можно назвать Центрально-Азиатский фонд развития менеджмента, а также международную образовательную сеть (EDNET). EDNET объединяет 266 университетов в Центральной Азии и осуществляет программу по обмену международных профессоров из соседних стран. Это эффективное и высококачественное решение проблемы дефицита преподавателей по определенным предметам во многих университетах региона. Другая инициатива носит название Центрально-Азиатская сеть сотрудничества в области образования и осуществляется при поддержке Азиатского банка развития и Института Открытого общества. Сеть помогает укрепить связи между отдельными людьми, группами и образовательными учреждениями при помощи системы электронных сетей.

Учитывая слабость системы высшего образования, некоторые правительства стран Центральной Азии приняли программы по финансированию обучения студентов за рубежом. Специальные программы предоставления президентских стипендий были созданы в Казахстане (Болашак), в Кыргызстане (Кадры XXI века) и Узбекистане (Умид). Фонд Сороса помогает студентам из Центральной Азии учиться в Европе и США в рамках Программы поддержки высшего образования.

Растущие языковые барьеры

Русский язык занимал главенствующее положение в Центральной Азии на государственной службе, в коммерческой деятельности, образовании и науке на протяжении более чем 70 лет. В разной степени использование национального языка в общественной сфере было ограничено во всех республиках: он почти не использовался в системе высшего образования и науке. В образовательных программах господствовало изучение истории, литературы и культуры с упором на Россию, "приправленное" советской идеологией. С обретением независимости национальные языки были провозглашены официальными языками и получили тем самым большее значение в системе управления и образования. Туркменистан и Узбекистан ввели латинский алфавит. Образовательные программы стали отдавать приоритет изучению местной истории, культуры и языка. Это было неизбежной частью процесса формирования национального самосознания в новых республиках и сохранения и развития культурного и национального наследия.

Реформы породили также большое количество новых задач: во-первых, при создании учебников и подготовке учителей должны были учитываться новые языковые требования. Во-вторых, поскольку большое количество студентов в каждой из стран принадлежит к этническим меньшинствам и имеет собственные языки, этническое и культурное самосознание, а программы уделяли главное внимание титульной этнической группе, недостаточное внимание к нуждам меньшинств привело к созданию потенциальной напряженности и разрывам в системе национального образования. В-третьих, национальная интерпретация истории и культуры усиливала центробежные силы в регионе.

Наконец, общеупотребительность русского языка, несмотря на его широкое использование, особенно в Казахстане и Кыргызстане, оказалась под угрозой при трансграничной и межэтнической коммуникации. Все большая часть населения перестает владеть русским языком на хорошем уровне, особенно в Таджикистане и Узбекистане (см. Вставку 6.5). Политика, направленная на поддержание русского как второго языка, даже среди молодых людей, облегчала бы трансграничные коммуникации. В 2004 году в Таджикистане был принят президентский указ об улучшении преподавания русского и английского языков, однако образовательные ресурсы в Таджикистане столь ограничены, что реализация указа сталкивается с большими сложностями.

Проблемы образования и языка являются, вероятно, наиболее болезненными для представителей национальных меньшинств. Поскольку в каждой республике Центральной Азии есть довольно большие этнические меньшинства, то выбор языка преподавания в школах приобрел новое значение. Отвечая на потребности этих меньшинств, сотни школ в регионе ведут преподавание на языке этнических меньшинств. Однако способность национальных правительств поддержать такие школы опытными преподавателями и учебниками на родном языке весьма ограничены. В Таджикистане в узбекских школах до сих пор вынуждены пользоваться советскими учебниками. Поскольку Узбекистан перешел на латинский алфавит, ученики узбекских школ в Казахстане, Кыргызстане и Таджикистане не способны прочитать учебники из Узбекистана. Для того чтобы смягчить проблемы со школьными учебниками, правительство Кыргызстана с 1997 года направило в Узбекистан около миллиона учебников на кыргызском языке. Россия обеспечивает учебниками русские школы в Центральной Азии.

<…>