Социальные корни национальных конфликтов в России

Р. Рывкина
(Полностью опубликовано в: Как живут евреи в России. Социологический анализ перемен. М., 2005, с. 17-27)

За скрытыми и открытыми национальными конфликтами в России стоит существующий в стране разрыв между двумя различными статусами — гражданским (человек как гражданин) и этническим, национальным (человек как русский, еврей, украинец, татарин и др.). Этот разрыв проявляется в «гиперэтничности» социальных взаимоотношений в стране.

Гиперэтничность — это подход к человеческой личности не как к гражданину своей страны (как это принято во всех развитых странах мира), а как к носителю тех или иных национально-этнических черт: цвета кожи, разреза глаз, формы носа, особенностей языка и др. Гиперэтничность российского общества — это плата за его социальное отставание, выражающееся в неразвитости гражданского общества и отсутствии реальной демократии.

Для чего возникает гражданское общество, какова его роль в человеческой цивилизации? Основная роль состоит в том, что при всем огромном (и неустранимом!) разнообразии этносов и свойственных им различных этнических черт жители многонациональных стран оказываются объединенными по одному, главному признаку — их равенству как граждан той или иной страны. Именно это их равенство, «равенство в гражданстве», признаваемое наиболее важным, как бы нивелирует все неравенства, которые существуют между людьми по таким их чертам, как цвет кожи, акцент, разрез глаз или даже язык.

Понятно, что гражданское общество нельзя ввести приказом сверху, постановлением того или иного органа власти. На его формирование в странах Европы и Америки уходили столетия. Что касается России, то, хотя в Конституции РФ записано, что «Россия — это совокупность граждан», реально гражданского общества в стране нет. В чем это выражается?

Прежде всего отмечу, что реальная практика социальной жизни России 90-х годов XX века и начала XXI века отнюдь не следует конституционным декларациям. Об этом свидетельствуют как повседневные наблюдения, так и имеющиеся обобщения научного и публицистического характера. Причем нынешний этап развития России имеет свои особенности, отличающие его от эпохи СССР.

Если особенность советского этапа решения национального вопроса состояла в том, что национальные проблемы решало государство и только оно, то с распадом СССР ситуация изменилась. В постсоветскую эпоху национальные отношения тесно переплелись, во-первых, с борьбой разных этносов за власть; во-вторых, с социальной самодеятельностью политических группировок, далеких от принципов демократии и гуманизма.

Поэтому если говорить о евреях, то хотя государственный антисемитизм отсутствует, но «еврейский вопрос» сохраняется. И тем самым демонстрирует, насколько далеко российское общество отстоит от модели гражданского общества и правового государства, продекларированной в Конституции РФ и сложившейся в цивилизованных странах.

Действительно, суть гражданского общества в том, что положение любого его члена, любого жителя страны определяется в первую очередь не тем, кто он по национальности (русский, чеченец, еврей и др.), а тем, что он гражданин этой страны, обладающий всей полнотой прав, которые предоставлены гражданам независимо от их национальности. И главное — эти права не только декларируются, но и гарантируются на деле. Если вы спросите, например, канадского еврея, кто он по национальности, он ответит: «Я канадец». То же произойдет и в США, где евреи, негры, испанцы и другие этнические группы рассматриваются (и юридически, и в массовом сознании) прежде всего как американцы. Ибо в этих странах этничность (национальность) подчинена гражданству. Или, что то же самое, гражданство выше этничности. Независимо от его этноса, человек — это прежде всего гражданин. И именно гражданство защищает людей от негативных акций, которые могут быть вызваны их национальностью.

Что касается России, то нынешний гиперэтнический (близкий к расовому) подход к человеческой личности — показатель отсутствия в России гражданского общества. По мнению социологов Левада-центра, «распад СССР привел к смене национальной идентичности у русских: вызвал болезненные реакции русского самосознания на рост консолидации в других республиках бывшего СССР, изменил значения образов "чужих" и "врагов", породил различные формы этнической ксенофобии и расового негативизма — от широко распространенных антикавказских установок, неприязни к цыганам или вьетнамцам, жителям Балтии, Средней Азии до рутинного антисемитизма»¹.

Все это проявляется как в массовом сознании, так и в политических баталиях представителей разных партий. Куда идти дальше, если в предвыборной прессе призывы голосовать за Зюганова мотивируются тем, что он «русский по крови». Свою русскость постоянно подчеркивают многие стремящиеся к власти политики. Само вхождение в массовый язык понятий «лица кавказской национальности» и «лица еврейской национальности» свидетельствует о гиперэтничности массового сознания. Политики усиливают эти тенденции и играют на них.

Каков социальный смысл акцента на этничность, национальность, «чистоту крови»? Смысл — двоякий. С одной стороны, политики используют свою русскость как способ вхождения во власть, завоевания поддержки избирателей. С другой стороны, с помощью «русскости» формируется «образ врага», происходит натравливание русских на «инородцев», которые якобы несут им те или иные беды, мешают развитию русской нации.

А что население? Мы задавали евреям Москвы ряд вопросов, касающихся национальной обстановки в стране. Хотя вопросы касались евреев, но в полученных ответах проявились черты той самой «гиперэтничности», которую я выше охарактеризовала.

Таблица 1.1. Оценки перемен в национальном самосознании русских

Таблица 1.2. Оценки отношения к евреям в России в 2003 году

Надо отметить, что апелляция к русскому национализму в сегодняшней России носит не академический, а весьма прагматический характер: она используется как инструмент для привлечения электората. Но, добиваясь этого, идеологи борьбы с «инородцами» обостряют национальные взаимоотношения в стране, готовят почву для новых национальных конфликтов. По оценкам «Левада-Центра», уровень национальной и этнической неприязни, ксенофобии в 90-е годы поднимался и сегодня является высоким. При этом список народов, становившихся объектами национальной неприязни со стороны русских, постоянно расширялся за счет тех регионов, «где борьба за суверенитет усиливала межнациональную напряженность и задевала державные чувства русских». Если говорить о последнем десятилетии трансформации страны, то эти тенденции сохранились.

Само по себе развитие национализма у наций, вышедших из СССР, конечно же, закономерно. Ведь в СССР национальное самосознание не только национальных меньшинств — таких, как башкиры, удмурты, чукчи, — но и русских было подавлено. Все жители страны считались членами одной исторической общности — советского народа, — перед которой все нации были как бы равными. Тем более что, согласно официальному марксизму, национальные различия должны были постепенно стираться.

Однако надо различать здоровый национализм (когда национальное самосознание возникает естественно, «снизу») и спекуляцию на нем. Здоровый национализм не предполагает унижения достоинства других наций. Обращенность же нынешнего русского национализма на «инородцев» демонстрирует его шовинистический характер, стремление принизить и даже истребить представителей других наций.

Об этом свидетельствует проходящая на протяжении всего постсоветского периода кампания поисков «русской идеи». Эта кампания в многонациональной стране (независимо от того, понимают или не понимают это сами идеологи) имеет двоякую цель. Во-первых, создать привилегированные национальные группы, объявив другие национальные группы второсортными или даже враждебными русским. Для этого пропагандируется идея «геноцида русских» со стороны тех или иных национальных групп, которые якобы враждебны русским. В этой идеологии евреи занимают центральное место. Вторая цель кампании по поискам «русской идеи», которую ведут националистически настроенные политики России, — поднять свой рейтинг, играя роль защитников русской нации от якобы враждебных им инородцев. Все эти спекуляции на национальных различиях исключают возможность формирования в России гражданского общества.

Действительно, для многонационального государства, каким является Россия, адекватна «многонациональная демократия», то есть равенство прав и обязанностей всех наций — как больших, так и малых, как имеющих свою территорию и государственность, так и не имеющих. Вроде это самоочевидно.

Однако в прессе появилось понятие «национальная демократия». Например, в статье «Будущее России — национальная демократия» авторы пишут: «Национальная демократия — это не приоритет одной нации над другой, а приоритет национальных интересов всей России. Россия — многонациональное государство, и национальные интересы России лежат в русле развития всех населяющих ее наций и народностей»². Но если это так, то «национальная демократия» сводится к интересам всего общества! Ведь нация — это всегда какая-то определенная часть общества, которая не равна обществу как целому. Поэтому использование понятия «национальная демократия» создает опасную двусмысленность. Не имеет смысла говорить о национальных интересах, национальной демократии применительно к стране, где живет более 190 народов. Настаивание же на национальном харак­тере российской демократии может трактоваться лишь как стремление заменить демократию другой политической системой — этнократией, то есть господством одной (одних) нации над другими.

Эта тенденция уже давно отмечена представителями автономных республик России. Например, председатель подкомиссии по правам человека Татарстана М. Хафизов, ссылаясь на А. Сахарова, предлагавшего назвать государство не Россией, а «Федерацией азиатских и европейских республик», еще в 1992 году говорил, что «нельзя называться Русью, если мы хотим создать нормальную федерацию... По всем словарям идет "российская", "Русь", "русская". Пишут, говорят — русская зима, русская природа. А на местах все отслеживается, там на этом спекулируют националисты». Может быть, Хафизов «перегнул», но его тезис бесспорен.

Современные этнократические тенденции в российском обществе особенно затрудняют положение народов, которые отличаются двумя особенностями: 1) живут не компактно, а дисперсно, среди русских и 2) сильно ассимилированы в русской культуре. Одним из таких народов являются евреи. По своей культуре, языку, стереотипам поведения они в своем большинстве не отличаются от русских. Но сохраняющиеся расово-физиономические и психологические особенности, а также сохраняющиеся антиеврейские настроения в России делают их положение весьма уязвимым.

Материалом для обвинений евреев в «русофобии»³, то есть в ненависти к русским, служат известные факты участия евреев в двух исторически поворотных событиях российской истории: 1) в революции 1917 года и последующих акциях большевистского руководства и 2) в «переходе к рынку» в начале 90-х годов XX века. Поскольку оба эти поворота окончились провалом, то сегодня этот материал используется для подкрепления националистических выпадов против евреев. Обществу внушается мысль, что евреи — враги России и что Россия нуждается в защите от евреев. Подробнее об этом речь пойдет в разделе XI. Здесь же отмечу, что это обвинение сегодня смешно. Не только потому, что, по данным переписи населения 2002 года, евреев в России осталось 233,5 тысячи, тогда как население страны — 145,7 млн. человек, но и потому, что никаких особых политических групп (не то что партий, но даже каких-либо малочисленных политических группировок) евреи не имеют. Ни противороссийских, ни пророссийских — никаких. Не говоря уже о том, что в сегодняшней России какая-либо политическая активность любых самопроизвольно возникающих политических группировок невозможна.

Вместе с тем идеология русского национализма в сегодняшней России носит не академический, а весьма прагматический характер: она используется как инструмент для привлечения электората, для усиления влияния соответствующих групп политиков на те или иные бизнес-структуры, для проникновения во власть. Сегодня у националиста более широкий круг возможностей, чем у обычного жителя страны, не зараженного националистической идеологией. Национализм — это «проходной билет» в высшие страты. То есть «этнический фактор» используется в борьбе за власть.

Использование «этнического фактора» в борьбе за власть в постсоветской России — это проявление описанного в социологии «статусного конфликта». Под ним понимают «конкуренцию и соперничество за положение и престиж в рамках системы социальной стратификации, основанной на статусе»⁴.

Идеология борьбы с «инородцами» очень опасна. Она обостряет национальные взаимоотношения в стране, удобряет почву для новых национальных конфликтов. Все это проявляется как в массовом сознании, так и в политических баталиях представителей разных партий.

¹ Общественное мнение: 2003. Аналитическая служба ВЦИОМ-А»: Ежегодник. М.: б.и. 2003
² Сборник материалов семинара Московской Хельсинкской группы, 1994
³ Шафаревич И. Трехтысячелетняя загадка. История еврейства и перспективы современной России. СПб.: «Библиополис», 2002; Шафаревич И. Русский вопрос. М.: «Алгоритм», 2004.
⁴ Большой толковый социологический словарь. Т. 2, с. 296