|
|
Женщины и сексуальные стратегии: позор и насилие
Якоб Риги
(Полностью опубликовано в журнале "Вестник Евразии"
№1, 2005, с. 32-77)
<…>
В поисках работы
Как отмечалось в четвертой главе, доступ к большинству
рабочих мест обеспечивается связями. По мнению местных жителей,
если молодая красивая женщина не имеет таких связей, ее постараются
склонить к тому, чтобы за работу в частном секторе, оплачиваемую
более щедро, чем в госсекторе, она заплатила своей сексуальностью.
Экспансия рынка и развлечений создала для женщин новые виды работ:
танцовщицы, стриптизерши, официантки, продавщицы в частном магазине,
переводчицы... Однако на эти работы отбирают в основном только молодых
и красивых женщин. И широко распространено мнение, что получающие
их женщины оказывают за это интимные услуги своим работодателям.
Данная точка зрения - часть местной гегемонистской патриархальной
идеологии, в соответствии с которой женщины не должны отказываться
от ролей, предписанных им традицией. Вместе с тем сексуальная эксплуатация,
которую испытывают на себе женщины, равно как и их беспокойство
и тревоги по этому поводу, вполне реальны, о чем свидетельствует
нижеследующий пример.
У моих квартирных хозяев - русской рабочей семьи - были
долги. Они назанимали у родственников, чтобы сделать доплату при
обмене - как раз за ту квартиру, которую я у них снимал. Вместе
с ними жила их 21-летняя дочь с мужем. Свободно владея английским,
она занималась им с соседскими детьми, а также делала английские
транскрипции сложных русских терминов в юридических текстах, которые
задешево переводил с русского на английский один местный еврей.
Я предложил ей попробовать найти работу в качестве переводчика в
какой-нибудь иностранной компании и переводить на выставках за более
высокую зарплату. На что она ответила: "Моя мама и мой муж
не позволят мне заниматься этим, потому что женщины, которые работают
на бизнесменов, должны спать с ними".
Моя приятельница Жана, молодая незамужняя казашка, высказала
подобное же мнение по другому поводу. Зима выдалась холодная, и
я попросил ее помочь мне купить электрообогреватель. Она привела
меня в крупнейший супермаркет Алматы. Это большое четырехэтажное
здание, каждый его этаж разделен на несколько отделов перегородками,
и в каждом отделе свой собственный прилавок. Любые виды товаров
- турецкие ковры, модная одежда от Кельвина Кляйна, парфюмерия от
Кристиан Диор, телевизоры японской сборки и т.д. - продаются в этих
отделах. Слоняясь по супермаркету, я не мог не откомментировать:
"Сколько же здесь работает красивых женщин!" "Еще
бы им не быть красивыми, - откликнулась Жана, - их не так просто
отбирали, они - любовницы". Затем она объяснила, что владельцы
магазинов, как правило, - мужчины, берут на работу молодых красивых
женщин, которые отвечают их сексуальным предпочтениям и откликаются
на интимные предложения. Мнение Жаны разделяло большинство людей
в округе, да и в других местах; что оно широко распространено, свидетельствуют
три характерных объявления из "Каравана", опубликованных
23 августа 1996 года в рубрике "Ищем работу":
Женщина, 36 лет, ищет работу. Интим не предлагать. Тел...
Интеллигентная женщина ищет высокооплачиваемую работу (домработницей,
переводчиком или другое). Интим не предлагать. Тел...
Девушка. Ищет работу. Интим исключен. Тел...
Второе объявление нацелено на иностранцев, которые обычно
нанимают домработниц и переводчиков. Интересно, что поместившая
его женщина требует высокую заработную плату за уборку.
Многие женщины впрямую сталкивались с ситуацией, когда
мужчины обещали работу в обмен на интимные отношения. В четвертой
главе я упоминал о девушке Наташе, жаловавшейся на сексуальные домогательства
со стороны мужчин. Вот эта история с ее собственных слов.
"Когда я продавала украшения на улице, ко мне подошел
один казах и спросил меня: "Тебе нужна работа?" Я спросила,
какого рода работа. Он ответил, что это работа продавцом в кафе,
расположенном в здании колледжа. Он дал мне адрес, я встретилась
с ним в этом кафе, и во время нашего разговора он предложил мне
стать его любовницей. Я не согласилась и отказалась от работы, но
телефонами мы все же обменялась. Некоторое время спустя он позвонил
и сказал, что я могла бы торговать для него сумочками, шампунем,
куртками и т.д. - за 5% с продаж. Это меня устроило, но на встречу
с ним я пришла со своей подругой-казашкой. Через несколько дней
он позвонил и спросил, продала ли я что-нибудь. А затем: "Как
насчет твоей подруги, я хотел бы, чтобы она стала моей любовницей".
Я сказала, что не выйдет, а когда он поинтересовался, почему я так
смело отвечаю за нее, ответила: потому что я ее хорошо знаю. Я продала
одну куртку, но не смогла продать ни одной сумочки и вернула ему
их. Через какое-то время он снова позвонил. Сообщил, что собирается
ехать в другой город заниматься там бизнесом и предложил мне поехать
с ним. Я снова отказалась".
Молодая казашка, преподававшая английский в университете,
рассказала историю примерно такого же содержания. Она посетовала,
что декан посылает в Европу по программе TACIS только "своих".
Моя собеседница уже дважды подавала заявку, но гранта не получила,
хотя она гораздо более квалифицированный специалист, чем те, кого
отправляют. Ей очень хотелось побывать в Европе, и я посоветовал
ей найти работу в какой-нибудь международной компании, предположив,
что там больше шансов поехать в командировку. Вот что она ответила.
"Да не дадут они работу, пока с ними не переспишь!
Пробовала я как-то устроиться в KLM. Пакистанец, который беседовал
со мной, сказал, что я получу работу, если буду "хорошей девочкой".
Я спросила, что он хочет этим сказать. Он объяснил, что я должна
вести себя так, чтобы доставлять ему удовольствие. Его секретарша,
находившаяся в той же комнате, начала смеяться надо мной, и я потеряла
терпение - взяла лист бумаги, написала "секс" и протянула
пакистанцу. Прочитав написанное, он утвердительно кивнул. Я разозлилась
и сказала ему: "Извините, я не могу быть настолько хорошей
девочкой, найдите себе кого-нибудь другого". И ушла".
И все же, несмотря на опасность сексуальной эксплуатации
и последующей стигматизации, женщины все равно продолжают искать
работу в тех секторах занятости, где сравнительно с традиционной
занятостью можно заработать в два-четыре раза больше. Сопоставим
для примера заработок сестер Миры и Гули, живших неподалеку от меня.
Отец сестер - уйгур, мать - русская. Родители давно
развелись, дети остались с матерью. Мире 28 лет, она тоже разведена
(ее бывший муж - русский), у нее есть сын. Гуле 21 год, она замужем
за русским. Старшая сестра работает официанткой в кафе, которое
является частью комплекса, включающего в себя ресторан, бар и казино,
и находится во владении местного татарина и местного еврея, после
перестройки получившего израильское гражданство. Вторая сестра работает
в пекарне, открытой недавно одним турком из Турции. Первая работает
через сутки, вторая - стандартные 8 часов всю неделю. Мира зарабатывает
200 долларов в месяц, а Гуля - 3000 тенге (50 долларов). Мира устроилась
на эту работу через своего казахского любовника-мафиози, который
знает хозяина комплекса. Я спросил Гулю: "Почему бы тебе тоже
не поработать в этом кафе?" Она ответила: "Мой муж очень
ревнивый, он никогда мне этого не позволит".
Мужчины - посетители комплекса либо местные, либо приезжие
из бывших советских республик и, по словам Миры, мафиози и бизнесмены.
У самой Миры двойственное отношение к тому, как она получила работу.
С одной стороны она довольна своей зарплатой, а менеджер и посетители
относятся к ней уважительно, так как знают, чья она подруга. "Если
кто-то меня заденет, они тут же поставят его на место, - говорила
она, указывая на трех молодых казахов-охранников, - ведь они знакомые
моего друга". С другой стороны, Мире разонравился ее казах,
но бросить его она боится.
"Сначала я любила его, но как узнала, что он женат
и у него есть ребенок, почувствовала себя обманутой, и любовь прошла.
Однажды он привез свою семью в наше кафе и представил их мне. Я
подружилась с его женой, но не смогла сказать ей правду. Когда он
хочет провести со мной всю ночь, он говорит ей, что у него дела,
связанные с бизнесом. Когда он понял, что я больше не испытываю
к нему никаких чувств, он сказал мне, что любит меня, и, что если
я вдруг исчезну, он подожжет мой дом и убьет сестру и мать. Он рэкетир,
он непременно так сделает".
Быть любовницей в Алматы - позорно. Любовница считается
аморальной, недостойной женщиной. Правда, мать и сестра Миры и ее
подруги знают о ее связи, но не находят в этом ничего предосудительного.
Сама Мира говорит, что ее мало волновали бы суждения окружающих,
если бы она любила своего казаха. И все же мне кажется, что она
просто пытается найти себе оправдание, так как сама однажды отозвалась
о молодых женщинах, посещавших комплекс, с ноткой отвращения в голосе:
"Замужняя женщина никогда сюда не придет, эти девушки либо
проститутки, либо содержанки". То, что она ступила на ту же
стезю, вызвано целесообразностью, не является добровольным выбором.
Мира чувствует себя заложницей своего любовника - и из-за угрозы
насилия с его стороны, из-за своей работы. Ведь положение женщин,
выполняющих подобного рода работу, очень нестабильно: работодатель
может запросто уволить их и найти на их место кого-то еще, или же
может пресытиться ими с эротической точки зрения.
Мира говорит: "У меня нет будущего, начальник может
уволить меня, когда ему вздумается, если я заболею, никто не позаботится
обо мне и моем сыне. У меня нет страховки". Я спросил ее, является
ли она членом профсоюза, и Мира ответила, что "капиталисты"
(ее выражение) не одобряют профсоюзов и сейчас, в отличие от советских
времен, подобные организации больше не существуют1. Хотя женщины,
работающие в барах, ресторанах и казино зарабатывают гораздо больше,
чем те, кто занят в других сферах, их работа значительно опаснее,
так как клиентами перечисленных заведений обычно являются мафиози
или хулиганы. Несколько раз я становился свидетелем ситуации, когда
хулиганы, обедавшие в кафе, пытались уйти не заплатив, и Мире приходилось
их останавливать. В конце концов нарушители порядка платили, так
как знали про казахов-охранников; но Мира не чувствовала себя в
безопасности. По ее словам, они могут избить ее, если она случайно
где-нибудь с ними столкнется. Вторя ей, Виктория, работающая в казино
"Плаза", так описывает не очень-то приятные условия своей
работы.
"Я - игорный дилер, мне не разрешено разговаривать
с клиентами. Я и слова не могу сказать, а те, когда теряют свои
кровные, несут все, что им вздумается. Просто сходят с ума! Наше
казино открылось недавно, работаем с сентября. Поначалу у нас каждый
месяц случалось по две-три драки между посетителями, и тогда наш
хозяин обратился в полицию, чтобы та нас защищала. Когда клиент
проигрывает, ему хочется вас убить. Конечно, меня могут подменить,
но до того приходится минут по 20 выслушивать всякое о своих родственниках
и семье... Иногда это граничит с оскорблением... В нашем казино
стреляли в дилера... в другом казино девушку застрелили".
В то время как все дилеры в казино - молодые женщины
из местных, хозяин его - иранец с турецким паспортом, а все прочие
служащие - молодые турки. Клиенты - как иностранцы, так и местные.
Среди первых преобладают говорящие по-немецки, среди вторых - казахи.
Женщины, приходящие в казино, по словам Виктории, либо проститутки,
либо любовницы, сопровождающие своих мужчин.
Жана, заклеймившая девушек из супермаркета, работала
с подругами на бизнесменов на выставке в качестве переводчицы. Девушки
обычно узнают о первом дне выставке из прессы или от друзей. Когда
выставка открывается, десятки девушек бросаются к предпринимательским
стендам. На каждом стенде два-три бизнесмена проводят с девушками
трехминутное собеседование и выбирают тех, кто их устраивает. Мнение
Жаны:
"Девушек они выбирают по двум критериям: по знанию
языка и по красоте, причем красота важнее. Я не красавица, но очаровывать
умею.
Когда подходишь к бизнесменам, у тебя всего-то минут
пять на то, чтобы завлечь кого-то из них, влюбить его в себя".
Ее подруга Валентина, высокая красивая украинка, говорит,
что взяла за правило использовать свою привлекательность в целях
получения работы. Она флиртует с бизнесменами и получает место,
но в конечном счете спит только с теми, кто ей нравится, другим
отказывает. Но если Валентина мастерски, вполне уверенно владеет
ситуацией, то Жана чувствует себя уязвимой.
"Ненавижу я этих деловых людей, вечно они пытаются
меня купить. И мне, и Валентине, и Малене они предлагают переспать
с ними за деньги. До сих пор мы им отказывали. Начинают они обычно
со ста долларов, затем обещают и двести, и триста. Раз один русский
предложил мне пятьсот. Но я отказала ему, он был такой уродливый
и жирный, что, если бы я переспала с ним, я бы наверное умерла.
Часто мы говорим друг другу, какие же мы дуры: если бы переспали
с ними со всеми, то у каждой из нас было бы сейчас по несколько
тысяч долларов".
Жана и ее подруги завязывают контакты с иностранцами не только на
выставках, но и в международном бизнес-клубе. Как-то, когда Жана
работала с двумя бизнесменами с Кипра, я пару раз навестил ее на
работе. В университете она сказала мне, что ей удалось очаровать
двух предпринимателей. Вечером один из них, немолодой уже мужчина,
лет 55-ти, пригласил ее на ужин. Я расстроился, и Жана, уловив мою
реакцию, рассердилась и заявила: "Нет у тебя права осуждать
меня. Мое тело, не твое, как хочу, так им и распоряжаюсь".
Я признал ее правоту. Впоследствии она рассказала мне следующее.
"Мы ужинали в "Марко Поло". Пока ели,
он все пытался прикоснуться ко мне. Каждый раз, как он хотел мне
что-нибудь сказать, он дотрагивался до руки, кисти или еще какой-нибудь
части моего тела. И каждый раз мое тело реагировало на это очень
плохо. Наконец я отодвинулась от него на такое расстояние, чтобы
он больше не мог трогать меня своими грязными лапами".
За три дня работы она совсем вымоталась и признавалась мне:
"Боже мой, ты не представляешь себе, сколько сил
уходит на то, чтобы защитить себя!.. Месяцами мы с подругами обсуждали,
спать или не спать за деньги, в итоге решили этого не делать...
И все равно искушение остается. Вот вчера я видела кожаную юбку
за сто баксов. Она мне понравилась, но нет у меня на нее денег;
если же пересплю с кем-нибудь, то будут и деньги, и юбка... И нет
у меня денег на то, чтобы самой, за свой счет сходить в приличное
заведение. Вот и приходится привязывать к себе бизнесменов, чтобы
сводили меня в "Марко Поло" или в итальянский ресторан,
но в конце концов я смываюсь от них".
Если иностранцам можно спокойно отказать и вообще в
отношениях с ними у девушек достаточно места для маневра, в отношениях
со "своими" такими возможностями они не располагают. Уж
коли девушка попала в ловушку - связалась с местным предпринимателем,
у нее не остается другого выбора, как соглашаться на его сексуальные
домогательства. В противном случае за то, что "обманывала"
мужчин, ее могут избить или попросту изнасиловать. Молодая учительница-казашка
как-то сказала мне: "Если наш мужчина дарит плитку шоколада,
значит хочет переспать со мной. А попытаешься увильнуть, он заявляет:
"Я купил тебе и то, и это, так что ты должна спать со мной"".
<…>
Проституция
В Алматы проституция - широко распространенный феномен.
В районе, где я снимал квартиру, в нее были вовлечены шесть женщин
и одна 14-летняя девушка. Молодая пара наркоманов, жившая в одном
из ближайших от меня домов, зарабатывала себе на жизнь, продавая
наркотики и играя в азартные игры; но муж подрабатывал еще и сутенером.
В последний месяц моего проживания в этом районе там активно рекламировали
массажный салон, который на поверку оказался тайным публичным домом.
По меньшей мере с полдесятка женщин из моего квартала давали в "Караване",
самом популярном казахстанском еженедельнике, в рубрике "Ищем
работу", объявления о предоставлении интимных услуг. Эти объявления
лишний раз свидетельствуют, насколько распространена секс-работа.
Так, в номере от 23 августа 1996 года с нею связаны 75 объявлений
из 136. (Неслучайно проститутку в Алматы называют еще Караван-девушка.)
Из общего числа ищущих работу - мужчин только 50; и лишь немногие
женщины из тех, что дали объявления о поиске обычной работы, оговорили
в них, что "интим исключен". Кстати, такие оговорки -
следствие преобладающих в Алматы практик, когда ожидается, что женщина
будет удовлетворять сексуальные требования своего работодателя.
В следующих разделах я опишу истории жизни трех секс-работниц,
расскажу об условиях, в которых они живут и работают, о клейме,
налагаемом на них их работой, и о насилии, которому может подвергнуться
женщина, заподозренная в "легком поведении".
Был ранний вечер теплого майского дня. По своему обыкновению
я бродил по улочке у моего дома, заводя разговоры с лоточниками,
продавцами киосков или с людьми, собиравшимися небольшими группками,
чтобы посидеть в кафе. Я решил купить кока-колы и пойти домой. Когда
я здоровался с продавцом магазинчика, молодая красивая казашка,
уже успевшая купить сигареты, улыбнулась мне и поздоровалась со
мной. Я тоже поздоровался и спросил: "Я вижу вас впервые. Вы
живете неподалеку?" Она объяснила, что только недавно сюда
переехала, и указала на одну из многоэтажек на другой стороне улицы:
"Мы живем вон там, на первом этаже". Она ждала меня, пока
я покупал свою колу, нам было по пути и мы вместе перешли улицу.
Ближе к дому я хотел было распрощаться и уйти, но она пригласила
к себе, и я согласился зайти.
Дверь была открыта, и, когда мы заходили, другая женщина
крикнула моей спутнице: "Я курить хочу, где тебя так долго
носит?" Затем, бросив на меня недружелюбный взгляд, снова обратилась
к моей спутнице: "Кто это? Разве я не говорила тебе, что не
разрешаю водить клиентов сюда?" Первая девушка объяснила извиняющимся
тоном, что я не клиент, а их сосед-иностранец. Когда ее рассерженная
подруга услышала слово "иностранец", она сразу успокоилась.
В совершенно другом тоне она обратилась ко мне с извинениями, дескать,
приняла меня за кавказца. "Если они узнают, где ты живешь,
от них не избавишься. Постоянно будут приходить, рассиживаться,
как у себя дома, пить водку, да еще пытаются поиметь тебя бесплатно",
- пояснила она. Потом они пригласили меня выпить чайку. Первая девушка
поинтересовалась, каким бизнесом я занимаюсь, а когда я ответил,
что я не бизнесмен, а ученый, антрополог, они стали расспрашивать
о моей работе и о целях моего приезда в Алматы. Девушки были поражены
моим намерением написать о жизни людей в Алматы. Через некоторое
время первая девушка предложила мне заняться любовью за деньги,
но я поблагодарил ее и вежливо отказался, сказав, что у меня есть
подружка. Тогда они спросили, можно ли у меня посмотреть "Тропиканку"
(бразильский сериал), так как у них телевизора не было. Я согласился.
В течение пяти месяцев я регулярно виделся с ними. Они смотрели
мыльные оперы каждый день: сначала "Тропиканку", затем
"Кассандру" и "Новую жертву". Позднее к ним
присоединились еще две женщины. Звали их Жуддуз, Асель, Алма и Дана.
Далее следует отрывок из биография Асель. Я не мог включить в книгу
жизнеописания остальных девушек из-за недостатка места, но достаточно
и биографии Асель: она очень показательна в смысле секс-работы и
в то же время представляет образчик биографии обездоленной казахской
мигрантки, одновременно и антирусски настроенной, и патриотки Советского
Союза. О таких мигрантах я буду говорить отдельно в седьмой главе.
И конечно же, в биографии Асель отразились те двусмысленные и противоречивые
ситуации, в которые попадает женщина, сталкиваясь с реальностью
постсоветской "сексуальной революции".
Рассказ Асель
Я родилась в Талдыкоргане в 1973 году. У меня три младших сестренки
и старший брат. Родители оба на пенсии. Отец был в свое время
бригадиром. Брат живет со своей семьей, занимается торговлей:
привозит из Талдыкоргана сахар в Алматы и здесь продает. Одной
сестре 22, она замужем, две другие еще школьницы. Мои родители
бедны, мы с братом им помогаем.
В 17 лет - тогда я еще жила в Талдыкоргане - я начала гулять с
казахским парнем старше меня на несколько лет. Вскоре он захотел
меня поиметь. Я сначала противилась, но он уверял, что любит меня,
женится на мне. В конце концов я согласилась. Когда первый раз
была с ним, было очень больно, я даже потеряла сознание. С месяц
было больно, но потом привыкла и уже не чувствовала боли. Обычно
мы трахались ночью на улице или на квартире его брата, когда того
не было дома.
Какое-то время мне было стыдно, что я уже не девственница, никому
об этом не говорила. Год спустя я сказала своей золовке".
Я сказала ей, что сплю с Сакеном, но добавила, что он обещал жениться
на мне. Та ответила: "Что ж тут поделаешь. Судьба".
Маме я не рассказывала, но, думаю, она знала. Я очень тщательно
скрывала это от отца: если бы он узнал, то побил бы. Наша связь
продолжались, пока Сакен не переехал с семьей в другой город.
Больше он не возвращался, даже навестить меня не приезжал; я знала,
что он еще раньше меня обманывал. Все чего он хотел, так это трахаться.
Я по-настоящему любила его, он же нет. Я очень разочаровалась
и расстроилась. Поехала поступила в университет в Алматы. Здесь
у меня было два любовника сразу, казах и кореец, я любила обоих.
Шел 1993 год. Я жила со своей двоюродной сестрой в общежитии.
Мне было тогда 19, а ей 17 лет. Как-то вечером два парня, казах
и чеченец, пришли к девушке из соседней комнаты, но ее не было
дома. Однако они остались и поели. В полночь моя двоюродная сестра
пошла на нашу общую кухню, и эти двое приперлись вслед за ней
в нашу комнату. Когда она попыталась не пустить их, один из них
дал ей пощечину. Они накурились анаши, были под кайфом. Я стала
громко кричать, звать на помощь. Один схватил меня за горло и
попытался придушить. Моя двоюродная сестра была девственницей.
Мужчины хотели сделать это (делает рукой кольцо и просовывает
в него пальчик, демонстрируя акт проникновения). Я сопротивлялась,
и, так как державший меня мужчина был пьян и обкурен, мне удалось
убежать на второй этаж к жившей там девушке. Затем мы с ней поднялись
на третий этаж, в нашу комнату, где эти двое мужчин держали мою
сестру, и нам удалось убедить их отпустить ее. Мы забрали сестру
на второй этаж и закрылись у той девушки. Но, как только мы заперли
дверь, они стали ломиться к нам. Когда мы отказались открыть,
они стали угрожать, если их не пустим, выломать дверь. Девушка,
хозяйка комнаты, испугалась и открыла. Я выпрыгнула в окно - хотела
позвать на помощь двух молодых людей, работавших в киоске за углом,
- но, когда упала, сломала позвоночник. Мужчины в киоске слышали,
как я упала, и подбежали ко мне, спросили, что произошло. Я все
им рассказала, они поднялись на второй этаж и помогли моей сестре.
Затем они отвезли меня в больницу на улице Чапаева (Жандосова).
Было два часа ночи, в больнице - ни медсестер, ни врачей, ни лекарств,
я всю ночь проплакала от боли.
На следующий день те двое явились в больницу и пригрозили, что
убьют меня, если я заявлю в полицию. Позже в больницу приходили
из полиции, но я сказала, что упала сама. Через три месяца, когда
родители приехали меня навестить, я рассказала им, как все было
на самом деле. Они сообщили в полицию, но оперативники так и не
смогли найти тех парней. Я шесть месяцев пролежала в больнице
и еще шесть дома. И потом еще два месяца передвигалась на костылях,
прежде чем смогла ходить нормально. Но до конца я так и не поправилась:
зимой, когда холодно, у меня болят ноги и спина. И часто бывают
продолжительные головные боли.
Когда все это случилось, я была на первом курсе, училась на медсестру.
Закончив первый курс, я пошла в больницу медсестрой, но уволилась
оттуда полгода назад. Наш коллектив состоял из 25 женщин - врачей,
медсестер, семеро были молодыми девушками. Почти все, кроме старух,
бросили эту работу. Платили по 3000 тенге, это очень мало (50
долларов). Некоторые занялись уличной торговлей, другие стали
проститутками. С марта месяца и я стала. У меня есть подруги,
которые занимались этим еще раньше, и они брали меня с собой в
гостиницу. Я не хотела просить денег ни у родителей, ни у брата.
Когда я училась, они поддерживали меня, но теперь я взрослый человек,
сама помогаю родителям деньгами. К тому же я не хочу возвращаться
в Талдыкорган, там тоска. В Алматы гораздо интересней. Мне тут
нравится, тут тебе и бары, и рестораны, есть где потанцевать.
Биографии Жулдуз и Даны во многом совпадают с биографией
Асель, с той лишь разницей, что Дана и Жулдуз были студентками,
что сыграло особую роль в их вовлечении в проституцию. Жулдуз так
говорит об этом:
"Преподаватели требуют денег за хорошие оценки
на экзаменах. У меня было только 100 баксов на экзамены и 50 - на
зачеты. Я не знала что делать, пошла к подругам, они говорят: работай.
Ну, и одна взяла меня с собой в гостиницу и познакомила с сутенером,
немцем из Германии. Он стал и моим сутенером, с тех пор подыскивает
мне клиентов. Когда он находит клиента, то звонит и дает его адрес
или телефон. Большинство клиентов останавливаются в гостинице, но
иногда я езжу на дом. В основном мои клиенты немцы или говорящие
на немецком. Иногда попадаются англичане. За каждую ночь, проведенную
с клиентом, мне - 100 долларов, сутенеру - 50. В нашем университете
так работают 90 % студенток, только из моей группы - шесть девушек".
Примерно такую же историю рассказала и Дана.
Мотивы. Как видно из этих биографий, главные
причины, из-за которых женщины вовлекаются в проституцию, - экономические.
Однако немалую роль в выборе ими секс-работы сыграли их личные трагические
обстоятельства.
По самоуважению Жулдуз, Асель и Даны сильно ударила
потеря ими девственности. Так, Жулдуз об этом сожалела больше, чем
о том, что начала заниматься проституцией. Хотя все трое сами согласились
спать со своими любимыми, впоследствии у них развилось сильнейшее
чувство вины, и к моменту нашего знакомства они все еще не смогли
избавиться от ощущения потери. Им казалось, что они утратили драгоценную,
существенную часть самих себя. Ощущение потери сильнее преследовало
Асель и Дану, которые любили мужчин, лишивших их девственности и
обещавших жениться на них. Обе чувствовали себя преданными. Потеря
девственности сильно снижает шансы выйти замуж. Хотя обеим нравилось
заниматься сексом со своими любовниками, в глубине души они считали
секс вне брака извращенным удовольствием, отклонением от нормы.
Они уже не девственницы, но не замужем и в то же время позволяют
себе заниматься сексом - так у них создалось негативное представление
о себе, немало поспособствовавшее тому, что они занялись секс-работой.
И пусть Асель, Алма и Жулдуз проводили четкое различие между сексом
ради удовольствие и сексом за деньги, а Дана так не делала, все
воспринимали свою работу как морально недопустимую.
Хотя экономические мотивы были одинаковые, цели у всех
оказались разные. Дана хочет зарабатывать столько, чтобы хватало
на жизнь и на взятки преподавателям. Она хочет закончить обучение,
стать врачом и жить на зарплату. Более конкретных планов на будущее
у нее нет. А еще ей просто нравится общество подруг-проституток.
По всем этим причинам работает она не очень-то активно. У Алмы,
Асель и Жулдуз совершенно определенные экономические цели. Так,
Жулдуз хочет скопить денег. Она говорит: "Хочу купить в собственность
квартиру в Шимкенте, элитную мебель, телевизор, видеомагнитофон,
хочу купить себе красный диплом, хочу попутешествовать по Испании,
поваляться на пляжах. Короче, хочу быть независимой и не собираюсь
выходить замуж". Сходные цели и у Асель, с той лишь разницей
что она-то хочет замуж. Она считает, что если у нее будет достаточно
денег на квартиру с хорошей мебелью, она просто "купит"
себе мужа. Алма рассчитывает скопить 4000 долларов и начать собственный
бизнес. Все девушки однозначно воспринимают свою нынешнюю работу
как временную, как средство обретения начальной экономической независимости.
Они утверждают, что как только у них будет столько денег, сколько
им надо, они бросят работать. Сейчас же, чтобы собрать эти деньги,
все, кроме Даны, работают много. В своих фантазиях они заядлые потребительницы2,
на практике же ведут суровую жизнь, вкалывают изо всех сил и копят
на будущее.
Все они живут в однокомнатной квартире с маленькой кухней
и ванной. Когда я впервые был у них, обстановка состояла только
из кровати и легкого кресла. Жулдуз спала в кровати, Асель - в кресле.
Простыни и одеяла были совсем старые. Когда к ним присоединилась
Дана, Асель с Жулдуз стали спать вдвоем в одной постели. Но когда
к ним переехала еще и Алма, они попросили хозяина квартиры поставить
еще одну кровать, что тот и сделал. В квартире есть телефон - жизненно
необходимая вещь для девушек при их работе. Они любят слушать музыку,
но у них не было такой возможности, пока один из клиентов Жулдуз
не подарил ей аудиомагнитофон. Своего телевизора у девушек тоже
нет, поэтому они приходили смотреть мыльные оперы ко мне. Едят они
дважды в день, довольно скромно: омлет на завтрак, какое-нибудь
простенькое блюдо с мясом, овощами и макаронами на обед. Никогда
не покупают вина, пива и других напитков. В основном деньги у них
уходят на оплату квартиры, на сигареты и такси. Казаху, у которого
они снимают жилье, девушки платят 130 долларов в месяц - по 32,50
каждая. Немало денег уходит на косметику, платья, краску для волос,
парики. Но девушки говорят, что хотя им нравится краситься и красиво
одеваться, они не стали бы тратить на это деньги, если бы это не
было нужно для работы. Не покупают они и популярные журналы, такие,
как "Какаду", "Космополитен" и "Спид-Инфо",
которые мои студентки покупали запросто. Девушки одолжили у меня
несколько номеров "Какаду" и "Спид-Инфо" и прочли
их от корки до корки. В рестораны и бары они ходят за тем, чтобы
подыскать клиентов, они не заказывают там еду или напитки, а стараются
обычно сделать так, чтобы кто-нибудь из посетителей угостил их.
Стандартная такса у них 100 долларов за ночь, но Дана
и Асель, которые несколько полноваты и потому пользуются меньшим
спросом, иногда обслуживают и за меньшую сумму. Хотя 100 долларов
значительно больше среднемесячной зарплаты обычного рабочего, девушки
считают, что, с учетом характера их работы, это не такие уж и большие
деньги. Они приводили следующие доводы: работа у них тяжелая и опасная,
пенсию за нее не платят, страховки у них нет, а время, в течение
которого они могут достаточно активно заниматься секс-работой, ограничено.
Асель заметила, и остальные девушки согласились с ней, что женщина
за 30 вряд ли преуспеет в качестве проститутки - слишком много будет
у нее молодых соперниц.
За исключением Жулдуз, девушки не могут позволить себе
более трех клиентов в неделю. Главная причина в том, что на их рабочих
местах предложение превышает спрос. Есть и другая причина: мужчины
в Алматы предпочитают ресторанным проституткам девушек по вызову,
потому что не хотят, чтобы их видели с проститутками. Кроме того,
у девушек по вызову выше профессиональная репутация. Асель говорила
мне, что хотя их работа гораздо тяжелее и опаснее, получают они
меньше, чем девушки по вызову. По ее словам, те могут заработать
до 500 долларов за ночь. Я спросил Асель, откуда она это знает,
и она предложила мне позвонить Караван-девушке и проверить самому.
На мой вопрос, где мне взять телефон, Асель ответила: "Это
просто, я покажу, только купи сначала номер "Каравана"
за последнюю неделю". Я купил, в рубрике "Ищем работу"
Асель показала несколько объявлений в рамке и предложила позвонить
по ним и спросить. Я набрал один из номеров, трубку подняла молодая
женщина. Я сказал ей: "Прочитал Ваше объявление в "Караване".
Какого рода работа вас интересует?" Ответ был: "Интимные
услуги". Когда я спросил о цене, она назвала цифру 250 долларов
за ночь. Затем я звонил еще в несколько мест - цены колебались от
50 долларов за час до 300 за ночь.
Обычно клиентов девушкам находит их сутенер, но они
и сами очень активно участвуют в поисках. Существуют два основных
способа найти клиента: по телефону или в отелях. У девушек есть
большой список телефонов номеров в гостиницах. Когда девушка спит
с клиентом в гостинице, она записывает номер телефона и потом звонит
по нему каждый день в поиске нового "потребителя". Но
у меня сложилось впечатление, что у них в гостинице есть кто-то,
кто им регулярно сообщает имена и телефоны номеров новоприбывших
гостей. Каждая девушка названивает в отель днем в течение по крайней
мере 45 минут. Около семи вечера они выходят на рабочее место. Это
целый комплекс заведений; в него входят известный, но по стандартам
Алматы второразрядный или даже третьеразрядный отель, казино-ресторан
и бар; два последних принадлежат хорошо известному в городе иностранному
бизнесмену. Посетители казино-ресторана и бара, равно как и постояльцы
гостиницы, - иностранные предприниматели и местные богачи. Девушки
дефилируют по улицам вокруг комплекса, заходят в кафе в холле отеля,
сидят в ресторане и в баре. Несколько раз я приходил туда вечером.
Больше всего меня поразило, что девушек было больше мужчин. Мои
приятельницы утверждали, что так бывает всегда, за исключением второй
половины июля, когда проводится музыкальный фестиваль "Азия
даусы" (Голос Азии). Девушки говорят, что в это время отель
переполнен, и они работают каждую ночь.
Дана сказала: "Мы подходит к иностранцам с вопросом:
"Хотите секс за деньги?" А советские сами нас находят
и спрашивают, не хотим ли мы отдохнуть. Мы соглашаемся". Незнание
других языков, кроме казахского и русского, сильно мешает девушкам
в работе. Они понимают, что им надо выучить английский, но у них
нет на это времени. Все же с моей помощью они заучили несколько
элементарных фраз, связанных с их работой.
<…>
Перевод Дарьи ПАНАРИНОЙ
1 - Официально профсоюзы существуют, но утратили
большую часть своих прежних социальных функций.
2 - См.: Turner B. Orientalism, Post-modernism and
Globalism. London and New York, Routledge, 1994
|
