Формальное и неформальное трудоустройство в России: парадоксальное сходство на фоне очевидного различия

Барсукова С.Ю.
(Опубликовано в журнале "Социологические исследования" №7, 2003 год, с. 3-15)

Труд был и остается основой социальной включенности человека. Трудовая деятельность формирует базовые представления людей о мире, в котором они живут. В ситуации, когда обыденные и массовые трудовые практики наполняются теневым содержанием, происходит привыкание к тени, ее восприятие как нормального явления. Расползание теневого рынка труда является не только и не столько проблемой занятости, сколько фактором легитимации теневых процессов. Этим обусловлено внимание к теме теневого рынка труда. Так как же трудятся наши соотечественники с точки зрения правовых основ общества?

Двумя самыми массовыми практиками трудоустройства в России являются официальный найм и работа по устной договоренности. В первом случае работник и работодатель заключают письменный контракт, во втором случае договоренности между ними носят исключительно неформальный характер.

Казалось бы, есть все основания противопоставлять эти практики трудоустройства, редуцируя их до понятий "закон" и "беззаконие", "формальность" и "неформальность". В такой упрощенной схеме формальный найм дает работнику некие гарантии соблюдения трудовых прав, тогда как устная договоренность гарантирует его бесправие. Контракт привлекает добропорядочных и законопослушных граждан, работа без контракта сосредотачивает разного рода маргиналов. Официальный найм строится на функциональных связях, а работа по устной договоренности задействует личностные отношения с работодателем. Но так ли просто обстоит дело? Не обедняем ли мы свое представление о российском рынке труда, пользуясь такими упрощенными схемами?

Реальная практика никогда и нигде не является точной копией аналитической конструкции формального толка¹. Говорить о том, что формальное существует в оболочке неформальных проявлений, все равно, что утверждать, что все живое дышит. Трудовой кодекс, отмеряя границы дозволенного обеим сторонам трудовой сделки, лишь очерчивает контур долженствования. Но что происходит внутри этого контура и насколько он прочен? Каковы формы и интенсивность неформальных корректировок формальных установлений? И так ли уж существенны различия трудовых практик формально трудоустроенных и неформально нанятых, что можно говорить о двух мирах трудового пространства России? Как защищаются "бесправные" и от чего страдают "защищенные законом"?

Для ответа на эти вопросы был проведен анкетный опрос нескольких проблемных групп². Место опроса - Москва, Пермь, Новосибирск и Надым (число опрошенных 279 человек), время опроса - лето 2001 года. Группы выбирались исходя из задачи рассмотрения различных типов трудового поведения. Поскольку рассматривались отношения найма, то самозанятость и семейный бизнес в исследовании не представлены. Были опрошены следующие группы работников (с указанием числа опрошенных в каждой группе):

1. строители и ремонтники (52 человека);
   
2. продавцы, в том числе уличные торговцы (57 человек);
   
3. наемные работники малого и среднего бизнеса (57 человек);
   
4. работники бюджетных сфер (образование и здравоохранение) (60 человек);
   
5. рабочие промышленных приватизированных предприятий (53 человека).

Первые две группы представляют устный найм, три последующие - найм официальный. Подчеркнем, что в данной статье речь идет о трудоустройстве на основной работе; дополнительная занятость не рассматривается³.

Парадоксальное сходство формального и неформального найма

Парадокс 1. Контракт далеко не всегда определяет реальные условия трудовой сделки. Работники либо изначально предупреждаются об этом, либо "по ходу" трудового процесса ставятся перед фактом, что договор является пустой формальностью. Внешне формальный найм может быть неформальным по сути.

Вопрос о том, насколько формальный найм формален, на первый взгляд, лишен смысла. Однако на деле около трети формально трудоустроенных работников не знают содержания контракта, потому что им его просто не показали. Еще 18% работников не помнят содержания договора, так как при приеме на работу отнеслись к этому несерьезно. Де-юре они относятся к формальному рынку труда, де-факто такое отнесение более чем спорно. Несмотря на все атрибуты формального трудоустройства, их действия не апеллируют к контрактному праву, поскольку оно им неизвестно. И, что характерно, образование тут не спасает. Так, самые образованные работники - бюджетники - оказались и самыми "несерьезными", не интересующимися содержанием договора. Каждый четвертый (24%) представитель здравоохранения и образования не помнит содержания контракта, хотя и имел возможность ознакомится с документом.

Но может быть, люди просто не знают содержания договора, а между тем он неукоснительно соблюдается? Как оказалось, это не так. Только 19% работников свидетельствуют, что работа проходит в полном соответствии с контрактом. Что касается остальных, то кто-то был предупрежден о возможных нарушениях заранее, для кого-то это явилось неожиданностью. Самыми "предупрежденными" о том, что договор - пустая формальность, оказались работники бизнес-сферы. Из 30% работников малого и среднего бизнеса, чья работа в той или иной мере не соответствует контрактным обязательствам, более половины были оповещены об этом заранее. Изначальное понимание, что договор является пустой формальностью, и что работа будет проходить по другим правилам, обусловило тот факт, что среди работников малого и среднего бизнеса наименьшая доля тех, кто пытался так или иначе защищать свои трудовые права (40%), и наибольшая доля тех, кто убежден в соблюдении своих трудовых прав (18%)⁴. Понимая еще на старте бесцельность подписания контракта, они смотрят на жизнь глазами неформальных работников, выдавая схожие реакции, суть которых в апелляции к слову устному, а не письменному, к договоренности, а не договору⁵.

Бюджетники же и промышленные рабочие оказались неподготовленными к такому обороту событий. Так, лишь 4% рабочих были предупреждены о расхождении формальных и реальных условий, тогда как частично или полностью условия работы не соответствуют договору у четверти рабочих.

Таким образом, наличие договора не означает, что работник имеет возможность с ним ознакомится. Такова судьба трети договоров. Но если такая возможность и есть, почти каждый пятый работник этим не пользуется (и более образованные - не исключение). Остальным объясняют, что контракт с жизнью не пересекается. Многим не достается и такого объяснения, и с реальными условиями сделки им предстоит знакомиться уже по ходу работы. И только пятая часть работников видели контракт и считают, что в целом работа проходит в соответствии с ним. Согласимся, что такой расклад делает весьма условным само понятие "формальный найм".

Парадокс 2. Найм формален, а каналы поиска работы и критерии оценки потенциального работника - зачастую неформальны.

Неформальная компонента занятости присутствует еще на "входе". Не только при устном, но и при формальном найме для получения работы помимо квалификации крайне важны рекомендации работника и его личные связи. Только 7% опрошенных работников абсолютно отрицают их роль, а 51% вообще убеждены, что без них нельзя найти хорошую работу. При этом представители формального и устного трудоустройства довольно схоже оценивают значимость рекомендаций. Мнение, что рекомендации важны, но хорошую работу можно найти и без них, разделяют 36% и 40% работников этих секторов.

Что же касается каналов поиска работы, то и здесь есть повод для удивления. Формальный рынок труда ничуть не с меньшим рвением рекрутирует работников, используя паутину личностных рекомендаций. Например, на вопрос "Как люди, зарабатывающие на жизнь так же, как и Вы, чаще всего находят работу?" 76% устно нанятых и 75% принятых на формальной основе ответили: "Через друзей, знакомых, земляков". Этот ответ лидировал с большим отрывом по сравнению с другими вариантами. Впрочем, нового тут мало. Значимость при приеме на работу рекомендаций и родственно-дружеских связей применительно к формальным организациям подчеркивалась неоднократно⁶.

Поисковые стратегии работников, ориентированных на официальную или неофициальную занятость, довольно близки. Так, читают объявления в газетах 40% и 42% представителей устного и формального найма. Сами дают объявления - 19% и 13% этих групп. Равно игнорируются кадровые агентства, куда обращаются лишь 1% и 4% представителей устного и формального найма.

Но, быть может, рекомендации лишь сводят покупателя и продавца, а сама сделка совершается благодаря оценке сугубо профессиональных качеств? Что ж, роль профессионализма действительно существенна. Однако даже при формальном трудоустройстве личные связи и знакомства лишь в полтора раза уступают профессионализму, а при устном найме они абсолютно доминируют. Как говорится, профессионал хорошо, а профессионал со связями - еще лучше.

Парадокс 3. При формальном найме даже более, чем при работе по устной договоренности работодатели ценят в работниках такие "неформальные" характеристики, как уживчивость в коллективе и покладистость в отношениях с начальством.

Итак, человека взяли на работу. Что же ценит работодатель в работнике больше всего? Принято думать, что формальное трудоустройство помещает человека в жестко заданный каркас функций, выполнение которых не предполагает демонстрацию человеческих достоинств и недостатков. Отношения регламентированы, права сторон трудовой сделки четко прописаны, система отлажена. В противовес этому устный найм кажется вотчиной договоренностей, соблюдение которых положено на шаткий фундамент личных пристрастий. Однако по нашим данным ситуация не такая простая. В качестве наиболее ценимого работодателем качества уживчивость в коллективе, доброжелательность к товарищам по работе указали 24% формально трудоустроенных и 11% устно нанятых. И уживчивость работника в отношениях с начальством, неумение и нежелание "качать права" более ценимы в формальном секторе, нежели в неформальном (42% и 36% соответственно). Обезличенные же характеристики в виде квалификационного уровня, трудовых навыков и опыта работы в данной сфере оцениваются работодателями легального и нелегального толка примерно одинаково и, кстати, довольно высоко (в пределах 61-68%).

Таким образом, нет оснований утверждать, что при формальном найме ценятся исключительно деловые качества работников, а неформальный труд основан на отношенческих характеристиках. Умение работника строить отношения в коллективе даже более строго оценивается работодателем в формальном секторе. Дело в том, что формальные коллективы более долговременны, стабильны, в них возникает устойчивая социальная организация, чувствительная к личностным характеристикам работников. Неформальный найм более утилитарен, коллективы кратковременны и малочисленны, люди подчинены идеи заработать и "разбежаться". Одномерная мотивация работников порождает упрощенную стратегию управленцев.

Парадокс 4. Неформально нанятые проявляют недовольство и фиксируют ситуацию в терминах нарушения своих прав не чаще, чем официально трудоустроенные. Другими словами, недовольные не там, где есть повод для недовольства.

Часто ли, по мнению самих работников, происходит нарушение их трудовых прав? И действительно ли формальный найм защищает работника? Заметим, что все основания для такого предположения у нас есть. Официально трудоустроенные более страдают только от задержек заработной платы и ее несправедливо низкого размера. Буквально по всем остальным видам нарушений трудовых прав "лидирует" устный найм. Так, при устном найме условия, режим труда и техника безопасности не соответствуют принятым нормам в полтора раза чаще, чем при официальном. Необходимость работать, будучи больным, встречается среди устно нанятых почти вдвое чаще, чем среди официально принятых. При устном найме почти в два раза распространеннее ситуация, когда работник или вообще не имеет оплачиваемого отпуска, или он оплачивается частично. Вспомним и об отсутствии отчислений в пенсионный фонд, гарантированных пособий по уходу за ребенком. Этот список можно продолжить. Но каким бы длинным он не был, оценивая ситуацию с соблюдением своих трудовых прав, официально трудоустроенные и нелегальные работники проявляют удивительное единодушие. Так, 20% устно нанятых и 21% официально трудоустроенных считают, что за последние 2-3 года они сталкивались с нарушениями трудовых прав часто. Мнение "редко" выразили 23% и 26% таких работников. Довольно близка и доля уверенных, что их трудовые права вообще не нарушались (12% и 9% соответственно). Кстати, эти категории проявляют редкое единодушие и в оценке с законными правами вообще, не ограничиваясь трудовыми.

Получается забавная вещь. Реальная трудовая практика отчетливо выделяет работающих по устной договоренности как ущемленных в трудовых правах. Но из этого не следует, что недовольных в их рядах больше. Объяснение сводится к двум моментам. Во-первых, права не рядоположены, а рейтингово упорядочены. И если соблюдаются наиболее важные с точки зрения индивида права, то это искупает игнорирование прав менее значимых. Устно нанятые работники готовы поступиться, скажем, оплачиваемыми отпусками в обмен на возможность вовремя получать заработную плату. Своеобразный правовой бартер гасит недовольство. Во-вторых, в рамках формального и неформального найма принципиально различны представления о критериях нарушения трудовых прав. Для одних понятие нормы апеллирует к писанному закону (сколь бы поверхностны не были знания о нем), для других - к неформальным договоренностям. Если договоренности соблюдаются (сколь бы дискриминационны они не были), то и нарушения прав в сознании респондента нет, нет повода для недовольства. Каждый второй (47%) устно нанятый честно признавался, что практически не знает своих прав как работника, тогда как в поле формального найма таких было только 14%. То есть правовые претензии тех, кто находится в правовом и неправовом режиме работы, заметно различаются. Так же как различаются и границы маркирования ими ситуации как неправовой⁷.

Забавно, но как только респонденты отходят от рассказа "про себя" и пытаются, перейдя в роль экспертов, судить устный и формальный найм "вообще", - оценки резко меняются. Более половины (54%), независимо от собственного трудового опыта, убеждены в том, что нарушения трудовых прав чаще происходят при устном найме. И лишь единицы (2%) связывают более частые нарушения трудовых прав с наймом формальным. В этом, видимо, проявляется традиция драматизировать устный найм и идеализировать официальный. Оценка собственного опыта, собственные правовые амбиции и претензии не являются основой для генерального суждения.

Итак, работники формального и неформального найма осознают свое положение как "ущемленное в правах" при разном "градусе нарушений". Но если такое осознание произошло, какую реакцию оно влечет? Какова же реакция работников на нарушения трудовых прав? И различается ли она в зависимости от степени формализации найма?

Парадокс 5. У представителей неформального и формального найма примерно одинакова готовность защищать свои трудовые права. При этом в обоих секторах самой эффективной правозащитной стратегией считается разговор "по-хорошему", то есть минуя формальные институты.

Часто неформальный найм представляется ареалом отверженных, которые даже не пытаются защитить свои трудовые права. И совсем другим представляется найм формальный, - обремененные контрактом отчаянно защищают свои права, и вся мощь легальной правовой системы используется ими в этих целях.

Но данное представление не совсем верно. Действительно, многие работники, обозревая события последних 2-3 лет, признавались, что не пытались защищать попранные трудовые права. Но такое поведение свойственно отнюдь не только представителям неформального рынка труда. Так поступали 46% устно нанятых и 39% официально трудоустроенных. Эти цифры не подтверждают представление, что неформальный рынок - образчик правовой апатии, а формальный найм - сосредоточение борцов за свои права. Более того, отвечая на вопрос "Что лично Вы скорее всего предпримите, если работодатель нарушит условия договора, ущемит Ваши права как работника?" ответ "Ничего, вынужден буду смириться" выбрали 35% и 38% тех, кто работает по устному найму или устроен официально.

Но вот работник решил отстаивать свои права. Что он предпримет? Принято думать, что неформал задействует личностные каналы, а обремененный контрактом обопрется на формальные институты. И это представление существенно корректируется данными опроса.

Во-первых, многие способы защиты трудовых прав равно непопулярны у этих групп. Скажем, пресловутое обращение в суд, связанное в общественном сознании со счастливым обладателем трудового контракта, используется неформалами ничуть не реже. Впрочем, реже некуда. На суд надеются только 4% представителей формального и неформального найма. Практически одинаково не пользуются популярностью забастовки и митинги (5% и 3% соответственно). С равной вероятностью начинают меньше работать в ответ на допущенную несправедливость (6% и 7% этих групп). И даже такой неформальный канал, как использование личных связей, задействуют при защите трудовых прав примерно с равной частотой (5% официально и 8% неофициально работающих). То есть востребованность целого спектра правозащитных действий абсолютно не зависит от степени формализации отношений найма.

Во-вторых, для обеих групп обращение к начальству и смена места работы являются наиболее распространенными способами самозащиты.

В-третьих, прежде чем работники нечто предпримут (обратятся в милицию или к криминальным группировкам, сделают что-то в отместку, уволятся и пр.), они попытаются поговорить "по-хорошему", то есть любые реальные действия предваряются попытками "договориться". Надежда на силу слова не зависит от правового статуса работника. Так поступят 66% неформалов и 65% официально трудоустроенных. Фактически, все, кто готов к каким-то действиям. Остальные просто смирятся.

Итак, доля готовых к правозащитным действиям практически не зависит от наличия контракта о найме. Другое дело, что результативность попыток отстоять права и используемые для этого методы могут существенно различаться. Хотя формальный характер организации не означает игнорирование неформальных методов при отстаивании работниками своих интересов⁸. Вера в разговор с начальником "по-хорошему" значительно превосходит надежду на все вместе взятые формальные институты защиты трудовых прав.

А часто ли в таком разговоре есть необходимость, насколько распространена ситуация срыва первоначальных договоренностей, будь они официальные или неофициальные?

Парадокс 6. Вероятность соблюдения условий первоначального договора практически не зависит от степени формализации трудовой сделки. При устном найме условия договора соблюдаются не реже, чем при найме формальном.

Принято думать, что неформальный найм - сплошное "кидалово". О чем бы ни условились стороны, к финалу неизбежны претензии по поводу нарушения первоначальных договоренностей. Формальный же найм, якобы, этого не допускает, поскольку обязательства сторон прописаны, и сам договор имеет силу юридического документа. Оказалось, что это не совсем так. И даже совсем не так. На вопрос о частоте соблюдения первоначального договора устно нанятые и официально трудоустроенные отвечали примерно одинаково. Так, мнение, что договоренности всегда или чаще всего соблюдаются, разделяют 72% работающих по устной договоренности и 74% подписавших контракт. Соответственно чаще не соблюдаются, чем соблюдаются условия договора у 27% и 25% таких работников. И лишь 1% работников как формального, так и неформального толка считают, что договоренности всегда нарушаются.

Несоблюдение первоначальных условий не обязательно ущемляет права работника. И работодатель может быть страдающей стороной. Страхует ли работодателя степень формализации отношений с работником? По мнению работников, нет. В этом вопросе представители двух секторов демонстрируют полное единодушие. Так, 24% устно нанятых и 27% принятых на формальной основе убеждены, что у работодателя вообще нет никаких гарантий выполнения работниками взятых на себя обязательств. Устная договоренность или подписание договора в этом смысле ничего не меняют.

Другое дело, что, безусловно, при формальном и неформальном найме принципиально различен механизм удержания договоров в силе, используемые для этого ресурсы и оптимальные стратегии сторон. Но сама рисковость трудовой сделки для работника и работодателя формального и неформального секторов оказывается практически одинаковой. Гарантию соблюдения условий трудовой сделки контракт не дает. Так же как его отсутствие не означает гарантированное нарушение первоначальных договоренностей. Между соблюдением договоренностей и степенью формализации отношений найма нет жесткого соответствия.

Парадокс 7. Формальная занятость не менее неформальной допускает компромиссы между работником и работодателем, позволяющие компенсировать невысокие заработки работников. Тем самым создается система персонифицированной зависимости работника от работодателя, пронизывающая трудовые отношения как неформального, так и формального рынка труда.

На первый взгляд, работодатель заинтересован в пресечении любых отклонений от трудовой дисциплины, в неукоснительном контроле за расходом материалов и рабочего времени в ходе работы. Но это только на первый взгляд. Закрывая глаза на разного рода нарушения и отклонения, работодатель ставит работника в некую зависимость, так как любое нарушение может быть вскрыто, а нарушитель призван к ответу⁹. Подобная практика была свойственна советской системе. Жива она и сейчас. Появился и новый смысл такой лояльности: давая работнику возможность "крутиться", работодатель снимает с себя ответственность за низкие заработки работника. В условиях российской бедности подобное обстоятельство нельзя недооценивать. И было бы ошибкой думать, что в формальных организациях эта практика встречается реже, чем в неформальных. Почти с равной частотой работники устного и официального найма используют материалы для "левых" работ (16% и 13% соответственно), получают с ведома руководства неофициальную оплату услуг от клиентов (18% и 20% соответственно). Да и само руководство занимает в этом вопросе творческую позицию, оформляя подставных лиц, накручивая разными путями заработки перед выходом на пенсию. В результате, более половины работников, независимо от степени формализации трудового статуса, отмечают ту или иную форму теневой компенсации невысоких заработков, осуществляемую с ведома руководства. Среди представителей устного и официального найма только соответственно 42% и 39% отметили, что на их предприятиях нет подобных практик. Очевидно, что не все работники в равной мере допускаются до этих способов "поднятия заработка", что побуждает их демонстрировать лояльность руководству. Это способствует выстраиванию отношений патернализма, а не партнерства. Как видим, и здесь формализация отношений найма ничего не меняет и не выставляет щит деформализации отношений между руководством и работником.

Итак, по целому ряду сравнительных критериев формальный и неформальный найм проявляет удивительное сходство. Сходство, упраздняющее противопоставление как адекватную аналитическую конструкцию для анализа этих сегментов.

Различие формального и неформального найма

Но вышесказанное не отменяет отличий между формальным и неформальным наймом. Помимо внешнего, исключительно правового аспекта (в письменной форме или устно был заключен договор) есть и сущностные различия между этими секторами. В чем же они состоят?

1. Различается механизм, благодаря которому работодатель обеспечивает выполнение работниками взятых обязательств. Если при формальном трудоустройстве самым сильным "оружием" в руках работодателя является угроза увольнения, то при устной договоренности лидирует практика невыплаты заработка до окончания работы (таблица 1). Велика опора и на абсолютно нелегальные способы воздействия. Так, треть работников отмечают при устном найме возможность изъятия документов, а каждый пятый не исключает угрозу физической расправы и привлечения криминальных структур. Последнее в среде формального трудоустройства практически не встречается, хотя и там забирают документы, не выплачивают заработную плату до окончания работы. Делается это, правда, значительно реже, но сам факт подобных действий говорит о сползании формального найма в поле управленческих практик неправового толка.

Таблица 1. Способы обеспечения работодатели выполнения своими работниками взятых обязательств? (в % по группе)

Примечание: сумма по столбцу больше 100%, так как возможны несколько ответов

2. Различается механизм, вынуждающий работодателя соблюдать условия трудовой сделки. В рамках устного найма главным гарантом соблюдения договоренностей работники считают порядочность работодателя, его честное слово (таблица 2). И вообще ставка делается на личностные аспекты взаимодействия, как то доверительные отношения с работодателем, наличие у работников связей и "высшей защиты", не исключая связи в криминальном мире. Формальный найм связывает надежды людей, прежде всего, с наличием у них письменного договора, усилением государственного контроля и возможностью обратиться в суд, то есть с некими формальными институтами, призванными защищать трудовые права. Эффективность такой защиты - отдельный вопрос. Но важно, что на формальном рынке труда личность работодателя, доверительные отношения с ним, поиск защиты в криминальном мире значительно менее популярны (как минимум в два раза) по сравнению с наймом устным, хотя полного и безоговорочного отказа от этих методов "самообороны" нет. Неформальные рычаги воздействия на работодателей, пусть в меньшей мере, но используются и здесь.

Таблица 2. Что является (или может являться) гарантией того, что работодатель не нарушит условий, оговоренных при приеме на работу? (в % по группе)

Примечание: сумма по столбцу больше 100%, так как возможны несколько ответов

3. Формальный и неформальный найм различаются также тем, какие условия оговариваются при приеме на работу, и насколько это положение соответствует желательному, по мнению работников, порядку вещей. Отдельно задавались вопросы о том, что реально оговаривается, а что следовало бы оговаривать (включать в договор) при приеме на работу. Дистанцию реального и желаемого положения можно увидеть в таблице 3. Наиболее радикально договор формально и неформально трудоустроенных различается по линии техники безопасности, оплаты больничных листов, а также решения проблем во взаимоотношениях с милицией. Последнее обстоятельство оговаривается практически только при устном найме, причины чего более чем очевидны. В целом, устный найм предполагает более подробное выяснение отношений по вопросам, касающимся оплаты труда (сроки и периодичность оплаты, размер и форма начисления заработка, оплата простоев не по вине работника), тогда как режим и условия труда, оплата больничных листов более обсуждаются в формальном формате. То есть одни приходят заработать и разговоры ведутся преимущественно о связанных с этим возможностями, другие приходят работать, то есть связывают себя с работой более сложной системой мотивации, что обусловливает внимание к условиям этой деятельности.

А что хотелось бы работникам обсуждать при приеме на работу? По каким вопросам нынешний диалог с работодателем наиболее сильно разнится с ожидаемым? Здесь важны три момента. Во-первых, ожидания работников контрастируют с нынешним положением дел, то есть оговаривать с большей степенью подробности хотят именно те пункты, которые ныне игнорируются. Для устно нанятых наиболее "недооговоренными" вопросами являются оплата больничных листов и техника безопасности, для официально трудоустроенных - оплата простоев не вине работника, а также периодичность и сроки оплаты. Во-вторых, все категории работников считают, что абсолютно по всем переговорным пунктам нынешнее обсуждение недостаточно. В-третьих, у представителей устного и официального найма довольно близки образы желаемого положения дел. По крайней мере, нынешнее состояние переговорного процесса в двух секторах разнится сильнее, чем система ожиданий.

Таблица 3. Условия найма, оговариваемые при приеме на работу (в % по группе)

Примечание: сумма по столбцу больше 100%, так как возможны несколько ответов

4. Различаются ожидания, предъявляемые к государству. И довольно существенно. Респондентам был предложен вопрос, государство или диалог работника и работодателя должны определять основные вопросы, касающиеся условий и оплаты труда (таблица 4). Оказалось, что вмешательство государства более оправдывают работники формального поля, а мнение, что "работодатель и работник должны решать сами", более распространено среди устно нанятых. Обращает на себя внимание высокая доля затруднившихся с ответом на этот вопрос. Видимо, сказалась дезориентация населения в связи с массированной пропагандой дистанции государства от рынка (особенно популярной в начале 90-х годов), низкой верой в эффективность государственных начинаний, и вместе с тем, неудовлетворенностью нынешним положением дел. В ситуации, когда нынешняя ситуация не устраивает, а альтернатива не привлекает, выбор сделать крайне трудно.

Таблица 4. Мнения о роли государства в регулировании трудовой сферы (в % по группе)

5. Различается идентификация рабочих мест, заполняемых в формальном или неформальном режиме, в терминах ядра и периферии рынка труда. Различие между этими сегментами редуцируется до слов "стабильность занятости", где ядру, в отличие в периферии, соответствуют рабочие места с высоким статусом постоянства¹⁰. Как и предполагалось, ядру адекватно формальное трудоустройство, а периферии - устная договоренность. Так, среди устно нанятых почти каждый четвертый перебивается случайными заработками, а каждый пятый 2-3 года назад вообще не имел работы (таблица 5). В среде официального найма таких почти нет. Турбулентность трудовой биографии устно нанятых делает для них привычным поиск работы, он их не столь страшит. Более половины таких работников (54%) считают, что, потеряв нынешнюю работу, они довольно скоро найдут новую. Менее уверены в быстрой смене работы привыкшие к формальным отношениям (43%). Видимо, привычка к нестабильности вносит свой вклад и в то обстоятельство, что среди устно нанятых значительно выше, чем среди официально трудоустроенных, доля тех, кто хотел бы заняться собственным бизнесом (17% и 7% соответственно).

Таблица 5. Специфика занятости (в % по группе)

6. Различается социальное самочувствие этих групп. В целом, формально трудоустроенные производят впечатление более довольных жизнью, что восходит к удовлетворенности работой и материальному положению семьи. Так, почти половина официальных работников (48%) не хотят терять работу не из-за страха оказаться не у дел, а потому, что работа их устраивает. В среде устного найма таких 39%. Что же касается материального положения, то у представителей формального найма оно пусть не кардинально, но лучше: 71% их представителей считают материальное положение своей семьи средним или лучше среднего, тогда как в сфере устного найма таковых 59%. Разрыв прочитывается, если использовать и шкалу ВЦИОМ. Половина устно нанятых (47%) находится в ситуации, когда денег не хватает на еду либо на одежду. Среди обладателей контракта таких только треть (35%), остальные испытывают нехватку денег уже по поводу товаров длительного пользования, организации отдыха и пр. Не прибавляет радости и неопределенность перспектив устно нанятых. Почти половина таких работников (44%) не смогла ответить на вопрос о том, как, по их мнению, будет жить их семья через год. Вопрос, видимо, был не из легких, но все же оформленные официально реже испытывали затруднения с ответом (27%). Все это вылилось в совокупную оценку нынешнего положения, которая у работников официального толка оказалась более оптимистичной (таблица 6).

Таблица 6. Удовлетворенность образом жизни (в % по группе)

7. Различается результативность попыток защитить свои трудовые права, и готовность использовать для этого неправовые средства. Формальный найм, как и найм устный, примерно на треть состоит из тех, кто смирится, если работодатель нарушит условия договора, ущемит его права как работника. Однако остальные так или иначе попробуют этому противостоять. Либо в форме наступления (самый распространенный вариант - обращение к начальству), либо в форме избегания (как правило, это смена места работы). И тут особых различий между секторами нет. Однако сектора различаются, и довольно серьезно, по тому, насколько удачны для работников попытки защитить свои трудовые права. И сравнение - не в пользу устного найма (таблица 7). Среди них только 37% всегда, либо в большинстве случаев смогли защитить свои трудовые права, тогда как среди официально трудоустроенных таких в полтора раза больше (52%).

Видимо, неудачи в защите прав, с одной стороны, и собственный неправовой статус на рынке труда, с другой, привили неформалам правовой скептицизм. Он проявляется в принципиальной готовности опираться при защите прав не только на законные, но и на незаконные способы, а также в более широком использовании угроз и связей в криминальном мире для удержания договоренностей с работодателем в силе. Доля сторонников исключительно законных способов защиты трудовых прав среди работающих по устной договоренности значительно меньше, чем при найме официальном (17% и 38% соответственно). Тех же, кто ратует исключительно за незаконные способы, в два раза больше (18% и 7% соответственно). Учитывая низкую результативность попыток неформалов отстоять свои трудовые права, можно считать их "правовую беспринципность" жестом отчаяния и готовности на крайние меры. Таким образом, формальный и неформальный найм представляет собой концентрацию людей с разным уровнем потенциального законопослушия. Правозащита неформалов менее результативна и более допускает неправовые схемы.

Таблица 7. Успешность в отстаивании трудовых прав и интересов (в % по группе)

8. Различается структура нарушаемых прав работников. Лишения и ущемления устного найма компенсируются отсутствием проблем, захлестнувших найм официальный (таблица 8). Скажем, при бесконтрактном найме есть риск, что заработок не заплатят, но маловероятна ситуация, когда ждать заработанных денег придется долгие месяцы. Даже в годы хронических неплатежей и разгула натуроплаты, заработки при неофициальной форме вторичной занятости были более регулярны и, как правило, в денежной форме¹¹. Работающий по устной договоренности может сетовать на несоблюдение техники безопасности, но у него меньше шансов быть недовольным несправедливо низким размером зарплаты. То есть не столько в степени нарушений, сколько в их репертуаре состоит различие устного и официального найма.

Таблица 8. Структура нарушенных трудовых прав за последние 2-3 года

Примечание: сумма по столбцу больше 100%, так как возможны несколько ответов

* * *

Итак, слухи о различиях устного и официального найма являются сильно преувеличенными. В сегодняшних условиях эти практики стремительно сближаются.

С одной стороны, формальное трудоустройство все более наполняется неформальным содержанием. Это связано как со значительными издержками подчинения закону, так и слабостью механизма принуждения его исполнять. Играет роль и громоздкость, бюрократизация формальных институтов в сфере труда. Слабое знание работниками своих контрактных прав и обязанностей восходит не только и не столько к их правовой инфантильности, сколько к снисходительной готовности подписать бумагу, дистанция которой от реального порядка изначально предполагается (или даже напрямую проговаривается участниками сделки).

В свою очередь неформальный найм тянется в сторону контрактного права. Это происходит, конечно, не буквально в виде формализации устных соглашений. Но вырабатываются устойчивые и массовые модели поведения, своеобразные правила игры, которым следуют участники неформальной сделки. Устное соглашение перестает быть индивидуальным актом двух контрагентов. Складываются границы дозволенности, определяемые не буквой закона, а традициями, нормами "обычного права". Нарушения устных договоренностей рассматриваются как неправовые действия не в силу игнорирования трудового законодательства, а потому, что нарушается неформальная конвенция о поведении сторон. Практика устного найма институционализируется, и в этом смысле упорядочивается и стабилизируется. Деформализация формального и институционализация неформального - два встречных движения, размывающих границу между формальным и неформальным рынками труда.

Но неоправданна и другая крайность - считать различия официального и устного найма сугубо формальными, лишенными сущностного содержания. При любой степени деформализации контрактных отношений и институционализации неформальных сделок различия между этими практиками остаются существенными. В рамках устного найма работают иные механизмы соблюдения условий сделки и способы решения проблем, да и характер проблем иной. Издержки подчинения закону при формальном найме противостоят издержкам избегания закона при работе по устной договоренности. Именно поэтому устный найм не просто сосуществует с официальным трудоустройством, но и компенсирует, сглаживает его проблемные зоны, расшивает узкие места, порождая при этом новые проблемы и новые очаги социальной напряженности.

1 - М.Грановеттер показал значимость персонифицированных контактов в трудовых отношениях формального типа [Granovetter, 1992]. Тем самым он представил неформальное не как сегмент, а как способ существования формальных норм, как тип отношений, пронизывающий всю трудовую сферу.
2 - Проект "Неправовые трудовые практики" (Т.И.Заславская (рук.), М.Шабанова) при поддержке Независимого института социальной политики, финансируемого Фондом Форда (грант № SP-01-1-11).
3 - Дополнительная занятость тяготеет к неформальному найму, что доказывалась неоднократно. Так, по данным ВЦИОМ, на 4 случая дополнительной занятости регистрируется только одна [Перова, 1999, с.31], а по данным ИСИТО, нерегистрируемая вторичная занятость составляет примерно половину случаев [Варшавская, 2001, с.45].
4 - Между тем именно работники малого бизнеса по данным исследования, проведенного под руководством Т. Четверниной, уступают государственным и приватизированным предприятиям в соблюдении трудовых прав [Четвернина, Ломоносова, 2001].
5 - Положение наемных работников малого бизнеса с точки зрения исполнения трудового законодательства рассмотрено в исследовании под руководством А. Чепуренко. Отмечается, что степень отклонения от трудового законодательства коррелирует с размером, возрастом и сферой деятельности фирмы [Чепуренко, 2001].
6 - Романов П. Формальные организации и неформальные отношения: Кейз-стади практик управления в современной России. Саратов, 2000
7 - Подробно о понятии неправовых практик и их классификации см. Заславская Т.И., Шабанова М.А. К проблеме институционализации неправовых социальных практик в России: сфера труда // Мир России. 2002. № 2. Определение неправовых практик восходит к идее, что право не тождественно закону, и что изучение неправовых практик предполагает сравнение реальных действий не только с действующими законами, но и с представлениями граждан о праве и справедливости.
8 - Исследования, отражающие такую позицию, не единичны. Сошлемся лишь на одну из самых фундированных работ, посвященных трудовым отношениям постсоветского периода. Предприятие и рынок: динамика управления и трудовых отношений в переходный период / Под ред. В. Кабалиной. М.: РОССПЭН, 1997.
9 - Алашеев С. Неформальные отношения в процессе производства: взгляд изнутри // Социологические исследования. 1995. № 2; Алашеев С. О любви особого рода и специфике советского производства // Социологический журнал. 1997. № 1/2
10 - Doeringer P., Piore M. International Labor Market and Manpower Analysis. Lexington: Heath Lexington Books, 1971
11 - Клопов Э. Вторичная занятость как форма социально-трудовой мобильности // Социологические исследования. 1997. № 4
12 - Использованы данные, приведенные в: Предприятие и рынок: динамика управления и трудовых отношений в переходный период / Под ред. В. Кабалиной. М.: РОССПЭН, 1997, с.23.